Primroses

Йорвет смотрел на похороны издалека. С самого рассвета он сидел на ветках старого дуба и ждал. Никогда в жизни, до этого дня, эльф не видел, как хоронят человека и никогда не думал, что все происходит так долго. Впрочем, Йорвет никогда не думал о человеческих похоронах раньше. Он предполагал, что гроб просто положат в землю, а затем все уйдут. Но они все еще стояли у могилы, и эльф был удивлен тем, сколько людей присутствовало. Также, он был удивлен, что никто его не заметил, хотя он следил за всем ходом похорон и даже появился раньше, чем все пришедшие. Йорвет увидел Геральта из Ривии, ведьмака, и рядом с ним Йеннифер из Венгерберга и Цири. Все трое не выглядели на один день старше, чем в последний раз, когда он их видел. Но и сам Йорвет не выглядел старше. Он заметил яркие рыжие волосы Трисс Меригольд, которая разговаривала с Лютиком. Конечно же, Лютик появится по такому поводу. Йорвет ухмыльнулся, думая о том, что поэт может написать балладу о жизни покойного и о том, что в этой песне было бы. Вероятно, она стала бы одной из последних работ барда, поскольку его волосы были полностью седыми. Тем временем около Геральта появилась заплаканная Бьянка. Единственным гостем помимо них, которого Йорвет узнал, была Анаис, королева Темерии. Она выросла в красивую женщину, которая всегда выглядела немного суровой и грустной, но все-таки симпатичной. Эльф мельком подумал, что Роше гордился бы ей, если бы сейчас видел. Но он никогда не сможет увидеть ее снова, поскольку хоронили самого Вернона Роше. Удивительно, что командующий Синими полосками скончался от старости. Йорвет никогда не считал такое возможным, поскольку всегда хотел убить Роше сам. Но ему не удалось поймать человека до тех пор, пока Вернон не стал стариком, и Йорвет не находил никакой радости в убийстве того, кто уже не мог поднять меч. Поскольку теперь у него не было возможности прикончить Роше, Йорвет собирался хотя бы помочиться на его могиле. Но это было нереально, поскольку вокруг могилы была толпа. Эльф никогда не думал, что так много людей будет по-настоящему оплакивать Роше. Командир Синих полосок никогда не был человеком со множеством друзей. Он был амбициозным, безжалостным и жестоким, когда приходилось. Однако, Йорвет полагал, что он был очень верным по отношению к людям, например, он всегда помогал Геральту. Хотя эта мысль имела какую-то странную горечь для эльфа, поскольку Геральт был не совсем человеком. Он никогда не понимал почему Роше был чрезвычайно лоялен к Геральту, ведь тот ведьмак и, следовательно, нелюдь. Если бы нейтралитет Роше распространился на других нелюдей, они могли бы иметь родину, и эта мысль заставляла злиться. Анаис была прекрасной королевой, но Йорвет был уверен, что лучшим монархом, которого Темерия могла бы когда-либо желать, был Вернон Роше и, может быть, если бы он не был таким нетерпимым, у нелюдей был бы дом в Темерии. Разозленный, эльф прикусил воротник и сжал зубы. Однако, как только он осознал, что делает, то сразу же прекратил злиться. Он не понимал, почему его вдруг настигла такая ярость. На самом деле, Йорвет всегда думал, что день, когда Вернон Роше умрет, будет самым счастливым днем в его жизни. Но теперь он сидел на дереве, скрываясь от всех, и злился. Хуже всего было то, что эльф не понимал из-за чего так взбешён. Йорвет попытался успокоиться и напомнил себе, что он здесь только затем, чтобы помочиться на могилу Роше, как тот и заслуживал. Так что он снова уселся на своем дереве и продолжил ждать, наблюдая. Отчасти было иронично, что некоторые из пришедших были смертными и тоже вскоре столкнутся с кончиной, в то время как другие были бессмертны. Йорвет задумался, что ведьмаки и чародейки могли находить свою судьбу жестокой. В конце концов, у чародеек не было проблем в слиянии с человеческим обществом, но они были бессмертны. Он также задался вопросом: как много похорон любимых друзей посещали Геральт, Трисс и Йеннифер и как они себя чувствовали из-за этого. Йорвет знал только скорбь по умершим в войне, а не по друзьям, скончавшимся от старости. Возможно это было более жестоко для них, чем для него, поскольку никто ничего не мог сделать со старостью. Йорвет все же мог попытаться защитить других нелюдей. Но смерть от старости была неизбежна и даже Вернон Роше не был слишком упрям, чтобы не умереть. На самом деле, большинство пришедших уже разошлись, но все люди, которых Йорвет знал, остались. Даже королева все еще была там, но это не слишком раздражало эльфа, поскольку Анаис была больше всего похожа на ребенка, которого мог бы иметь Роше. Он никогда не женился и не имел семьи. До самого конца целью всей его жизни оставалась Темерия. И, хотя эльф презирал Роше, он подумал, что Анаис повезло, что тем, кто спас ее был именно командир Полосок. Любой другой человек, неважно, благородный или простолюдин, попытался бы использовать дочь Фольтеста, но Роше этого не сделал. Единственное чего он хотел — сделать ее королевой Темерии. На мгновение Йорвет почувствовал к этому человеку долю уважения. Вздохнув, Йорвет закрыл глаза и пробормотал про себя: «В самом деле… все это так долго, что я начинаю уважать этого dh`oine». Он раздраженно встряхнул головой, думая, что долгое ожидание действительно могло сбить с толку. Он был уверен, что за всю свою жизнь никогда так много не думал о Роше. Раздосадованный, Йорвет заметил, что солнце уже садится. Эльф не мог поверить, что люди провели так много времени на могиле Роше. Конечно, тот был хорошим другом Геральта, а Йеннифер, Цири, Трисс и Лютик, вероятно, все еще здесь из-за ведьмака, а Анаис и Бьянка были им спасены, но Йорвет не видел никакой необходимости в том, чтобы оставаться так надолго. Но только эльф это подумал, стало ясно, что Геральт и его друзья прощаются с Бьянкой и королевой. С вновь возникшим интересом Йорвет наблюдал за двумя оставшимися женщинами и увидел, что Бьянка все еще плачет. На самом деле ему было немного ее жаль. То, что он ненавидел Роше не значило, что эльф не мог понять, что смерть того была для женщины большой потерей. Но они остались лишь на несколько минут и после их ухода, кладбище совершенно опустело. Большинство людей наверное испугались бы оказаться в сумерки одни в таком месте, поэтому Йорвет был почти безмятежен. Эльф проворно спрыгнул с дерева и огляделся, чтобы убедиться, что он действительно один. Вокруг не было ни души и Йорвет удовлетворенно кивнул. Абсолютно непринужденно он прошел по кладбищу, добираясь до могилы Роше. Недавно вскопанная земля была покрыта цветами, которые вскоре завянут. По мнению Йорвета могила выглядела красивее, чем Роше когда-либо в своей жизни. Человеческие мужчины были неизящными и Роше тоже был таким. Однако, он был действительно сильным и быстрым, чтобы суметь победить Йорвета в поединке. Когда эльф думал об этом поединке, то ему казалось, что он был целую жизнь назад. Это были лучшие годы Роше, в то время как в последний раз, когда Йорвет видел его, волосы Вернона стали седыми, мышцы почти исчезли и он стал очень медленным. Эльф был потрясен, хотя он всегда знал, что со временем Роше станет старым и слабым. — Итак, вот мы и здесь, Роше, — Йорвет почти выплюнул имя, — Ты мертв, а я жив. Скоро черви будут есть твой труп… или трупоеды. В самом деле было нелепо, что эльф говорил с надгробным камнем, но он попытался отогнать эту мысль прочь. — Я поссу на твоей могиле, — сообщил он памятнику и почувствовал себя смешным. По правде, он хотел прийти на могилу Роше, помочиться там и затем исчезнуть. Но теперь Йорвет стоял перед надгробием и чувствовал неловкое молчание, будто в разговоре с кем-то. Хотя камень вряд ли мог ответить ему или даже просто взглянуть. Тем не менее эльф чувствовал, будто взгляд Роше зацепился за него. Он прекрасно помнил, каково это. Все начиналось с покалывающего ощущения на шее и ползло вниз по позвоночнику. Однако, Йорвет никогда не был в состоянии точно определить эмоции, которые он чувствовал и, в самом деле, никогда не беспокоился насчет этого. Но все же, ему пришло на ум, что странно так хорошо помнить этого человека. Он не видел Роше годами после того как понял, что тот состарился. Когда эльф увидел старика, он знал, что это не тот человек, которым Роше раньше был. Тот был старым и слабым. А Роше всегда был решительным и сильным. — Ты, глупый ублюдок… ты мертв и все еще меня раздражаешь, — разочарованно рыкнул Йорвет. Ответа разумеется не было и это разозлило его еще сильнее. — Ты — сын шлюхи, — добавил он, словно надеясь, что оскорбление, которое Роше презирал больше всего, заставит его ответить. Йорвет был уверен, что если бы командир Синих полосок был бы жив, то уже доставал бы меч. Но было только надгробие с именем Роше на нем. Эльф снова начал раздражаться из-за того, что именно это злило его. Может быть, он должен просто покончить с ссаньем на могиле Роше, а затем уйти. Но Йорвет просто молча стоял перед надгробием. Он даже не наступил на могилу; стоял перед ней, как все. Все еще раздраженный, Йорвет спрашивал себя, о том, когда он стал таким жалким. Должно быть, он каким-то образом стал слабым. Возможно, он колебался потому что Роше дружил с Геральтом, который был другом Йорвета. Но их обоюдная дружба с ведьмаком не останавливала их раньше, когда оба пытались убить друг друга. — Ты гребанный мудак… В чем, блять, был смысл? Как ты осмелился просто исчезнуть? — Йорвет прозвучал более разочарованно, чем предполагал. Но вся ситуация взбесила его настолько, что он не знал, как себя вести. — Значит, я действительно слышал, что кто-то говорил, — потрясенный, Йорвет повернулся и инстинктивно схватился за лук. Он не мог поверить, что кто-то в самом деле сумел подойти сзади. Эльф никогда не предполагал, что позволит себе расслабиться настолько, что, если бы это был не Геральт, стоявший перед ним, то он был бы уже мертв. Йорвет снова убрал лук за спину, поскольку не было необходимости в том, чтобы иметь при себе оружие. Впрочем, Геральт, разумеется, спросил его: — Что именно ты делаешь здесь в этот день? Он не казался сердитым или грустным, просто искренне любопытным. — Не твое дело, Gwynbleidd, — беззащитно пробурчал Йорвет, снова переводя взгляд на надгробие. Геральт был достаточно порядочен, чтобы не задавать других глупых вопросов. Йорвет понятия не имел, что он еще здесь делает. Очевидно, план помочиться на могиле Роше не сработал, и он просто мог уйти. Но прямо сейчас он молча стоял перед могилой Роше вместе с Геральтом. Обычно, Йорвет не был склонен к спокойствию, но он не хотел, чтобы ведьмак придумал какие-то дурацкие идеи почему эльф здесь. Так что, Йорвет спросил: — Что ты снова здесь делаешь? Разве ты и твои друзья не ушли? Через пару секунд Геральт пожал плечами и огляделся: — Вообще-то мы отправились в таверну. Но Йен потеряла пуговицу от ее блузы или еще чего-то и она убеждена, что это должно быть на кладбище. Поэтому она хочет, чтобы я поискал. Как будто я найду эту чертову мелочь. То, что делаешь ради любви, — весьма многословно объяснил Геральт. Йорвет просто кивнул. Он точно не знал, что именно должен сказать на это и у него не было настроения для легкой болтовни. С того момента, как Геральт пришел, его гнев пропал, но теперь эльф ощущал странную грусть. Тем не менее, это был один из тех моментов, когда ведьмак показывал, что он может быть удивительно восприимчив к другим. Поэтому он небрежно спросил: — Что с тобой случилось, Йорвет? Я могу сказать: что-то не в порядке. Так скажи мне. В любом случае нас здесь никто не слышит. Большинство не рискнуло бы спросить у Йорвета о чем-то подобном прямо, но Геральт был одним из его немногочисленных друзей, и эльф тяжело вздохнул. — Я должен быть счастлив, что этот сукин сын умер, — ответил Йорвет. Он продолжал смотреть на надгробный камень, в то время как Геральт внимательно наблюдал за ним. — Но ты нет? — с любопытством поинтересовался он. Эльф фыркнул, уже жалея, что вообще что-то сказал ведьмаку. — Я не знаю! — выплюнул он, и Геральт скептично поднял бровь, чего хватило, чтобы Йорвет разъярился, — Я, черт возьми, не знаю! Я предполагал, что я буду счастлив! Но я также был уверен, что я буду тем, кто убьет его! Или что я уже буду мертв, когда он умрет, потому что он убил меня. Я не представлял… это! — огрызнулся Йорвет, обвинительно указав на могилу. Геральт был не очень впечатлен яростным эльфом, однако выглядел задумавшимся. Полный недовольства, Йорвет скрестил руки на груди, но он не знал, злится ли он из-за Геральта или Роше. Но он догадывался, что ведьмак был более раздражающим, когда ничего не говорил. Сперва он настоял на том, чтобы узнать, что случилось с Йорветом, а теперь молчит. Но Йорвет не хотел быть первым, кто нарушит молчание. Спустя какое время, показавшееся эльфу вечностью, Геральт вновь заговорил: — Может быть… ты… скорбишь? Йорвет слышал, как осторожно ведьмак пытался сформулировать свое предположение. — Что? Почему я должен оплакивать этого dh`oine?! Он убил десятки эльфов! Ты не в своем уме, Геральт? — яростно спросил он. Ведьмак не выглядел понимавшим на какой тонкий лед наступил или же просто решил проигнорировать это. Он все еще невозмутимо смотрел на Йорвета, который становился злее с каждой секундой. Эльф хотел высказать Геральту все оскорбления, которые мог вспомнить, и, возможно, тогда он избежал бы чувства отчаяния, которое так медленно проползало сквозь него. Но затем его старый друг вновь заговорил: — Почему нет? Тот, кого ты так страстно ненавидишь мог сыграть важную роль в твоей жизни. Я полагаю, что если любовь может быть предназначением, то и ненависть может. Йорвет, полностью взбешенный, моргнул и совершенно забыл о своей злости. Он просто смотрел на Геральта и пытался осознать то, что тот сказал. Йорвет действительно понимал, но он не хотел этого. — Ты говоришь о судьбе, Геральт? Звучит очень романтично, — с издевкой произнес эльф. Он услышал, как ведьмак рассмеялся, но в этот раз не рассердился из-за реакции. Тот только пожал плечами и объяснил: — Возможно, это звучит так. Но ты верил, что закончишь его жизнь или он твою. Ты уже в это верил, когда мы впервые встретились. Звучит очень сродни предназначению. К большому разочарованию Йорвета он должен был признать, что Геральт прав. Это звучало как предназначение. Может быть, он был так зол, потому что их судьбой было умереть от руки другого, но этого не произошло. — Разве теперь это имеет значение? — спросил Йорвет и его голос был почти полон сожаления. Возможно, они были выбраны странным предназначением. Эльф мог это принять. — Может быть да, может быть нет. Для Роше это уже не имеет значения. Но ты все еще здесь, Йорвет, ты все еще жив. Твоя судьба не сбылась, — задумчиво рассуждал Геральт, тоже смотря на могилу Роше. Именно в этот момент к Йорвету вернулся гнев. Геральт был прав: с тех пор, как он узнал Роше, он был уверен, что умрет от его руки. Йорвет никогда не боялся умереть, поскольку это просто было частью жизни. Конечно, как и большинство людей (и нелюдей тоже), он предпочел бы умереть позже, а не раньше. Но он никогда не был напуган смертью и, поскольку Роше был единственным из Командиров Севера, кто мог его победить, Йорвет думал, что однажды тот станет его смертью. Другим единственно возможным исходом было то, что он сам убьет Роше. — Я пытался. Я пытался убить его. Но он был либо на шаг впереди меня, либо у меня были другие, более неотложные дела. Впрочем… В последний раз, когда я видел его, я думал, что это будет день нашего окончательного поединка. Не пойми меня неправильно, Gwynbleidd, я знал, что Роше похож на всех остальных людей и стареет. Это произошло так внезапно. Я видел его и… Я видел, что он узнал меня, но его глаза стали молочными. Его мускулы исчезли. У него не было даже меча рядом, но он не боялся меня. Он… встретил меня как старого друга. Оглядываясь назад… я думаю, он надеялся, что я убью его. Это, безусловно, подошло бы ему больше. Но я… не мог, — наконец произнес Йорвет. Это был первый раз, когда он что-либо говорил о своем последнем столкновении с Роше. До сих пор он не считал эту встречу заслуживающей упоминания перед другими и, кроме того, ни один scoia’tael не понял бы его, поскольку для них Роше был всего лишь человеком. Йорвет только сейчас понял насколько была важна эта встреча. Это был последний раз, когда он видел человека, который влиял на его жизнь на протяжении десятилетий. Если не было других, более неотложных дел, самой важной целью Йорвета являлось выследить и убить Роше. Многое в его жизни было направлено либо на то, чтобы найти командира Синих полосок, либо на то, чтобы уклониться от него. Конечно, Йорвет всегда хотел бороться за нелюдей, но только если это давало ему возможность сражаться с Роше. — Йорвет? — Что? — Ты плачешь. На мгновение Йорвет замер. Затем его руки коснулись лица и он почувствовал влагу под пальцами. Он действительно плакал. Беспомощный, он смотрел на Геральта, будто тот знал причину его слез. В молчаливом утешении ведьмак положил руку ему на плечо, и Йорвет закрыл глаз. — Я не понимаю… — тихо прошептал эльф, но на самом деле он понял. Он смог понять гнев. Он смог понять грусть. Он смог понять, что имел ввиду Геральт. Только было уже слишком поздно. Вернон Роше умер и только после этого Йорвет понял, сколько тот значил для него. Йорвет больше ни слова не сказал Геральту, но ведьмак обо всем догадался.

***

— Бьянка, я мог бы подать тебе руку, — предложил Геральт бывшей второй командующей Синими полосками. Как и в тот день, когда они встретились, ее прическа была короткой, но теперь волосы были седыми, а не светлыми. Она шла медленно, но это было подходяще для женщины ее возраста. Тем не менее она покачала головой и объяснила: — Я в порядке. Я просто старая, а не беспомощная. Геральт довольно фыркнул и замедлился, чтобы идти также как Бьянка. Кроме них на кладбище никого не было и можно было не спешить. В конечном счете они добрались до места назначения, и секунду просто молчали перед могилой. После того как они поклонились, Бьянка опустилась на колени неожиданно быстро для старухи и осмотрела могилу. В основном ухаживала именно она, потому что у Роше не было родственников. Хотя королева предложила помощь садовников, Бьянка отказалась, поскольку она хотела заботится о могиле, пока не умрет сама. Геральт с грустью подумал, что предложение королевы, вероятно, скоро понадобится. — Откуда взялись все эти примулы? Я не имею ничего против, но я не помню когда их посадили, — раздраженно заметила она. Геральт взглянул на цветы и был поражен определенной догадкой. Но он предпочел бы не говорить Бьянке, поскольку та, вероятно, неправильно поняла бы это. Так что, с тенью улыбки на губах, Геральт произнес: — Может быть, кто-то другой посадил их. Бьянка быстро взглянула на него, но не задала дальнейших вопросов. Но, возможно, она заметила шорох в листьях дерева, не слишком далекого от могилы.