Секс-символ

      Фэр утёрла слёзы, когда Джерри вышел из авто и направился к ней. Схватив за руку, потащил за собой. Фернанда не возникала — ей польстило, что он вернулся. Да и на такси пиликать не хотелось.       Часть пути они ехали молча. Опухшая от слёз Фэр смотрела в окно.       — Я вернулся, потому что мы заключили договор, — нарушил тишину Джерри. — Или ты передумала возвращаться на работу?       Фернанда промолчала.       — Я с тобой разговариваю, мисс бывший инспектор. Ты меня слышишь? — он вёл себя спокойно, но Фэр решила ему наглядно показать, что обиделась. Вынула из рюкзака скотч и, оторвав полоску, демонстративно заклеила себе рот.       — Ах, вот как? Значит, мисс не хочет разговаривать? — выдавил он саркастически. — Ты меня чуть рогоносцем не выставила! Я объявил тебя невестой, а ты полезла к другому. Скажи спасибо, что об этом пресса не пронюхала. А сегодня твои родственники влезли в мой дом, и ты, вместо извинений, руками машешь, как боксёр на ринге. Интересное кино! Ты забыла кое-что, детка. Я — публичный человек и не желаю краснеть из-за тебя. Наверное, ты привыкла так обращаться с мужчинами: манипулировать, капризничать, врать, наставлять рога и распускать руки, но со мной это не катит. Если хочешь вернуться на работу, научись себя вести.       Фэр кое-как отлепила скотч от лица.       — Я ничего плохого не сделала, — буркнула она. — Я болтала с Амадо, потому что он — жених моей кузины. Они с Вирхинией сами подошли. Не могла же я отвернуться от них. Я ничем тебя не опозорила, Джерри Анселми. Когда ты обнимался и целовался с женщинами, с мужчинами и даже с трансами, я не закатывала тебе сцен. А ты по-моему заигрался. Мы жених и невеста понарошку, я не твоя собственность. Тем более повода я не давала. У меня и в мыслях не было кокетничать с женихом Вирхинии.       — Мерзкий тип! — прошипел Джерри. Такую ненависть из его уст Фэр слышала впервые.       — Так дело в Амадо, да? Не в том, что я кокетничала или не кокетничала. А в том, что это был Амадо! Будь на его месте другой, ты бы не заметил, даже если б я повисла на нём. Так?       Джерри нервно дёрнулся, сильнее вдавив педаль газа, но промолчал. И до Фэр дошло: она попала не в бровь, а в глаз.       — Не понимаю, что тебе сделал Амадо. Он неплохой человек.       — Он меня бесит, ясно?! — из глаз Джерри аж искры летели.       — Ты невыносим, Джерри Анселми! — вздохнула Фернанда. — Я не знаю, как с тобой ладить.       — Я невыносим, когда меня доводят, — мрачно сказал он. — Я могу долго копить эмоции, но если взорвусь, мало не покажется. И если ты ещё раз меня ударишь, останешься без рук. Я — публичный человек и моё лицо — это моя визитная карточка. Никогда больше не смей руками сучить!       — Подумаешь, пощёчина, — отмахнулась Фэр. — Я и ударила легонько.       — Если останутся следы, будешь оплачивать мне пластическую операцию, — добил Джерри.       — Одной больше, одной меньше… Тебе, я так подозреваю, не привыкать, — укусила Фернанда. — Да и шрамы украшают мужчину.       Он зыркнул так, что Фэр вжалась в кресло. Глазами Джерри выразил всё презрение, на какое был способен.       — Ещё слово, и ты пойдёшь пешком, Фернанда Ривас. Не можешь молчать, замотай рот скотчем ещё разок. Когда ты молчишь, выглядишь гораздо умнее.       Остаток пути они не разговаривали, но Джерри прекратил резко тормозить и стартовать на светофорах. Авто поехало мягко, и Фэр поняла, что гнев его утих. Открыла рот она, когда Джерри остановился у её дома.       — Ты успокоился? Может, теперь мы поговорим без оскорблений и упрёков?       — О чём?       — О ситуации с Вирхинией и тётей Фели.       — Я уже всё сказал. Я не хочу забирать заявление, даже не проси.       — Ну, Джерри, я знаю, ты зол на них. Но зачем сажать их тюрьму? Они чокнутые, но они не преступницы, — настойчиво уговаривала Фернанда. — Давай придумаем что-нибудь другое. Ну пожалуйста!       Джерри ухмыльнулся, но по-доброму — снова надел маску учтивого безразличия.       — И что ты предлагаешь, мисс инспектор?       — Ну… может, общественные работы? Да, это бы проучило их. Скажи адвокату, чтобы он настаивал на общественных работах. Пускай пометут улицы. Но тюрьмы они не заслужили, — Фэр говорила елейным голоском, чтобы растопить лёд. Кажется, не зря.       — Эти дуры испортили мне весь день, — вздохнул Джерри. — Звонок сеньора Феликса вытащил меня из студии звукозаписи. Пришлось остановить работу не только мою, но и других людей. Но так уж и быть, — смягчился он, — я пойду тебе навстречу. Но у меня будет условие.       — Какое? — насторожилась Фернанда.       — Хотя жених и невеста мы только понарошку, я предлагаю ненадолго об этом забыть.       — Э-э-э?       — Я хочу с тобой переспать, — выдал он прямо.       — Чего? — обалдела Фэр.       Нет, конечно, мужчины ей говорили: «Ты меня заводишь»; или: «Я тебя хочу»; и даже: «Давай займёмся любовью, крошка». Но чтобы так…       — Чего слышала. Я хочу с тобой переспать, — повторил Джерри. — Несколько часов жаркого секса меня вполне устроят. Потом я уговорю Алвеса заменить тюремное наказание общественными работами.       Фернанда в шоке хлопала глазами.       — Ты же говорил, Джерри Анселми, что секс со мной тебя не интересует. Посредственный секс или как там? Что-то изменилось?       — О, да! Изменилось! Сегодня ты вывела меня на эмоции, а это редко кому удаётся. Можешь собой гордиться, мисс инспектор. И мне стало любопытно: ты умеешь завести мужчину только воплями и пощёчинами или в постели тоже? — он многозначительно прищёлкнул языком.       — Вот твоя натура и вылезла, Джерри Анселми, — разочарованно сказала Фэр. — А я уж начала думать, что ты отличаешься от других мужчин тем, что не тащишь в кровать всё, что шевелится.       — Действительно не тащу, — улыбнулся он хищно. Похоже, ему нравилась двусмысленность этой ситуации. — Только выборочно. Ты — отдельный случай. Но я не настаиваю, я не буду тебя насиловать. Это должно быть добровольно. Я предлагаю сделку. Ты можешь либо согласиться, либо отказаться. Я дам тебе время. Пока думаешь, твои родственнички посидят в камере.       — Шантажист! — Фернанда выскочила из машины и побежала к дому, каблучки застучали по асфальту.       — Как надумаешь, позвони! — крикнул Джерри вслед.       Фэр была в бешенстве. Как он посмел? Как у него язык повернулся такое ляпнуть? Нет, она не ханжа и не наивная девственница, что падает в обморок при слове «секс». У неё есть опыт в отношениях с мужчинами. Конечно, не такой, как у Вирхинии, но всё же. А смутить её вообще сложно. Но Джерри всегда это удаётся. Наглец! Напрямую предложил кровать. Даже не попытался её соблазнить, поцеловать. Мнит себя неотразимым. Но чёрта-с два! Ишь чего захотел.       Фернанда рассказала о проделках тёти и кузины Маргарите с Агустиной. Те раскудахтались о полицейском беспределе и о том, что хозяина квартиры надо самого в тюрьму упечь. В этом Фернанда, злая на Джерри, была с ними солидарна. Однако пыл у всех поугас, когда физиономии тёти Фели и Вирхинии появились крупным планом в вечернем выпуске новостей.       — В дом популярного певца Джерри Анселми сегодня ворвались две незваные гостьи, — болтал с экрана любимый ведущий тёти Родольфо Барили. — Угрожая ножом консьержу, они требовали устроить им личную встречу с певцом. На место происшествия был вызван наряд полиции, который хулиганок задержал. Кто они — неугомонные фанатки или воровки-рецидивистки — следствием пока устанавливается. Фернанда, Маргарита и Агустина долго сидели, открыв рты и глядя друг на друга, как вороны на заборе.       — А зачем они ножи-то взяли? — шёпотом спросила Маргарита.       — Ну, тётя разделывала индюшку, — объяснила Фэр.       — Но ведь консьерж — не индюшка! Зачем она угрожала ему ножом? Она совсем без мозгов? — не доходило до Маргариты.       — Она и правда без мозгов, но консьержу вроде не угрожала, — сказала Фернанда. — Это журналисты насочиняли для красоты. Надо же так всё переврать!       Фэр была уверена — Джерри сам стукнул прессе. Покривляться на камеру он шанса не упустит. Но ножи-то зачем было приписывать? Агус же была разгневана. Обозвав всех предателями, раз пошли к Джерри без неё, она убежала к себе и закрылась на ключ. Маргарита вопила, что тётя и Вирхиния опасны для общества и надо их оставить в тюрьме, пока они не прирезали ещё кого-нибудь. А Фэр только глаза закатывала. Ну и семейка!       Ночью она заснула быстро, но приснился ей Джерри. Полуголый он лежал на кровати с балдахином и хохотал, уверяя: Фернанда — страшная и фригидная. Повсюду валялись серебряные ножи и соломенные шляпки с цветочками, явно снятые с головы тёти Фели. Утро хорошего настроения не подарило. Надо же, такая чушь приснилась! Но если вчера она была в ярости, то сегодня Фэр обуял страх. Джерри способен на всё. У него нет морали. А если он и её опозорит на ТВ, как Вирхинию и тётю Фели? Им-то до лампочки, они ещё и обрадуются, что стали знаменитыми, а у неё карьера.       В десять утра позвонила сама тётя Фели. Комиссар Гальяно, которого она достала до печёнок, разрешил ей связаться с семьёй. Тётя жаловалась, что в тюрьме плохо кормят, а в камере нет телевизора. И скандалила, требуя, чтобы её вызволили, иначе она умрёт, ведь в соседних камерах сидят бомжи и проститутки. Они сквернословят и воняют.       Днём Фэр поехала в комиссариат. При встрече Вирхиния хлюпала носом, голося, что Джерри — бессердечный монстр, но она любит его и всё простит. А Фернанда упрекнула её за ковыряние в планшете, но не рассказала о постельном предложении Джерри.       Тётя Фели, лохматая, без макияжа и маникюра, оптимизма не утратила. Спросила о самочувствии Барби и пригрозила: если сегодня их не выпустят, она сделает подкоп в камере. Вчера она уже пыталась распилить решётку пилочкой, но только ногти испортила.       — Мне терять нечего! — декларировала тётя, не реагируя на измученное лицо комиссара. — Я всё равно отсюда выберусь! Живая или мёртвая! Свободу будущей тёще телезвезды! — и топнула ножкой для убедительности.       Фэр было и жаль неугомонных дамочек, и смешно за ними наблюдать.       Вечером комиссар позвонил опять, сообщив: тётя Фели наглым образом попыталась сбежать. Когда им в камеру принесли ужин, она стукнула охранника подносом по голове и добежала аж до самого входа. Одна. Вирхиния дрыхла, и тётя не стала её будить, решив, что сбежать без дочери гораздо проще. Поймали тётю быстро. И теперь над ней висело ещё одно преступление — лёгкие телесные повреждения представителю власти (у побитого ею охранника обнаружили сотрясение мозга). Алвес грозился дать ход и этому делу, и комиссар заверил Фернанду, что единственный выход — полюбовно договориться с Джерри.       Фэр размышляла всю ночь. Сегодня мысль о близости с Джерри уже не казалась ей кощунственной. Ну, а что? Он относится к категории «дорогих» мужчин — красивых, хорошо одетых и вкуснопахнущих. Да и что лукавить, физически он её притягивает. Не такая уж и жертва. Наверняка ей даже понравится. Заодно выяснит, каков этот хвалёный секс-символ в действии. А ещё больше её увлекала мысль утереть нос Вирхинии. Пока та мечтает о детях от Джерри, Фернанда заберёт его себе. Серьёзные отношения ей не нужны, но почему не завести мини-романчик?       Утром Фэр решила Джерри позвонить — в ней ещё горела надежда, что он передумает.       — Ах, ты названиваешь, чтобы меня переубедить, мисс инспектор? — огорошил он сразу. — Да ты трусишь!       Фернанда чуть телефон ядом не заплевала.       — Не смей называть меня трусихой!       — Ты трусиха и есть. Я давно это понял. Высоты боишься, лестниц боишься, секса, оказывается, тоже боишься. Трусишка! Какой из тебя инспектор полиции? Ты и при виде мелкого воришки в обморок шлёпнешься! — и рассмеялся.       Если бы Фэр не была взбешена, она сообразила бы: он дразнит её специально. Но желание доказать, что она не трусиха, оказалось сильнее разума.       — Ладно, Джерри Анселми, твоя взяла! — выпалила Фернанда. — Я согласна на твои условия.       — Вот как? — тон его мгновенно изменился с шутливого на серьёзный.       — А чему ты удивляешься? Ты загнал меня в угол и недоволен?       — Я не загонял тебя в угол. Я предоставил тебе право выбора. За язык я тебя сейчас не тянул. Просто тебя бесит, что я говорю правду в лицо. Ну что ж, о’кей. Я заеду в девять вечера, — сказал Джерри холодно.       — Сегодня?       — Именно.       — Ладно, жду.       Чем ближе был час Икс, тем сильнее Фэр нервничала. Джерри развёл её, как овцу. Взял на слабо. Ну почему, почему она не может себя контролировать? Где бы этому научиться? Из-за своего гнева она вечно попадает в истории. Зря согласилась. Смахивает на проституцию — секс за услугу. Но… с другой стороны что она потеряет? Не девственность точно. Проведёт ночь в объятиях красивого мужчины. А моралью пренебрегать ей не впервой. Зато выручит этих сумасшедших из тюрьмы и утрёт нос Вирхинии. И докажет Джерри, что она не трусиха. Пусть выкусит!       Пошарив в шкафу, Фернанда выбрала чёрное облегающее мини-платье с глубоким декольте. Туфли на высоченных шпильках. И бельё надо подобрать — она должна быть во всеоружии. Покрутившись у зеркала, Фэр остановила выбор на чёрном лифе и кружевных шортиках. Приняла ванну, сделала эпиляцию, надухарилась и в девять часов спустилась вниз.       — И куда ты собралась вечером и в таком виде? — проворчала Маргарита, оглядывая сестру. Сидя в гостиной, вся в бигуди и с маской на лице, она читала журнал.       — Я уже взрослая девочка, Марго. Не надо меня контролировать, — строго ответила Фернанда. — У меня дела.       — Ясно какого свойства эти дела, — хмыкнула Маргарита цинично. — Ты даже не ужинала.       — Поужинать я ещё успею.       Через пять минут подъехал Джерри. Посигналил у входа. Фэр вышла на улицу под хихиканье сестры.       — Я и не сомневалась, что ты идёшь с мужчиной! Не забудь вернуться домой хотя бы утром!       Фернанда не поняла, оценил Джерри её наряд или нет — лицо его было каменным. На комплименты он поскупился — оглядел её, ухмыльнулся и раскрыл дверцу авто, отвесив театральный поклон.       У Фэр зуб на зуб не попадал от страха. Вот она влипла, так влипла! Но надо поучиться хладнокровию у Джерри. Сама виновата, нечего было вестись. Пока ехали, он не проронил ни фразы. Тихо играло радио, а Фэр пялилась на профиль Джерри — высокомерно-изящный, как у принца с древних фресок.       Так же молча, обогнув спящих у забора девиц (по словам сеньора Феликса, это были неунывающие фанатки), Джерри довёл Фернанду до квартиры. Фэр была изумлена, когда оказалось, что он подготовился: расставил свечи и накрыл ужин в гостиной.       — Присаживайся, — односложно молвил Джерри, указывая на низкий столик.       Фэр села на раскиданные по полу подушки. Джерри зажёг свечи, раскупорил бутылку спиртного.       — Это «Оранж Биттер» — апельсиновый бренди, традиционный голландский напиток, — пояснил он. — Я ещё не привык обратно к местной кухне, поэтому ужин у нас по-голландски. Ты любишь морепродукты?       Фэр кивнула — она любила всякую еду при условии, что та была вкусной. Рассмотрела стол — ничего из ряда вон выходящего. Креветки, моллюски, мидии, устрицы, салат из рыбы-угря. И сырная нарезка — больше десятка различных видов сыра. На десерт был молочный пудинг с миндалём и карамелью и дроп — чёрный мармелад.       Ужинали они под музыку, которую Джерри обозвал как «инди-рок». Фэр не разбиралась в музыкальных направлениях, ей было до лампочки под какое пение есть. Она жутко нервничала. Для чего он тянет время? Быстрее начнут, быстрее закончат. Не хочется, чтобы это длилось всю ночь. Но Джерри не торопился. Он был не такой, как раньше, и выглядел отрешённо-натянутым. Вчера она вывела его на искренние эмоции, а теперь он снова в маске. Нельзя понять, о чём он думает, — это и есть главная опасность.       У Фернанды появилась мысль — хорошо бы его напоить. Он захмелеет, уснёт, а утром ничего не вспомнит. А она насвистит, что у них всё было. Но Джерри к алкоголю едва притронулся.       — Только не говори, что на спиртное у тебя тоже аллергия, — съязвила Фэр. — Почему ты не пьёшь?       — А ты хотела меня напоить, чтобы я вырубился? — мигом разгадал он её план. — Не выйдет, детка. Я не хмелею даже от лошадиной дозы. И вообще алкоголь я не люблю.       Когда музыка сменилась на романтичную, Джерри позвал Фернанду танцевать. И зачем чёрт дёрнул её сюда прийти? Может, стукнуть его по голове вазой и сбежать?       — Расслабься, май дарлинг, ты напряжена. А у нас впереди целая ночь, — зловеще шепнул Джерри, вплотную прижав Фэр к себе. — Не думай, что отделаешься пятнадцатью минутами. Я люблю долгий секс. Уверен, тебе понравится. На твоём месте желает побывать каждая вторая девушка, — он поиграл на её спине кончиками пальцев.       Фэр невольно затрепетала. Пальцы у него мягкие, гибкие, длинные. Он возбуждающе пахнет пачули и мускусом. И у него чудесный ласкающий голос…       Она поддалась, когда Джерри дотронулся губами до её шеи. Чуть прикусил подбородок, ухо, а ладони его скользнули по её плечам, по локтям и до запястий. Фернанда чувствовала, как превращается в расплавленный воск. Даже с Конрадом она такого не испытывала. Хоть и была влюблена в него, но могла себя контролировать и остановиться. С Джерри всё иначе. Но она же не влюблена в него? Не влюблена!       Фэр ждала поцелуев в губы. Настоящих, не таких, как на показе мод. Но Джерри и тут её продинамил. Дотронулся до её губ пальцем, слегка дунув ей на лицо. Схватил за руку и потянул вверх по лестнице. Привёл в спальню. Усадил на японскую кровать без ножек. Фэр уже не волновалась, но дёрнулась, когда на глаза ей упала алая шёлковая лента.       — Ты что делаешь?       — Завязываю тебе глаза. Расслабься, тебе понравится.       — Но я ничего не вижу! — взбунтовалась Фернанда. Она ненавидела чувствовать себя беспомощной, привыкнув контролировать любую, самую патовую ситуацию.       — Я этого и хочу. Я хочу, чтобы ты ловила ощущения не глазами, а кожей. Так приятнее.       Когда Джерри, стянув с неё платье, оставил в её одном белье, уложил на спину и легонько прошёлся языком по губам, Фэр испытала блаженство. Но Джерри медлил. Так и не целовал, лишь баловался, еле касаясь губами, языком и пальцами её щёк, губ, шеи и зоны декольте. Фернанда начала злиться. Ну что за человек? Он специально её дразнит. Вызывает желание, но далеко не заходит, распаляя, доводя до ручки.       Фэр попыталась взять быка за рога — запустила руку ему в волосы. Они оказались очень густыми, толстыми, жёсткими на ощупь. Джерри на миг поддался, уложив голову ей на живот и разрешив себя гладить, как кота по загривку, но стоило Фернанде расстегнуть ему ворот и коснуться груди, как он отпрянул.       — Спокойно, детка, я так не хочу.       — Как так? — не поняла Фэр.       — В этой игре командую я.       Фернанда и ахнуть не успела, как он, подняв её руки над головой, обмотал запястья второй лентой. Совсем легонько. Выпутаться было просто, но Фэр это раззадорило. Она приняла правила игры. Зато Джерри, наконец, поцеловал её так, что в висках застучало. Это было долго и медленно, точно он хотел высосать из неё кровь через рот. И вдруг отстранился. Фэр обиженно запыхтела.       — Хочешь ещё? — почти сев верхом, Джерри наклонился к её уху. — Если б ты не испортила моё впечатление о себе своими выходками, я бы заставил тебя пищать от удовольствия. Но сегодня — это последняя капля. Ты ничем не отличаешься от девиц, которые готовы на всё, стоит их поманить пальцем или немного припугнуть. Иди домой, Фернанда Ривас! Ты мне больше неинтересна, — он резко подался вверх. Фэр услышала шаги. Ушёл… Ушёл!       Она так оцепенела, что с минуту просто лежала на кровати. А затем её охватило бешенство. Быстро размотав руки, Фернанда стащила ленту с глаз. Что это было? Он точно не в себе. Или импотент, или гей, или извращенец. Или всё сразу.       Фэр живо натянула платье, но уйти, не сказав Джерри пару ласковых, не смогла. Поднялась наверх. На третьем этаже его не было, но открытое окно на потолке подсказало Фернанде, где находится её странный недолюбовник. Помявшись, она залезла на крышу. Джерри стоял у края, вплотную к балюстраде, и смотрел вдаль.       — Ты чего встал так близко к краю? Ты же упадёшь! — во весь голос гаркнула Фэр. Он не шелохнулся. — Джерри Анселми, объясни что происходит? Ты сам это затеял. Я тебя просила пожалеть моих родственников, а ты вздумал меня шантажировать. Я тебе уступила, пришла сюда, а ты опять передумал. Чего ты добиваешься?       — Я же тебе сказал, иди домой, — отозвался он тихо. — Продолжения не будет.       — Но почему?       Джерри обернулся. В зелёных глазах мелькнула досада.       — А ты хотела продолжения, Фернанда Ривас? Разве ты пришла не с целью купить свободу своим родственникам? Очередная сделка, за которую ты готова расплатиться натурой. Это тебе ничего не стоит, не так ли? Ты меня разочаровала. Мне казалось, у тебя есть мораль, через которую ты не переступишь. Поэтому мне было интересно за тобой наблюдать. Жаль, но я ошибся. Ты, как и другие, ради выгоды согласна на всё, — он горько усмехнулся. — Даже лечь в постель. И чем ты лучше обычной шлюхи, скажи мне? Она продаётся за деньги, ты — за услуги.       — Заткнись! Не смей меня оскорблять! — Фэр ударила кулаком по стеклянной стене. — А то полетишь с сорок третьего этажа, как кучка хлама. Ты же сам меня позвал!       — Это была проверка. На вшивость. Я хотел убедиться в твоей принципиальности. Убедился. Её у тебя нет. Проверку ты не прошла. Так что, Фернанда Ривас, иди к дьяволу! Оставь меня в покое!       — Так бы и сказал, что женщины тебя не интересуют. Я давно это подозревала! — гневно выпалила Фэр.       Он расхохотался, прямо-таки заржал.       — Мне неинтересно твоё мнение. А с людьми, которые не вызывают во мне интереса, я предпочитаю не общаться. Так что до свидания, мисс бывший инспектор. Несмотря на всё, я рад, что мы встретились. Я убедился, что все люди продаются и покупаются. И исключений нет.       — Видимо, единственное исключение — это ты, неповторимый и неподкупный моралист! — ядовито выплюнула Фернанда.       — Ошибаешься. Я тоже продаюсь. И покупаю. И покупаюсь. Я вообще дерьмо. Не обольщайся на мой счёт.       Фэр была взбешена. Не найдя слов, она ринулась к люку. Каков гад, а! Сам заманил её в ловушку и сам же обиделся. Поди импотент. А строит из себя мачо!       — Катись ты к чёрту, Джерри Анселми! — выкрикнула Фернанда, споткнувшись на пороге о кота. — И ты, зверь, тоже иди к чёрту!       Фэр захлопнула дверь снаружи. Дамас зевнул.       «Всегда одна и та же песня», — подумал он, лениво поведя ушами.       Фернанда провела бессонную ночь: то рыдала, то била кулаками подушку, обзывая Джерри разными словами. Он её унизил. Раскрутил на секс и выгнал. Хорошо, что до главного не дошло. Видеть она его больше не хочет. Никогда!       Но через два дня Фэр позвонил комиссар Гальяно, сообщив, что она может забрать тётю Фели и Вирхинию домой. Судья назначил женщинам наказание — три недели общественных работ. На ином ни Джерри, ни его адвокат не настояли.