Предновогодний визит

      Ууух, какой мороз! Что я плохого природе сделал, что она так негодует сегодня?       Пытаясь не замёрзнуть насмерть, я подхожу к маленькому уютному уголку в этом лагере — к домику Саманты. Она точно внутри: до моих ушей доносится красивая новогодняя музыка, а значит, что её магнитофон включён.       — Сэм! — радостно кричит она, едва я открываю дверь.       В её голосе проскальзывает хрипота, и это ещё раз напоминает о том, что она простыла. Случилось это вчера, когда мы вместе с ней весело проводили время на улице: катались на санках, строили громадные снежные замки и создавали снежных ангелов на мягком свежевыпавшем снегу. Ещё мы играли в снежки, в этом занятии к нам даже присоединилась добрая половина старшего отряда. И вот в одном из ожесточённых снежных поединков мой снежок угодил Саманте за шиворот, а теперь у неё температура. Это, конечно, не значит, что всему виной именно тот мой снежок, но я всё же чувствую вину.       Вспоминая вчерашние события, я совсем забываю, что стою на пороге обители Саманты с открытой дверью и впускаю внутрь много холодного воздуха, такого ненужного в этом тёплом уголке.       — Привет, как чувствуешь себя сегодня? — с заботой спрашиваю я, вернувшись к реальности и закрыв за собой дверь.       — Отлично, сегодня ведь 31 декабря! — восклицает она всё так же радостно.       — Это да, но я имел в виду твоё состояние…       Мы слышим друг друга еле-еле из-за слишком громкой музыки, поэтому Саманта сбавляет громкость и скромно отвечает:       — Всё хорошо. Ко мне недавно приходила мисс Виола и мерила температуру. Хоть у меня и 38 по Цельсию, но чувствую я себя прекрасно, правда.       — Рад это слышать, — искренне отзываюсь я и устраиваюсь на краю свободной кровати.       Хорошо, кстати, что Саманта живёт одна. Учитывая её необходимость в безопасности, с ней могли и телохранителя разместить — огромного коренастого вышибалу, неодобрительно смотрящего на тебя при каждом разговоре с этой очень важной девочкой. Хотя… это, пожалуй, слишком. Если кто и следит за безопасностью Саманты, то прячется где-то неподалёку в кустах и не привлекает к себе внимания.       Вообще, официально ответственность за безопасность Саманты лежит на Ольге Дмитриевне. Чуть что случится — и проблемы ей обеспечены. Даже когда она узнала, что Саманта заболела, то была вне себя от ярости: «А если кто узнает? Меня же уволят за то, что недоглядела!» Под раздачу и я попал, но вожатая успокоилась так же быстро, как и завелась. Сказала только, чтобы Саманта в домике сидела, активно лечилась и никому про это не рассказывала. Но пионеры не дураки: видят же, что Виола постоянно в домик к иностранной гостье ходит, не для того ведь, чтобы просто поболтать.       — Тебя Ольга Дмитриевна отправила? — спрашивает Саманта с какой-то странной, непонятной мне интонацией, и этим вопросом снова вырывает меня из размышлений и воспоминаний.       Мне кажется, она хочет убедиться, что я пришёл по собственной воле. Мне и врать не придётся: это действительно так.       — Нет, Ольга Дмитриевна сказала мне держаться подальше от тебя, — с грустью сообщаю я.       — Наверное, она права, — Саманта вздыхает. — Я ведь тебя заразить могу.       — Не в этом дело…       Она понимает, что я имею в виду, и ничего не говорит в ответ.       Решив устроиться ещё удобнее, я снимаю верхнюю одежду и ложусь на кровать. Саманта лежит на соседней кровати, и мы вместе с ней наслаждаемся иностранными новогодними хитами, звучащими из её невероятного для этого времени и места магнитофона.       Новогоднюю атмосферу в домике создаёт не только музыка: у окна стоит пушистая наряженная ёлка и сверкает яркими огоньками гирлянд. Своеобразный подарок от кибернетиков, хоть Саманта и была против срезания живой ели. Зато красивое зрелище и приятный аромат, не зря парни постарались.       — Мне кажется, или мисс Ольга назначила тебя Санта Клаусом? — вдруг вспоминает Саманта. — Разве ты не должен весь день ходить по лагерю и веселить детей? Почему ты пришёл ко мне, когда у тебя столько дел?       — У нас в России мы называем его Дедом Морозом, — поправляю я. — Хотя, честно говоря, я толком не знаю, чем он отличается от Санты. Как по мне, один и тот же персонаж. И что-то мне не очень хочется отыгрывать его роль, так что я… можно сказать, в бегах. В бегах от Ольги Дмитриевны.       Моя шутка вызывает у Саманты смех, и я сам улыбаюсь. Как же всё-таки здорово, что мой английский достаточно хорош для общения с ней. К тому же, общение с носителем языка ещё больше улучшает мои способности. Но я, конечно, не ради этого общаюсь с Самантой.       — Я пришёл, потому что решил, что тебе одиноко здесь одной целый день лежать, — наконец отвечаю я на её последний вопрос. — И не важно, есть ли у меня разрешение здесь находиться или нет.       — Спасибо, — застенчиво произносит она, тронутая моими словами. — Если бы ты заболел, я бы тоже к тебе пришла, Сэм!       А эти слова трогают уже мою душу, приятно разливаясь в сердце. Как человеку с практически нулевым количеством друзей (по крайней мере, в реальном мире), мне приятно знать, что я хоть кому-то небезразличен. Да и не просто «кому-то», а самой Саманте Смит, чьим фанатом я стал на днях, причём в прямом смысле этого слова.       — Слушай, а зачем ты вообще приехала в «Совёнок» зимой? — я задаю вопрос, который хотел задать ещё давно. — В пионерских лагерях летом больше занятий, да и шанс заболеть заметно ниже.       — Ну что ты! — я не могу отрицать, что даже её простывший голос звучит мило. — Приехать в Россию и не узнать, что такое русская зима! Когда меня снова пригласили в СССР после «Артека», я так и ответила, что хочу приехать не летом, а зимой, в самый холод, чтобы испытать это на себе.       — Не жалеешь теперь, когда заболела?       — Ни капельки!       И я не жалею. Если бы она не приехала сюда зимой — мы бы никогда и не встретились, и мои дни в «Совёнке» проходили бы совсем по-другому, наверняка не так весело. Хочется поблагодарить Саманту за это прямо здесь и сейчас, но слова вдруг застревают в горле, и я молчу.       — Ой, совсем забыла! — она вдруг подскакивает с кровати и заглядывает в тумбочку. — У нас в Америке больше внимания уделяется Рождеству, но я знаю, что на Новый Год принято дарить подарки… Эй, закрой глаза!       Я без лишних вопросов повинуюсь и затаиваю дыхание в предвкушении её подарка, который, судя по звукам, она бережно достаёт из тумбочки. Но только по звукам я не могу понять, что именно она хочет мне подарить, да и музыка приглушает все остальные звуки в домике.       Время тянется подозрительно долго, и мне очень хочется открыть глаза, поэтому я спрашиваю Саманту:       — Ещё долго? Уже можно глаза открывать?       — Хмм… да, — с наигранной неуверенностью отвечает она.       Я открываю глаза, но не вижу её перед собой с подарком. Вместо этого она расслабленная лежит на кровати и смотрит в потолок. Но подарок всё же есть: большая коробка в разноцветной праздничной упаковке на кровати рядом со мной.       — Ух ты, я и не сразу заметил, — восхищаюсь я перед тем, как порвать упаковку и заглянуть внутрь.       — Ого, что это? — Саманта делает вид, будто понятия не имеет, откуда этот подарок взялся. И сначала я даже не понимаю её.       — Разве ты не говорила, что хочешь мне что-то подарить? — я неуверенно смотрю на неё. — Это же твой подарок, да?       — На Новый Год подарки дарит Дед Мороз, а не Саманта Смит, — заявляет она, широко улыбаясь. — Так что я тут ни при чём, это всё Сан… Дед Мороз.       Я перевожу взгляд обратно на подарок и пытаюсь угадать, что внутри, но это довольно сложно.       — Так ты будешь открывать? — нетерпеливо спрашивает она, присев ко мне на кровать. — Мне тоже интересно, что внутри, знаешь ли!       Лгунья, бессовестная лгунья. Ты ведь знаешь, что внутри, Саманта.       Я рву обёртку, открываю картонную коробку — и меня встречают горы конфет. Шоколадные конфеты, леденцы, жвачка, даже пару хлопушек… Среди всего этого богатства я замечаю и популярные сладости из моего детства, и очень редкие вещи, за которые коллекционеры в XXI веке заплатили бы целое состояние.       А для меня этот подарок бесценен, и я радуюсь, словно ребёнок, глупо расплываясь в улыбке.       — Спасибо, Сэ… — начинаю я, но тут же сбиваюсь. — …Дедушка Мороз.       — Да-а… — Саманта разглядывает конфеты с такой же радостью, как и я. — Похоже, ты хорошо вёл себя в этом году, Сэм.       — Но и ты хорошо себя вела, не так ли? — отвечаю я. — Значит, и тебя Дед Мороз не обделит, я уверен. Закрой глаза, ладно?       Она повинуется, и я тихонько подхожу к своей куртке, в кармане которой я кое-что оставил.       Я пришёл к Саманте не только для того, чтобы скрасить её одиночество, но и чтобы поздравить с Новым Годом и подарить подарок. Но я совсем не ожидал, что и Саманта подготовит подарок для меня. Теперь я беспокоюсь, что мой сюрприз может показаться слишком скромным на фоне огромной коробки конфет…       Я достаю свой подарок и возвращаюсь к Саманте, садясь к ней рядом на кровать:       — Можешь открывать глаза. С Новым Годом!       — Ого! — она хватает у меня из рук Густава. — Где ты его нашёл?       В начале смены, когда она только приехала к нам в лагерь, то сразу же потеряла свою любимую игрушку и долго из-за этого переживала. Я не знал, где именно она потеряла эту игрушку и даже как она выглядит, знал только имя — Густав. В поисках Густава мне пришлось обойти весь лагерь, и он наконец нашёлся у ворот, похороненный под толщей снега. Даже удивительно, что я смог его отыскать. Скорее всего, он выпал из кармана Саманты, когда она выходила из автобуса в первый день, а после этого автобус ещё и переехал бедную игрушку, из-за чего она пришла в плачевное состояние. Но я не поленился, зашил порванное место и отмыл Густава — и вот он предстал перед своей хозяйкой, живой и здоровый.       — Вот как, — сказала Саманта, когда услышала от меня полную историю. — Большое спасибо, что вернул его.       — Никогда больше не теряй друзей, Саманта.       Не в силах сдерживать эмоции, она крепко меня обняла, уткнувшись лицом в плечо. Я обнял её в ответ.       — Ой… я же тебя заражу, — она попыталась отойти, но я не пустил.       — Ну и ладно, — равнодушно отозвался я, прижимаясь к девочке.       Я вдвое старше, но не могу ничего поделать — я её люблю. И самая страшная мысль для меня — это мысль о том, что она уедет в Америку и забудет обо мне. Самый страшный сон, который я могу себе представить — это тот, в котором мы расстаёмся, в котором я возвращаюсь в свою реальность и смиренно смотрю на дату её смерти в интернете. Лишь бы только она жила вечно и никогда не покидала меня, я правда очень нуждаюсь в ней, в её улыбке, в её объятиях.       — Сэм… — её голос дрожит, когда она шепчет моё имя. — Я… я тебя…       Сердце стучит очень быстро, я смотрю в светлые глаза Саманты, но нас прерывают внезапные шаги за дверью. Мы тут же отстраняемся друг от друга и прыгаем на свои кровати.       — Вот ты где! — Ольга Дмитриевна, вот кто появился в самое неподходящее время. — Семён, разве я тебе не говорила не беспокоить Саманту?       Саманта безуспешно пытается меня оправдать, но Ольга Дмитриевна не понимает ни слова по-английски и почти не обращает на неё внимания.       — А костюм твой где? — возмущается вожатая, но мысленно я всё ещё стою в обнимку с Самантой. — Только не говори, что потерял!       — Я… Э-эм… — отдельные звуки вылетают из моего рта, и я не могу ответить ничего внятного.       — Так, лентяй, кто мне будет младшие отряды развлекать? — с этими словами Ольга Дмитриевна хватает меня за рукав и тащит на выход, пока я беспомощно смотрю на Саманту. — Давай одевайся, будем твой костюм искать. Славя там одна в костюме Снегурочки ходит, а детям Дед Мороз нужен!       — Я вернусь, как только смогу, — говорю я Саманте по-английски, пока Ольга Дмитриевна тащит меня к двери.       — Возвращайся, Сэм, — отвечает Саманта. — А то я все твои конфеты съем!       Точно, я же оставил свой подарок на кровати.       Последнее, что я вижу, оказавшись на улице, — радостное лицо Саманты, смотрящей на меня с теплотой, после чего Ольга Дмитриевна закрывает между нами дверь. Из-за её спешки я даже одеться нормально не успел.       — Что ж тебя так тянет к ней? — спрашивает Ольга Дмитриевна, заметив выражение моего лица. — Насколько я помню, ты не хотел быть её переводчиком.       Я ничего не отвечаю, с грустью глядя на дверь домика Саманты.       — Ладно, пошли, — командует вожатая и тянет меня дальше, в сторону нашего с ней домика.       И вот я снова на холодной улице, пойманный вожатой и нагруженный работой. «Let It Snow», доносящийся из жилища Саманты, становится всё тише и тише по мере того, как мы отходим, а сердце успокаивается и замедляет своё биение. Неприятно, конечно, что меня тянут прочь от того места, где я хочу быть прямо сейчас, но я точно знаю, что вернусь туда. Вернусь, и тогда мы с Самантой сможем договорить друг другу те слова, что не успели сказать. Внезапное расставание, как бы странно это ни было, только усиливает связь между людьми.       Домик быстро скрывается из виду, и до меня доносятся последние слова Дина Мартина: «As long as you love me so Let it snow, let it snow, let it snow…»