Тайное желание

      – Нафига ты их позвал? – Мирон закатил глаза, глядя, как две молодые девушки танцуют в центре их гостиничного номера.       В их компании все знали друг друга, как облупленные. Поэтому, когда они встречались все вместе, никого и ничего уже толком не удивляло, но все равно, им было весело и интересно друг с другом. Но стоило появиться незнакомым или малознакомым людям рядом, все шло совсем иначе. Так и сегодня, весь Окситабор прибыл в очередной город, чтобы на следующий день дать там концерт. Обычно, день перед концертом заканчивался попойками в кругу своих, но иногда кто-то приводил неожиданных гостей, в виде слабого пола.       – Да ладно, нормальные девчонки, – протянул Рудбой и отпил виски, удовлетворенно причмокнув губами.       Он выглядел расслабленно и в его голубых глазах играл огонек азарта.       – Вань, если ты планируешь потрахаться, то не в нашем номере, потому что я хочу сегодня выспаться, тебе того же желаю, – процедил Мирон, отпивая из своего стакана.       – Какой ты зануда, Федоров, – шутливо ответил Ваня и, повернувшись к Порчи, что-то затараторил, перекрикивая музыку.       Девчонки явно были готовы к продолжению посиделок и поэтому, грациозно покачивались в такт музыке, хлопая длинными ресницами и стреляя взглядом в парней.       – А давайте поиграем в карты, – вдруг объявила одна из них, когда они уже присоединились ко всей толпе за столом, – на желания.       Её щеки горели от выпитого алкоголя и глаза расфокусировано осматривали всех присутствующих.       – Можно даже по командам, – добавила вторая гостья, – можно разбиться по парам, я буду с Маришкой.       Мирон хотел было отказаться, но увидел, что все его друзья с радостью поддержали инициативу. Он был уверен, что ничего хорошего из этого не выйдет, но не кидать же всех остальных. Вообще, он никогда не был занудой, лишь, когда уставал и то, совсем чуть-чуть. Вся компания разбилась парами, так действительно было удобней, и игра шла живее. Мирон оказался в паре с Ваней, который уже мало чего соображал, лишь заливал в себя виски и безостановочно курил. Игра продолжалась не долго, но когда Ваня скинул последнюю ценную карту, даже не подумав, Мирон раздраженно закатил глаза и выдохнул. «Сейчас что-то будет». Когда последние карты были сброшены, все взгляды были направленны на них. Ваня тихо посмеивался и спрятал лицо в ладони. Мирону же было не смешно, он знал, что его друзья – психи, и вполне могут выгнать их на улицу в мороз без одежды или заставить танцевать сальсу где-нибудь в общественном месте.       – Каждая команда загадывает по одному желанию, – изрекла Марина и гордо вздернула подбородок.       – Нет, стоп, мы так не договаривались, – запротестовал Мирон и толкнул Ваню, который похоже уже засыпал, – одно желание и спать.       – Так неинтересно, – поддержала ее подруга и возмущенно сложила руки на груди.       – Одно желание. И не обсуждается, – категорично заявил Мирон и сделал большой глоток виски.       Пока все команды недовольно совещались, что им загадать, Мирон повернулся к залипающему Рудбою, чтобы снова его растолкать.       – Бля, Вань, не спи, я один за тебя отдуваться не буду. Нахуя ты вообще этого туза скинул?       – Мирка, ты такой смешной, – у Вани заплетался язык и он выглядел слишком невинно, чтобы его отчитывать. Мирон лишь тихо засмеялся и потрепал его по волосам.       – Ебать ты нажрался, – констатировал Мирон и откинулся на спинку дивана, ожидая, пока все остальные бухущие лица, наконец, примут решение.       Когда толпа вернулась за стол, их лица выражали полную серьезность, отчего Мирон сразу понял - добра не жди.       – Мы долго не могли решить, – весело заговорила Марина, – столько спорили, но все же приняли решение. Все мы хотим, чтобы вы поцеловались. По-настоящему.       В воздухе завис немой вопрос. С одной стороны, Мирон понимал, что никуда не нужно идти, что не придется даже из номера выходить, чтобы исполнить их желание, но и сосаться со своим лучшим другом тоже не комильфо.       – Вы, блять, серьезно? Все это время вы придумывали желание и в итоге решили посмотреть на двух целующихся парней? – возмущенно воскликнул Мирон, – давайте передумывайте желание.       – Нет, это было наше общее решение, – вмешался Порчи и заржал совершенно безумным смехом.       – На гейщину потянуло? – возмутился Федоров и взглянул на Ваню, ища поддержки от друга. Сначала он думал, что тот спит, потому что с его стороны не было ни одного слова возмущения, Рудбой просто уставился на него и молчал.       Повисла тишина, все ждали, что будет дальше. Мирон был уверен, что они не откажутся от своего желания, все эти пьяные лица хотели мяса, крови и гейских поцелуев своих друзей. Что ж, если хотят, пусть получат. Он еще раз окинул взглядом толпу, поудобней развернулся к Ване и приблизил свое лицо вплотную к его. Когда их взгляды встретились, Мирон заметил в голубых глазах друга что-то незнакомое и никогда невиданное. Пока он разглядывал это и пытался что-то понять, Ваня накрыл его губы своими. Мирон от неожиданности даже затаил дыхание. Губы Вани были горячими и сухими, от него пахло виски и сигаретами, а еще, легкая щетина слегка щекотала кожу. Когда язык Вани скользнул к другу в рот и обвел кончики зубов, Мирон вздрогнул и отстранился. Он увидел, что все смотрят на них с азартом и лёгкой усмешкой, а Ваня почему-то быстро отвел взгляд и схватил свой стакан с недопитым алкоголем. Неожиданно толпа зааплодировала и весело заржала, усаживаясь по своим местам.       Время близилось к утру, и Мирон уже откровенно засыпал, с тех пор, как они с Ваней поцеловались, тот не сказал и слова, лишь еще больше стал курить и заливать в себя вискарь.       – Так, спать, – вдруг объявил Мирон и встал со своего места, – завтра концерт, не хочу быть унылым говном.       Невзирая на возмущенную толпу, он открыл дверь гостиничного номера и демонстративно указал на выход. Все хоть и возмущались, но возражать не стали, зная, каков Мирон в гневе. Когда все вышли, Мирон кинул взгляд на Рудбоя, который сидел в какой-то слишком уж странной позе, поджав ноги и, положив голову себе на колени.       – Вань, ложись на кровать, надо отдохнуть перед концертом, слышишь? – он подошел к другу и коснулся его плеча.        Мирон мог бы просто рухнуть на свою кровать и забить на друга, пусть спит, хоть на полу, но посчитал это кощунством.       – Сейчас, я встаю, – глухо ответил Ваня и неуклюже встал с дивана, шатаясь слишком сильно, чтобы передвигаться самостоятельно.       Мирон только усмехнулся, подхватил друга за локоть и повел к кровати. Когда Ваня упал лицом в подушку, Мирон со спокойной совестью разделся и лег на соседнюю кровать. Повисла тишина, но он почему-то был уверен, что Ваня не спит, в воздухе будто висел жирный вопросительный знак. Ваня вообще мало говорил этим вечером, что совсем не было на него похоже, но Мирон просто посчитал, что друг устал, так что развернулся к нему спиной и закрыл глаза. В голове шумело от большого количества выпитого и перед глазами летали вертолеты. Мирон уже засыпал, когда почувствовал, что кто-то осторожно уселся на край его кровати.       – Вань, ты хуле не спишь? – спросил он, недовольно открывая глаза и поворачиваясь к другу.       – Можно к тебе? – дрожащим голосом спросил он и, не дожидаясь ответа, полез под одеяло.       – Рудбой, блять, – зашипел Мирон и толкнул друга в плечо, когда тот уже улегся на его подушку, – ты все место занял.       – Тут полно места для твоей костлявой туши, – смеясь, ответил Ваня и похлопал ладонью по матрасу рядом с собой.       – Последний раз я заселяюсь в один номер с тобой, – раздраженно, но все равно улыбаясь, ответил Мирон и разместился, наконец, развернувшись к Ване спиной.       – Эй, повернись ко мне, – чуть слышно прошептал Евстигнеев и ткнул Мирона в лопатку.       Федоров набрал в легкие воздух и развернулся к другу, чтобы устроить тираду в стиле Мирона Яновича, с нравоучениями и отборным матом. Но не успел он открыть рот, как его заткнули сухие губы друга, который оказался слишком близко.       – Какого… – сквозь поцелуй возмутился Мирон, но Ваня притянул его ближе и подмял под себя, всем телом наваливаясь на ошарашенного друга.       – Я весь вечер об этом думал, – тихо воскликнул Ваня и снова прильнул к губам Федорова, – не мог выкинуть из головы наш сегодняшний поцелуй.       Он прошелся языком по нёбу Мирона и тот вздрогнул, как от удара током. Ваня схватил зубами нижнюю губу друга и осторожно оттянул ее, заставляя Мирона тихо простонать, стыдливо пряча глаза.       – Вань, ты пьян, давай ты слезешь с меня, и мы просто ляжем спать, как будто ничего не было, – спокойным тоном сказал Мирон, глядя в глаза нависающему над ним другу.       – Если тебе легко сделать вид, что ничего не было, то мне, блять, нет, – возмутился Рудбой и жестко впился в губы Мирона, ударяясь зубами о чужие десна.       Его разум в этот момент был настолько затуманен, насколько это вообще было возможно. Правую руку он положил на выбритую щеку и практически невесомо погладил скулу, что сильно контрастировало с жестким, практически звериным поцелуем. Мирон лежал смирно, он не сопротивлялся, но и отвечать не спешил, просто позволял другу себя целовать. Когда холодные пальцы Евстигнеева прошлись по тонкой шее и обхватили бритый затылок, Мирон напрягся и попытался оттолкнуть друга. Ему было ясно, что дело набирает совсем иные обороты и обычным поцелуем, скорее всего, не обойдется. Ваню уже было не остановить, он отлип от раскрасневшихся губ Федорова и провел влажную дорожку от скулы по шее, обдавая жаром чувствительную кожу. Его руки оглаживали шею, давно покрывшуюся мурашками, а губы двигались ниже по груди, к вздымающемуся животу. Он оставлял влажные следы на коже друга, прикусывал подрагивающее тело, сразу же зализывая покрасневшие участки. Мирон уже не мог сопротивляться, он положил руку на голову друга и слегка сжимал волосы, закрыв глаза и попытавшись абстрагироваться. Когда Ваня скользнул рукой под резинку боксеров, Мирон хрипло вскрикнул.       – Вань, остановись, пока не поздно, – выдохнул он и сморщил лицо, чувствуя, как горячие пальцы оглаживают его член, размазывая смазку по чувствительной головке, – Евстигнеев, сука такая, ты же с утра даже не вспомнишь ничего.       – Мирка, ты такой идиот…       Ваня стянул с друга боксеры и осторожно коснулся губами разгоряченной головки, от чего Мирон только тихонько заскулил и закатил глаза. Это не было ни на что похоже, Мирон понимал, что ни одна девушка не делала ничего подобного. Ваня отсасывал неумело, иногда задевая зубами чувствительную кожу, но он старался, шумно дышал и помогал себе рукой.       Когда Мирон уже был готов взорваться самым ярким оргазмом в своей жизни, Ваня отстранился и потянулся к нему за поцелуем. Попутно, он стянул с себя белье, которое неприятно давило на его вставший член и, освободившись, провел своим сочащимся смазкой органом, по члену Мирона, обхватывая их вместе двумя руками.       – Бляяяять, – только и мог произнести Федоров, до крови кусая губы друга и, толкаясь всем телом Ване навстречу.       Они тяжело дышали и двигались в унисон, издавая громкие пошлые звуки. Мирон уже не сдерживал стоны, которые были больше похожи на рык, а Ваня глушил свои, уткнувшись Мирону в ключицу.       – Миро, я сейчас кончу, – скомкано пробубнил он и начал двигаться еще сильнее, помогая им обоим руками.       – Давай, – шумно ответил Мирон и накрыл своими ладонями татуированные руки Евстигнеева. Это было последней каплей для них обоих.       Практически одновременно они издали какой-то нечеловеческий рык, и Ваня повалился на Мирона сверху, утыкаясь носом в щеку Федорова. Он понимал, что слишком тяжелый и, что надо бы встать с друга, но ему этого хотелось меньше всего. Мирон гладил его по спине, успокаивая сбившееся дыхание и кусая губы.       – Вань, только не спи, ты пиздец тяжелый, мне воздуха не хватает, – наконец пробормотал он и помог другу перекатиться на бок.       Ваня осторожно погладил щеку друга и поцеловал угловатое плечо, не желая даже на секунду отстраняться. Взяв в свою руку ладошку Мирона, он очертил пальцем каждую татуировку и, приложив ладонь к своим губам, мазнул по ней губами.       Утром, когда Мирон проснулся, Вани уже не было рядом, он только вздохнул и пожал плечами, отметив про себя, что чего-то подобного ждал. Зайдя в душ, он настроил воду, приятно холодящую тело и подставил лицо под мощные струи, он прокрутил в голове вчерашнюю ночь и провел рукой по животу, на котором еще остались следы засохшей спермы. Ему не было неловко, он больше переживал за Ваню, ведь неизвестно, сможет ли он смотреть Мирону в глаза после случившегося. Выходя из душа, Мирон столкнулся в коридоре с довольным Ваней, который выдернул из ушей наушники и прижал к себе влажное тело, от чего Мирон вскинул на него удивленный взгляд, полный вопросов.       – Ты, небось, думал, что я все забуду? Даже не мечтай, хитрый жидок.       – Рудбой, блять, я вообще-то об обратном мечтал.