Голубые гортензии

Колин никогда не покупал цветы. Нет, не так. Он бы сказал, что редко покупал цветы, не его это стиль. Но свидание – совсем другое дело. А ему предстояло свидание, и очень важное. Будет неловко, если он опоздает и заставит его ждать. Он знал, что Эзра не станет жаловаться, он ведь никогда не жаловался. Но нехорошо заставлять кого-то ждать. Достав кошелек и улыбнувшись флористке, Колин потянулся за букетом голубых гортензий, цветов, что так полно воплощали и Эзру и его самого. Эзра был голубым. В нем было много оттенков голубого, иногда он был пронзительно-голубой, как безоблачное небо ясным днем, а иногда темнел, словно налетевшая буря. Голубой, как те таблетки, что он принимал иногда. Яркий, как ясное небо. Колин любил устроиться с Эзрой на диване и слушать, как тот болтает о вещах, которые потом приходилось гуглить (разница в возрасте, сами понимаете):о барабанах и своем альбоме, о фильме и опере, любоваться его самолюбованием.Расчесывать его волосы и переплетаться ногами. Колину нравилось, как загораются страстью глаза Эзры, о чем бы тот ни рассказывал. Он говорил торопливо, запинаясь и подыскивая слова. Это из-за его творческой натуры (или из-за косячка). Они перебивали друг друга, заполняя паузы, словно дождь выбоины дорожки и как «Аминь», бесконечно повторяли «мы». Больше всего он любил вдыхать его запах – смесь ароматного табака*, парфюма и его кожи и спальня пахла именно так. Эзра всегда знал, когда Колин делал что-то именно для него и спокойно принимал это, а Колин продолжал делать так и дальше, потому что наслаждался тем, как Эзра напитывается его любовью. А вот чего он не знал, так это самого себя, медленно и постепенно продираясь сквозь покрытые синими чернилами страницы. Гортензии означали Колина. Значение этих цветов не слишком известно. И он был уверен, что пареньку они обязательно понравятся, ведь розы или лилии для него слишком банальны. Гортензии говорили о глубоком и искреннем чувстве, о его чувстве к нему. Когда-то его мир был лишен цвета. Все было серым: его сердце, дым его сигарет, его мечты. Он знал, что крушение брака сделало его совершенно бесцветным. Выдыхаемый дым поднимался вверх и когда появился Эзра, принеся с собой цветной хаос, он снова стал замечать цвета и понял, как сильно этого жаждал. Его чувство росло стремительно и неудержимо, вот почему он выбрал гортензии. Выйдя из цветочного магазина, он взглянул на часы и направился к машине, оправив костюм. Ни единой складочки на рубашке. Сейчас было малолюдно, потому он и выбрал это время для особенной встречи наедине. «О, прекрасные создания!» - любимая песня Эзры играла в машине и Колин подпевал, а вечерний ветерок веял ему в лицо на скорости пятьдесят миль в час. И песня, конечно же, напоминала о его мальчике. Изысканном, запутавшемся, восхитительном, решительном, беспечном и таком юном. Эзра бы легонько, как паучок, пробежался пальцами по его татуировке и, опершись подбородком о его обнаженную грудь, уставился бы на него. Накурившись марихуанны, мальчик улыбался от уха до уха. Колин часто шутил, что желает Эзре дожить до двадцати восьми лет** и тот смеялся, как безумный. Он так привык к этому смеху, что с трудом представлял, как можно жить без него. На приборной панели лежала пачка сигарет. Принадлежавшая Эзре. Сам он бросил уже давно, даже написал прощальное письмо прежде чем без колебаний выбросить в мусор последнюю пачку. Просто однажды Джек*** вернулся из школы и попросил его бросить курить. «Это тебя убивает, папа» вот что он сказал тогда. Прекратить было трудно, но он все равно справился. А вот сЭзрой было не так. Преодолеть одержимость Эзрой ему оказалась не под силу. Он нервничал, вцепившиеся в руль ладони взмокли. Колин еще раз взглянул на букет голубых гортензий и прокрутил в голове слова, что собирался сказать другому мальчику. Потом вышел из машины и направился к Эзре. Он здесь. Колин откашлялся и улыбаясь посмотрел на юношу «Эзра. Ты пахнешь мокрой землей после дождя, свежим теплым хлебом, снежным северным ветром. На вкус ты словно сахарная пудра, сладкий и нежный. Как чашка крепкого чая, ты побуждаешь меня просыпаться по утрам» Он глубоко вдохнул и собрал всю смелость, чтобы продолжить «Любовь к тебе раскрасила мою бесцветную жизнь буйством всех твоих неисчислимых красок. Словно произведение искусства. И…» Колин облизнул губы «Черт, это так прекрасно» Колин улыбнулся «Спасибо, что раскрасил мой мир, Эзра» Он взглянул на цветы, что держал в руках и положил букет перед ним. Голубые похоронные цветы красиво смотрелись на серой могильной плите мальчика. Эзра не дожил до своего двадцативосьмилетия. Эзра был его любимой загадкой. Его бесконечной слабостью. Силой его настоящего и прошлого. Он пришел, чтобы помочь ему найти себя. Научил его любить себя и сотворил в его мире хаос разноцветья, как никто не смог. А потом вдруг ушел и забрал с собой все краски. Колин прикурил сигарету.