Spring day

Мэлс не особо хорошо знала Софи, только из длительных и иногда утомляющих рассказов из детства Хосока или же от Мари. Но Мэлс хорошо помнила ее внешность и голос. Каждый раз, когда она слышала ее интонацию, ей в голову приходила мысль, что Софи могла стать бы хорошей певицей. Девушка даже видела пару раз, как она танцует, и была под впечатлением не меньшим, чем от танца Мари. Мэлс неуверенно ступила вперед, чтобы выйти из одного коридора в другой, но вмиг передумала идти дальше. Она задумалась о том, что если Софи увидит ее, ей будет крайне неприятна эта встреча. Поэтому Мэлс просто вернулась в палату. - Ого, вот это ты быстрая. Неужели ты так сильно по мне уже соскучилась? – Юнги коварно улыбался, глядя на возлюбленную, но в ответ Мэлс лишь задумчиво подошла к его кровати и села рядом, глядя в пол и перебирая пряди волос. Юнги это сбило с толку и немного напугало. - Эй, ты чего? Привидение увидела? – парень создал опору на локти и медленно сел, скривившись от небольшой боли в голове, но это его не остановило. Он потянулся рукой к девушке и аккуратно положил свою ладонь ей на плечо. – Мэлс, не пугай меня так. - А? Что? Юнги, ты почему встал. Немедленно ложись обратно, а то потом будешь тут лежать уже по другой причине, - Мэлс мгновенно вышла из ступора и вернулась к заботе о Юнги. Криво улыбнувшись, она уложила его обратно и бережно укрыла одеялом. – Так, что произошло? Ну же, говори, иначе я умру от волнения, - Юнги нежно взял Мэлс за руку и немного приятнул к себе. - Я просто услышала странный разговор. В коридоре я встретила Софи… ну, как встретила, я просто увидела ее. Она ходила туда-сюда и с кем-то говорила по телефону о том, что ей нужно бросить танцы, так как ее здоровью угрожает болезнь. Теперь я думаю об этом. А знает ли об этом Хосок? - в ответ на ее слова парень лишь хмуро глянул в окно, глубоко вздохнул и перевел взгляд на Мэлс. - Софи утром приходила на обследование. Я слышал разговор врачей. Они сказали, что у нее стали появляться странные симптомы в последнее время, и они провели обследования. Я надеюсь, что это всего лишь мой плохой слух, но врач сказал, что у Софи – лейкоз. Не думаю, что сейчас кому-либо…эй, Мэлс, ты плачешь? – Юнги вскочил с кровати, как ошпаренный. Он сел прямо перед девушкой, заключив в свои объятия. - Почему в последнее время происходят самые ужасные вещи? – слезы Мэлс медленно превращались в рыдания. Юнги сидел в полной растерянности, не зная, что и сказать. Поэтому он просто решил помолчать. Вот так просто, крепко обнимая и вытирая слезы Мэлс, посидеть. Он чувствовал боль на ее сердце, чувствовал ее ранимую душу, но от того, что он не мог ничего поделать, ему было гораздо хуже. - Я не знаю, милая, не знаю. Но из любой, даже самой страшной и тяжелой ситуации, есть выход. Мы не знаем наверняка состояние Софи, поэтому будем надеяться на лучшее. - С Хосоком тоже будет все хорошо, когда он узнает? – шмыгая носом, произнесла Мэлс. - Он сильный, он справится. Не думаю, что он позволит боли поглотить его. Но в самом худшем случае… мы обретем совершенно другого Хосока, и за это я боюсь больше всего, - задумчиво произнес Юнги. Мэлс лишь крепче прижалась к парню, продолжая дальше сидеть в пугающей тишине. Софи медленно шла по улицам вечернего Сеула, делая жадные глотки воздуха, и слез. Фонари, свет из окон, фары машин были всего лишь размытыми желтыми пятнами в ее глазах. Она раз за разом вытирала с щек слезы, но толку от этого не было. Софи ненавидела все в этот момент: приближающийся праздник, радостных людей вокруг, асфальт, усыпанный снегом, легкий ветер. Она ненавидела себя и ненавидела близких людей, потому что это так горько и больно сообщать родным, что следующий год ты проведешь не с ними. «Как мне сказать… как сказать тренеру, что подающая большие надежды танцовщица отказывается от своей мечты и уходит? Как быть сильной перед родителями? Как… как рассказать все это Хосоку? Что же мне делать…». Одна за одной, мысли приходили в голову и ставили палатку, заявляя: «Мы будем тут, пока ты не решишь свои долбанные проблемы». Девушка проходила мимо магазинов и остановилась у одного из них, вспомнив, что сегодня есть и одна маленькая радостная сторона – День Рождения «мелкого из семерки», как говорила сама Софи. Она была в этой компании 2 года, но это были счастливые 2 года для нее. Она знала каждого из парней, и не только из-за Хосока, а из-за того, что она каждому полюбилась, как маленькая сестренка. Конечно, из-за этого Софи получала много различных гадостей и мерзких слов и оскорбленный со стороны других стажерок, но ее это не волновало, ведь рядом с ней были и хорошие люди. Девушка вспоминала каждый из проведенных в зале дней и плакала еще сильнее. От этого расставание казалось тяжелее. Софи медленно шла по темным коридорам здания Big Hit, держа в руках несколько записок и небольшую коробку, обвернутую в яркую блестящую бумагу. Она тихо пробралась через черный вход, как ее когда-то научил Тэхен. Вот уже одно воспоминание. Девушка шла дальше и смотрела на такие родные стены, которые ей однажды пришлось чистить от мороженого, за которое она усердно боролась с Джином. Вот и второе воспоминание. Пройдя пару коридоров, в памяти девушки ожила картинка, как она судорожно бегала по зданию, разыскивая нужный зал для первой репетиции. Тогда путь ей указал спокойный, но порой очень раздражающий Юнги. Третье воспоминание…Через еще пару поворотов был тот самый зал, в котором исполнилась ее главная мечта. Софи улыбнулась, вспоминая, как на первом прослушивании нервничала до такой степени, что пришлось бежать в туалет. Тогда, как истинный джентльмен, Чимин протянул ей бутылку воды, заставив этим ее улыбаться и слегка расслабиться. Тогда он первый среди остальных ребят с ней заговорил, тихо, но уверенно проговорив слова поддержки. Четвертое воспоминание. Неуверенно открыв дверь в зал, девушка стояла и осматривала, как на пол падали тусклые лучи света от фонаря на улице, вспоминая, как впервые она осталась на всю ночь репетировать танец. Тогда она была в зале не одна. К ней приставили Чонгука в роли ее помощника. Он с радостью согласился показать девушке новый танец и помочь выучить движения. В тот момент Софи осознала, что многие, кто говорил о «семерке», как о кучке зазнавшихся знаменитостей, глубоко ошибались. Пятое воспоминание. Глубоко вздохнув, она закрыла за собой дверь и направилась в раздевалку. Там происходило много не особо приятных ситуаций, когда Юна показывала свою самую паршивую сторону, но у Софи получалось давать отпор, хотя единожды Намджун заступился за нее, зная о характере Юны многое. Еще одно воспоминание. Пройдя чуть глубже, девушка дошла до шкафчика Мари, положив туда небольшую записку. Она была благодарна за то, что нашла хоть одну девушку, которая была с ней близка. Пусть их не связывала долгая дружба, но все же слезы из-за расставания с ней Софи не могла сдержать. Выйдя из женской раздевалки, она направилась в раздевалку «семерки». На этот раз, она с полной серьезностью, сделав глубокий вдох, вошла внутрь и направилась к шкафчику Тэ, в которой она оставила небольшую коробочку с подарком и записку. Затем она отошла чуть дальше, к шкафчику Хосока. Прикоснуться к ней было тяжелее всего. Ее руки дрожали, а глаза окутывала пелена из слез. Софи медленно открыла шкафчик, увидев внутри на дверце пару фото. На них было самое перовое фото перед дебютом BTS. Фото Хосока и его друзей со школы. И еще одно фото, с его Дня Рождения, где Хосок радостно задувал свечу, пока Софи держала торт. Ярко улыбаясь, девушка не могла сдержать слез, которые все текли и текли. Она могла еще долго смотреть на это фото, но сил больше не было. Софи решила быстрее со всем закончить и попрощаться с ее вторым домом. Она оставила еще одну маленькую записку в шкафчике парня, положив рядом небольшую упаковку ароматного земляничного чая с надписью «в момент, когда тебе будет грустно». Немного постояв в тишине, девушка резко закрыла дверцу шкафчика и быстрым шагом вышла из здания так же, как и вошла, оставив там все свои мечты, надежды и близких ей людей, поклявшись, что никто не узнает о том, как рухнула ее мечта. - Ну же, Аделис, что с тобой? Где модель? Почему сейчас я вижу обычную красивую девчонку, которая вышла в магазин? Соберись давай, не нужно мне здесь показывать свой полет фантазий. Вернись на землю! – женщина средних лет ходила туда-сюда, активно жестикулируя и повышая тон с каждым сказанным словом. Лис лишь хмуро отводила взгляд, умирая от усталости. Ее гоняла по подиуму с утра и до позднего вечера, но ничего путного не выходило. - Прошу прощения, но к Аделис пришел гость, - на этих словах помощника Лис расцвела, забыв и об усталости, и о том, что со дня на день пройдет важный показ, к которому она вовсе не была готова. Сняв каблуки и спустившись в зал, она выбежала с криками «я уже бегу!» и скрылась за дверью, оставив всех стоять в шоке. - Намджун! Как я рада тебя видеть! – девушка подлетела к парню со скоростью пули, сбивая все на своем пути. Она улыбалась и радовалась, как маленькое дите, от чего Намджун все больше в нее влюблялся. - Я тоже очень рад. Я так соскучился, - улыбался в ответ Намджун. - Как дела? Я с этими показами совершенно выпала из жизни. После того, как Юнги попал в больницу, а меня вызвали в другой город, я будто потеряла связь со всеми. Ни звонка сделать не смогла, ни сообщения, хотя получала их в свой адрес очень много. Представляешь, даже про Новый Год забыла, - засмеялась девушка. - Тебе тут хотя бы отдых дают? – Намджун взволновано посмотрел на уставшую и еще больше похудевшую Лис и погрустнел. - Эй, не волнуйся, все в порядке. Просто были очень тяжелые дни, но скоро все будет легче, - она ободряюще улыбнулась, взяв парня за руку. – Так как у вас дела? Мне безумно интересно все узнать. Я так соскучилась по всем. - Дела так себе. Нам дали небольшой отпуск, хотя наши праздники проходят еще более тускло, чем у тебя. На голову свалилась куча проблем. Состояние Юнги ухудшилось, из-за чего ему пришлось остаться в больнице еще на пару дней. А вместе с ним осталась и Мелисса, которая ни на шаг не отходила от него, ночуя рядом. А днем прихожу я. Тэхен уехал к родителям, оставив всю неразбериху в отношениях в Сеуле. Мари тоже уехала к своим родителям, пытаясь разобраться в себе. Джин и Лора были заняты своими делами. А Хосок…Хосок страдал. Сильно страдал. Софи уехала, не сказав причины. Она бросила стажировку и заставила всех офигеть.Но Хоуп все же застал ее в Сеуле, выпытывая у нее подробности. Но кроме того, что у нее на то свои причины, она ничего не сказала. Единственное, что напоследок услышал Хосок, было «тебя больше не должно волновать то, что происходит в моей жизни. Разбирайся со своей, и постарайся больше не грустить. Дальше каждый сам за себя. Прости». Но он так и не может простить. От его реакции мы все держались подальше. Ничего целого в его студии не осталось, и сердце в том числе. Он просто существует дальше, ни разу не улыбнувшись и не проронив и слезинки. Такое было только после расставания с Хоа. Сейчас только я и Джин пытаемся хоть как-то собрать нашу группу по частям, но получается очень тяжело. - Боже, как много всего… но ничего радостного. Что же будет дальше, а? – грустно и тихо проговорила Лис, опустив голову. Ей было грустно и больно за каждого, что хотелось прямо сейчас прибежать к каждому и помочь, но она не могла ничего. Разве что поддержать и постараться не загонять себя, чтобы хоть кто-то сохранял спокойствие. - Я не знаю, но я верю, что все будет хорошо. И ты не сомневайся. Все наладиться. Не грусти, - Намджун нежно прикоснулся ладонью к щеке девушки, заставив его взглянуть на себя. – Обещаешь, что не будешь грустить, и будешь держаться молодцом? - Даю слово, - тускло улыбнулась Лис и невесомо поцеловала Намджуна. - Аделис! Все, хватит там болтать. Давай за работу! Если не соберешься, то можешь попрощаться со своей работой, - прокричал грозный женский голос, от чего Лис пришлось оторваться от парня и, подарив легкую улыбку, убежать обратно. - Удачи! – крикнул Намджун, услышав в ответ лишь закрывающуюся дверь, за которой скрылась единственная его радость на этих днях.