***
— Тебе требуется психологическое вмешательство, — твердила Ольга, привычно снимая слепок его ауры на предмет повреждений. Антон сделал вид, что не заметил новых усиленных нитей в рисунке своих щитов. — Позволь нам помочь. — Обязательно, — соврал он, потирая пальцами виски. Головная боль стала постоянным спутником, запястье вообще к утру покрылось коркой, поэтому пришлось перевязать бинтом. — Только не знаю, к кому из вас пойти: к тебе или Борису Игнатьевичу? — пошутил он, протиснувшись мимо Ольги. Судя по её лицу, шутка не удалась. — Думаю, обычным психотерапевтом здесь не обойдёшься. Нужно вмешательство иного типа, — появившийся из портала Завулон окинул Антона цепким неприятным взглядом и протянул руку для рукопожатия. Тот отшатнулся. Гесер лишь хмыкнул, давно привыкнув к эксцентричным выходкам своего оппонента. Антон изо всех сил постарался скрыть дрожь, но по вискам уже покатились капельки пота. Он ещё плохо контролировал себя в присутствии Завулона. Некстати вспоминались и его хриплые стоны, и дикий горящий взгляд. Светлый Иной оказался тем ещё извращенцем, получающим наслаждение от публичного секса со своим заклятым врагом. Всю планёрку Антон молчал и старался не поднимать взгляда от планшета. Внимание Завулона напрягало, усиливая зуд на запястье. Через некоторое время терпение закончилось, и Антон, пошатываясь, встал. — Можно мне домой, Борис Игнатьевич? Я кое-что забыл… Там… — он судорожным движением поправил удушающий воротник рубашки. И чего вырядился, как на свидание? Так гляди и в обморок свалится. Не хватало опозориться ещё сильнее. Хотя, казалось, куда больше. — Конечно иди, Антоша. Мы и без тебя справимся, — Гесер явно чувствовал вину и теперь потакал почти всем прихотям. — Выспись хорошенько. Скоро же Новый год. Антон прекрасно знал, что Завулон заявился на планёрку именно по поводу празднования этого сумасшедшего праздника. Дозоры под руководством Инквизиции хотели закатить совместную вечеринку, на которую он точно не пойдёт. Хватало неприятного шёпота за спиной, липких взглядов, молчаливого осуждения. Многие стали свидетелем его падения, и плевать, что во имя великой идеи. Теперь позорное клеймо словно горело сквозь Сумрак.***
До дома Антон добрался без происшествий, но пустота квартиры отдалась тупой болью в груди. Светлана с Надей и новой семьёй отдыхали за границей, а из близких друзей остался только один человек, да и то — бывший Тёмный. — Это я. Можешь зайти на чашку чая? — Антон привычно нажал кнопку быстрого набора. Связаться через Сумрак не рискнул. В последнее время он вообще побаивался туда входить. Воспоминания накрывали тошнотворным, кислым запахом. Голый холодный камень и нависший сверху демон с окровавленными клыками и торжеством во взгляде. Завулон не желал сдерживать эмоции, нарочно красуясь перед двумя Дозорами и Инквизицией. Тот, кто отказывал ему столько времени, сам добровольно принёс себя в жертву. Движения вперёд-назад, распирающее изнутри неправильное удовольствие, одновременный оргазм и темнота. Полный мрак: без звуков, запахов и лишних эмоций. В тот момент хотелось лишь одного… Антон задел мизинцем ноги косяк и тихо выругался. Воспоминания лишь подогревали напряжение, которое никак не желало уходить, постепенно трансформируясь в зудящее под кожей чувство беспокойства. Эдгар привычно осторожно потрогал щиты с просьбой открыть. Антон кивнул, пропуская его на кухню, и принялся накрывать на стол. — Ты почему не на работе? Снова приступ? — Эдгар — единственный, кого Антон был в состоянии терпеть рядом, — изучал его через Сумрак. — Плохо выглядишь. Тебе нужно провериться у наших. С Инквизицией у Антона тоже в последнее время не складывалось. Он, выставив на стол две кружки, почесал запястье. Зуд не проходил. По щелчку пальцев чайник разлил заварку, но Эдгар всё равно заметил его судорожное движение. — Что там у тебя? Хочешь, посмотрю? — спросил он. Антон попятился и врезался спиной в стену. Эдгар был тем, кто завернул его в огромное одеяло, несмотря на кровоточащий укус на шее и стекающую по ногам сперму. Тем, кто вытаскивал из первой и единственной истерики. Тем, кто отбирал алкоголь и сигареты. Тем, кто молча поддержал и продолжил поддерживать, почти ежедневно наведываясь в его холостяцкую квартиру. Только ради него Антон начал выходить из дома за продуктами, восстановил силы и вернулся на работу. Правда, пока не очень удачно. — Дай сюда, — узкая ладонь Эдгара ярко контрастировала с покрытой царапинами рукой Антона. Запястье постепенно лишалось размахрившегося грязного бинта. — Вот это номер! Что делать будешь? Антон растерянно разглядывал имя. Пресловутое «Артур» горело на коже чёткими линиями букв. Получить в качестве соулмейта главу Дневного дозора — то ещё удовольствие. Антон устало вздохнул. — Повешусь. — Думаешь, поможет? — хитринка во взгляде с головой выдала инквизиторскую сущность. Антон поёжился. Тут же неприятное ощущение, зародившись на самых кончиках пальцев, пробежало горячей волной по телу. Щиты затрещали, словно кто-то извне за секунду проверил их на прочность. Неужели его сканировали? — Какого? — Антон подался назад, с резким звуком продвинув табуретку по полу. — Ты… — Это не я, — Эдгар продолжал смотреть, и на его бесстрастном лице не отразилось ни одной лишней эмоции. — Только он уже знает. — Как? Что? Ты вообще… Зачем? — дыхание сбилось, словно предательство физически ударило в грудную клетку. Тот, кто столько времени был рядом, поддерживал, вытаскивал из депрессии, не подпускал ненужных сочувствующих, оказался лишь охранником, ждавшим, когда проявится нужное имя. Как там: цель оправдывает средства? Во рту запершило от горечи. Инквизиторы всегда преследовали другие цели, и часто они не совпадали с идеями обоих Дозоров. Вот и теперь Антона просто пасли до того момента, когда активированная при ритуале связь проявит себя. Злость усиливалась с каждой секундой. Антона затошнило. — Твой путь в этой жизни изначально был тесно связан с Завулоном. Странно, что ты предпочитал этого не замечать, — Эдгар продолжал спокойно сидеть, бесцветными глазами изучая нависшую над ним фигуру. — Я только оберегал тебя от вмешательства. Слишком нестабильным был твой фон, даже в Сумрак войти не можешь. — Зачем ты его предупредил? — в данный момент Антона интересовал только один вопрос. Казалось, что он даже почувствовал, как где-то далеко Завулон очень обрадовался пришедшей по инквизиторским каналам новости. Чужие эмоции тёплыми искрами погладили по щеке. Антон дёрнулся, а Эдгар кивнул, будто наверняка знал, что происходит. — Если бы пожал сегодня ему руку, то связь активировалась быстрее. Не понимаю, почему так противишься? — произнёс он. И ведь действительно не понимал. Откуда замороженному, лишённому эмоций Инквизитору понимать подобное. Тёмные всегда оставались Тёмными. Антон отшатнулся, рукой устало махнув на дверь. — Убирайся! Немедленно! Эдгар не стал спорить и бросил портал прямо на кухне, будто и не существовало в квартире никакой защиты. Хотя возможно и так. Антон был уже ни в чём не уверен. Вот чего он ожидал? Что Гесер просто так разрешит Инквизитору поселиться в квартире своего сотрудника? Вряд ли. Наверняка все вокруг были в курсе и просто ждали развязки, а Антон, поглощённый болью, страхами и невозможностью нормально воспользоваться силой, чтобы просмотреть линии вероятности, самолично впустил в квартиру предателя. Наивный Светлый. Его просто использовали. Телефон противно звякнул, оповещая о новом сообщении. Антон проигнорировал, встал, налил воды, выпил, и, почти уронив стакан, поставил его на мойку. Двигался чисто механически, потому что в голове, раз за разом прокручивались одни и те же мысли. Гесер, Завулон, обряд, сочувствующие взгляды друзей, похотливые врагов — всё это мелькало, как в калейдоскопе. Видимо, он слишком наивен, потому что снова повёлся на интриги обоих Дозоров. То, что можно было принять, что его парой являлся Завулон, даже не рассматривалось. Слишком больно. Неправильно. Обидно. Телефон снова звякнул. — Не хочу. Пожалуйста, сделай так, чтобы этого не было! — желание освободиться перекрывало всё остальное, и Сумрак был обязан ответить. Телефон, уже не переставая, мигал, играя мелодию входящего вызова. Антон не хотел никого слышать. Наверняка Гесер или Ольга, а может и того хуже — Завулон. Щиты жалобно затрещали, словно кто-то ломился в квартиру, наплевав на защиту. Антона накрыло странное ощущение апатии. Сумрак, как казалось, остался равнодушен к его мольбам, поэтому он просто прошёл в комнату и сел в продавленное кресло, слепо уставившись на стену перед собой. Атака внезапно прекратилась, и вокруг закрутилось пыльное марево. Погружённый в свои мысли Антон ничего не заметил. Вот чего он паникует? Чего расклеился? Всякое бывало на работе в Дозоре: противное, жуткое, тошнотворное. Только то, что происходило у него внутри именно сейчас, разрывало душу на куски, и виноват в этом был один единственный человек. — Завулон! — позвал Антон сквозь Сумрак, понимая, что постепенно погружается всё глубже и глубже. Иррационально захотелось попрощаться. В ответ вокруг пошли большие пыльные волны, трансформирующиеся в маленькие смерчи. Завулон молчал. Становилось трудно дышать. Сумрак вытягивал силы, и Антон с каким-то облегчением просто прикрыл глаза, проваливаясь в небытие. Больше не будет боли. Не будет обид. Не станет и самого Антона Городецкого.***
Очнулся он от громкого крика. Большой чёрный ворон сидел прямо перед ним и каркал. Антон медленно моргнул. Как он здесь оказался? Вокруг колыхались песчаные барханы, безмолвная жаркая пустыня и ни одного человека на горизонте, только ворон, с интересом наклонив голову, рассматривал его умными глазами-бусинками. — Где я? Что со мной? — Антон встал на колени и закашлялся, а ворон снова каркнул. На Сумрак не похоже, только и на обычную пустыню тоже. Вороны ведь не живут в пустыне? Или нет? Антон огляделся. Та же самая одежда, что была на нём по возвращении домой, пара защитных амулетов в кармане и имя его второй половинки на запястье — Артур. Вот же неудача. Он думал, что просто затерялся в Сумраке, как все Светлые Иные, но тот снова удивил. — Ты что, только каркать умеешь? — пока Антон разговаривал с вороном, то понял, что Сумрак недоступен. Странно. — Ну, чего молчишь? — разозлился он на птицу. — Отвечай! — Спроси правильно, тогда и отвечу. Сумбур в твоей голове начинает раздражать. Странный ты, Светлый. Антон упал на песок, принимая всё за галлюцинации или какой-нибудь очередной морок. Ведь птицы не разговаривают. — Ага. А ещё мы не живём в пустыне, а ты не боишься трудностей. — Причём здесь это? — удивился Антон, стараясь понять: сказал он это вслух, или ворон просто читал его мысли? — Почему тогда не принял связь, а решил развоплотиться? — Не твоё дело, — он огрызнулся и тут же закашлялся, песок забился в рот и ноздри. — Ты всего лишь птица. Какое тебе дело до меня и моей жизни? — Я не птица, — ворон несколько раз легко подпрыгнул и снова наклонил голову набок. — А ты не Великий Светлый. — Что ты несёшь? — тут же обиделся Антон. — Светлые, и особенно такие сильные, должны с радостью принять тот дар, что подарила Судьба. Ты отверг этот дар. Ты струсил. — Я устал, а не струсил, — казалось, что Антон разговаривал с вороном на границе странного мира уже несколько часов, а возможно и лет. Время словно остановилось. — Если бы я согласился, они снова сделали бы меня разменной монетой в своих играх. Сколько можно? — А как же любовь? За неё ведь стоит бороться? Все хотят большой и вечной. — Мне ничего не нужно. Я, может, хочу нормально жить дальше. Работать, иметь семью, детей. Вот какие у меня с ним могут быть дети? — бросил Антон последний, как ему показалось, очень разумный аргумент. Раз уйти не дали, нужно было искать выгоду. Заговорить, отвлечь внимание, а для этого все средства хороши. — О, — ворон злорадно закаркал, и это карканье напомнило чей-то смех. Антон не помнил чей, только он казался странно знакомым. — Ты не поверишь, но всё возможно. Даже ваши общие дети. Они тоже станут Великими. Хочешь? — ворон, словно демон, искушал правильными вопросами. Антон понимал, что проходит очередную проверку Сумрака, но в этот раз результат его совершенно не интересовал. Всё вокруг потеряло смысл после того ужасного ритуала. Простить самому себе, что оказался слабым перед очарованием Завулона, словно пресловутая низшая ведьмочка, — Антон не мог. Вина сдавила сердце. — Никогда не говори того, что сделать не можешь. Просто оставь меня в покое, пожалуйста. — Ты уверен, что справишься? Что ОН без тебя справится? Ведь твоё имя на его коже проявилось гораздо раньше, и он устал ждать. — Ну и пусть. Привыкнет. Жил же как-то до меня. — Не жил, существовал. Поддерживал свой разум, занимаясь делами, но постепенно начал сходить с ума. Ты разве не замечал? — Не интересовало, — Антон соврал, и птица тут же вновь осуждающе закаркала. — Значит замечал. Вот тебе и ответ. Вы уравновешиваете друг друга. Мне не нужны проблемы. А тебе? Каков твой ответ? Естественно, Завулон был слишком ценен для обоих Дозоров, и его душевная болезнь могла принести большие проблемы, поэтому, как бы Антон не хотел остаться в стороне, у него ничего не вышло. Сумрак не позволил, закинув сюда и заставив пересмотреть принятое на эмоциях решение. — Сам разберусь. Хорошо, верни меня обратно, — Антон смирился, постепенно понимая, что именно хотела донести до него умная птица. — Как пожелаешь, Светлый. Обратно, так обратно, — ворон резко прыгнул вперёд и клюнул точно в запястье, где чёрные буквы тут же начали менять форму. Антон охнул от боли, растирая проступающие капли крови по коже и этим стирая имя. Вокруг поднимался песчаный вихрь, погружая его всё ниже и ниже. — Хорош спать, Антон! Сколько можно, — Семён больно стукнул по плечу, и Антон с трудом разлепил глаза, подняв голову со стола. Когда умудрился уснуть? — Там сейчас планёрка начнётся. Только тебя ждут. Тебе плохо, что ли? — Пить, — песок забивал горло, и в кабинете начальника Антон появился с бутылкой наполненной водой. Перед глазами всё ещё стоял чёрный ворон, каркающий свои вопросы. Время повернулось вспять. Запястье снова стало чистым, а прошедший через портал Завулон — злым. Гесер лишь усмехнулся, наверняка зная обо всём, что происходило с Антоном в другом месте. Линии вероятности показывали многообразие вариантов развития событий. От самых смехотворных до откровенно нелепых, заканчивающихся свадьбой между Светлым магом Антоном Городецким и главой Дневного Дозора Завулоном. Антон рассмеялся. Ещё полчаса назад немного подумав и прикинув варианты, он решился и теперь широкими шагами приближался к своей цели. — Здравствуй, Завулон. Как состояние? Ничего не болит? — поинтересовался он, и вокруг всколыхнулось море перешёптывающихся между собой голосов. Завулон немного побледнел, а Антон почувствовал, как сила задрожала, сконцентрировавшись в пальцах, и потекла по коже вверх. — Твоими молитвами, Антоша. Я рад, что ты интересуешься. У самого-то ничего не болит? — И не болело, — Антон первым протянул руку, мысленно желая себе хоть немного удачи. — Только запястье чесалось. Ничем меня не заразил, надеюсь? — Чего? Ты в своём уме, Городецкий! — Завулон довольно правдоподобно изобразил возмущение, но Антон упрямо продолжал сжимать его ладонь. Это был последний шанс что-то изменить, и именно сейчас он мог просто развернуться и уйти. Или попробовать. — Все мы здесь не в своём уме — и ты, и я. Иначе как бы мы здесь оказались? — больше не раздумывая, Антон сжал узкую кисть, чувствуя, как кожу запястья обдало жаром. Завулон сдавленно охнул и поднял встревоженный взгляд. В его глазах неверие постепенно превращалось в надежду. — Передумал-таки? Вот и отлично, — Гесер по-отечески хлопнул по плечу, и Антон громко рассмеялся, наблюдая, как на руке постепенно проступают знакомые буквы. Связь активировалась.