Из пробирки

Приборы тихо попискивали, свет монитора разгонял полумрак, Суга допивал пятую кружку кофе за последние восемнадцать часов, хотя это и не требовалось - никаких изменений в образцах в ближайшее время не предвиделось, и можно было успеть поспать. Но Суга, несмотря на смертельную усталость, пил кофе и упорно чего-то ждал, гонимый смутным ощущением приближающегося чуда, открытия. Замыленным взглядом он вновь пробежался по показателям на мониторе - мертвенно тихо, ни одна цифра не отклонилась от нормы даже на тысячную. Суга вздохнул, поставил пустую кружку на стол и сонно побрел к любимым колбам. Нежно погладил кончиками пальцев пожухлые бумажки с “именами” и указанием первичных показателей. Вот самая первая химера - хамелеон Изуми Сакиджима - развивался медленно, но стабильнее всех так, что Суга уже мог сказать, когда маленький Изуми откроет глаза. Второй - игуана Наоясу Кугури - всё ещё оставался крайне трудным образцом, и Суга порой даже терял надежду когда-нибудь познакомиться с ним по-настоящему. И третий, самый любимый - светлый тигровый питон Сугуру Дайшо. Пальцы Суги задержались на смазанной надписи, его взгляд вновь и вновь цеплялся за изящные змеиные черты. ДНК Дайшо лучше всех сплелась с чужеродными генами, красивее, гармоничнее. Дайшо пока что был самым удачным среди образцов. Суга с нетерпением ожидал, когда же он откроет глаза и вдохнет без аппарата. По расчетам оставалось совсем немного, если точнее - около десяти часов. Сейчас же следовало поспать, от бессмысленного бдения над колбой результаты бы не улучшились, и Дайшо не проснулся бы быстрее. Но Суга упорно пялился и, казалось, ресницы химеры вот-вот дрогнут, и приборы запищат о повышенной жизнедеятельности образца. Ничего не происходило. - Просыпайся скорее, я тебя очень жду, - шепнул Суга, зная, что его не услышат, и уснул в кресле. Разбудил его настойчивый писк датчиков. И Сугу как холодной водой окатило - Дайшо мазнул ладонью по колбе с внутренней стороны. Суга слил жидкость из колбы, отворил дверцу, Дайшо тут же упал на колени. - Воды, - просипел он. Суга мигом принес ему стаканчик с водой. Дайшо выхлебал в два глотка и закашлялся. Он весь дрожал, влажные белые чешуйки переливались, волосы налипли на лоб. Суга принялся растирать его полотенцем, попробовал поднять, но Дайшо даже цепляться за него толком не мог. Потому Суга просто принес одеяло в колбу и, завернув в него Дайшо, наконец-то спросил дрожащим от волнения голосом: - Как ты себя чувствуешь? - Холодно, - тупо ответил завернутый в одеяло Дайшо. Суга ожидал такого поворота, даже когда обратной связи от образца не было, изменения в температурном режиме показывали приборы. Но увлеченный этими самыми изменениями и тупым ожиданием, Суга даже не подумал, что будет делать, когда химера наконец проснется. - Прости, у меня больше нет одеяла. Но тебе должна подойти стандартная температура человеческого тела. Он неловко улыбнулся и протянул руки. Дайшо кивнул, сделал над собой усилие, но даже так просто вывалился на Сугу из колбы, тот еле удержался и удержал Дайшо. - Я очень тебя ждал, - признался Суга, растирая его ладонями через одеяло, - ждал, когда ты проснешься. Ты не представляешь, как я рад, что мы наконец-то встретились. Пусть даже у нас еще много работы, всё будет хорошо, Сугуру. Дайшо вроде бы согласно промычал, греясь в объятьях. И тут же уснул. Суга еще немного понаслаждался, но потом ноги начали затекать под чужим весом. Пришлось аккуратно выудить из кармана телефон. - Энношита, мне нужна помощь. Энношита не заставил себя ждать и прибыл так быстро, как мог - через полчаса, зато с ворохом пледов и масляным обогревателем наперевес. К этому моменту Суга уже лежал на полу, всё так же под Дайшо, и старался не особо шевелиться. Как и Суга, Энношита физической силой не блистал, но вдвоем они таки дотащили его до кушетки. В процессе транспортировки Дайшо проснулся и даже по мере сил пытался переставлять ноги или хотя бы опираться на подставленные плечи, но онемевшие от долгого бездействия мышцы, отказывались содействовать. Тем не менее сейчас он полупьяно выглядывал из свертка пледов и всё ещё вздрагивал. Тут же с недоумением обнаружил свой рефлекторно высовывающийся язык, и с тем ударившие в голову запахи сырого подвала, растворимого кофе, медикаментов и фонящий сухим жаром обогреватель. Люди перед ним негромко, но вполне слышно, переговаривались, будто его здесь нет. Это раздражало. - Я перед вами сижу, вообще-то. Светловолосый встрепенулся и бросился к нему, виновато заглядывая в глаза. - Ох, прости нас, пожалуйста! Мы просто немного в шоке от… всего, - он сделал неопределенный пас рукой в сторону Дайшо, - меня зовут Сугавара Коуши, можешь звать меня Суга. А это Энношита Чикара, - он ладонью указал на второго. - А ты… помнишь как тебя зовут? - Сугуру, - он нахмурился, - …Дайшо. - Хорошо, - Суга разулыбался пуще прежнего, - а ещё что-нибудь помнишь? Дайшо вздохнул, застонал. - Ничего… конкретного. Только какие-то обрывки. - Тоже хорошо. Значит, память скоро восстановится, - сказал Суга и неловко сжал плечи Дайшо. Дальше они в четыре руки с Энношитой измерили Дайшо давление, пульс, температуру, проверили реакцию зрачков, взяли кровь, и оставили в покое. Так же в одеялах на кушетке перед обогревателем. Суга думал, что снова уснет в кресле. - Суга-сан, Вы можете лечь рядом, - тихонько сообщил Дайшо, - от обогревателя неприятное тепло. Если можно, я бы... Тот ничего не отвечая, улыбнулся, отодвинул обогреватель подальше и, скинув белый халат, забрался под пледы к Дайшо, с восторгом ощутив обвивающийся вокруг голени прохладный хвост. Восстановление моторики ожидаемо шло быстрее, чем могло бы быть у обычных людей. Сначала Дайшо просто повисал на Суге, пытаясь переставлять ноги, потом уже опирался на плечо. И совсем скоро стал передвигаться сам, с удивлением обнаруживая необычную гибкость своего тела. Дайшо любил подолгу торчать в душе под теплой водой и часто забирался в кабинку пока мылся Суга, отираясь об него всем телом. Суга неизменно встречал его теплой улыбкой, и нагота обоих его нисколько не стесняла, даже наоборот, он с интересом и неподдельным восторгом рассматривал Дайшо и трогал его плечи, спину и бедра. Они засыпал вместе на той же кушетке. Дайшо лукаво улыбаясь говорил, что ему нравится тепло Суги, а от обогревателя несет прогорклым маслом и жарит, что было недалеко от истины. Суга был рад не сопротивляться. И когда Дайшо смог без затруднений ходить и говорить, Суга сообщил: - Ты разбился на мотоцикле. Нынешняя медицина не смогла бы тебя спасти… - Я завещал своё тело? - Да. То есть… только после смерти. На тот момент ты был жив пусть и ненадолго. Прости, но я взял на себя смелость дать тебе новую жизнь. Дайшо криво улыбнулся, сознание на мгновенье затопила какая-то неясная ностальгия, какие-то обрывки мест и голосов. Цветовые пятна и интонации, но Дайшо стало так невыносимо тоскливо что по щеками покатились слёзы. Суга крепко обнял его. Каждые два дня, как и в первый раз, Суга и Энношита брали анализы, тихо переговаривались. Дайшо, осознав возможности своего обоняния, чувствовал чужую тревогу на кончике языка и волновался сам, даже не зная почему. Хотелось снова трогать Сугу, чтобы ощутить защищенность и, не осознавая того, он трогал хвостом его бедро под халатом. Суга вздрагивал, млел, краснел, но старался не подавать виду. Со временем к Дайшо начали возвращаться воспоминания о собственной квартире, о родителях. Но он все ещё не помнил ни адресов, ни лиц. Суга же всё с той же улыбкой сообщал, что он всё вспомнит. Дайшо замечал противоречивую грусть в его глазах. - Мы должны поприсутствовать на… симпозиуме, - Дайшо ощутил грусть и волнение, увидел ее глазами и почувствовал телом. - Мне нужно будет показать тебя… - он мялся, подбирая слова, - как результат моих исследований. - Хорошо. - Ответил Дайшо, широко ухмыляясь, лукаво блеснул глазами, - твои результаты восхитительны и превзойдут всякие ожидания. Все подряд пытались трогать Дайшо, чуть ни заглядывать ему под одежду, пристально смотрели. И Суга все время одергивал себя, мол, так и должно быть, это всего лишь интерес к моей работе, они не пытаются… его облапать! Дайшо чувствовал себя неуютно в таком скоплении людей и постоянно пытался зацепится за ладонь Суги кончиком хвоста. Суга как обычно не сопротивлялся, подставлял ладонь, поглаживал пальцами чешуйки. Так или иначе, наказано было быть вежливым, и Дайшо скалился и ухмылялся, пытаясь выдавить улыбку. Но получался лишь хитрый оскал. Суга получил грант на исследования. - Суга-сан, -шепнул Дайшо уже будучи “дома” в промозглом подвале-лаборатории, - больше никогда так, пожалуйста. - Прости меня, Сугуру, - ответил Суга, горячо выдыхая в ухо Дайшо, - пожалуйста… На узкой кушетке, где они всегда спали вместе, вдруг стало невыносимо тесно и жарко. И хотелось притереться друг к другу бедрами до стонов. Гладкий раздвоенный язык рефлекторно скользнул по губам Суги и тот подхватил его губами, пососал, услышал стон Дайшо, и опрокинул того на лопатки. Секундное замешательство в глазах Суги сменилось горячей нежностью, когда он всмотрелся в насмешливое, но всё-таки чуть растерянное, лицо Дайшо. Суга не смог удержать глубокий стон, когда язык Сугуру буквально обвился вокруг его языка. Дайшо, чувствуя как распаляется тело Суги, будто старался вплавиться в него, получить еще больше этого жалящего тепла, подкидывая бедра, прижимая к себе ладонями то плечи, то бока, то ягодицы. - Я хочу ближе, - жарко прошептал Дайшо. Суга немедленно вскинулся, стянул с Сугуру футболку, схватился за свою, но тут Дайшо остановил его. Ладони заскользили по животу Суги к груди и вниз - подмышки, бока, поясница, ягодицы, ложбинка между. Дайшо надавил двумя пальцами и Суга шумно выдохнул. - Так горячо, - осело теплым дыханием на ключицах Суги. - Не нравится? Вместо ответа Дайшо принялся стягивать с Суги рубашку и кончиком раздвоенного языка пробовать шею, грудь, соски, прикасаясь почти благоговейно. Рот его был приоткрыт, а веки полуприкрыты. Давно хотелось опробовать всё чем пахнет Суга и какой у него вкус. Это вводило в транс. Суга вздрагивал от щекотки сдавливал его плечи ладонями, но не отстранялся и не приближался ближе. Сугуру, уткнувшись носом в ремень, понятливо стянул брюки, отбросив их на пол, пока Суга дрожащими руками расстегивал молнию на джинсах Дайшо. Когда они избавились от одежды, Суга долго смотрел на тяжело дышащего Сугуру. Как переливались чешуйки, вздымалась грудь, приоткрытый рот и мелькающий между губ раздвоенный язык. - Так и будешь на меня пялиться? Суга улыбнулся, опустился на Дайшо всем телом, толкнулся бедрами, выбив короткий звонкий стон. - Я бы пялился на тебя вечно, - прошептал он и прикусил кожу под ухом. - Ты чудесный. Дайшо порозовел, оскалился и прикрыл лицо ладонью, в то время как Суга целовал и вылизывал его тело. Завороженный ощущением глянцевой кожи под губами и языком, он не мог остановиться. Ключицы, грудь, живот, бёдра. Всё приводило в восторг и заставляло слюну выделяться, будто Суга готов был сожрать Дайшо живьем. Пусть и сам с оплетенными хвостом поясницей и задницей чувствовал себя уже съеденным. Когда Суга ртом обнаружил совсем нежную мягкую кожу члена, яичек и ануса, Дайшо начал вскидываться на диване и скрести ногтями и пятками по обивке. Он всхлипнул, когда Суга забросил его бедра себе на плечи и толкнулся языком внутрь. Он простонал дрожащее “пожалуйста”, когда Суга засасывал кожу вокруг сжимающегося отверстия. Суга ошалело поднял голову и чуть не свалился с узкого дивана. - Чёрт, прости! Я перестарался, да?.. - захлебывался Суга. - Нет, всё хорошо… Просто не доводи меня, ладно? - от секундной передышки в нетвердом голосе Дайшо снова появилась насмешливая нотка, - Давай… быстрее. Суга всё-таки скатился с дивана, но через секунды вернулся с тюбиком любриканта в руке. И позже, растягивая Дайшо уже двумя пальцами, не смог отказать себе в прикосновении губами к члену и низу живота. И чем больше он целовал, прикусывал, терся щекой и носом, тем агрессивнее и напористее становились движения пальцев в тугой дырке. Когда вяло сопротивляющийся сперва Дайшо начал поддаваться на три таранящих его пальца, тихо постанывая, Суга в мгновенье подобрался, скользнув хмельным взглядом по лицу Дайшо, и в одно движение вставил до упора. Дайшо вскрикнул. Суга прижал его колени к груди и хрипло скомандовал: - Держи. И Дайшо держал, вцепившись до синяков, даже когда кончил сам, когда из глаз брызнули слёзы, от того что Суга всё так же сильно вдалбливался в него. И отпустился лишь для того, чтобы дернуть Сугу обратно на себя, внутрь, когда тот кончал. Дайшо обязательно скоро всё вспомнит. Родителей, квартиру, учёбу… девушку. И уйдет. А пока что можно безнаказанно оглаживать свернувшийся вокруг бедра хвост, трогать переливающиеся чешуйки и всматривается в спящее безмятежное лицо.