Битва за Хогвартс

            Эта Битва унесла многие жизни. У матерей она забрала детей, у братьев — сестёр, а у сестёр — братьев. Она забрала у кого-то друзей, у кого-то — любимых, знакомых, родных. А у меня...у меня эта битва отобрала саму жизнь. Я дышал, и мог ходить, и мог говорить, но после Битвы это была уже не жизнь. Это было существование.       Я никогда не думал, что наша судьба способна привести нас, волшебников, к такому, не думал, что она заставит нас биться за свободу и за собственные жизни, но, когда мы оказались лицом к лицу с врагом, нам уже было не до раздумий. Мы не думали, хотим ли мы биться, или не хотим, не думали, останется кто-то из нас в живых, или не останется. Тогда мы думали лишь о том, как бы защитить друг друга от зла, нависшего над нами. И, в какой-то степени, не смотря на ужасающие последствия, нам удалось этого добиться.       Мы бились не просто за свободу. Не за самих себя. Не за то, чтобы остаться в живых. Мы бились друг за друга, и каждый выкладывался по полной. Мы бились за волшебство, к которому так привыкли, которое окружало нас с самого детства и было неотъемлемой частью наших жизней. Мы бились за добро, которое, в конце концов, должно было победить и восторжествовать. Мы бились за любовь. За искреннюю, настоящую, безграничную любовь.       Именно это отличало нас от людей, стоящих по ту сторону баррикад, именующих себя нашими врагами — мы умели любить и любили. Им же это чувство было неведомо.       То было затишье перед бурей. Мы все, как один, отчетливо слышали голос Тёмного Лорда в своих головах, будто он взял настолько мощный рупор, что его было слышно на многие мили вокруг. И мы все, как один, не испугались его скрипучего, властного голоса, повелевающего нами, заставляющего привести Гарри Поттера к нему. И все, как один, не собирались, конечно же, выдавать ему Гарри. Иначе всё было бы зря. В какой-то мере в этот день мы бились и за него тоже. За Мальчика, Который Выжил. Он придавал нам сил и уверенности, заставлял поверить в себя, и мы верили. И он сам решил в тот день пойти навстречу своей судьбе. Он решил дать нам время и шанс. Никому из нас не пришлось выдавать Гарри Тёмному Лорду, потому что он сам решил к нему пойти. Он пожалел нас. Гарри всегда думал о нас в первую очередь. Наверное, он знал, что нам не удастся одолеть столь многочисленную армию зла. Но мы были неспособны это разглядеть сквозь наш героизм и отчаянную смелость, пеленой закрывшими наш взор. А Гарри это разглядел. И он решил в очередной раз спасти нас. Мы не противились.       То было затишье перед бурей. И никто понятия не имел, что ему следует делать. Отдыхать? Горевать? Настраиваться на продолжение битвы? Никто не знал, чего стоит ожидать. Победит ли Гарри Поттер? Или Тёмному Лорду в этот раз удастся одолеть его раз и навсегда? Никто не знал.       Совсем недавно я был рядом с моим братом Фредом. Он мой близнец. Мы всё делали вместе. Я не помню, когда последний раз был далеко от него. Но эта битва и нас сумела разлучить. Я уже несколько часов не видел Фреда. Последний раз мы сражались с ним, как делали всё и всегда, плечом к плечу, бок о бок, спина к спине. Но затем мы побежали в разные стороны, спеша кому-то на помощь, и, сами того не заметив, оказались вдалеке друг от друга. Что происходило в тот момент у брата я не знал. Я в который раз жалел, что у нас нет с ним телепатической связи, ведь всегда казалось, что мы настолько близки, что пора бы уже обрести какую-то такую способность.       Я, опустив голову настолько вниз, насколько мог, медленно брёл к главным дверям Большого Зала. Я знал, что большинство волшебников собралось там. Большинство детей, недостаточно взрослых для той храбрости, которую им приходилось проявлять, которые, невольно, из учеников-волшебников превратились в солдат, вынужденных сражаться за собственный дом. Я хотел увидеть своих родных. Убедится, что все целы. Я хотел найти Фреда. Я даже знал, какую шутку пошутит он теперь. Он шутил всегда, по поводу и без. Иногда меня раздражали его шутки, когда они были не к месту, но, тем не менее, я всегда его поддерживал. Но пошутить самому, без Фреда, было не очень здорово. Всё теряло смысл в моей жизни без него.       Я боялся поднять голову, и боялся посмотреть в лицо идущим мне навстречу людям, словно сам затеял всю эту битву, и был единственной её причиной. Наверное, я не решался увидеть в их глазах страх и немой вопрос, который звучал сейчас в мыслях каждого: удастся ли нам победить? Я боялся усомниться в этом ещё больше, встретившись взглядами с детьми, которые собирали всю свою последнюю надежду в кулак, даже ту, которой давным давно у них не было.       Я захожу в Большой Зал и будто бы вырываюсь в реальную жизнь из собственного кошмара. Вот только эта реальная жизнь оказывается ужаснее любого кошмара, который только существует. Я слышу повсюду плач, стоны, запах крови и чувствую боль. Не физическую, а духовную. Кто-то с сочувствием хлопает меня по спине, и я правда не понимаю зачем. Я иду дальше, совершенно не обращая ни на кого внимания, пока не вижу впереди копну знакомых рыжих волос. Я спешу к своей матери, и предчувствую крепкие объятия с ней через пару секунд. Но что-то заставляет меня остановиться, как вкопанного. Вся моя семья окружила безжизненное тело, лежащее на полу. Более того — это тело было мне до боли знакомо. Мне на помощь приходит мама, она с душераздирающим стоном виснет у меня на шее, и спустя несколько мгновений я чувствую обжигающе горячие слёзы на своём плече. Слёзы своей мамы.       И все остальные тоже плачут, это я заметил только сейчас. Рон, Джинни...Ученики, которые тоже знали и любили моего брата. И я не замечаю, как начинаю плакать сам. Я ещё не до конца мирюсь с этой мыслью, не до конца осознаю, чего...вернее, кого лишился, но я плачу. И мои слёзы, выжигая горячий след на моих щеках, льются вниз и летят на пол, неслышно приземляясь. Но мне кажется, что я слышу каждую из них. Слышу каждую слезинку: как она вытекает из глаза, скатывается вниз и с высоты капает на пол. Мне кажется, что я слышу ход собственных мыслей, но то, что происходит вокруг меня, я не слышу. Голоса моей семьи смолки для меня, хотя по губам я видел, что они упорно говорили мне что-то сквозь слёзы. Разве они могли мне чем-то помочь? Разве могли облегчить потерю? Мне показалось, что я услышал даже голос Фреда, словно заглянул в прошлое, когда он ещё был жив и проходил в Большом Зале несколькими часами ранее.       «Готов убить парочку злодеев, братишка?»

***

      Гарри Поттер вернулся. Гарри Поттер снова выжил.       Мы все стояли во дворе Хогвартса, побитые, уставшие, упавшие духом. Тёмный Лорд объявил, что Гарри Поттер мёртв. Кто-то ещё противился ему, а у кого-то больше не осталось сил. Но мы не сдавались духом.       И правильно. Ведь Гарри Поттер был жив, а вместе с ним и наша надежда!       Все смеялись и улыбались, несмотря на напряжённую ситуацию, когда увидели Гарри живым и невредимым. Я больше всего хотел увидеть реакцию Фреда, а заодно и мою, ведь я всегда смотрю на него, как в зеркало. Я, сияя и улыбаясь во все тридцать два повернулся назад и направо, туда, где, за моей спиной, всегда стоял Фред. Рядом со мной. И моя улыбка тут же исчезла с лица. Ведь у меня больше не было Фреда...       Эта Битва унесла многие жизни. У матерей она забрала детей, у братьев — сестёр, а у сестёр — братьев. Она забрала у кого-то друзей, у кого-то — любимых, знакомых, родных. А у меня...у меня эта битва отобрала саму жизнь.