Столь Необходимый Совет

      Санта Сицилия - небольшой городок. Но даже в нём пришлось построить сиротский приют. Не от жестокости людской детей бросали, но от неожиданной войны. Мексиканская революция пронеслась по стране и не обошла стороной даже маленькую Санту Сицилию - оплот музыкантов и неконфликтных людей. Гектор попал в приют в первый же год революции, в конце 1910 года, в свои 10 лет, как и приличное количество таких же маленьких потерянных душ. Отец ушёл на восстание ради отвоёвывания лучшей жизни для своей семьи, жена не смогла без него жить, отправившись на фронт следом. Но сердце подсказало ей не рисковать ребёнком, ведь он "всё ещё малыш". Она обещала, что вернётся за ним, когда всё кончится. Она обещала, что всё будет хорошо...       Вера в слова матери вселяла оптимизм в маленького Гектора, он воспринимал своё пребывание в приюте как возможность показать родителям, какой он сильный и самостоятельный, что он сможет дождаться их, даже если их не будет очень долго. Время идёт, а их всё нет.       Иногда он даже думал о том, чтобы сбежать на фронт, своими мыслями он делился со своим старым другом, Эрнесто, с которым они были знакомы даже до приюта. Судьба свела двух мальчишек, соседей, в более тесное помещение - теперь они жили в одной комнате. Одной огромной комнате, вместе с десятком таких же мальчишек и девчонок, без семьи и веры в будущее. Эрнесто тогда было уже 14, он был крупней, сильней и, считалось, умней, чем Гектор, чтобы переубедить худощавого заморыша от такой опрометчивой идеи. -Подумай, что с тобой будет там? Прибьют и не заметят! А здесь тебя хотя бы найдут родители, если вернутся... -А они вернутся! -Ну да, конечно они вернутся.       Эрнесто в такие моменты залавливал задохлика за шею и требушил его и без того беспорядочную причёску, как старший брат. Гектору это нравилось, действительно нравилось, хоть он и показушно выкручивался и сопротивлялся. В эти моменты он чувствовал себя нужным и менее одиноким, чем он был на самом деле. В своём друге он видел единственную опору в это сложное время, так что мальчишка буквально везде таскался за Эрнесто как маленький несуразный гусёнок за матерью. Эрнесто был не против этого, считая, что тем самым он устанавливает своё положение в обществе.       Ему нравился Гектор своим бесконечным оптимизмом даже в самый ужасный день. Лопоухий мальчик в белой запачканной майке сиял всегда и везде, помогая себе песнями и игрой на гитаре. Своей гитары у него не было, приходилось находить новую. И каждая гитара будто была больше и тяжелей самого мальца, это выглядело ужасно смешно со стороны. Эрнесто нравилось составлять ему компанию в музыкальных номерах, в музыке он находил отдушину той обиды, которая копилась с каждым днём всё больше. Обида на свою семью, что бросила его одного. Настолько сильная, что он зарёкся заводить семью в принципе, считая, что лучше будет и вовсе без неё.       А ещё была она... Девочка с домом и семьёй. Маленькая оторва, которая не давала форы всем местным мальчишкам, особенно своим младшим братьям. Она привлекала к себе много внимания, но если Гектор был солнечным лучиком, то Имельда - бушующим пламенем. Этим двум пылким сердцам неизбежно было встретиться без последствий.       Их встреча произошла одним холодным зимним вечером, насколько могут быть холодными вечера зимней Мексики. Мальчишки выступали у рынка, Гектор резво перебирал струны чужой гитары окоченевшими пальцами, а Эрнесто пел иногда дрожащим и срывающимся не до конца сформировавшимся детским голосом весёлые незамысловатые песенки и баллады. Ребятишки были противоречивы и забавны, чем и привлекли внимание двенадцатилетней девчонки, шедшей с рынка с корзинкой еды. Она простояла возле них больше десяти минут, словно вкопанная, внемля музыке, шедшей прямиком из глубины душ двух сирот. Гектор видел её, стоящую, как бездыханную статую с неподвижным лицом, и не понимал, нравится ли ей то, что она слышит. Малец скромно улыбнулся, когда поймал её взгляд на себе. А она тотчас же сбежала, будто ошпаренная. Вернулась она только через полчаса, когда сироты собирались уже уходить. Она вернулась с одеждой в руках - двумя одинаковыми комплектами из шапки, перчаток и шарфа. -Будете и дальше раздетыми по вечерам выступать, будете собирать себе на лечение. И как то заботливо, по матерински, надела фиолетовую шапку на большую голову Гектора. До головы Эрнесто она уже не дотягивалась, но парнишка с добрым смехом принял от неё такой жест доброй воли. Но не упустил возможности вслух выразить свои опасения. -А тебе уши не надерут раздавать одежду? -Нет, мама разрешила, а братья не долго возражали. Вы заслужили это сегодняшним выступлением. -Вот видишь, Эрнесто, нас уже начали замечать! А ты не верил!       Гектор с неподдельной радостью примерил перчатки и укутался в шарф. Эта одежда была не новой и пахла древесиной. Так забавно и тепло. Поправив шапку и галантно поклонившись, мальчишка поблагодарил девочку за такой великодушный подарок. Только гитара начала перевешивать, что Гектор не смог бы удержаться на ногах, если бы Эрнесто вовремя не поймал того за шкирку. -Держи себя в руках!       Девчонка одарила двоих звонким смехом и под него она побежала обратно, домой, предоставляя мальчишек самим себе, довольствоваться новыми для них вещами. Эрнесто, проводив девочку взглядом, только потом обратил внимание на Гектора, который пыхтел и брыкался, пытаясь вернуть себе стабильное положение на своих двоих. Парень с лёгкой улыбкой бесцеремонно разжал хватку так, что Гектор плюхнулся на мягкое место. Гитара от удара громко и расстроенно взвыла, а затем мальчишки не без удовольствия побежали наперегонки до приюта.       Хвастаться своей выручкой или подарками они не собирались, не идиоты, чтобы соблазнять более ленивых и наглых сожителей. Правда, небольшая сумма всё равно ушла на аренду гитары. Ею владел небольшой старичок, достаточно добрый, чтобы одалживать вещи для сироток и довольно строгий, чтобы просить что-то взамен, чтобы дети не садились на шею. Имени его они не знали. Просто... Старик. Они вообще не задумались о нём и его жизни, но Гектор иногда слушал его истории, прежде чем в очередной раз попросить гитару и ушмыгнуть к ожидающему его другу.       В приюте царила своя атмосфера. Атмосфера, в которой стоит вечное противостояние хаоса и порядка. Взрослых здесь было немного, три надзирателя на четырнадцать сорванцов - воспитательница, директриса и повариха. Им было сложно, но жаловаться не приходилось. Гектор относился к ним с пониманием, а Эрнесто просто пытался избегать лишнего контакта с ними. И всех устраивало это положение вещей.       Через пару часов воспитательница, сердобольная женщина, сеньора Коломар, повела детей спать. Но угомониться дети смогли только после часового общения с ней и истории на ночь. Сеньоре приходилось часто рассказывать истории, некоторые были пересказами книжек, некоторые - моментами из жизни, некоторые - всем сразу. Это был полёт фантазии, который нравился Гектору больше всего, потому что не ощущаешь границ, где заканчивается правда и начинается вымысел, где создаётся нечто большее, чем просто история. Он любил представлять себя на месте главного героя, особенно когда это был музыкант с широкой душой и желанием нести музыкой счастье. А Эрнесто предпочитал истории, наполненные захватывающими событиями, интригами, сражениями и в конце, как ценная награда за старания, слава и почёт. Ему быстро наскучивали житейские истории, он считал, что этого итак достаточно в их жизни, чтобы ещё об этом слушать.       После того, как воспитательница заканчивала с рассказом и тушила свет, Эрнесто с Гектором иногда ещё тихонько общались, если они не могли заснуть. Обсуждали возможные песни, мечтали о лучшей жизни после совершеннолетия. Эрнесто предлагал колесить по миру с музыкой, быть известными и богатыми. Гектор поддерживал эту мечту, но не особо её разделял. Он мечтал о семье и была бы его воля, то и делился бы он своей музыкой только с ними. И с Эрнесто. Ведь он тоже семья. Парню это даже льстило, когда Гектор так говорил. Так или иначе, они засыпали с приятными мыслями о светлом будущем, готовыми встретить следующий день с новыми силами.