Sedative.

- Ты чипсы несёшь или нет?! - Да сейчас, сейчас... Чувак, я, кажется, их забыл... - Мудак! - Залупа! - Иди на кухню, там попкорн для микроволновки где-то в ящиках валялся, ищи. - Я нашёл! - Ну, так засунь его, хер ли мне то орёшь! - Куда засунуть? - В анус себе, идиот. - с выдохом и закатив глаза, Андрей сползает с дивана, и плетётся на кухню к другу. Ведя рукой по стене, ощупывая каждую неровность, каждый шов обоев, Андрей заходит на кухню, и застаёт там примерно такую картину: маленькие шарики попкорна рассыпаны по всем доступным поверхностям кухни – подоконник, обеденный стол и стол для готовки, табуретки, плита, ну, и, разумеется, пол. - Сам убирать будешь, лох. - Ну Андрю-ю-ю-х! - заканючил высокий парень, с короткой простой стрижкой, недлинной волнистой чёлкой, и светло-пшеничным цветом волос. - Сам натворил, сам убираешь. Справедливо же? И то, что осталось всё же поставь в микроволновку на несколько минут. А царь пойдёт на отдых. – с такими словами Андрей – парень 15-и лет, с торчащей вверх прямой чёлкой, с таким цветом волос, какого добиваются многие девушки, эдакий молочный шоколад, одетый в лёгкую, трикотажную простую кофту с маленьким кармашком на груди, и большим овальным вырезом. Кофта была ему великовата – ведь Андрей был очень-очень худым, а тёмно-синие джинсы в «обтяг» ещё сильнее подчёркивали стройность. Глаза – красивого, тёмно-карего цвета, но очень яркие и блестящие, как два раухтопаза, разрез глаз, если присматриваться, чуть восточный. Мечта и предмет обожания всех девочек средних классов. Рядом с ним Рома, блондин, смотрится премного странно. Почти неизвестный в школе, тем не менее, пользуется популярностью учителей, ведь на счету уже не один сорванный урок и не одна сорванная психика учителя. Не то что бы хулиган, скорее просто ненормальный человек. Последняя парта – его зона. Даже оттуда он практикует переговоры со всем классом одновременно, улыбаясь всем подряд и без повода. Наивная, радостная, и не прекращаемая болтовня – это уже само собой, так же как и резкие, нервные, повторяющиеся движения. Будь то отстукивание ногой несуществующего ритма по полу или брякание костяшками пальцев по парте. Смех такой же, как и сам Рома – резкий, громкий, отрывистый. Мальчик не от мира сего, но горячо любимый всеми друзьями и одноклассниками, родителями и родственниками. Умные глаза, в обрамлении чёрных ресниц, совершенно не сочетающихся со светлыми волосами. Высокий, с гордой осанкой, и молочно-белой полупрозрачной кожей. Не худой и ни капли не полный, ни мышц, но и не торчащих костей. И вот такая «пара» была друзьями на протяжении многих и многих лет. Два абсолютно разных цвета волос, разные увлечения, хобби… - Неси попкорн, я уже врубаю! В этот момент в комнату принёсся Рома, с большой тарелкой, которая была скорее похожа на тазик, доверху наполненной попкорном, который то и дело разлетался в разные стороны из-за мелкой дрожи, пробирающей кисти рук блондина. Брюнет вскочил с дивана, вырвал ёмкость из рук Ромы, и плюхнулся обратно на диван, попутно дотянувшись кончиками пальцев до выключателя, и нажав на пульте кнопку «плей». Рома же в своей любимой манере разбежался, сделал прыжок и через секунду уже валялся на диване, запрокинув ноги на спинку, а головой сильно ударившись о живот Андрея. Последний резко перевернулся на бок, спихнув голову Ромы, и согнулся от боли, прижав коленки чуть ли не к подбородку. -Урод, смотри куда прыгаешь, блять! – с лёгкой хрипотцой прошипел стройный брюнет. Рома медленно снял ноги со спинки, тихонько присел на краешке дивана. Пальцы отбивали нервную чечётку по диванной подушке, веко слегка дёргалось. Осторожно, так, что бы это не заметил отвернувшийся в противоположную сторону Андрей, Рома поднял руку, и легонько, снизу вверх провёл пальцами по согнутому и выступающему позвоночнику друга. Тот едва заметно содрогнулся от прикосновения. Дойдя до плеча, он положил на него руку, и тихонечко сжал. -Прости, ну прости-и… Андрея уже заметнее и сильнее передёрнуло от пробежавшихся табуном мурашек. -Забыли. Фильм смотри, начальные титры заканчиваются. И двое, старательно не смотря друг на друга, пялятся в экран, иногда вытягивая вперёд руку, чтобы взять чуть подгоревший попкорн. В середине фильма Андрей уже сидел в напряжении, ведь каждую секунду казалось, что вот-вот в фильме что-то должно случиться. Рома вжался в угол дивана, и едва прикрывал глаза ладонью, наблюдая происходящее сквозь пальцы. Брюнет, поглядев на друга, едва ухмыльнулся, и резко дёрнул блондина за руки, ближе к краю дивана. -Руки-и-и от лица убери, всё самое интересное пропустишь! – Андрей крепко держал запястья Ромы. Но, как говорится, страх сильнее, и Рома вырывается из, мягко говоря, слабенькой хватки приятеля, и скатывается с дивана. -Нервный. Если я дам тебе успокоительного, ты досмотришь? – Андрей решил поиграть на нервах и чувствах Ромы. Он уже был готов забить на друга-идиота, и вернуться к просмотру киноленты, но Рома неожиданно кивнул. -Что? -Дай мне таблетку. Успокоительного этого своего дай. -С ума сошёл? Да пожалуйста. Пошли. – мимоходом нажав на пульте «паузу», Андрей махнул рукой в сторону кухни. -Как? Скажи мне, как можно бояться обычного ужастика? Причём, до такой степени. – Сосредоточенно расшвыривая многочисленные коробочки с лекарствами в ящике, спрашивает Андрей. - Вот так. Ненавижу. Ненавижу все эти органы, кровь, фу, блять. – Рому передёрнуло, глаза заметались из стороны в сторону. -Кто-то вроде бы собирался на врача поступать, нет? – рассмеялся брюнет, глядя в упор на друга. -Родители заставляют, я не хочу, ты и сам прекрасно знаешь. А если я поступлю на психолога, то никаких органов не будет. В то время как остальные будут копаться в кишках, а я сидеть в тёплом кабинетике. Так что обломись. – закончив размышления, объявил высокий парень с прозрачной кожей. -Психолог? Да тебе самому лечиться давно надо. – со злой ухмылкой объявил мальчик-шоколад, и отвернулся к ящику. Уже достав нужную пластинку с маленькими круглыми таблетками, и с готовностью протянуть её буквально секунду назад стоящему около стола юноше, сам Андрей был с силой прижат к ледяной стали холодильника. Висящий на поверхности магнит из Турции больно впился в спину на уровне лопаток. Одна ладонь Ромы лежала на ключицах Андрея, другая удерживала оба запястья одновременно. Круглые зеленоватые глаза опустились и смотрели даже не в лицо удерживаемому парню, а куда-то сквозь него, в бесконечность. После пяти секунд такой немой сцены, Андрей чуть повернул затёкшую ладонь, и словно придя в сознание от едва заметного движения в его запястье, Рома резко отдёрнул руки от друга, и, подойдя к стене, буквально сполз по ней, прикрыв глаза. Андрей моментально выдавливает один кругляш из невыпущенной из рук пластинки, подносит к кранику кулера высокий прозрачный стакан, наливает воды до краёв, и, садясь на корточки рядом с Ромой, буквально сквозь зубы проталкивает ему таблетку, после тыкая стаканом в пересохшие губы. Рома резко отбирает стакан, и тяжело глотая, выпивает залпом весь стакан, после чего встаёт, доходит дивана, шумно садится на него. Протягивает руку к небрежно брошенному пульту, и нажимает на «плей». Андрей аккуратно присаживается рядом в позе лотоса, и наблюдает за тем, как только что вжимавшийся от испуга Рома пристально, словно рассматривая и запоминая каждую деталь киношного убийства, смотрит в экран. А на экране происходит всё то, от чего обычно выворачивает наизнанку Рому. На экране кровь, разорванная кожа, синие следы от рук, хлещущая во все стороны кровь. Обычно спокойному, относящемуся ко всему пофигистически Андрею, становится не по себе. Даже не от происходящей кровавой бессмыслицы в телевизоре, а от внезапной перемены настроения Ромы. Списав всё на сильное и быстрое действие таблетки, Андрей расслабился и уселся поудобнее на диване. Кино подходило к концу, но ни один из двух парней так и не разобрался в сюжете, продолжая размышлять каждый о своём, но при этом пассивно смотря ужастик. Андрей потянулся, на лице появилась эмоция наслаждения от этого движения, но тут же он коротко и немного по девчачьи взвизгнув, стукается от спинку дивана и падает на маленькую декоративную подушку мягким местом. Причиной тому послужило неожиданно появившееся во весь экран плазменной панели лицо. Синее, с гримасой застывшего ужаса, широко распахнутым тёмным провалом открытого рта, пытающегося вдохнуть хоть чуть-чуть воздуха. На тонкой шее персонажа фильма были зажаты руки с длинными пальцами и побелевшими от усилий костяшками. Голова дёрнулась в последнем предсмертном судороге, и тут же руки, всё это время с силой сжимавшие горло, быстро исчезли из кадра, и теперь план захватывал большую комнату, в которой на полу лежит парень лет 20-и, а около него стоит мужчина, с лёгкой небритостью и проседью на висках. Мужчина мрачно посмотрел на дорогие наручные часы, и изрёк время и причину смерти от своих же рук. «Без четверти пять, причина смерти асфиксия.» После чего надвинул рукав на часы, закрыл глаза трупу, и, открыв лёгкую пластиковую дверь, удалился из комнаты. По экрану поползли нескончаемые титры. -Дерьмо фильмец. Что за урод это снял? – вертя в руках коробочку из-под диска, спросил будто бы ту самую пластмассовую коробочку Андрей. Повернувшись в сторону друга, Андрей застал картину смирно сидящего друга, всё так же продолжавшего пялиться в уже погасший экран. -Ммм… Я спать пойду, что ли. А то едва на половине фильма не заснул. – зевнув и потянувшись, Андрей подхватил тарелку с остатками попкорна и протопал в свою комнату. Уже оттуда крикнув, что Рома может располагаться прямо на диване, Андрей, сжевав последний кукурузный шарик, засопел. *** 03:18. На диване что-то зашуршало, после чего оно же встало и, шлёпая босыми ногами, направилось на кухню. Тихо клацкнув выключателем, Рома зажёг бра над столом. Две минуты проискав таблетки успокоительного, и обнаружив их лежащими около вазочки с конфетами, он выдавил небольшую горсточку себе в руку. Зажав их в кулаке, и захватив кувшин воды, Рома неторопливо двигает в сторону комнаты Андрея. Распахнув дверь в его комнату, он зажёг светильник над письменным столом , и подойдя к кровати, пару секунд полюбовавшись на спящего без майки брюнета, Рома резко плеснул ему в лицо пол кувшина воды. Резко проснувшись и открыв рот от неожиданного ледяного душа, Андрей в непонимании уставился на друга. Не теряя ни секунды, Рома быстро засыпает ему в рот почти всю горсть таблеток, а на попытки Андрея выплюнуть всё содержимое рта, Рома с силой врезает ему кулаком по нижней челюсти. По подбородку, из уголка губ, тихонько сползает тоненькая струйка крови. Одной ладонью удерживая обе кисти Андрея, Рома садится ему на ноги, и зажимает рот другой ладонью. -Глотай их, живо! – с яростью орёт прямо в лицо Андрею Рома. Глаза брюнета первый раз за всю жизнь становятся столь круглыми и испуганными. Голова, насколько возможно, качается из стороны в сторону, выражая протест и нежелание подчиняться. Блондин ещё больше бесится от этого жеста, и сильно подтолкнув вверх голову уже, кажется, бывшего друга, Рома впивается зубами в тонкую кожу на ключицах. Сильно оттянув и порвав кожу, Рома опять смыкает зубы на другом участке кожи, и ещё раз прокусывает. Опять чуть отодвигает голову, и снова до крови раздирает кожу на ключицах. По лицу Ромы текут слёзы, раздаются всхлипы и невнятное мычание на всю комнату. Вся шея в размазанных каплях ярко красной, будто ненастоящей, а такой же, как в тех же самых фильмах ужасов, крови. В этой же самой крови и губы блондина. Зелёные глаза горят, впиваясь в лицо Андрея. Заметив то, что он так и не проглотил таблетки, Рома бьёт ему кулаком в живот. -Глотай же ты, блядь! – Рома уже не сдерживаясь орёт и наносит удар за ударом по лицу брюнета. После серии смачных ударов, Рома останавливается и переводит дух. Андрей уже не может плакать и вырываться, он просто покорно проглатывает уже окрасившиеся в красный кругляши во рту, один за другим. Рома, как-то удовлетворённо хмыкнув, вливает в рот брюнету немного оставшейся воды из кувшина, невесть откуда достаёт ещё одну таблетку, и, не запивая, сам проглатывает, после чего встаёт и уходит из комнаты. Андрей чуть-чуть шевелит затёкшими пальцами, и понимает, что даже при огромном желании не смог бы сейчас встать и позвонить хоть кому-нибудь. Да и кому звонить? Полиции? Звонить в полицию и жаловаться на то, что его же друг накачал его таблетками? Нет. Слабость накатывает с каждой секундой больше и больше, и через пару минут даже моргать становиться лень. По прошествии десять минут в комнату заходит Рома, крутя в одной руке наточенный ножик для мяса. -Шлюха-а-а. – медленно и тягуче произносит он, снова садясь на ноги Андрея. Нож мягко ложится на простынь рядом с ним, едва касаясь холодной сталью бока брюнета. -С этими таблетками ты не сможешь не сопротивляться мне, не сбежать, а это даст более разнообразные варианты проведения этой ночи, правда? – нервно усмехнувшись, блондин наклоняется к лицу Андрея, стирает пальцем каплю крови с его щеки. -Удобно, правда? Тебе не нужно ничего делать, а мне не нужно связывать тебе руки. Чудесные таблетки. – улыбаясь как чеширский кот, Рома привстаёт на кровати, переворачивает Андрея на живот, и снова усаживается. Неуверенно берёт в руку нож, приятно холодящий вспотевшие ладони, и кончиком проводит вдоль позвоночника. За остриём остаётся тонкая красная ниточка, начинающая от линии роста волос, и заканчивающаяся где-то в районе резинки штанов. Не раздумывая, Рома приспускает штаны, и заканчивает линию чуть ниже копчика. «Жертва» тем временем лежит, и только изредка сгибает и разгибает пальцы, будто пробуя их на работоспособность. Приспустив резинку штанов вместе с трусами ещё ниже, Рома подгибает колени Андрея так, чтобы получить позу, напоминающую позу «раком». Слегка помотав головой чтобы убедиться, что это не сон, Рома резко входит в Андрея. Без предупреждения, но с чем-то, что слегка напоминало заботу. Жестокую заботу. Ладони Андрея на секунду сжимаются в два небольших кулака, но тут же обессиленно падают на простыню. Рома продолжает вбиваться в человека, с которым общался всю свою сознательную жизнь. С которым сидел за одной партой, с которым смотрел фильмы, с которым катался на великах, который сейчас лежит под ним и хрипло дышит. Продолжает вбиваться в лучшего и единственного друга. Если быть точнее, то уже не друга. И вопреки всему, продолжая делать бывшему другу больно, по лицу блондина полились слёзы, и раздалось глухое рыдание. Он понял, что никогда у него и не было друга. Он был для него только способом занять свободное время. Разве Андрею кто-то был нужен? Никогда. Рома в жизни не встречал более пофигистичных людей, которым никто не нужен. Рома вошёл в него до упора, разрывая Андрея изнутри. Последний прогнулся и даже издал что-то приблизительно похожее на полу-стон полу-крик. Кончив в брюнета, Рома сполз на пол, и ползком добравшись до стола, вылил на себя остатки воды. Немного отдышавшись, опять присел на краешек кровати. -Прости меня, пожалуйста. Но ты сам виноват, ты был пожизненно виноват передо мной. – срывающимся голосом тихо, будто жалея, произнёс Рома. Но действие таблеток постепенно проходило, и Андрей был уже в состоянии двигать руками, чем не мог не воспользоваться. Тихо протянув руку поближе к блондину, он показал средний палец. Простой, молчаливый, ежедневный жест Андрея. Но слишком, слишком красноречивый жест, который был подсунут почти в лицо Роме. -Сука! – с яростным криком Рома хватает нож, и с силой дёргает за палец, выворачивая в обратную сторону. Дёргает и ломает до тех пор, пока палец не превращается в кровавое месиво с торчащими обломками костей. Рома опять садится на Андрея, аккуратно, боясь испачкаться об алую простынь. Берёт нож, и наотмашь, широкими движениями, высекает на спине Андрея большими буквами, от лопатки до лопатки, слово «SLUT» (перев. «Шлюха») . После чего притягивает его к себе за горло, засовывает нож в рот, и резкими движениями вправо-влево рассекает щёки. Глаза Андрея мечутся из стороны в сторону, из горла доносится хлюпанье крови, кровь заполнила весь рот, потоком льётся в горло, перекрывая путь воздуху. -Твоей новой улыбке позавидует Джокер. – увидев свою «работу» заявляет Рома. И перерезает горло от уха до уха своему другу. Бывшему другу. Мёртвому бывшему другу. Встаёт с кровати. Смотрит на лужи крови в комнате, насквозь пропитанное кровью постельное бельё, на Андрея, который пару часов назад был способным понравиться любому человеку, а сейчас лежит весь в глубоких и длинных разрезах в собственной крови. Нож падает на ковёр, окроплённый красными каплями. Вслед за ножом падает Рома. С криками он бьёт кулаками пол, действие таблетки проходит, успокоительный эффект рассеялся. По лицу текут слёзы, смешиваясь с чужой кровью, образуя солёный коктейль из страданий. Последний раз взглянув на Андрея и мысленно попрощавшись с ним и обещая скоро увидеться, Рома направляется на кухню, оставляя за собой размытые красновато-бордовые следы. *** Через несколько дней, сюжет в городской телевизионной программе. «Два дня назад в районе N, утром в квартире были найдены трупы двух подростков. Рому и Андрея утром обнаружили приехавшие с дачи родители. Один подросток был жестоко убит, были нанесены тяжёлые телесные повреждения заточенным ножом, в их числе разрезанный рот, перерезанное горло, также множественные синяки, открытый перелом пальца, вывихнутая челюсть. Было установлено, что второй подросток, найденный в квартире, и являлся убийцей. Сам же он погиб в результате суицида, от передозировки таблетками успокоительного, в общем количестве было принято 13 таблеток. Похороны состоятся --.--.--, обоих подростков будут хоронить в закрытых гробах».