Солнечное несчастье.

На тренировках Гаранжин не то что бы злобствовал, но заставлял выкладываться на полную. Ты хочешь играть? Значит, играй до потери пульса. Ты хочешь победить? Значит, тренируйся так, словно ты уже на чемпионате мира. Он поставил им цель – Олимпиада. И они все ее приняли. - В спорте нет полутонов! – заявляет тренер, закрывая свою извечную тетрадку, в которой фиксировались все успехи и неудачи – особенно они. С недавних пор эта книжица приобрела у баскетболистов тот же смысл, что и Библия – у верующих. – И пока вы этого не поймете, так и будете из игры в игру гонять все те же ошибки! Обед, - коротко бросил Владимир Петрович, с некоторой досадой, что ли, глянув на шеренгу мужчин. Спортсмены поплелись в раздевалку. Быстро ополоснувшись и переодевшись в сухое, ребята стремглав полетели в столовую. Война войной, а обед по расписанию, как гласила народная мудрость. С недавних пор тренировки у Гаранжина по понятным причинам стали почти круглосуточными, выжимающими из игроков все соки, а потому даже дойти до столовой Дворца спорта было уже за великое счастье. Главное, не промахнуться мимо скамейки рядом со столом. Обед длился полтора часа. Этого вполне хватало, чтобы поесть и немного передохнуть, дав еде уложиться в правильном порядке в желудке и быть уверенным – она останется там при любых ситуациях. А ситуации на тренировках случались всякие. Модестас лениво попивал чай с долькой лимона, дожидаясь, пока Сергей – педантичный педант – дожует корку хлеба, так как оставлять ее нельзя, ибо «силы не будет». Литовец был уверен, что не в одном только хлебе та сила, но и в двух тарелках макарон с пятью котлетами, но если другу так спокойнее – пусть лопает не спеша. Добрее станет. - Вы сейчас куда? – поинтересовался Жар, зная, что эта интернациональная парочка почти всегда неразлучна. Мужчины переглянулись и синхронно пожали плечами. Обратно в зал не хотелось, стены от многочасовых каждодневных тренировок давят своей надоедливостью и дотошной изученностью каждой вмятинки и черточки. Да и пахнет там своеобразно, пусть хотя бы проветрится. - На улицу пойдем, наверное, мозги освежим, - ответил за двоих Сергей, тоже приступая к чаю с вишнёвой булочкой. Когда калории были получены, друзья, как и собирались, двинулись к выходу – и на улицу. Коридор Дворца шел мимо многочисленных дверей, и самые последние – стеклянные, вели в зал, примыкающий к их помещению с боковой стороны. Там тренировались девушки. - Пошли посмотрим, - хитро улыбнулся Паулаускас. Белов привычно промолчал, но столь укоризненно, что литовец двинул ему локтем под ребра и, изображая из себя Штирлица на задании, прокрался ко вторым дверям, ведущим уже непосредственно в помещение. Музыка оттуда раздавалась бойкая, бодрая, явно русско-народная, и Сергей подумал, что сейчас ярый патриот Литвы презрительно фыркнет, и они, наконец, выйдут из душного здания. Но нет, в общем-то, далеко не маленький Модя пристроился к границе стеклянной вставки. Все это выглядело довольно забавно, и Белов фыркнул в усы, из-за чего товарищ рассерженно шикнул и замахал рукой, мол, спрячься тоже, не то заметят – и все, горела наша хата. Посмотреть было на что. Два десятка девушек в черных майках, черных трико и жестких туфлях – это не то, на что откажется полюбоваться любой парень. Любой национальности. Ровные, даже где-то чересчур, спины, прямые мускулистые ноги, удивительно гибкие и плавные движения рук, и одинаковая – застывшая улыбка на губах. Народницы стояли лицом к ним, в то время как тренер, немолодая женщина лет пятидесяти, находилась спиной к злостным нарушителям негласных правил. Одна из девушек заметила две одиноко торчащие головы и улыбнулась уже по-настоящему, по цепочке передавая весть о внештатных зрителях. Очень скоро весь коллектив знал, что за ними наблюдают, и, очевидно, это вынудило их стараться если не лучше, то артистичнее. Сергею приглянулась одна. Стройная, ладная, с волосами такого цвета, что баскетболист почувствовал во рту привкус гречишного меда. Она улыбалась чаще других, и вообще – была активнее. Из их убежища он видел, как она что-то говорит, и от этого остальные начинали смеяться. - Красивые девчонки, - хмыкнул Модестас, и Сергей не сомневался, что литовец себе уже присмотрел парочку. И оказался прав. – Вон та, с перевязанными бинтами коленями. - Что сейчас на поддержку готовится? – уточнил Белов – их тут с перевязанными коленями едва ли не абсолютное большинство – но догадался, проследив за направлением взгляда. Это была та самая разговорчивая и улыбчивая. Та, которую он и сам выбрал. Сергей, может, и повернут на игре. Но точно не слепой. Солнечная девочка, пришло на ум. - Ага, невысокая такая. Девушка и впрямь была даже ниже некоторых своих подружек. Интересно, с ним у нее сколько разница в росте? Полторы головы? Две? Она была симпатичной. Чисто славянская внешность – светлые волосы, светлые глаза, маленький, аккуратный носик, мягкие скулы. И упрямый подбородок, намекающий на непростой характер. Поддержка была для танцовщиц явно несложной и отработанной. Двое народниц покрепче подставили руки, на которые вспрыгнула солнечная девушка, держась за их плечи. Сзади стояли наизготовку еще двое. Вся конструкция присела, после чего девушку подкинули в воздух. Она высоко подлетела над головами остальных, в движении сделав широкий шпагат, и стремительно понеслась вниз. Ее поймали… Нет. Раздался женский испуганный крик. Остальные танцовщицы заволновались, музыка смолкла, вся толпа собралась возле пятерых девушек. - Что там такое, ты видишь? – нахмурился Сергей, уже не таясь заглядывая в стекло двери. - Мою красивую уронили, похоже, - также хмуро отозвался Модестас, тоже пытаясь что-то разглядеть. – Красивая же, скажи? «Твою?..» - Красивая, - послушно повторил баскетболист, когда заметил, как одна из народниц кивнула тренеру на вход, и женщина увидела их, подглядывающих в двери. Первым стремлением было убежать, словно он был нашкодившим пятиклашкой. Но титулованный спортсмен подавил это недостойное его желание и твердо встретил пронзительный взгляд тренерши. Та сурово сдвинула брови и вдруг махнула им рукой, чтобы заходили. Мужчины переглянулись, но требование выполнили. Солнечная девушка сидела на полу, бледная как мел, даже белее своих бинтов, и старалась не трогать левую ногу. Сергею внезапно стало ее жалко. Да, спорт – это всегда беспощадно и жестоко, и они все, конечно, знают, какую цену платят за победы. Но одно дело, когда здоровенный мужик терпит адскую боль молча, и совсем другое – вот такая маленькая, тонкая, как статуэтка, красавица. - Парни, проводите девчонку к доктору? – без обиняков обратилась тренер. – Хватило бы и одного такого здоровяка, но раз уж вас все равно двое… - Марина Федоровна, я сама, это же… - начала упавшая. - Хватит, Слава. Молодцов – под руки, и без разговоров! А вы чего встали? – прикрикнула женщина на остальных. – Уронили?! Будете теперь отрабатывать, клуши! Модя первым протянул ей руки, и девушка вцепилась в них, пытаясь не тревожить поврежденную ногу. - Тебя на руках удобнее будет, - проворчал литовец, когда танцовщица пропрыгала от силы тройку метров. - Нет! – глухо, сквозь зубы, возразила Слава. – Не здесь. Когда двери за ними закрылись, у Сергея создалось ощущение, что он уже это все видел. Вот эти стиснутые челюсти, побелевшие костяшки пальцев, расширившиеся от боли зрачки. И упорное движение дальше. - Ну теперь-то можно? – не выдержал Паулаускас. По натуре своей порывистый и горячий, капитан команды хотел все сделать по-своему. Девушка с ее медлительностью его не раздражала – это же не от нее зависит, а вот ненужное никому упрямство – да, и очень. Впрочем, ответ другу и не требовался. Он быстро и осторожно подхватил такую маленькую рядом с ними Славу на руки и пошёл в сторону медпункта. - Ты на улицу, погуляешь? – на ходу обернулся Модя. Белов вздохнул – но не ушел. - За вами двумя прослежу, - хмыкнул он, легко нагоняя друга с его семимильными шагами. – Ладно еще девушка, но ты же вечно куда-нибудь встреваешь. Литовец только улыбнулся и подмигнул танцовщице. Та чуть улыбнулась, но скорее из вежливости – боль застила ей глаза, это было видно по дезориентированному взгляду, который Сергей также хорошо помнил по зеркалам. Доктор обрадовалась им, как родным. В смысле двум парням, а не пациентке. Бойкая полная женщина расспросила народницу, что да как, поохала, пощупав, определила вывих, сильный ушиб и что там еще и быстро припрягла… Сергея держать женскую голень. - Э-э-э… я и сама могу, что… зачем… - немного покраснела Слава, машинально отодвигая конечность от баскетболиста, который сидел на небольшом расстоянии от нее, но тут же, на кушетке. - Не бойся, красавица, Серега не кусается, - коварно прошептал с другой стороны от нее второй спортсмен. И подмигнул другу: – Разве что усами щекочет, а? Белов фыркнул в эти самые усы, а доктор разразилась удивительно приятным смехом, никак не вязавшимся с ее фигурой и лицом. - Ой брось, милая, пользуйся, пока есть такая возможность! Когда тебе первую помощь окажет знаменитый Сергей Белов?! - Кто? – хрипло переспросила девушка, бледнея еще сильнее. Нечего было больной ногой дрыгать. Не откусит же он ее, в самом деле! - Сергей Белов! Ты что, телевизор не смотришь?! – удивилась врач. – Так, юноша, идите сюда. Держите вот здесь и здесь. Очень крепко, чтобы ничего не дернулось, ясно? «Юноша» дисциплинированно присел на корточки и аккуратно прикоснулся четко там, где показали. Под пальцами сквозь тонкую ткань чувствовались крепкие гладкие мышцы, тренированные годами танцев. Захотелось сжать немного сильнее, чтобы ощутить больше, но народница и так была уже с зеленоватым отливом. Обморок все же нежелателен. - Вы бы ей хоть обезболивающего какого дали, что ли! – проворчал Паулаускас, но именно в это время доктор резко потянула за ступню Славы. Ладонь танцовщицы дернулась, впиваясь в первое, что попало под руку. Чуть выше колена Моди. Она резко выдохнула, но закричать как будто не смогла, только из глаз, сейчас как никогда голубых, брызнули слезы. Раздался едва слышный, но все равно мерзкий хруст вставшей на место кости. Тиски боли разжались, девушка снова начала дышать, но пальцы, стиснутые на мужской ноге, почти посинели от напряжения. - Вот так будешь заматывать, не снимать повязку даже на ночь! Греть нельзя три дня, будешь пить обезболивающее два раза в сутки. Анальгин по 1 таблетке, - накладывая эластичный бинт на поврежденную конечность, щебетала врач. - Стойте! Три дня?! – нахмурилась Слава, одной рукой отцепляя пальцы второй. - Да ты держи-держи, совсем не мешает, - улыбнулся Модя так лучезарно, что Сергей прищурился – аж слепило. Но народница его и не услышала. - Сколько мне нельзя будет заниматься?! - От двух недель до месяца, милая, смотря, что скажет доктор в больнице. Тебе нужно будет на рентген, вдруг там перелом, а мы и не знаем! – Женщина всплеснула руками так, словно только сейчас об этом подумала. - Месяц?! Но у меня через одиннадцать дней выступление! - Ох, сколько еще таких танцулек у тебя будет? – беспечно отмахнулась врачиха, и Белов невольно нахмурился. До Славы начало доходить, что доктор здесь – аховый. Что называется, лечит, но природа залечит. Поэтому она решительно встала, забыв обо всем на свете… Ну что за непутевая?! …и почти потеряла сознание от боли. Благо, реакция у обоих спортсменов была молниеносная – ее подхватили даже раньше, чем успели об этом подумать. Девушка в руках была куда приятнее мяча. Для одной маленькой танцовщицы четыре руки было явно многовато. Друзья столкнулись взглядами. Неизвестно, что в его глазах увидел Модестас, но девушку отпустил, полностью сгружая ее на Сергея. - Дайте ей сейчас анальгин, не видите, человеку плохо, - негромко приказал Белов докторше, и та только тогда зашевелилась. - Отпустите меня, пожалуйста, - попросила Слава, порываясь отойти. Отпустить или попытаться усадить ее на место, значит, снова тревожить и без того нездоровую ногу. Ладно уж. Она хотя бы пахнет достаточно приятно. И как девушкам это удается даже после тренировки… - Стойте, пока держат, - даже не глянув на нее, отмахнулся чемпион. - Меня зовут Славяна, - как будто смущаясь, проговорила солнечная девушка, сама не ощущая, как с каждой минутой наваливается на мужчину все сильнее – боль стремительно забирала из маленького тела силы. Славяна. Белов мысленно хмыкнул. Это ж надо было так назвать девочку в Советском союзе. Словно имя могло объединить все родственные народы… - Я – Модестас, - улыбнулся ей друг и указал на него: - А это Сергей. - Вы из Литвы? – как-то уж совсем неслышно спросила народница. – У вас акцент такой… - Какой? – мгновенно напрягся капитан. Ну где там носит эту докторшу?! На Аляску она, что ли, за анальгином побежала?! - Интересный… звучный… Никогда такого не слышала. - Эй, Слава, - максимально бережно тряхнул ее за плечи Белов, когда понял, что еще немного – и она просто потеряет сознание. – Не отключайся! Литовец, явно польщенный оценкой красивого несчастья, свалившегося им в руки, негодующе поднялся, застав тетеньку в дверях смежной комнатки. - Где вы ходите?! У вас пациентка без сознания! - Ух ты, ах ты, какие мы нежные, - покачала головой врачиха. – Подумаешь, вывих… Мало их, что ли, бывает… Белов промолчал, но как-то неожиданно для себя крепче обхватил Славяну за плечи, словно отодвигая ее от доктора. К черту эту тетку, с таким отношением. Девушка запила таблетку водой и, уже в наглую опираясь на баскетболиста, похромала вон из медкабинета. - До куда вас проводить, мадам? – поинтересовался Модестас. - Между прочим, мадмуазель, - хмыкнула народница, и Сергей чуть приподнял уголок губы. Юмор при адской боли – она почти герой. – До зала, если не трудно. - Не расстраивайся, Слава, действительно – твое выступление – это же не Олимпиада, раз в четыре года, - попытался подбодрить Паулаускас, но как по Белову – лучше бы молчал. - Я понимаю, что рядом с вашими победами – Европа, мир – наши местные выступления кажутся мелкими и незначимыми, но… - Неправда, - прервал ее Сергей, открывая первую стеклянную дверь перед ней. – Все выступления важны. Начинаете с малых – закончите вместе с нами на Олимпиаде. Голубые глаза, которые сейчас казались ближе к сиреневому, внимательно на него глянули, и девушка улыбнулась. Не бледно и вымучено, а ярко, живо, красиво, словно благодарила – за понимание и негласную поддержку. Он понял, как важны для нее все эти выступления, как горит она своим делом, как стремится, хочет… Конечно, он понимал. Она была его маленьким отражением в женском теле. Только без усов, естественно. - Спасибо вам огромное за помощь, ребята, - искренне поблагодарила Слава. – Без вас бы… - Мы просто мимо проходили, - пожал плечом Сергей, внимательно следя за девушкой – она очень плохо переносила боль, почти полностью отключаясь от мира. И это было чревато. - Что ж, спасибо, что не прошли, - улыбнулась ему народница, и мужские губы самостоятельно растянулись в ответной полуулыбке. Такому солнечному несчастью нельзя было не улыбнуться. - Ерунда, - великодушно отмахнулся литовец. – Вы здесь всегда тренируетесь? Мы бы чаще «мимо проходили». - Да, всегда. Заходите на концерты. Будем очень рады вас видеть. Она последний раз оглянулась на высоких мужчин, помахала ручкой и, опираясь на спинки кресел, похромала к тренеру. - Знаешь, я понял, почему ты запал на нее, - хмыкнул Модя, глядя на Сергея. - Я не запал… - попробовал опротестовать он, но друг лишь отмахнулся. - Она такая же, как ты. Только девочка. Девушка. Очень красивая девушка, - выделил голосом литовец и пошел на их собственную тренировку. Белов проследил взглядом стройную женскую фигурку, передвигающуюся теперь не так гибко и плавно, и хмыкнул в усы. Потом глянул на часы и поспешил за Паулаускасом. Но потраченного времени было не жаль. Совсем. «Наверное, потому, что не потраченное», - решил Сергей.