Слишком поздно

Трудности первой любви - для Урараки это сочетание слов всегда было всего лишь фразой из девичьих романов, которые она иногда читала в средней школе забавы ради. Она никогда не думала о любви или о чувствах, хотя её одноклассницы вовсю щебетали друг с другом о мальчиках, свиданиях и поцелуях. Ей это было не интересно. Ей бы мир спасать! Всё, чего она хотела - стать известной героиней, зарабатывать деньги и помогать родителям. Какая любовь? Любовь нагрянула, когда Урарака совсем не ждала этого. Или это была не любовь, а просто давление поднялось? Всплеск гормонов? Обычная температура? - Ты точно влюбилась, - говорила Тсую, когда Урарака рассказала ей обо всём, что с ней происходит. Урарака, естественно, не поверила ни Тсую, ни самой себе. Этого просто не могло быть. Она окончательно запуталась. Возможно ли было влюбиться в Бакуго? То есть, не так. За что вообще можно было любить Бакуго? Он же думает только о себе. Казалось, в нем не было ни капли человеческих чувств. Подобно машине он упорно шел к своей цели, буквально разбивая в пух и прах своих соперников без капли жалости в глазах. Только вперед, только номер один. Ему никто не нужен был, кроме его самого. Урарака так пыталась думать, чтобы оправдать себя, а на деле каждый раз при виде едкой ухмылки на лице Бакуго, при этом «Чё уставилась, круглолицая?», небрежно сказанном в её сторону, при каждом случайном прикосновении плечами, когда они проходили мимо друг друга по коридорам академии, - она становилась будто бы сама не своя. Как быть? Что делать? Как вести себя? Урарака пыталась заснуть с круговоротом мыслей в голове, пыталась разложить всё по полочкам, и так она прожила месяц или больше: она уже теряла счёт времени. Даже Мидория заметил, что с его одноклассницей что-то не так. Как-то они занимались с ней вместе на спортивной площадке, и Очако, улетев куда-то глубоко в свои мысли, упустила момент и получила от Мидории в нос. Струйка крови медленно стекала по губам, а на лице девочки читалось то ли удивление, то ли недоумение. - Очако, что с тобой такое? Уже который день ты витаешь в облаках. - А? Мидория? Я, кажется, немного отвлеклась… - Да уж, немного, - он протянул бутылку холодной воды, и Очако приложила её на переносицу. – У тебя какие-то проблемы? - А?... Проблемы… - Очако задумалась. Действительно, у нее проблемы. Настолько глобальные, что даже спасение мира не кажется такой проблемой. Любовь – всегда проблема. Вот, опять любовь. Урарака издала лёгкий крик, отбросила бутылку и схватилась за голову. Она взъерошила свои волосы, зажмурив глаза, и лепетала что-то неразборчивое под нос. Мидория слегка опешил, увидев такую Очако – никогда она себя так странно не вела. - Очако, Очако, успокойся! Она остановилась, открыла глаза и посмотрела на Мидорию. На ее лице проскальзывала едва заметная улыбка, но такая, что было видно ямочки на её прелестных щеках. Мидория хотел было начать разговор, но Урарака резко вскочила, схватила свою куртку и побежала прочь. Она не знала, куда бежит – ноги как будто не слушались и сами несли её. Она вдыхала воздух глубоко в лёгкие, которые уже начинали гореть от переизбытка кислорода, но Урарака продолжала бежать. Девочка остановилась. На углу, буквально в нескольких метрах от нее, был дом семьи Бакуго. Она тяжело дышала, в глазах мелькали искорки, и казалось, что вот-вот она упадет без сознания. Все тело пробивала дрожь, коленки тряслись, но ноги продолжали крепко стоять, а взгляд был устремлен вперед. Сегодня выходной, и наверняка Бакуго дома. Урарака надеялась, что все будет именно так. С минуту она постояла по стойке смирно, переводя дух, а затем сделала шаг вперед. Второй шаг, третий, и вот она стоит рядом с калиткой, и стоит ей только нажать на звонок над табличкой «Бакуго» и всё закончится. Дрожащим пальцем она касается кнопки, но нажать не успевает. В доме открывается дверь, и из неё выходит девушка. На вид ровесница Очако, очень симпатичная, в красивом бирюзовом платье и струящимися по плечам каштановыми волосами, украшенными цветочным ободком. Она улыбается и поглядывает в дверной проем, из которого чуть погодя выходит Бакуго. На лице как всегда – едкая ухмылка, но на щеках поблескивает румянец. Девушка что-то напевает ему своим прелестным тоненьким голоском, пока Бакуго поправляет одной рукой воротник на своей рубашке, а другой закрывает ключом дверь. Замок защелкивается, и он убирает ключи в карман, а затем протягивает руку к девушке, чтобы взять у неё сумку, но его движения сковываются, как только он замечает на себе знакомый взгляд в его сторону. За калиткой стояла улыбающаяся Урарака. Уголки её губ будто бы вот-вот коснуться ушей. Волосы были растрепаны, под носом виднелась застывшая струйка крови, грудь вздымалась от тяжёлого дыхания. Она смотрела на Бакуго своими искрящимися глазами, как будто в них сияло само солнце. - Привет, Бакуго, - она помахала ему рукой. – А я тут случайно мимо пробегала, смотрю, ты выходишь, решила, вот, поздороваться! - Это твоя одноклассница, Катсу? – девушка взяла на себя всю инициативу, зацепилась за руку Бакуго и нависла на нем. Они вышли так за калитку и остановились рядом с Ураракой. - Тебе что, делать нечего, дура? Провела бы нормально свой выходной вместо того, чтобы носиться по городу в таком ужасном виде. Людей пугаешь. - Но я должна постараться и выложиться на полную, ведь в следующий раз мы снова будем соперничать! Бакуго недовольно шикнул и отвёл взгляд. Он был недоволен, что его вот так практически опустили ниже плинтуса, да ещё перед посторонними. - Прости, нам надо идти, - не смотря на Урараку, выдавил Бакуго. - У тебя… свидание? – как можно увереннее сказала девочка, но в ее голосе, как настоящий предатель, промелькнула дрожь. Бакуго стало не по себе, но он, как мог, старался не показывать этого. - Да. И мы уже опаздываем. Бакуго и его спутница развернулись спиной к Урараке и медленно начали отдаляться от неё. Урарака стояла как вкопанная, не в силах больше сказать ни слова. Улыбка не спадала с её лица, но уголки рта тихонько дрожали. По щекам сами по себе бежали слезы, а внутри все резко стало пусто. И мысли, терзавшие ее все это время, как пуля вылетели из головы. Казалось, время остановилось, а сердце перестало биться. И только ещё мелькали искорки в глазах, которые стойко продолжали смотреть вперёд на две ускользающие фигуры до тех пор, пока те не скрылись за поворотом.