Memento mori (лат. "Помни о смерти").
В классе было тихо. Ученики шуршали страницами учебников, писали цифры на бумаге и осторожно переговаривались негромкими голосами. У доски кто-то отвечал, царапая мелом длинное уравнение. Урок был седьмой, последний, и ученики изнывали от нетерпения покинуть класс. И кто вообще придумал четверги?! Такой длинный и скучный день, когда сил на учёбу уже не остаётся, а до выходных ещё целые сутки. Четверг - это вроде как уже конец недели, но по факту только середина, и расслабляться ни в коем случае нельзя. Другое дело - пятница. В пятницу после уроков у большинства школьников наступает свободное время, которое можно распланировать по своему усмотрению. Но пятница должна была наступить только на следующий день, а вот злосчастный четверг был как раз в настоящее время,и ученикам ничего не оставалось, кроме как строить планы на предстоящие дни. Об этом и думали многие в классе, ожидая конца уроков. Кто-то печатал сообщение, договариваясь о встрече, кто-то составлял список покупок, кто-то в уме подбирал одежду на следующий день, кто-то просто размышлял о том, как пройдут выходные. К сожалению, пока что всё это были только планы, и до их осуществления нужно было подождать ещё как минимум одни сутки, а может быть и больше. - Хорошо, Миша. Садись, - послышался голос учительницы, - Так... Следующий номер у нас будет отвечать... - её близорукие глаза в незаметных на лице очках в тонкой оправе забегали по списку. Все насторожились. Выходить к доске никому не хотелось. Ученики на секунду оторвались от своей работы и в ожидании подняли глаза. Вверх взметнулась рука Тани, но учительница мягко осадила её. Никита, симпатичный парень с пухлыми щеками и вздёрнутым носом, посмотрел на одноклассницу с насмешкой. Таня обиженно поджала губки. Широкоплечий Серёжа тоже посмотрел на Таню, но в его взгляде читалось только равнодушие. Он отвернулся от неё и попытался размяться в тесном пространстве, поворачиваясь то вправо, то влево. В тишине раздался громкий хруст Серёжиного позвоночника. Его сосед по парте, Юра, недовольно отодвинулся подальше, опасаясь быть задетым. Даша, сидевшая сзади парней, чуть слышно фыркнула. - Инна Гаврилова, давай-ка к доске. Сделаешь четыреста тридцать девятый номер, буквы а) и б), - раздался, наконец, мягкий голос учительницы. Стройная, хрупкая на вид девушка, сидевшая на четвёртой парте во втором ряду, встала и поспешила к доске. Все в классе вздохнули с облегчением: Инна хорошо справлялась с математикой, и учительница не смогла бы посадить её на место с двойкой и спросить кого-нибудь ещё. Инна Гаврилова особо не думала о задании - она-то давно всё решила и теперь просто списывала с тетради. О чём-то другом, более важном, она тоже не думала. Все планы на выходные у неё были давно составлены: в пятницу позаниматься в музыкальной школе, на обратном пути купить пирожных, дома попрактиковаться в игре на скрипке; в субботу встретить подругу Настю, которая приедет в гости, потом пойти гулять, а вечером вместе допоздна смотреть какое-нибудь аниме. Более подробно план девушкой ещё не был продуман. В настоящий момент её мысли занимал глупый и бессмысленный вопрос о том, как Серёже удаётся помещаться в таком узком пространстве между партами. И ещё о том, как бы юбка не испачкалась мелом. Весь класс, тем временем, считал, что в голове у Инны происходит сложный и трудоёмкий мыслительный процесс. Впрочем, долго никто не задерживал на ней своего внимания. У всех были дела намного важнее наблюдений за девушкой, отвечающей у доски. Таня переговаривалась с Надей и одновременно печатала сообщение подружке Алине, чтобы на следующий день встретиться в торговом центре. Серёжа вздыхал, вспоминая, как ему не хочется в субботу ехать на соревнования по лёгкой атлетике. Даша и Миша переглядывались друг с другом: в воскресенье они договорились сходить в кино. Юра в уме подсчитывал сумму, нужную для покупки новых компьютерных игр, в освоении которых он собирался провести выходные. Саша, поправляя волосы, рисовала эскиз для будущей работы, которой собиралась основательно заняться в пятницу. Все, так или иначе, думали о предстоящих делах и с нетерпением ждали звонка.***
Класс чуть слышно гудел всевозможными звуками: шелестом страниц, щёлканьем ручек, постукиванием ногтей по парте, скрипом стульев, шёпотом двадцати восьми разных голосов. Все они думали о том, что было, и о том, что будет. В пятницу, в субботу, в воскресенье, через неделю, через месяц, через год. Их мысли уносились бесконечно далеко в будущее. Юные и окружённые надеждами, ещё не успевшие разочароваться ни в чём, они мечтали, предполагали и строили планы. Они все, казалось бы, знали, каким будет завтрашний день. Они распланировали его до мелочей. Порядок и время уроков, кружки, тренировки и секции, прогулки и поездки. Завтра в это же время все двадцать восемь человек будут так же сидеть в классе и думать уже больше не о пятнице, а о субботе и воскресенье... Но им только казалось, что они точно знают, каким будет завтрашний день. Никто из них представить не мог, что завтра их класс будет другим, и что они даже не будут подозревать, насколько сильно изменились со вчерашнего дня. Да о чём говорить, если и четверг они будут помнить уже немного по-другому. Впрочем, поменяется одна незаметная мелочь, но в глубине их душ в какой-то исходной точке зародятся изменения, а любое, даже самое маленькое, изменение может повлечь за собой множество других.***
Инна неспеша шла домой. В этот день не было занятий в музыкальной школе, и торопиться было некуда. Она вдыхала прохладный воздух и думала о том, как сильно у неё сегодня хрустят косточки. Уроки вымотали её, поэтому она мечтала только о мягком диване и тёплом чае. Девушка остановилась у перекрёстка и удручённо посмотрела на пешеходный светофор, горевший красным. Ждать нужно было ещё семьдесят пять секунд. Инна начала рассеянно разглядывать стоявших рядом людей. Её внимание привлекла женщина в сером непромокаемом балахоне и старомодной шляпе, закрывающей верхнюю половину лица, державшая в руках огромный, под завязку набитый продуктами пакет. Мимо дамы внезапно пронёсся какой-то подросток, видимо, спешивший на автобус. Он довольно ловко обогнул её, не желая задеть, но зацепился за злосчастный пакет ногой. К счастью, парнишка не упал, но тонкий, до предела натянутый полиэтилен не выдержал и разорвался. Продукты посыпались на грязный асфальт. Женщина охнула и начала поспешно подбирать рассыпавшиеся яблоки, бутылки с молоком, куриное филе, консервы и многое другое, что тоже оказалось на тротуаре. Неизвестно, что вдруг проснулось в Инниной душе: жалость, совесть, или желание покрасоваться перед парнем, всё-таки опоздавшим на свой автобус, но она подбежала к женщине, достала из кармана пакет, по случаю оставшийся от прошлого похода по магазинам, и начала помогать собирать упавшие продукты. Дама благодарно улыбнулась, не поднимая головы. Они вместе собрали всё как раз в ту секунду, когда светофор загорелся зелёным. Пытаясь всё-таки заглянуть женщине в глаза, Инна помогла ей подняться. Они вместе быстро перешли дорогу, не говоря друг другу ни слова. Девушка чувствовала на себе изучающий взгляд, но сама не могла увидеть те глаза, которые так пристально на неё смотрели. Ей казалось, женщина хочет что-то сказать, и вот-вот должно произойти очень важное событие. Но спросить первой не решалась из-за робости, некстати охватившей её. И вдруг незнакомка резко остановилась, развернулась, вскинула голову, и Инну пронзил холодный, но ослепительный и обжигающий взгляд. Глаза у дамы были светло-голубого, льдистого цвета. Они ярко светились, как две очень близкие звезды, и пугали своей глубиной. На фоне этих глаз растворялись все другие черты лица, и Инна не могла запомнить ничего, кроме них, кроме этого беспристрастного взгляда. Женщина приблизилась почти вплотную, и её лицо внезапно стало грустным, даже глаза немного потемнели. Она дотронулась тонкой, изящной рукой до плеча девушки и тихо, но отчётливо прошептала: - Инна, я вижу, что завтра в это же время, на этом же самом месте ты умрёшь. Всё внезапно замерло. Инна вдруг очутилась в пустом, безмолвном пространстве наедине со странной женщиной. Окружающий мир не исчез, но девушке казалось, что она находится за его гранью. Люди и машины вокруг двигались в вязкой, туманной массе, как будто в замедленной съёмке. Они не замечали её и, казалось, проходили насквозь. Она тоже не замечала их и неподвижно стояла, глядя в белую туманную даль пустыми, поблекшими глазами. С губ сорвался чуть слышный вопрос, прозвучавший сдавленным и каким-то чужим голосом: - ...За что?.. - Ни за что, Инна. Просто все когда-нибудь умирают. И твоё время почти пришло. В этом нет ничего удивительного. - Но как же так?! - девушка растерянно заморгала, желая перебить внезапно возникшее желание заплакать. Она всей душой хотела не верить незнакомке, но почему-то ясно понимала, что та не врёт. - Я покажу тебе, - прозвучал в повисшей вязкой тишине спокойный и ровный голос женщины. Она убрала руку с Инниного плеча и отступила на шаг. В ту же секунду Инна отчётливо увидела перед собой знакомый пешеходный светофор, горевший красным светом, и белые полоски "зебры". Она ощутила тяжесть рюкзака за спиной и с предельной ясностью услышала собственные мысли: "Всё-таки какой придурок этот Серёжа... Почему я должна делать с ним проектную работу?.. Какие скучные темы... Хотя, возможно, мы сработаемся... Как хочется спать..." - так вот о чём она будет думать ровно через двадцать четыре часа. Светофор приветливо загорается зелёным, девушка уверенно ступает на шоссе. Она успевает сделать около пяти шагов, когда из-за поворота на бешеной скорости вылетает дорогая иномарка. Инна хочет бежать, но ноги будто прирастают к земле, да и поздно уже что-то делать, так как между девушкой и белым бампером машины остались жалкие метры. Визг тормозов, яркий свет фар перед глазами, чей-то пронзительный крик, глухой удар... Всё. Инна закрывала лицо руками и глотала катившиеся по щекам слёзы. В её голове звучал тот ужасный, громкий и отчаянный крик, раздавшийся в последний момент. Наверное, это она сама кричала. Но теперь уже всё равно. Женщина в балахоне стояла рядом и терпеливо ждала чего-то. Её глаза снова были спрятаны под полями дурацкой шляпы. - Я же могу всё исправить? Я теперь знаю, что произойдёт, и могу пойти другой дорогой... - подавляя слёзы, с надеждой в голосе спросила Инна. Но женщина покачала головой. - Нет, ты не сможешь ничего изменить, - в её голосе слышалось сожаление, - Где бы ты ни оказалась, твоя жизнь оборвётся в назначенное время. Тем более, завтра ты забудешь о нашем разговоре. - Тогда зачем?! - Инна сорвалась на крик. Незнакомка предостерегающе подняла руку. - Потому что я могу тебе помочь. Ты можешь продолжить жить, но только в одном случае. Чтобы не умирать в этом мире, ты не должна в нём рождаться. - Вы шутите? - девушка со злобной насмешкой посмотрела на владелицу шляпы. - Нет, я не шучу. В моих силах сделать так, чтобы твоя душа родилась в совершенно другом мире и продолжала жить там. А здесь всё пойдёт так, как будто тебя никогда не было. События просто перестроятся, и ты будешь вычеркнута из жизней всех твоих родных, друзей и знакомых. Зато ты окажешься там, где сможешь жить дольше. Ну что, Инна? Девушка не могла сказать ни слова. Просто всё это было слишком похоже на бред. Это звучало абсурдно, нелепо, нереально. Этого не могло быть! Да и как ей решиться на это? Бросить всё и попасть в совершенно незнакомый мир! Шагнуть в неизвестность. Невозможно! - Я понимаю твою растерянность, поэтому даю тебе время подумать, - женщина поправила балахон и величественно подняла голову, - До вечера ты должна решить: ты начинаешь новую жизнь или... сама понимаешь. Перед сном мысленно произнеси своё решение, и утром ты либо проснёшься в своём новом мире, либо забудешь весь наш разговор. В новую жизнь ты можешь взять с собой одну вещь. Для этого просто положи её к себе в кровать. Это всё. Женщина уверенным, бесстрастным голосом отчеканила наставление, не давая Инне вставить ни слова. Она уже развернулась, чтобы уйти, но вдруг добавила: - Не думай, что я помогаю тебе за что-то. Я редко заглядываю в чужие судьбы и ещё реже вмешиваюсь в них. Но тебя мне жаль, и я решила, что помогу тебе. Считай что тебе просто повезло, - по её лицу скользнула улыбка, и она, кивнув на прощание, растворилась в тумане. - Подождите!.. Инна снова оказалась на оживлённой улице у перекрёстка. Странной женщины не было. Она просто исчезла, даже не позволив ничего спросить.***
Инна не помнила, как дошла до дома. Она молча переоделась, молча пообедала и так же молча села за компьютер. Уроки она не делала - это теперь не имело смысла. Инна с ужасом осознавала, как у неё много неоконченных дел, и с ещё большим ужасом понимала, насколько эти дела незначительны и бессмысленны. Она думала, размышляла, перебирала варианты, решая, как поступить. Впрочем, она уже знала, каким будет её окончательный ответ. В этой жизни было слишком много людей, которые не смогут спокойно перенести её смерть. Если даже подружка Настя будет рыдать, то что говорить о родителях! Инна вздрагивала при одной этой мысли. Лучше пусть они никогда не будут о ней знать, чем вот так... Нет, дело было не только в этом. Инна просто боялась, вот и всё. Ей просто было страшно, хотя она сама не отдавала себе в этом отчёта. Она зашла в комнату к родителям и внимательно вгляделась в висевшие на стене фотографии. Ей вдруг почему-то стало обидно, что завтра на них уже не будет её лица. Её вообще не будет в жизни родителей. Ну ничего, у них останутся братья, а Инна как-нибудь переживёт - не маленькая. Она вздохнула и вышла из комнаты. Девушка начала искать предмет, который могла бы взять с собой. Хотелось забрать всё: смартфон, альбом с рисунками, тёплый плед, ящик мелочей, все любимые книги, вообще весь свой мир, который она так любит. Но выбор остановился на скрипке. Это была самая дорогая вещь. Она олицетворяла собой любимое занятие и присутствовала в Инниной жизни почти с самого рождения. Именно скрипка показалась девушке самой нужной, поэтому, бережно положив инструмент в чехол, она заранее сунула его под подушку. Вечером, когда вся семья собралась дома, Инна еле сдерживалась, чтобы не рассказать всё родителям или старшему брату. Но делать этого было нельзя, и девушке оставалось только наслаждаться последними часами, проведёнными с семьёй. Она жалела, что не сможет попрощаться с друзьями, особенно с Настей. Интересно, что будет с подружкой, когда этот мир изменится? Наверное, ничего особенно плохого. Просто у неё будет другая лучшая подруга, и всё. Грустно всё это... Наступила ночь. В последний раз Инна пожелала родителям спокойной ночи, стараясь как можно лучше запомнить их лица. В последний раз посмотрела на братьев, дравшихся в своей комнате подушками. В последний раз легла в свою кровать, прижимая к себе чехол со скрипкой. Она прощалась со своим привычным миром. Инна подумала, что завтра её одноклассники опять пойдут в школу, а потом по своим запланированным делам, о которых думали сегодня. А она так и не купит пирожных... И вообще... И вообще никто даже знать не будет о девочке по имени Инна Гаврилова. Как будто сценарий жизни будет переписан. Обида, злость и безумное сожаление охватили девушку, не давая ей собраться с мыслями. Она закусила губу, проглотила подступившие слёзы и через силу заставила себя улыбнуться. Стараясь не думать о плохом, Инна попыталась представить себе мир, в котором она должна будет родиться. Может быть, это будет какое-то далёкое будущее? Или все будут не людьми, а, например, геометрическими фигурами? А возможно, что все цвета будут в негативе... Иннина фантазия уносилась всё дальше. Девушка помотала головой, скрестила пальцы и в шутку загадала: "Пусть я попаду в мир фэнтези и буду там самой прекрасной принцессой, и у меня будет роскошный дворец, много слуг, поклонников-принцев и собственный дракон!" - а вдруг сбудется? Но весёлого настроя надолго не хватило: всё-таки Инне очень не хотелось покидать свой привычный мир. Она сделала над собой усилие, чтобы прекратить подступившую истерику. Вспомнив слова женщины в шляпе, девушка мысленно проговорила своё решение: "Хочу продолжать жить в другой вселенной!" - и тут же провалилась в сон... Завтра этот мир забудет о ней навсегда. А она проснётся где-то очень далеко, и для неё начнётся новая, пока ещё неизвестная жизнь.