Spring day

- Я слушаю, - Аделис поднесла к уху телефон, ожидая ответа абонента по ту сторону линии. Из-за шума и нескончаемого потока матов со стороны Мари, Лис не расслышала ни единого слова, что произнес кто-то ей в телефон. - Извините, пожалуйста, подождите пару минут. Здесь слишком шумно, я выйду в более тихое место, - Лис злобно просверлила взглядом подругу и забежала в туалет, заперев за собой дверь. - Да, я вас слушаю, - глубоко выдохнув с облегчением, что никто ее не побеспокоит, Лис слушала тишину, которая перерывалась какими-то еле слышными шумами. - Алло, вас не слышно? Алло! – девушка стала поглядывать на экран телефона, чтобы проверить, не оборвалась ли связь, но на экране все так же светились белоснежные циферки неизвестного ей номера. - Алло, это Аделис, верно? – наконец-то донесся в телефоне приятный, но слегка грубоватый мужской голос. Нотки неуверенности казались девушке какими-то знакомыми, но все же у нее не было такой способности распознавать голоса. - Да, верно. А кто это? - Это Ким Намджун, - на этих словах в голове Лис что-то резко щелкнуло, переключив весь ее настрой в режим «глупой влюбленной девочки». Она почувствовала, как в животе порхают бабочки… нет… не так. Там уже скакал табун счастливых единорогов по зеленой поляне с цветами. Ее дыхание замерло, а в голове крутился один и тот же вопрос: «Что, мать твою, делать?!». Спустя пару секунд забвения, Лис глубоко вдохнула, пытаясь привести себя в чувства и вернуть на сию планету. - Ооо, Намджун! Я ждала твоего звонка, - тихо проговорила Лис в ответ, но парню хватило и этого неуверенного и скромного голосочка девушки, чтобы разобрать, что она сказала. И понять, что она рада его звонку. - Я не отвлекаю тебя? Судя по недавним звукам, тебе сейчас не до этого. - НЕТ! Что ты, все в порядке. - Хм, ну тогда ладно. У меня есть предложение встретиться сегодня, так как у меня есть немного свободного времени. Но только, если, конечно, ты не против. - Конечно, не против. Давай. - Черт! Что за… - глаза Лоры округлились, а руки нервно перебирали вещи внутри сумки, но ни одна из них не была ей знакома. Все сидящие за столом удивленно смотрели на девушку. Джин наклонился ближе к девушке. - Милая, ты чего? Что-то потеряла? – обеспокоенно спросил парень, но в ответ получил лишь ошарашенный и грустный взгляд Лоры. Она глубоко выдохнула и положила голову ему на плечо, сдерживая слезы. - Эй, ты чего, онни? Что-то важное потеряла? – спросил Тэхен, преклонившись через стол. На душе Джина стало неспокойно. Он знал, что Лора редко плачет по пустякам. Ее улыбку он видит гораздо чаще, чем слезы, поэтому каждый раз, когда она плакала, его душа уходила в пятки и ему было так же грустно как и ей. - Ну, что такое? Скажи, что ты потеряла? – переспросил ее Хоуп. - Ничего… - надрывающимся голосом ответила девушка, утирая нос салфеткой, - я, кажется, свою сумку перепутала с чьей-то. - Фуух, ну, хорошо, что не потеряла ничего. Думаю, хозяйка этой сумки тоже сейчас где-то так же плачет. Надо посмотреть, может тут документы есть, - проговорил Хоуп и потянулся за сумочкой. Они с Тэ начали аккуратно рассматривать все содержимое, чтобы потом никто не предъявил претензий, что вещи не в порядке. - Смотри, я, кажется, нашел ID-карту, - воскликнул Хосок и протянул ее Тэхену. В тот момент, пока Хоуп высматривал всю информацию о владельце, Тэ беспрерывно всматривался в фото на карточке, где рядом большими буквами выводилось имя – Мари Сандерс. - Вот адрес, - Хоуп протянул карточку Джину и Лоре, тыкая пальцем на графу с точной информацией о месте проживания и контактных данных, но Тэхен резко забрал карточку и вскочил из-за стола. - Онни, ты ведь так устала, перенервничала, поэтому я заберу твою сумку. Не волнуйся, я все проверю и доставлю в целости и сохранности, - не дождавшись ответа, он подмигнул Лоре и выбежал из кафе. - Что с этим парнем не так? – спросила Лора, пока Джин бережно вытирал слезы с ее щек, поглаживая ее по голове. Хоуп лишь пожал плечами и откинулся на спинку дивана. - Куда это он побежал? – к столу подошел Намджун, держа в руке телефон и излучая невероятно сильную дозу радости. - Та кто его знает. А ты чего такой счастливый? Светишься, как гирлянда на Новый Год. Все-таки осмелился пригласить ее на свидание? – подмигнул Хосок, на что Намджун резво кивнул головой, улыбаясь так искренне, как никогда прежде. - Ну, я так понял, что эту ночь я проведу один? Юнги всю ночь будет в обнимку с роялем, Джин с Лорой, а ты с Лис. А мне что прикажете делать? – нахмурился Хоуп. Как бы он не изображал «обиду», ему действительно было больно. Никто и никогда не видел его настоящую грусть. Но так ему было проще – печалится в одиночку. Чтобы ни одна живая душа не видела его боль, его слезы, его попытки заглушить эти ощущения, пожирающие его изнутри. Единственное, что ему помогало – это танец. Через него он мог выразить все то, что так терзает его душу. И не нужно утопать в безмерном количестве алкоголя, депрессивных вечерах и океане слез – достаточно было всего лишь отдать всю свою душу танцу, который словно глоток свежего воздуха для него. Но все же были моменты, когда танец уже не спасал. Самой жестокой болью откликалось в его сердце это слово – любовь. Он никогда не ощущал, насколько прекрасно это чувство – любовь. В его душе оставались лишь глубокие зияющие раны от того, что любовь резала и кромсала его сердце на кусочки без капли жалости. Хосок сам не понимал, что ему нужно, перебирая каждую девушку, ища в ней ту самую, которая была в его сердце всегда. Эта обида и боль просачивалась в душевные раны и ранила его еще глубже каждый день его жизни, когда он вспоминал ее. Те самые угольные волосы, которые были словно бархат в его руках. Те самые невероятной красоты глаза, которые топили его сердце без какой-либо возможности выбраться обратно из этого плена очарования. Та самая улыбка, которая так сильно сводила его с ума, заставляя сердце выпрыгивать из груди. Те чувства, что он испытывал с ней, целуя ее нежные губы, обнимая ее, держа ее всегда холодные, но такие родные руки – все эти чувства делали его самым счастливым на земле. Но только, когда она была рядом. Только до тех пор, пока он глупо не потерял ее. Сейчас все это делало ему только хуже, заставляя его плакать сильнее прежнего, сжимая в руках подушку, заставляя его думать, что он самый ужасный человек, который не смог ее удержать. И даже сейчас, спустя несколько лет, ему так же хочется свернуться калачиком дома на кровати и громко плакать от жуткой боли внутри. Пусть Хосок и считал, что никто не знает о терзающих болях его души, ребята все же знали об этом, когда смотрели в его глаза, которые никогда не лгали, рассказывая за него все. И даже сейчас они видели в его глазах тоску, но знали, что лучше не акцентировать на этом внимание, чтобы не сделать ему хуже. Ведь они все равно всегда будут рядом с ним и поддержат. - Тебе, кажется, было мало сегодняшней тренировки, вот иди еще позанимайся, - съязвил Намджун и схватил рюкзак в руки. – Ладно, я пошел, пожелайте мне удачи. Вечерний Сеул – самая ослепительная картина. Огни машин, которые быстро пролетали мимо на широких дорогах, яркий свет из окон высоких зданий, гул людей, которые спешат домой после тяжелого рабочего дня или же тех, кто просто медленно прогуливается по городу, вдыхая свежий вечерний воздух. Юнги медленно шел среди этих людей, не замечая их. Он не любит суету, шум, скопление народа, поэтому он просто надевает наушники, включает музыку и погружается в свой собственный мир, в котором ему уютно и спокойно даже в этом потоке людей. Дойдя до большого здания, сооруженного таким образом, что сразу видно – это известный Сеульский институт искусств. Все детали строения были гармонично переплетены между собой, создавая это прекрасное произведение искусства. Еще до того, как Юнги попал в ту сферу, в которой он сейчас, он мечтал поступить сюда. Это было его главной целью и мечтой, но все равно жизнь распорядилась не хуже, связав его будущее с музыкой. Поэтому он часто приходил сюда, в тот самый зал, в котором бы он так хотел выступать со своими концертами для учеников, педагогов и родителей, дела все, чтобы они гордились им. Сейчас же у него есть все лучшие сцены всего мира и та же гордость родителей и их безграничная любовь. Проходя по коридорам института, Юнги было спокойно как никогда, для него институт – как храм, где он находил умиротворение. Он чувствовал ту мелодию, которая доносится здесь ежедневно различными инструментами, создавая оркестр невероятно красивых мелодий. Дойдя до зала, он уверенно вошел внутрь и удивился: с ним здесь был кто-то еще. В самом центре сцены стоял великолепный черный рояль, который блестел сильнее любого бриллианта. За ним сидела девушка, которая усердно выигрывала какие-то звуки, но парень не слышал ничего, будучи погруженным в свою музыку. Он снял наушники и отложил их в сторону, бросив туда же свой рюкзак, и направился в сторону рояля медленно и тихо, стараясь не прервать игру. Но быстрее идти у него бы и не вышло: ту атмосферу, которая создавала музыка, доносящаяся во всем зале эхом, тормозила любое движение. Она замедляла ход времени, заставляя слушать только эту мелодию, пропитываясь настроением каждого звучания клавиш. Юнги остановился рядом с девушкой, наблюдая за тем, как ее пальцы порхают над клавишами, создавая звучание, которого он еще не слышал. Это заставляло его сердце биться быстрее и погружаться в удивительный мир. Это чувство сбило парня с толку – он никогда не ощущал ничего подобного. Он испугался неизведанного, но ни на секунду не отрывался от этой картины, которая так будоражила его сердце. С каждым аккордом, с каждой гармонией и пассажем он все больше влюблялся, но уже не в музыку, а в ее создателя, что и заставило Юнги прийти в себя. - Это… очень красиво, - негромко произнес парень, наблюдая то как ее красивое и вдохновленное лицо испуганно смотрит на него, прямо в его глаза. На секунду они застыли в полной тишине, вглядываясь друг в друга, будто создавая свою музыку, легкую и нежную музыку влюбленности, но это было лишь мгновение. - Ты что тут делаешь? Следишь за мной? Неужели не учили, что подкрадываться сзади – неприлично? – Мэлс первая прервала напряжение между ними и стала быстро сворачивать ноты и тетрадь, сгребая все в рюкзак. Юнги наблюдал за тем, как девушка нервно кидает в рюкзак все свои вещи, будто ее застукали за чем-то неприличным, и тихо смеялся. - Чего смеешься? Ну, та ладно, - девушка смущенно схватила свои вещи и выбежала из зала, а Юнги следом за ней, не переставая смеяться. - Ты – сталкер? Чего ты увязался за мной? – стала возмущаться Мэлс, ускоряя свой темп, но Юнги это не останавливало. - Пфф, дамочка, какой же из меня сталкер? У меня времени на девушку нет, а на то, чтобы еще за кем-то следить… Я прихожу сюда частенько, уже несколько лет, так что, можно считать, что это ты побеспокоила меня, занимая мое место, - на этих словах девушка резко остановилась. Не ожидая такой смены действий, парень врезался в нее, чуть не сбивая ее с ног. Но Юнги во время успел поймать Мэлс, при этом удерживая и себя на месте. От внезапной близости, девушка залилась краской сильнее, чем когда либо. От слияния потоков смущенности и ощущения счастья, она окончательно запуталась в том, что ей делать, поэтому просто оттолкнула Юнги от себя, переводя тему. - С…с чего это вдруг зал – твоя территория? Там написано, что это собственность Мин Юнги? – да, самым лучшим средством защиты является нападение, как ни крути. Это Мэлс применяла частенько, так как для нее любой контакт с людьми дается тяжело. - Я здесь гораздо дольше, чем ты, так что можно считать, что это – моя территория, - Юнги же в свою очередь держался гораздо более невозмутимо и уверенно, нежели Мэлс, хотя внутри него был полный хаос чувств и мыслей, но он привык скрывать все за маской безразличия и непоколебимости. - У тебя несравненная логика, тебе это говорили? – усмехнулась Мэлс и продолжила свое движение в сторону выхода, слегка ослабив темп. - Зачем мне чьи-то слова, чтобы подтвердить, что я весьма умен? Это всем и так ясно без слов, - высокомерно проговорил Юнги, уровняв ход с девушкой. Мэлс лишь от души рассмеялась в ответ. Но парню не было обидно, даже наоборот – он был в какой-то степени счастлив видеть ее улыбку и слышать ее смех. «Черт, Юнги, перестань вести себя как влюбленный идиот. Ты не можешь позволить себе влюбиться в нее, не можешь!», - задержав в голове эту мысль, улыбка с его лица испарилась. - Видимо, сегодня мне не суждено поиграть в зале. До скорого! – не найдя ни одного подходящего варианта, как избавиться от мозгового штурма в своей голове, он выбрал самый лучший путь – просто убежать от этого. Не повернувшись в сторону девушки, он быстро ушел из института и оставил Мэлс удивленно наблюдать за происходящим. - Я сделала что-то не так? Ну, как обычно, Мэлс, все как обычно, - тихо пробубнила девушка себе под нос и медленно направилась следом за Юнги к выходу. В душе словно была борьба между тем невероятным ощущением, которое заставляло ее искренне улыбаться и смеяться, когда она смотрит на него, в его глаза, окунаясь в странный мир его чувств, и между чувством того, что она делает что-то не так. Мэлс ни разу не видела какое-то разнообразие эмоций на его лице, но стоило ей только посмотреть ему в глаза – она сразу тонула в море различных чувств, которые овладевали парнем. Такой бурный и полный разными красками мир она видела только в одной вещи – в своей музыке. Но теперь она нашла еще один такой мир, который девушка так сильно хотела исследовать, и окунутся в него полностью.