Секс-символ

      Фэр ворвалась в дом и, скинув туфли, побежала в гостиную. По пути схватила горшок с цветком. Она хотела запустить им в Вирхинию, но уже из холла услышала крики. Замедлив шаг, на цыпочках подкралась ближе и спряталась в нишу, где висели большие часы. И вслушалась — между Вирхинией и тётей Фели шли бои без правил.       — Ты что совсем без мозгов?! — кричала тётя, размахивая мокрым полотенцем. — Ты погляди на себя! Ты куда в таком виде ходила? Бесстыдница! И почему ты вернулась одна, без Амадо?       — Потому что все мужики — козлы! — бегая босиком по ковру, Вирхиния ревела в три ручья. — Никто из них не способен сделать мне ребёнка. Одни импотенты кругом! Это проклятье какое-то!       — Это что ж получается, Амадо тебя обидел, раз ты так ревёшь? — тон тёти подобрел. — Может, он надругался над тобой, ась? Так я ж предупреждала, нельзя идти с мужчиной в таком платье. Ну-ка, живо говори мне правду, Мария Вирхиния Сантойя! Он вёл себя непристойно, да? — тётя Фели подошла к Вирхинии и похлопала её полотенцем по плечу.       — Мама, ну чего ты втираешь мне какой-то прошлый век? И убери от меня эту тряпку, она мокрая и холодная! — разозлилась Вирхиния, отпихивая полотенце. — Пристойно, непристойно… Да этот тюфяк даже целоваться стесняется, боится, как бы про него плохо не подумали. Он точно импотент или девственник! Но к этому я уже привыкла, Амадо тут ни причём. Сегодня я познакомилась с таким мужчиной, таким мужчиной, ты даже не представляешь, мама! — театрально закатив глаза, Вирхиния плюхнулась на диван, отобрала у тёти Фели полотенце и стала им обмахиваться.       — Каким таким мужчиной? — насторожилась тётя. — Ты разве ж не с Амадо была?       — Да, с ним, с ним я была, с Амадо. Вначале. А потом мне было уже не до Амадо. Он такой шикарный, прям красавец-красавец-красавец!       — Кто? Амадо? Ну да, он симпатичный, — согласилась тётя Фели. Села рядом и поболтала ногами в розовых тапочках с голубыми помпонами.       — Мама, ну чего ты тупишь? Причём тут Амадо? Его зовут Джерри и он прям как из кино!       Фернанда сжимала цветочный горшок руками, боясь зацепить головой настенные часы и этим обнаружить своё присутствие — очень хотелось ей узнать, что произошло между Джерри и Вирхинией.       — Так ты чего ж, другого уже нашла? — спросила тётя.       — Разумеется, я же для этого туда и пошла с Амадо, чтобы найти кого-нибудь получше. И нашла. Если б ты его увидела, мама, у тебя бы слюни потекли! Это же просто вау! Вот от кого надо детей рожать! — Вирхиния похлопала в ладоши. — Шикарная генетика, малыш родится красивым! В общем, мама, ты должна это понять и принять: я нашла мужчину, который будет отцом моего ребёночка. Он красив, богат и знаменит.       Фэр сжала кулаки, мечтая сломать кузине челюсть. Вот что она задумала — забеременеть от Джерри. Крыса!       — Погоди-погоди, — помотала головой тётя Фели. — А как же Амадо?       — Пусть катится к чёрту! Он зануда и бесит меня! — заявила Вирхиния грубо.       — Но… Амадо хороший мужчина, — уговаривала тётя, но не так уверенно, как раньше. — Да и он тебя любит.       — Джерри тоже полюбит!       — А у этого Джерри и правда куча денег? — обречённо вздохнула тётя Фели.       — А то! У него крутая тачка, и он весь такой гламурный, красивый, он знаменитость. Он певец. Он обещал меня познакомить с Сусаной Хименес. Когда мы с ним поженимся, обязательно пойдём к ней на шоу. Я могу взять туда и тебя, мама. И ты тоже станешь суперзвездой, — Вирхиния знала куда бить и била, умело манипулируя своей падкой до мишуры матерью.       На лице тёти Фели негодование сменилось мечтательной, детской радостью.       — Правда? Мы станем знаменитыми?! Значит, ты не поменяла шило на мыло?       — Ну, конечно, нет, мама!       — Ладно, ты меня убедила, Мария Вирхиния Сантойя, но с одним условием: когда ты выйдешь за него замуж, я буду ходить с тобой на всякие шоу и вечеринки. Я хочу стать светской львицей!       — Конечно, мама, мы обе станем светскими львицами!       Размахивая руками, тётя попружинила на диване.       — Но есть одно но, — тут же огорчила её Вирхиния. — Джерри тоже странный.       — В каком плане?       — Ну… у нас было с ним кое-что. Почти было, но… можно сказать, и не было.       — Не поняла.       — В общем я попросила его довезти меня до дома. Я хотела его соблазнить в машине, а он достал презерватив и сказал, что без него сексом не занимается. Ты только представь, мама, какая наглость! — надула губы Вирхиния. — Стыдобища! Презервативы используют с проститутками, а делать это с будущей женой — оскорбление. Я это ему и высказала. И что ты думаешь? Он высадил меня прямо на дороге. И ещё сказал, что не собирается лечиться от сифилиса. Нет, ты подумай только, мама! А теперь я не знаю, что мне делать. Ещё одна головная боль! Мне позарез надо, чтобы он стал отцом моего ребёночка.       Фэр села на корточки, поставив цветок на пол, и закрыла рот двумя руками — ей стало смешно, когда она представила, как Джерри выпихивает Вирхинию из авто. Значит, у них ничего не было. Что ж, мозги у него на месте хотя бы в вопросах безопасности. Но всё равно он виноват. Он кинул её и уехал с Вирхинией.       — Ладно, — тётя Фели потрепала дочь по волосам, вставая с дивана. — Не реви. Мы что-нибудь придумаем.       — Да? — с надеждой взглянула на мать Вирхиния.       — Ага, я тебе помогу. Если он правда хороший кандидат в мужья, упускать его нельзя. Но я хочу с ним познакомиться, чтобы быть уверенной, что он лучше Амадо. А то вдруг он мне не понравится! Не хочу падать в обморок на твоей свадьбе. В общем, Мария Вирхиния Сантойя, положись на меня. Ты же знаешь, у меня голова светлая и идей в ней много. Так что я разработаю план и мы будем его внедрять. А там и свадебка не за горами! Всю жизнь мечтала породниться со знаменитостью! — тётя направилась к лестнице и, наконец, заметила сидящую на полу Фернанду.       — Фернандита, а ты чего тут делаешь?       — Отдыхаю, — наврала Фэр, вытягивая ноги. — Знаешь, тётя, пришла вот домой, а дойти до спальни не могу, ноги устали.       Пожав плечами, тётя Фели удалилась наверх с криком:       — Барбара Сантойя, даже не вздумай прятаться! Я уже иду! Сейчас мы будем делать маникюр! И не смей отлынивать, я настроена решительно! Приличные собаки должны всегда хорошо выглядеть!       Фэр ничего не оставалось, как подняться к себе и лечь спать. Диалог Вирхинии и тёти Фели так её позабавил, что у неё весь гнев прошёл.       Но уснуть сразу не удалось. Сначала мешала подушка. Затем — плюшевый кролик. Под одеялом было жарко, а без него — холодно. А ещё будильник на зло тикал слишком громко. И чёрное шёлковое платье, подаренное Джерри и брошенное теперь на пол, неимоверное бесило. Пришлось встать и убрать его в шкаф. Но это не помогло — платье продолжало её раздражать, даже вися в шкафу. Потому что оно было.       Фэр ворочалась с боку на бок, впадая в полудрём каждые пятнадцать минут, и просыпаясь. Вспоминала поцелуи Джерри. Такие же искусственные, как он сам. Отрубилась она к утру и приснился ей кошмар. Сначала Фернанда блуждала по длиннющей винтовой лестнице. Тряслась от страха, но не могла добраться до её конца. И вдруг чья-то рука толкнула её в спину. Крича, она летела. Летела в лестничный просвет, не понимая, что ждёт её внизу: спасение или смерть. И проснулась, сидя на кровати. Как всегда.       Этот сон снился Фэр регулярно. Один и тот же, он напоминал манию преследования, обнаруживая её страх. Иногда во сне появлялся некий персонаж — мужская рука, что толкала её вниз. Иногда она прыгала с лестницы сама. И всегда сон заканчивался одинаково ничем.       Переведя дух и смахнув с лица волосы, Фернанда вылезла из кровати и потопала в душ. Выходить к завтраку и видеть физиономию Вирхинии было выше её сил, и она долго стояла под душем, наслаждаясь прохладой и ловя ртом капельки воды. Но когда в дверь забарабанила тётя Фели, пришлось одеваться и идти в столовую.       Вирхинии там не было. Зато тётя поведала, что у её дочери теперь два жениха и бедняжка страдает, не зная кого выбрать. И посоветовала Агустине тоже влюбиться.       — Вот, например, Фред! Что-то давно он к нам не заглядывает. Куда он делся? Хороший мальчик. Пора тебе его заграбастать, а то сбежит, не ровен час, — укорила она Агустину.       Та что-то буркнула в ответ, а Фэр подумала: надо же как тётю Фели изменила перспектива отхватить богатого мужа, замаячившая перед Вирхинией. В ней проснулась алчность.       — Только через мой труп! — заявила Маргарита строго. — Никаких женихов! Рано ещё. Пусть делом занимается!       Маргарита была в энтузиазме — вчера ей сняли гипс и теперь она ходила без костыля. Уже с утра она пристала к Агустине, пичкая её едой и злобствуя — девчонка не хотела нормально есть уже целую неделю.       — Пока не съешь всё, из-за стола не выйдешь! — Маргарита поставила перед Агус две тарелки: с фруктовым салатом и бутербродом с сыром и ветчиной.       — Я не буду это есть, — наотрез отказалась Агустина. — Я на диете. Я не ем хлеб, сыр, мясо и сладкое — это все калорийное. А у меня жир уже с ушей свисает. Это не круто, я не хочу быть уродиной!       — Чего ты несёшь? Погляди на себя, на кого ты похожа! Кожа и кости! Девушка должна быть аппетитной, а ты пигалица! — негодовала Маргарита. — Немедленно начинай есть! Я всё равно не отстану! Хоть ты и никудышная дочь, но я — твоя мать и не собираюсь смотреть, как ты окочуришься с голоду!       — Я толстая! И есть не буду! Мне надо худеть! — Агустина вышвырнула бутерброд на пол.       — Чаф-чаф-чаф, — Барби тут же сжевала ветчину, а остальное растаскала по ламинату.       Завтрак закончился скандалом: Маргарита наорала на дочь, тётя Фели встала на сторону Маргариты, и Агустина убежала вся в слезах. Фэр вынуждена была доедать завтрак на кухне — после побега Агус тётя и Маргарита разругались из-за Барби, которая с аппетитом вазюкала по полу остатки бутерброда. Они никак не могли договориться, кто будет мыть пол. И решили заставить Агустину, пока она не ушла в школу.       Весь день Фернанда била баклуши, раздражаясь звоном телефона Вирхинии, который та оставила в гостиной. Звонил Амадо. Шестьдесят семь входящих, не считая смс и ммс-сообщений. Чокнутый тип! Неужели он не обиделся на Вирхинию, когда она вчера запрыгнула в машину к другому? У него вообще гордость есть?       Наконец до телефона добралась тётя Фели и втолковала Амадо, что его возлюбленная на работе. Он перестал трезвонить, а к вечеру прислал букет из пятидесяти девяти белых лилий — любимых цветов Вирхинии.       Напевая песенку, тётя Фели расставила цветы по гостиной кучками — в одну вазу они не вошли. Фэр смоталась наверх — она не выносила запах лилий; их аромат вызывал у неё головную боль.       Несколько часов она сидела на крыше, залипнув в планшете: играла в игрушки, листала соцсети и даже смотрела сериал, но настроение не улучшалось. А когда она отыскала в фэйсбуке страничку Джерри, и вовсе чуть не скинула планшет на прохожих.       Обида на Джерри грызла Фэр. Ну с Вирхинии что взять? Ясно же — она дура и слаба на одно место. Обижаться на безмозглость глупо, всё равно кузина неисправима. Да, она могла бы начистить Вирхинии физиономию. Но ведь она, Фэр, не претендует на Джерри, как на мужчину. Она лишь изображала его невесту ради выгоды. И чёрт с ней, с Вирхинией. Хуже, что сам Джерри повёл себя отвратительно — затащил её на показ мод и бросил там. И теперь даже не желает объясниться. Фэр искоса поглядывала на смартфон, но звонков и сообщений от Джерри не было. Видимо, ему не стыдно.       Фернанда чувствовала себя униженной, но её утешало, что Вирхинию Джерри тоже продинамил. Чокнутый тип. Если хотел провести жаркую ночку, почему высадил Вирхинию? А если не хотел, зачем бросил её, Фэр?       Снова Фернанда не понимала логики его поступков. Так непредсказуем, что связываться с ним — опасно для психики. И, кажется, она права, чуя, что в горячего мачо, секс-символа, он играет. В реальности Джерри Анселми — холодильник.       Ужин, к которому явилась и Вирхиния, прошёл в молчании. Фэр не разговаривала с кузиной принципиально, даже «привет» ей не сказала. Маргарита снова пилила Агустину — та получила неуд по истории искусств, и теперь её ждала пересдача, куда она идти не хотела. Маргарита негодовала, грозясь: если дочь не исправит оценку, то пойдёт работать уборщицей.       — Тебе пошли на уступки, неблагодарная! — вопила она. — Я разрешила тебе учиться непонятно на кого, оплачиваю эти глупые рисовалки, а ты отлыниваешь даже от такой халявы! Историю картинок она сдать не может! Спасибо маме и папе, что оставили нам денег на счетах. Только им благодаря мы можем оплачивать твоё обучение и содержать этот дом, а то давно бы умерли с голоду! Ты и твоя бабка мечтаете пустить нас по миру!       — Я-то здесь причём? — насупилась тётя Фели.       — А притом! Это вы меня убедили, что она должна учиться там, где ей нравится. А нравится ей шляться где попало, действовать мне на нервы и разорять всю семью!       Тётя Фели, поджав губы, включила телевизор. Вирхиния была мрачна и раздражена звонками от Амадо — когда он позвонил узнать, понравились ли ей цветы, она вырубила телефон, но затем повеселела — по каналу «Телефе» началось «Ла Пелу», шоу Флор де Ла Ви.       Вчера эта хм… дама показалась Фэр отвратительной, но на экране она выглядела лучше, чем вживую, даже напоминала женщину. Зато гостя её Фернанда узнала ни сразу. А когда узнала, захотела бросить в экран чайником. Джерри Анселми! Ишь ты, павлин! Сидит, закинув ногу на ногу, в белых кожаных штанах и чёрной рубашке, расстёгнутой до живота. Эдакий мачо. Волосы его, лихо зачёсанные наверх, блестели от обилия укладочных средств. Сверкая зубами, Джерри отвечал на вопросы ведущей. Она шутила и кокетничала, что у Фэр вызвало тошноту. Учитывая, что Флор — бывший мужчина, наблюдать за этим было гадко. Но Джерри общался с ней, как с обычной женщиной, сыпя комплиментами по поводу её платья и причёски.       — Мама, это ж ведь он, — подала голос Вирхиния. — Тот самый Джерри, про которого я тебе рассказывала.       — Да ладно? — тётя Фели прибавила громкость. — Так он же это, прям красавец!       — А я о чём говорила?       Агустина хмуро пялилась в экран. Фэр заметила, как она бросила недобрый взгляд на Вирхинию. Маргарита продолжала бубнить, но её никто не слушал — все смотрели телевизор. Сердце Фернанды пропускало глухие удары всякий раз, как холёную физиономию Джерри показывали крупным планом.       — По-моему переборщили с макияжем, — заметила она. — Столько штукатурки, она, того и гляди, посыпется. Он похож на манекен.       Тётя Фели и Вирхиния недовольно зашикали, давая понять, чтобы она умолкла. Интервью Фэр не понравилось. Шоу и есть шоу. Джерри говорил длинно и путано, красивыми литературными фразами, рассуждая о любви, о смысле жизни, о своих принципах и ценностях, которых в реальности у него не было (так казалось Фэр). В общем врал безбожно. Но дамы разомлели. Даже тётя Фели.       — Отличный у меня будущий зять! — воскликнула она, потирая ручки. — Мне нравится! У тебя хороший вкус, дочка!       — Кто-то выжил из ума, раз им мерещится популярный певец в зятьях, — хохотнув, Маргарита принялась убирать со стола — никто не заметил, как ужин закончился.       — Зря смеешься, Марго, ох, зря. Потом не завидуй и не жалуйся, что тебя не пригласили на свадьбу, — парировала Вирхиния.       Маргарита, продолжая хихикать, унесла грязные тарелки в кухню. Агустина пялилась в экран. Глянув на неё, Фэр усекла, что она ревёт. Чокнулась! Дался всем этот Джерри, ей богу! Что они все в нём нашли?       — Да, совсем скоро я женюсь, — на эту фразу Джерри Вирхиния и тётя Фели переглянулись. И обе приосанились.       — Ничего себе! — изумилась Флор де Ла Ви. — А раньше ты говорил, что не создан для брака. Чем же занимается твоя невеста?       — Она фотомодель. Её зовут Джемма, она итальянка, родилась в прекрасном городе Венеции, — сообщил Джерри весело.       — Красивая?       — Безумно! — он улыбнулся во весь рот. — Мы полюбили друг друга с первого взгляда.       — Ох, я бы хотела познакомиться с ней лично! Ты должен в следующий раз привести её с собой на моё шоу, — манерно вещала Флор. — Так хочется увидеть, что за девушка покорила твоё свободолюбивое сердце. Должно быть, это стоило ей немалых усилий!       — А почему он сказал, что его невеста фотомодель по имени Джемма? — стукнула кулаком по столу тётя Фели.       — Откуда я знаю, мама? Эти звёзды такие странные! — фыркнула Вирхиния.       — Ты представилась ему Джеммой или это не про тебя? — не унималась тётя.       — Видимо, не про меня, — взгрустнулось Вирхинии.       — Это интервью снималось раньше, чем ты с ним познакомилась, — сквозь зубы процедила Фэр.       — Вот бабник! Ну ничего, невесту можно и ликвидировать, — успокоительно похлопала дочь по спине тётя. — Я возьмусь за это дело, можешь на меня положиться!       — Для меня любовь — самое главное в жизни, — рассказывал Джерри. — Без любви нельзя жить, но ты это понимаешь, только когда встречаешь ту самую, настоящую любовь. А пока этого не произошло, она кажется мифом, пустым звуком. Поэтому я желаю всем телезрителям встретить свою истинную любовь. А тем, кто встретил, беречь и не отпускать её! — и сверкнул глазами в камеру.       — Ганс Христиан Андерсен местного разлива! — схватив пульт, Фернанда нажала кнопку «выкл».       — Ты зачем выключила? Мы же смотрим! — возмутилась тётя Фели, отбирая у неё пульт и включая телевизор обратно.       — Я не люблю сказки! — Фэр покинула комнату. Если она останется ещё слушать этот бред, она точно разобьёт телевизор.       Ночь Фернанда провела бессонную, так и не дождавшись весточки от Джерри. Но его наштукатуренная физиономия маячила перед глазами, и Фэр решила завтра наведаться к нему. Она не станет требовать объяснений, извинений и устраивать сцены. Швырнет ему в лицо его покупочки из бутика, скажет, что их договор закончен, и уйдёт задрав нос. Да, так и сделает! Хватит терпеть издевательства!       Уснула Фернанда к утру и проспала до полудня. Разбудила её Вирхиния, ворвавшаяся в спальню без спроса.       — Как ты посмела, мерзавка?! Я тебе сейчас волосы повыдергиваю! — она угрожающе размахивала каким-то журналом.       Бросив его в угол, Вирхиния кинулась в драку, упав к кузине на кровать. Но у Фэр реакция была молниеносной. Живо сбросив Вирхинию, она заломила ей руки — приёмы самообороны, которым её учили в Университете федеральной полиции, бесследно не прошли. Вирхиния мигом сдалась.       — Ты чего цирк устраиваешь?! — Фернанда отпустила кузину; та села на пол, упершись спиной в кровать.       — А то, что ты мерзавка! Ты хочешь украсть у меня жениха! — слёзно выпалила она.       — Чего? Какого жениха? — взяв расчёску, Фэр начала причёсывать волосы.       — Такого. Джерри Анселми — мой будущий муж, а ты лезешь к нему, представляешься другим именем и фоткаешься с ним. Вот, полюбуйся! Бесстыжая! — Вирхиния зашвырнула в Фернанду журналом.       Это был «Карас». На глянцевой обложке его красовалось их совместное с Джерри фото, снятое на показе мод. Лицо ей, конечно, отфотошопили, но платье сидело красиво. И с Джерри они смотрелись, как пара из кинофильма.       — А классно я вышла! — сказала Фэр, листая журнал до нужной страницы. — Думала, получусь паршивенько.       — Классно? Это ты называешь классно? Да ты страхолюдина, а ещё лезешь к моему мужу! — Вирхиния хлюпнула носом.       — Какому мужу? Не смеши меня, детка, а то я лопну! — Фернанда открыла страницу со статьей. Ничего нового — слова Джерри журналисты вроде не переврали. Фотографии красивые. Даже те, что с поцелуями. У неё и помада не размазалась.       — Такому! Он мой будущий муж! Ясно? Даже мама уже готовится к свадьбе! А ты хочешь мне помешать. Но ничего не выйдет, так и знай! Он любит меня! — Вирхиния встала и ушла, громко долбанув дверью — похоже, её задели насмешки Фэр.       — Никого он не любит, детка, кроме себя! — гаркнула Фернанда ей вслед. Но Вирхиния, наверное, уже не слышала.       Так как завтрак Фэр проспала, то перекусила на кухне, выслушивая сетования Маргариты. Та, готовя обед, жаловалась на Агустину, что так и сидела на диете и получала неуды в школе. Затем перешла на Барби — бесхозная, она крутилась под ногами, и Маргарита дважды чуть не отдавила ей лапы. Оказалось, тётя Фели и Вирхиния куда-то ушли. Впервые тётя не взяла Барби с собой (обычно она таскала её даже в супермаркет). Фернанде это не понравилось — тётя явно что-то затеяла.       После обеда Фэр занялась упаковкой платья — сложила его в фирменный пакет, к нему присоединила туфли и бусы. Все вернёт. Не нужны ей его подарочки! Она долго обшаривала дом в поисках планшета — тот куда-то запропастился. Нашла его под тахтой в коридоре второго этажа. Включенным. Странно… Во-первых, планшет она всегда выключает. Во-вторых, как он мог оказаться под тахтой? Она тут никогда не сидела! И на экране красовались смачные отпечатки чьих-то пальцев. А вчера она протирала его перед сном. Всё ясно, кто-то лазил в её планшете и кинул его где попало. Но кто? Тётя Фели — исключено, она и ноутбук с трудом освоила. Маргарита? Навряд-ли, та тоже с техникой была на вы, и в гаджеты не лезла, боясь их сломать. Агустина? Возможно. Но зачем? Вирхиния… Тоже возможно. Интересно, что они там искали?       Фэр не успела подумать и сопоставить факты и улики — в пять вечера у неё зазвонил телефон. Неужели Джерри? Она не ожидала от себя такой прыти — вскочила и, перепрыгнув через стул, ринулась к телефону.       Разочарование было так велико, что Фернанда зарычала, прочитав на дисплее имя комиссара Гальяно. Этому-то что надо?       — Алло!       — Фернанда Ривас, добрый вечер! — раскатисто поприветствовал её комиссар.       — Добрый.       — Лукресия Фелисидад Сантойя и Мария Вирхиния Сантойя… тебе о чём-нибудь говорят эти имена? — в лоб спросил он, хотя обычно начинал издалека.       — Ну да, — Фэр сглотнула, вспомнив, что тётя Фели и Вирхиния ушли в обед и не вернулись до сих пор. — Это мои… тётя и кузина. С ними что-то случилось, комиссар? — встревожилась она.       — Случилось! Ещё как случилось! — нервно воскликнул он. — Эти дамы после того, как их арестовали, разгромили мне всё отделение. Немедленно приезжай! И привези их удостоверения личности!       — Как арестовали? — разинула рот Фэр. — За что???       Но комиссар уже повесил трубку.