Придурок.

Последнее время я спал чутко. Один раз проснулся, но не открыл глаза, надеясь снова заснуть. Вдруг послышался очень тихий скрип двери. Затем осторожные шаги. Подавленные всхлипы. Матрац прогнулся, — ты сел рядом, затем лёг. Я лежал неподвижно, слушая неразборчивый шёпот, и чувствуя громкое, прерывистое дыхание. Твои дрожащие руки были снова забинтованы от ладони по локоть, они обнимали меня, скрещиваясь на солнечном сплетении. Ты прижимался, словно к единственному источнику тепла в этом обледеневшем мире. Долго притворяться спящим не получилось, всхлипы и причитания не давали даже задремать. Я повернулся к тебе, взглянув в блестящие от слёз глаза. А ты залился извинениями, дрожа, как щенок, брошенный на улице. Слаб и жалок. Слушая долгие минуты оправданий, не выдержал, обняв твоё лихорадочно трясущееся тело, и уткнув лицом в свою грудь. Благо, я был в футболке, ведь через пару секунд на ней образовалось немаленькое мокрое пятно. Вскоре ты притих, я кинул незаметный взгляд на твою тёмную шевелюру, заплетённую в небрежный пучок. Ты сжимал в кулаках мою футболку, беззвучно вдыхая воздух полной грудью. — Я опять... Опять это... Сделал...— Данные слова заставили напрячься, а голос, готовый сорваться на плач в любую секунду, резал мой слух. — Что?— Спросил в ответ я полушёпотом, — Что в этот раз? — Я потерял его... — Я знаю. — Но я не могу его забыть!— Ты крикнул взвыв. — Мы уже говорили на эту тему. — Прости, прости, прости!— Еле разобрал я из того, что ты провыл. Твой плач надоело слышать каждый вечер, надоело наблюдать, как одни бинты на руках сменялись другими. Иногда хотелось просто задушить тебя, чтобы облегчить страдания. Мы уже тысячу раз договаривались, что ты перестанешь причинять себе вред, но как только в твоём организме появлялся алкоголь - можно считать, что ты и не давал клятвы с обещаниями, приправленные словами "это точно в последний раз". Да и по поводу алкоголя мы тоже с тобой уже говорили. Ты иногда курил, идиот, когда сам болеешь астмой и у тебя аллергия на табак, ты всё равно затягивался за домом, думая, что я не вижу. Просто гробил себя, зациклившись на одном человеке. А так рьяно доказывал, что тебе всё равно на этого человека, всё равно что вы когда-то были вместе. Но ночью открывается совершенно другое. Ты рыдаешь в подушку, царапаешь своё лицо и тело, режешь предплечья. И всё это делаешь заткнув себе рот чем-нибудь. Я всё слышу. В какой-то мере я тебя понимаю. Теперь ты боишься отношений, любви, боишься просто людей, которые добры к тебе. Ты выпустил шипы, ограждая себя от общества. Даже знакомого. Ты плачешь по ночам не только от воспоминаний, но и от потери людей. Никогда бы не подумал, что одно существо сможет легко сломать тебя, такого сильного человека, прошедшего многое в одиночку. Я просто на автомате начинаю читать лекцию, что это не последний человек в этой Вселенной, но ты меня перебиваешь, крикнув: — Хватит! Хватит! Заткнись! Я не хочу слушать это! После только сильнее начинаешь рыдать. Морщусь, как же ты унижаешься. Так продолжалось остаток ночи, пока не начало светать. Тишина, только твои редкие вздохи и всхлипы. Ты выбился из сил и пытался не заснуть. Идиот. Мне надоели твои вздрагивая, когда ты просыпался... Нет, будил себя от дрёмы. — Да когда ж ты сдохнешь...— недовольно прошипел я на выдохе. В ответ услышал лишь короткий выдох, похожий на усмешку. Но после ты пристроился поудобнее и наконец-то уснул. И так почти каждую ночь. Придурок.