xxxxxxx
Сталкинг — Наруко! Мы с девочками собираемся пойти посмотреть как Саске тренируется с сюрикеном. Это должно быть здорово! Ты хочешь присоединиться? — поинтересовалась Ино Яманака, подруга детства и здравомыслящая куноичи-в-процессе-обучения, когда не наблюдалось наличия определенного одноклассника. Она возглавляла группу — или охотничью банду, как про себя это называла Наруко — из девочек десяти-двенадцати лет, когда она весело улыбнулась другой блондинке. Ино Яманака была социальной бабочкой самого высокого уровня, и между ее экстравертированной личностью, напряженной работой в искусстве ниндзя и красивым лицом она также была одной из самых популярных детей. Несмотря на вышеупомянутую популярность — и явное желание понаблюдать за Саске — Ино всегда находила время для Наруко и пыталась увлечь ее своими многочисленными социальными занятиями. Это было тем, что Наруко оценила бы больше, если бы наблюдение-за-мальчиком не было замешано. — Спасибо, Ино, но у меня есть еще дела, — ответила Наруко, улыбаясь Сакуре. Трудно было поддерживать баланс между ними, но пока она относилась к соперницам одинаково, обе делали вид, что она не дружит с другой. — Что может быть лучше, чем наблюдать за тренировкой Саске? — потребовала Ино, выглядя неподдельно растерянной от ее ответа. Если Наруко была бы честной, ее ответ был бы «все, вплоть до и в том числе еще одной лекции о присущем зле от мальчиков от моего отца», но Наруко не была выше бесконечной лжи. — Я хочу найти Шисуи-кун, — сказала она вместо этого, озвучив ее новое любимое оправдание. Блондинка прибавила хихиканье в конце. — Если мне повезет, он будет снова тренировать хождение по воде! Ино одобрительно кивнула. — Я не могу дождаться, когда Саске начнет практиковать продвинутый контроль чакры без рубашки, — вздохнула она. — Ладно, не заставляй меня ждать тебя! Удачи, Наруко! — Спасибо, — прощебетала достопочтенная дочь, прежде чем схватить рюкзак и умчаться на всех парах из двора Академии. На самом деле раньше она никогда не видела, как Шисуи тренируется, но это не та маленькая деталь, которая помешала бы ей разрабатывать продуманные истории, когда ей хотелось свободного времени. Преследование парня, или, по крайней мере, притворство про выслеживание парня, открыло множество новых возможностей для Наруко. Оно служило вежливым оправданием, чтобы избежать социальных обязательств со своими сверстницами, заставляло ее искать уединенные места, которые лучше подходили для ее собственного обучения, и давало ей законную причину назвать Саске «Меньший Учиха». Как правило, Наруко будет прилагать минимальные усилия для поиска Шисуи, потому что Ино определенно является развивающимся специалистом по добыче информации, но сейчас ей не нужно беспокоиться. Девочки были заняты придурочной утиной задницей, а у нее был отличный свиток по фуиндзютсу, который просто выпрашивал себя открыть. Поэтому Наруко отправилась в путь по деревьям к укромной лесной поляне, очищенной течением, которое отходило от реки Нака, и вскоре была счастливо поглощена ее исключительными символами. По иронии судьбы, именно на это очень спокойное святилище Шисуи Учиха наткнулся менее чем через час. Уши Наруко уловили глухой стук соприкосновения дерева к дереву, и она посмотрела вверх, чтобы только по-совиному моргнуть на фигуру над ней. Постукивая ногами по ветке, ей ухмылялся мальчик-подросток, одетый в чунинский жилет поверх нелепой рубашки с высоким воротником. Можно было сказать, что у Учихи не было друзей в их деревне, потому что ни один настоящий друг не позволил бы надеть этот абсурд. — Привет, Наруко-чан, — поприветствовал Шисуи, — что ты делаешь здесь, на землях Учих? — Я сталкерю тебя, — сообщила ему Наруко, — наслаждаюсь твоей недосягаемой красотой издалека, греюсь в твоем великолепии и тщетно надеюсь, что однажды ты заметишь меня, несмотря на разницу в возрасте, социальные круги и отсутствие личного взаимодействия. — Понимаю, — Учиха торжественно кивнул. — Разве тебе не помогло бы, если бы ты искала меня более активно? Может, чаще посещая мои обычные тренировочные площадки? Наруко насмехается. — Пожалуйста, Учиха. Оставь фангерлинг профессионалам. Я отчетливо знаю, что мне делать. В конце концов, прямо сейчас ты здесь. — Блестящая точка зрения, — признал он, — ты, должно быть, какая-то провидица. И что ты читаешь? Наруко наклонила вперед свиток, чтобы он мог увидеть написанное. — Я планирую использовать это, чтобы захватить тебя. — Аккуратно! — энергично сказал Шисуи, спрыгивая на траву и присаживаясь рядом с ней. — И что ты будешь делать, когда я окажусь в твоей власти? — Я не знаю. — Она выглядела так, будто пыталась сдержать улыбку. — Я еще не думала так далеко. — Ну, я очень боюсь щекотки, поэтому ты можешь начать с этого, — сказал Шисуи. — Просто убедись, что ты не смотришь мне в глаза. Мой Шаринган достаточно продвинут, чтобы затянуть тебя в гендзюцу посредством только зрительного контакта. — Возможно, ты мог бы использовать свою чакру множеством способов, чтобы выкрутиться из моих ловушек, — отметила Наруко. — Ты права, — нахмурился темноволосый подросток, — и это поставило бы под угрозу твои планы по очаровыванию меня, не так ли? Вот, позволь мне показать тебе, как нарисовать основу печати подавления чакры...xxxxxxx
Шоколад Это был День святого Валентина, и Наруко была занята на кухне. Ее мама была рядом с ней, и они были заняты нарезкой, смешиванием и формованием корзины, полной домашнего шоколада. Каждый шоколад в форме сердца должен быть посыпан ванилью, мятой, или соусом из зеленого чая, и легко покрыт какао-порошком. Это был личный рецепт Кушины, и каждый год, непременно, мать и дочь собирались вместе. И каждый год, тоже непременно, ее то-сан, Какаши-нии и Джирая-софу штурмовали дом и съедали каждое угощение. Наруко остается без гроша из-за шоколада, и не может купить его в магазине из-за отговорок, которыми застенчивые члены семьи мужского пола отговаривались ей в Белый день. Но в этом году у Наруко был План. — Ка-чан, могу я взять немного из них для... кхм, кое-кого еще? — быстро спросила она, глядя вниз на свои ноги. Наруко не могла заставить себя краснеть по команде, но она помнила все те годы, когда она теряла свою долю для раздаривания, и растущая ярость окрашивала ее щеки. — Кого-то... еще... — медленно повторила Кушина, прежде чем широкая улыбка украсила ее лицо. Внезапно она взвизгнула и сгребла в объятия свою дочь. — О, Наруко, конечно, ты можешь! Кому ты хочешь его подарить? — Я не очень хочу говорить, — поспешно ответила Наруко. Она добавила, когда ее мать заволновалась: — Я, эм, не хочу, чтобы то-сан узнал! Да, так как ты знаешь... Кушина подняла руку, чтобы остановить ее. — Ничего не говори, — красноволосая понимающе кивнула. — Я полностью понимаю, дорогая. Я так рада, что ты не относилась серьезно ко всем лекциям твоего то-сан. Я начинала беспокоиться, что ты будешь следовать примеру Какаши и никогда не подаришь мне внуков. — Но, — добавила Кушина, надув губы, — ты же расскажешь своей любимой, заслуживающей доверия и совершенно потрясающей ка-чан позже, не так ли? — Да, ка-чан, — Наруко покорно кивнула и убрала ее руку. — Тебе не нужно их заворачивать. Бумажная тарелочка подойдет. — Глупости, — горячо сказала Кушина, — День святого Валентина особенный, и это будет твой первый раз, когда ты даришь шоколад мальчику. У меня в наличии много фольги, и это надирающая задницы оберточная бумага с очаровательными рисунками кунаев. Мы можем добавить оранжевую ленту и... ну, может быть, открытка и не нужна, так как ты очень сильно не хочешь спалиться. — О, у меня есть отличная идея! — Ее мать внезапно повернулась к ней лицом, блеск появился в ее глазах. — Бедный мальчик будет ужасно смущен, если ты устроишь засаду с шоколадом в Академии. В мои дни, только Минато был рад получить их, что один раз Микото написала мое имя на ее подарке, а он был девчушкой и совершенно ненадежным! Ты должна пойти и отдать ему шоколад сейчас. — Ка-сан, я не думаю, что это хорошая идея, — начала Наруко, но ее мама была неумолима. Игнорируя все отчаянные протесты Наруко, Кушина ловко упаковала шоколад, выкинула свою несогласную дочь на улицу и дала ей настойчивые инструкции, как отдать его прямо в руки ее возлюбленному. Имей Наруко другую маму, она бы спряталась где-то на несколько часов, съела бы шоколад и вернулась домой со сказкой, чтобы доказать обратное. Однако у Кушины были печати, чтобы проверять сердце и уровень адреналина в ее доме, и было общеизвестно, что невозможно было лгать напрямую, поэтому... — Вот, — угрюмый голос сопровождался коробкой шоколада, сунутой под его нос. — С Днем святого Валентина. Шисуи отложил кунай и принял ярко оформленный пакет. — Ты не думаешь, что заходишь с фангерлингом далековато? — Нет, — ответила Наруко, — теперь верни мне его. — Почему? — спросил Шисуи с любопытством. Бровь Наруко дергается. — Чтобы я могла съесть свой шоколад, — прошипела она. Глаза Учихи внезапно сверкнули нехорошим огоньком. — Но это не твои конфеты, — возразил Шисуи, — они — мои. Он аккуратно разорвал пакет, чтобы обнаружить дюжину восхитительных сладостей. Что ж, Шисуи не был Итачи, но даже он не мог устоять перед таким восхитительным кондитерским изделием. Наруко глазела в молчаливой ярости, когда Шисуи выбрал одну из ее конфет и закинул в свой рот. Пока наследница Намикадзе едва сдерживала свою дрожь, этот одаренный Учиха медленно пережевал, насладившись шоколадом, и проглотил. — Это вкусно, — удивленно сказал Шисуи, — я понятия не имел, что ты можешь готовить Наруко-ча... — УМРИ! — И Наруко схватила его.xxxxxxx
Месяц спустя, к радостному восторгу студенток Академии, к обескураживающему удивлению студентов Академии и ужасающему изумлению одного Учихи Саске, Шисуи-но-Шуншин появился в классе. Он проигнорировал ошеломленный взгляд Ируки, решительно подошел к верхнему ряду и положил большую корзину с явно домашними шоколадными конфетами на стол смущенной блондинки. — Они не так хороши, как твои, но я старался изо всех сил, — сказал он извиняющимся тоном, — счастливого Белого дня, Наруко-чан.xxxxxxx
Чунин — Итак, я слышала, ты пытаешься стать самым быстрым ниндзя в мире. Шисуи ухмыльнулся. — Ты здесь, чтобы сказать мне, что я никогда не возьму титул твоего отца? Наруко издевалась. — Едва. Я здесь, чтобы сказать тебе, что я возьму его первой. Она не знала, когда ее частные тренировочные площадки стали «его», или когда его убежища стали «ее», или когда смытый журчащим ручьем участок стал «их», но это могло быть потому, что Наруко никогда не задумывалась над этим. Это имело значение? Шисуи был приятной компанией и позволял ей попрактиковаться в своих печатях в тишине, когда она хотела, и учил ее изящным трюкам шиноби, когда она этим не занималась. Они работали. — Громкие слова от такого крошечного генина, — Учиха насмехался. Наруто нахмурилась. — Я еще не совсем выросла! Не все поглощают своих близнецов в утробе матери. — … — Это моя теория о том, как ты стал таким высоким, — уточнила Наруко. Шисуи кивнул. — Ясно. Я просто слишком задница, чтобы это понимать. — Ты вдвойне раздражающий, чем все другие Учихи, которых я знаю, — раздраженно сказала Наруко. — И ты будешь глотать пыль, когда я освою Хирайшин. — Твой отец учит тебя Хирайшин? — в изумлении посмотрел Шисуи. — Тебе двенадцать. Наруко подарила ему хитрую усмешку. — Он хочет, чтобы я была готова к экзамену на чунина в Суне в этом году. Хотя я вряд ли выучу его к этому времени. — Это вопиющий непотизм, — сказал Шисуи. — Использовать Хирайшин на экзаменах не справедливо, Наруко. — Потому что клан Учиха известен благодаря дотошным и напряженным усилиям, которые они вкладывают в изучение нового дзюцу, — отмахнулась она. — И это Мангеку — самая обширная отговорка в истории, Шисуи-кун. — Я отрицаю любые обвинения в краже дзюцу, — ответил Шисуи машинально, прежде чем сделать паузу. — Да. У тебя может быть своя точка зрения. — Я знаю, что я могу, — ответила Наруко. — Итак... ты собираешься прийти ко мне на показательный бой? — Кто сказал, что ты сможешь зайти так далеко? — Шисуи выгнул бровь. Она скрестила руки на груди. — Я, Наруко Узумаки-Намикадзе, будущая Годайме Конохи, так сказала! Это беспрецедентная возможность просмотреть мой дебют на международной арене, и только дурак пропустит его! Кроме того, если тебе повезет, ты можешь увидеть некоторые боевые уловки. — Посмотрим, — было дипломатическим ответом. В течение следующих двух месяцев Шисуи подал запрос на отпуск и заполнил заявку на получение туристической визы. Он сидел во втором ряду, левое центральное место во время матчей. Наруко вышла в полуфинал, проиграла генину из Кумо и не стала чунином, но Шисуи все равно угостил ее мороженым. Правда, только на один рожок, настоял он, потому что мороженое в Суне было очень дорогим.xxxxxxx
Парень — То-сан хочет, чтобы я посетила какой-то званый ужин для аристократов. Тон Наруко ясно дал понять, что она думает об этой идее. — Разве он обычно не отправляет тебя на миссии, когда они проходят? — спросил Шисуи, чувствуя себя слишком ленивым, чтобы поднять голову и посмотреть на нее, но недостаточно ленивым, чтобы притворяться спящим. Не то, чтобы это сработало бы. Наруко была пугающе точна в считывании его выражения лица. — Да, но мне сейчас шестнадцать, а это значит, что больше людей настаивает, чтобы я пришла, — сказала Наруко нахмурившись. — Наверное, чтобы они могли протолкнуть выбранных наугад сыновей и внуков в мою сторону в надежде, лелеяния мысли об укреплении союза с то-чан. Я не знаю, почему они надоедают. — Твой отец никогда не поддержит этого, — согласился Шисуи, — он все еще говорит людям, что ты тренируешься, чтобы стать вечной мико? — Всем известно, что то-чан живет в собственных иллюзиях, — Наруко скорчила рожицу. — Ка-сан говорит, что если я не встречаюсь, то каждый парень будет просить, чтобы я с ними танцевала. — Вот как... — протянул Шисуи, закрывая глаза и наслаждаясь солнечным светом на его лице. — Удачи? Наруко подошла ближе к его месту отдыха и плюхнулась рядом с его снятой формой. Через секунду Шисуи почувствовал, как растерзанные кусочки травы усеивают его лицо. Его нос дернулся. Это было немного щекотно. — Ну? — нетерпеливый голос Наруко. Он поднял руку, чтобы стряхнуть траву. — Что? — он выглядел озадаченным. — Это когда ты галантно предлагаешь побыть моим сопровождающим на вечер, — сказала она ему. Шисуи обдумывал это секунду. — Нет, спасибо. Наруко ткнула его. — Шисуи! — Я ненавижу такие душные вечеринки, — жаловался он, — заставь Какаши побыть твоим парнем. — Аники взял миссию прямо перед тем, как то-чан сообщил мне, — раздраженно сказала она. — Предатель. — Тогда у тебя есть мои самые искренние сочувствия, Наруко-чан, — ухмыльнулся Шисуи. — Но быть Хокаге — это больше, чем уметь носить причудливый плащ и иметь право называться самым сильным ниндзя в деревне. Иногда приходится делать тяжелые вещи. Иногда приходится танцевать с развратным внуком дайме с мордой свиньи, глазами-бусинками и разводами еды. Для Конохи. — У Каге также должна быть поддержка ее верного ниндзя, — Наруко ткнула его еще раз. — И как твой будущий лидер, я требую, чтобы ты согласился быть моим парнем. Шисуи обдумал это снова. — Нет. Наруко вздохнула. — Назови свою цену. Усмешка, которая как раз появилась на лице красивого Учихи, была по-настоящему ликующей. — Две недели домашнего обеда, с как минимум двумя приемами пищи сукияки и особенной темпурой Узумаки. — Одна неделя домашней еды, и каждый обед будет включать данго, — возразила Наруко. — Десять дней, бесплатный десерт, и ты перестаешь называть Итачи моей игрушкой, — предложил Шисуи. — Я соглашусь на десять дней и прекращу удивительно затянувшуюся шалость, — допустила она, — но я буду покупать десерты, и это не будет ничего необычного. Улыбка Шисуи была ангельской. — По рукам. Несколькими часами позже Шисуи стучится в дверь местожительства Хокаге, помахав дежурившим там АНБУ. На нем была надета выглаженная черная туника поверх черных брюк, расшитая простыми, отполированными деревянными пуговицами, и с символом Учих, гордо украшающим спину. Учиха предпринял вялую попытку укротить свои непослушные черные волосы, и, вопреки все еще немногой запутанности, они падали на его темные глаза привлекающими внимание волнами. Между его высокими скулами, бледным цветом лица и приятной улыбкой, Шисуи создал поразительно красивый образ. Улыбка спала с его лица, когда дверь открылась, и на него посмотрел безэмоциональный Йондайме. — Шисуи, — ровно сказал Минато Намикадзе. Он не стал добавлять свой обычный ласковый суффикс. — Что ты здесь делаешь? Молодой человек нервно улыбнулся. — Я здесь, чтобы охранять вашу дочь сегодня, сэр. Поскольку Какаши-семпай не смог, я подумал, что это было наименьшее, что я мог сделать, как ее друг. — О, тогда проходи! — И Хокаге вдруг снова заулыбался, когда он впустил своего шиноби. — Наруко вот-вот спустится. Почему бы тебе не подождать в гостиной? — Да, сэр, — Шисуи послушно кивнул головой. Про себя он думал, что должен был потребовать более высокую оплату. Сидя напротив чинных голубых диванов дома Намикадзе — кажется, Кушина-сан действительно любит цвета, которые напоминали ей об океане, — Шисуи ждал. Он услышал приближение Наруко, прежде чем он увидел ее, и, таким образом, смотрел в дверной проем, когда она подошла. «В ее внешности есть что-то очень странное», — подумал Шисуи осторожно. Его глаза исследовали ее и подмечали детали. Неоново-оранжевое кимоно, яркие светлые волосы, живые голубые глаза, гладкая загорелая кожа, нахальная лисья улыбка, по три усика-ниточки на каждой щеке... физически она выглядела так же, как и утром. И он все еще мог почувствовать слабый запах апельсинов и рамена от нее. Ее чакра даже чувствовалась так же, как закручивающаяся, клубящаяся энергия вокруг нее с не более чем обещанием безмятежности в центре бури. Но было в ней что-то неоспоримо, необъяснимо, безвозвратно. Учиха ответил ей на приветствие в потрясенном бормотании, пытаясь точно определить ход своих мыслей. Наруко выглядела обеспокоенной, но он отмахнулся, предложив ей руку и сопровождая ее на вечеринку с отвлекающим воздухом. Когда он собирался убрать ее плащ, это пришло к нему с крутой грубостью, сродни падению с кровати в глубоком сне. Наруко была привлекательной! Это было похоже на первые спотыкающиеся шаги по водной глади, словно едва уклонившись от Чидори Какаши в спарринге, подобно тому, как сброситься с летающего призыва и прямо перед тем, как прицепиться чакрой в ногах. Это было то, что ты знаешь, грань истины, невинно лежащая на поверхности, решившая проявить себя и, подобно предмету мыслей, броситься в лицо. Это было честно и дерзко, и крайне бессовестно заставлять все мировоззрение Шисуи сдвигаться к побочному эффекту его существования. За последние восемь лет Наруко превратилась из странной, глупой, нахальной маленькой девочки, заявляющей ему со всей серьезностью, что она будет его фанаткой, в уверенную и красивую молодую женщину, которая привлекает мужчин. Молодая женщина, которая теперь привлекает Шисуи. — Моя ожидаемая продолжительность жизни резко сократилась меньше чем за пять минут, — пробормотал Шисуи. — Шисуи? Ты что-то сказал? — спросила Наруко, с любопытством глядя на него. Она утянула их в слегка скрытый угол, где она могла с ненавистью взглянуть на всех рассматривающих ее женихов. Учиха словил себя на том, что одобряет это. — Я просто сожалею о том, что разрушаю веру Хокаге в меня, Наруко-чан, — вздохнул Шисуи. Он обернулся и положил руки на ее плечи. — Справедливости ради, я считаю, что должен предупредить тебя сейчас, — серьезно сказал молодой человек. — Предупредить меня, о чем? — спросила Наруко. Мягкая улыбка озарила лицо ее спутника. — Я решил стать твоим фанатом, — ответил Учиха.