Maidservant

Наконец такси приезжает к нужному адресу, а меня уже поджидает Маккол. Сжимаю край своей рубашки, но резко отпускаю, когда Скотт открывает дверцу машины, тут же протягивая мне руку, на что, ответив взаимностью, я делаю то же самое, выходя из неё. На вопрос взяла ли я сразу с собой чемодан, я киваю, а он после моих слов просит таксиста открыть багажник и достаёт небольшой тёмно-синий чемоданчик. Солнце уже вскоре зайдёт за горизонт, дул холодный, но как раз для такого тёплого дня ветер. Во мне сейчас шла борьба, именно борьба, исход который решал, делаю ли я всё правильно или нет. Как бы не там не было, я уже всё решила, а дороги назад для меня уже не существует. Поднимаю свой взгляд на брюнета, тот без всяких церемоний и лишних слов предлагает мне пройти в дом, на что я соглашаюсь, и мы направляемся к входной двери. Как истинный джентльмен, Скотт придерживает дверь, также пропуская меня первой, а я одариваю его улыбкой в знак воспитанности. Зайдя в помещение, он тут же направляется к ступенькам, а я просто следую за ним, делаю тоже самое, что и темноволосый. Ноги подкашиваются, а по дороге к нужной двери я чуть ли не падаю два раза. В первый раз меня придержал Скотт — коллега того, у кого я хочу взять работу. Во второй раз — я сама отвертелась. Сердце бьётся так быстро, словно ещё чуть-чуть и оно выпрыгнет из груди. Задаю себе в сотый раз один и тот же вопрос: правильно я поступаю или нет? Может, я бы смогла заработать где-то в другом месте. Никогда не могла подумать, что когда-либо пойду к кому-нибудь, чтобы предложить себя в качестве домработницы. Я училась на отлично, жила в нормальной обеспеченной семье, но времена дают о себе знать... Иду. Кажется, что эти длинные коридоры никогда не закончатся. А ещё появляется ощущение, как будто они сужаются, а воздуха становится всё меньше. Если признаться, то дом был очень красивым. Выполнен в умеренных тонах, по обоим сторонам на стенах висят картины, а ещё красный ковёр, который уж точно стоил немало денег. Я всё чаще и чаще дышу, когда мы подходим к той самой двери. Видя то, как я на самом деле волнуюсь и переживаю, Скотт берёт мою ладонь в свою и сжимает, а после улыбается своей красивой и искренней улыбкой. — Всё будет хорошо, Лидия. Не волнуйся, ладно? — говорит тот, глядя мне в глаза. Я киваю, потому что не в силах что-либо сказать. Чувствую себя морем. Такая же бушующая, как и оно. Земля, кажется, вот-вот уйдёт из под ног, потому что их я уже не чувствую. Закрываю глаза, делаю вдох и выдох, поворачиваю голову на Скотта, давая ему знать, что со мною всё в порядке. Его губы вновь расплываются в очередной прекрасной улыбке, мне опять становится ещё хоть чуточку легче. Шатен несильно стучится в дверь и отходит на шаг назад, ровно через пять секунд перед нами открывает дверь какой-то мужчина, судя по его виду — это дворецкий. Кинув на меня последний взгляд, МакКолл делает шаг вперёд, тем самым шагая через порог комнаты. Взяв себя в руки, я ватными ногами делаю то же самое, оказываясь в весьма большой и уютной комнате. В кабинете. Комната такая красивая, как и всё, что я видела ранее. В отличии от коридора, тут всё выполнено в зелёных и в коричневых тонах, кожаная мебель, большие часы, полка с кучей книг, ваза, которая стоит рядом с дверью, столик, на котором тоже находится ваза, но в несколько раз меньше, чем первая. А ещё нельзя не рассказать о большом окне, из которого открывался фантастический вид на закат, а я, уже по старой привычке вспоминаю, как в такое время гуляла с подругой Эллисон, по которой безумно скучаю. Мы любили садиться на землю и наблюдать за солнцем, которое уходило за горизонт. В основном смотрели на него из многоэтажки, на которую мы поднимались, сидели, рассказывали о том, что было на душе, и плакали... Рассказывая о своих проблемах, тревогах, о жизни, я и Эллисон всегда плакали, а затем смеялись, как ненормальные. На кресле, возле окон, сидит кареглазый брюнет, который сразу же обращает на меня внимание. На нём рубашка и штаны, его волосы взъерошены, а ещё на запястье красуются часы. Сердце бьётся ещё чаще, чем прежде. Рук совсем не чувствую, а ног и подавно... Я смотрю в угол комнаты, но всё еще ощущаю взгляд карих глаз на себе. Он смотрит на меня так, как будто изучает, или же как на знакомую, которую где-то видел. Кареглазый мужчина, нет, скорей всего парень, переводит взгляд на своего друга и, кивнув, говорит тем самым, что он может выйти, как я собственно и поняла. Кажется, мир совсем ушёл из под ног после ухода МакКолла. Я сильно сжимаю конец своей рубашки, после чего прикусываю зубами язык во рту. Появляется такое ощущение, что в комнате совсем нет кислорода, а я скоро потеряю сознание от волнения... А еще от взгляда этих карих глаз. До чего, чёрт возьми, я докатилась? Больше всего напрягает тишина, царившая в комнате. Хотя, я совсем не хочу, чтобы он что-либо говорил. — Я проверил ваши документы, Мартин, — молвит парень, спустя несколько минут после мёртвой тишины в помещении. — Всё в порядке. Это означает, что меня возьмут на работу? В любом случае мне она была необходима, я была согласна на всё. Абсолютно. Я искала работу, где только могла, даже соглашалась на самую маленькую зарплату, но все всегда только и делали, что отказывали. Если бы не Скотт, я, наверное, сейчас была бы на улице, спала на земле или же скамейке, ждала, когда мне улыбнётся судьба. МакКолл мне даже предложил пожить у него, на что я сразу же отказалась. Не хочу быть обузой и доставлять хлопоты... Тем более, я хочу честно получать деньги за свою работу, самой же платить за себя. Пока не смогу подняться, придётся жить так, у чужих людей, которым я буду вечно благодарна. Собственно, так и я здесь оказалась. Скотт сказал, что его другу нужна домработница, а я девушка хозяйственная, умею готовить, нет, обожаю. Меня чаще всего можно было застукать на кухне, за приготовлением очередного блюда, нежели сидящей в комнате за компьютером или зависающей в телефоне. Порой, жизнь заставляет нас делать вещи и похуже. Нет, скорее всего не жизнь, а обстоятельства. — Только... есть одно но, — вдруг говорит брюнет, словно через толщу воды, а я прихожу в себя, поднимая на него взгляд. Какое ещё «но»? — Вы устраиваетесь на работу в моём доме при одном условии, Лидия Мартин, — говорит он, впервые заглядывая в мои глаза. — При каком условии? — спрашиваю, стараясь унять дрожь в голосе. — Вы будете для меня не только домработницей, — брюнет ставит паузу, всё также не прерывая зрительный контакт, — вы будете моя вся. Моё сердце теперь уже точно не выдержит. Никогда не могла подумать, что дойду до такого. Не говоря о моих родителей, от которых я сбежала. Мне пришлось сбежать. У них была на меня надежда, думали, что я получу высшее образование, устроюсь на хорошую работу, буду хорошо зарабатывать. Нет, так ещё думала и я. Только... Я не спеша киваю, потому что не могу даже вымолвить слово. Стараюсь взять себя в руки и не волноваться из-за того, что тот на меня всё время смотрит. Я бы никогда на это не согласилась, только я в тупике, а это единственный способ, с помощью которого я смогу подняться и начать новую жизнь. Надо лишь потерпеть... Всего чуть-чуть. — Никаких претензий, недовольств в мою сторону не должно быть, иначе я сразу же вас уволю. Неважно, сколько вы отработали, деньги вы не получите, ясно? Я опять киваю, понимая, на что иду, но другого выхода у меня просто нет. Это, если честно, обнадёживало, но в сердце образовывалась неприятное чувство, некая грусть и осознание того, в каком положении я сейчас находилась. — Тогда подпишите, — парень указывает пальцем на какие-то бумаги и кладёт рядом с ними ручку, а я стараюсь уверенно подойти, чтобы не упасть или не подвернуть ногу. В серьёзных моментах я всегда могла грубо «налажать». Особенно, когда в школьных мероприятиях мне давали текст, заставляя тем самым быть ведущей, могла неправильно поставить ударение или просто тупо зависнуть на каком-либо слове... Ужасно нервничаю, но стараюсь поставить эту чертову подпись на каждой бумажке, вот только взгляд парня на мне не даёт сосредоточиться. Наконец всё подписав, я отхожу на прежнее расстояние, кидая взгляд на бумажки, а сердце вновь начинается биться с бешеной скоростью. Боже, мне сейчас будет плохо, если я не выйду на улицу и не вдохну свежего воздуха. Я отвлекаюсь от своих мыслей через пару секунд, когда брюнет отодвигается и встаёт со стула, после чего начинает подходить ко мне. Он приближается ко мне непозволительно близко, от чего у меня даже пробегают мурашки по всему телу. Паникую, когда его руки тянутся к прямо к моей груди, от я чего перевожу взгляд. Чёрт возьми. — Пуговица... — эти слова заставляют меня посмотреть на него, затем перевести свой взгляд на рубашку. Теперь до меня всё доходит, — расстегнулась. Кареглазый застегивает пуговицы у меня на рубашке, а я стою, как вкопанная, и, спустя столько времени, поднимаю на него глаза. — И да, меня зовут Стайлз. Стайлз Стилински. А сейчас, Лидия, можешь идти. Тебя проведёт до твоей комнаты мой дворецкий, а к выполнению своих обязанностей приступишь с завтрашнего дня, ясно? — на его вопрос я не спеша киваю, после чего он сразу продолжает, — я не мог определиться с твоей комнатой. У нас, обычно, в доме всегда были две домработницы, но из-за халатности я уволил их обеих. У них у каждой была своя комната для прислуги. Даже от этого слова становится так плохо, не говоря уже о моём положении. Я сжимаю свою ладонь в кулак по старой привычке, чтобы успокоиться. — Но сейчас те пустуют. Поэтому можешь выбрать одну из двух. Комнаты тебе покажет дворецкий. Я киваю, все ещё стоя на ватных ногах и стараясь сдвинуться с места, но, кажется, ноги вовсе отказали. Прихожу себя, когда брюнет, а он же Стилински, усаживается на прежнее место, всё также поглядывая на меня. Опять прикусываю язык, после чего, в последний раз кинув взгляд на брюнета, поворачиваюсь, направляясь к дверям комнаты. Поскорее бы выйти. Коснувшись дверной ручки, сжимаю её и тяну вниз, тем самым открывая дверь. Выйдя, медленно её закрываю, при этом заметив взгляд карих глаз, направленный на меня. Становится хоть чуточку легче. Руки уже не дрожат, но теперь трясутся ноги. Зато есть плюс — я получила работу, где мне будут хорошо платить, в моём случае для меня это и вправду большие деньги. Есть и ещё нескольких плюсов, я не живу на улице, даже предложили выбрать самой комнату. А одно из основных — мне не придётся покупать себе еду, потому что тут прислуг кормят они сами, чему я безумно рада. Закрываю глаза от радости, а открыв их, вижу, как ко мне подходит Скотт. — Значит, тебя взяли? — Взяли. — с улыбкой и радостью в голосе отвечаю, поднимая взгляд на брюнета. — Рад за тебя. И да, спускайся на первый этаж, там Гордон — дворецкий. Он тебе всё расскажет и покажет. — подмигивает, после чего, вновь одарив меня улыбкой, заходит в кабинет Стилински, оставляя в коридоре меня одну. Я не задерживаюсь, поэтому спустя минуту направляюсь к лестнице, которая создавала ощущение, как будто мы не в обычном доме, а в каком-то замке. Спустившись, сталкиваюсь с дворецким. Не теряя ни секунды, начинаю задавать вопросы, чтобы знать, где и что находится, прося повторно подсказать, чтобы запомнить ещё лучше.

***

— И наконец... кладовая. Все моющие средства здесь, а также вёдра, тряпки, перчатки и всё остальное необходимое для уборки в доме. Думая, мы ничего забыли. И да, Лидия, ваш чемодан я уже отнёс в вашу комнату. — буркает, закрывая дверцу кладовой. Я киваю, дав понять, что всё запомнила, и заранее благодарю, ведь мне не придётся тащить чемодан, хотя, в нём и не было столько вещей, потому что я взяла с собой лишь необходимое. Мне даже стало забавно от слов, поняла ли я всё. А как же не понять... Почти что сорок минут всё объяснял. Дворецкий, вновь убедившись, нет ли ещё каких-либо вопросов, уходит к себе в комнату, пожелав мне спокойной ночи, а я возвращаюсь в комнату, где я буду проживать. Гордон, благодаря своему поведению, показался мне весьма приятным человеком , а собеседник из него и вовсе прекрасный. Говорит не спеша, чётко, ясно, с некой ноткой нежности в голосе. Не грубит, не строит мордочки, когда ты в очередной раз что-то спрашиваешь. Ах, да, мы ещё выбрали мне комнату. Они обе были почти что одинаковые. Маленькие, но в одной комнате интерьер выполнен более-менее в ярких цветах, а ещё одна из них была более просторнее, поэтому я выбрала именно её. Наверное, мы бы закончили ещё раньше,но я расспрашивала о многом, каждый раз прося повторить снова. Не хотела в первый же день совершить какую-либо оплошность, чтобы меня уволили. Эти деньги были необходимы, а такую работу с высокой зарплатой, я вряд ли где-нибудь смогу ещё найти. В комнате также было окно, откуда я могла смотреть на улицу, на небо, открывать по ночам, давая комнате проветриться. Я всегда так делала дома, это была своего рода моя традиция: всегда открывать окно перед тем, как лечь спать, наблюдать за тем, что происходит на улице. Дома на районе были разные, смотря на доход человека... Конечно, самый большой и красивый был у Мистера Стилински, не говоря же о его машинах, который были припаркованы в гараже. Об этом парне и его жизни меня немного осведомил Маккол. Не могу не отметить его двор с садом, маленькими деревьями и ёлками. Я всегда мечтала о таком доме, жаль, что он не мой. Я в нём всего лишь работник. Стараюсь перевести мысли, так как теперь придётся рано вставать, а сейчас уже полдвенадцатого. Для меня это будет непривычно, потому что раньше я всегда ложилась спать в три часа ночи, так как засиживалась в интернете, листая посты, смотря мемы и видео, слушая музыку... Теперь придётся отвыкнуть. Чёрт, только сейчас вспоминаю, что забыла спросить о самом главном: где находится ванная комната. Наверное, не составит труда её найти, потому если вспомнить, всё основное находилось на первом этаже. Следовательно, ванная тоже там, так как на втором были комнаты, где проживает владелец, гости, а ещё прислуга. У меня нет с собою полотенца и еще чего-либо для душа, думаю, в ванной и так всё будет, а мне не придётся заморачиваться насчёт этого. Поэтому, тихо открыв дверь, я направляюсь к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж. Тихими шагаю переступаю через каждую ступеньку, довольно быстро оказываясь на первом этаже. Оглядываюсь по сторонам, думая, какую комнату мы с Гордоном не посещали. Взгляд падает на комнату в углу дома, и я, тихими шагами идя к данной комнате, надеюсь, что нашла нужную. Дотронувшись до дверной ручки, медленно открываю дверь и, взглянув, вижу лишь темноту, так как свет не был включен. Захожу в данное помещение и немного со спешкой ищу выключатель. Найдя, включаю свет, радуясь тому, что это все же ванна. Большая, выполнена в белых и золотых тонах, пол сделан из мрамора, также, как и умывальник. В углу находится джакузи, а справа душ. И да, ещё есть средства для гигиены, шампунь, мыло и полотенце. Улыбаюсь и, не теряя ни секунды, стягиваю с себя все вещи, кладя их рядом с душевой кабинкой. Сейчас все спят, вряд ли кто-то станет посещает ванную комнату. Выбрасываю все мысли из головы, не спеша захожу в душевую кабинку. Таким же темпом начиная мыться, заставляю мытьём тела смыть с себя и воспоминание о тяжёлом дне. Сейчас хочется оказаться дома, хоть и душа у нас не было, но зато была своя любимая ванная, в которой я обычно засиживалась на целый час. Лежать в тёплой воде, закрыв глаза, забывая обо всех тревогах. Так хочется быть укутанной в тёплое одеяло, с кружкой чая в руках лежать на любимом диванчике в гостиной, переключая любимые каналы... Вдруг слышу, что помимо меня в комнате находится кто-то ещё. Затаиваю дыхание, как обычно начиная дрожать, отходя назад. Нужно было закрыть дверь, неуклюжая. — Лидия? — выключаю воду, узнав, чего этот голос. Голос Стилински. — Д... Да? — стараюсь как более уверенно произнести, хоть и получается у меня это на самом деле плохо. — Сперва вылези из кабинки. Мои щёки тут же полыхают, понимая, что я сейчас в душе, совсем без одежды, даже не зная, чем прикрыть своё тело, если не попросить что-либо дать. А ещё неловко, что тот застал меня ванной, хоть ничего и не видел, но всё же неудобно. — Я без одежды. — говорю, прикрывая свою грудь локтями. Тело как будто пронзает новым и странным ощущением, от чего я вздрагиваю, направляю взгляд на запотевшее стекло. Стайлз тяжело вздыхает, кидая взгляд на кабинку, но всё же берёт полотенце, и, приблизившись к ней, молвит мне, чтобы я открыла дверцу, после чего передаёт полотенце мне. Я немного приоткрываю дверцу кабинки и беру полотенце, сразу укутываясь в него. На ватных ногах выхожу, до безумия стесняясь даже посмотреть на брюнета. Выйдя, замечаю, что тот смотрит на меня не отрывая взгляда, а в его взгляде присутствует некое недовольство, хотя я сама не понимаю, от чего. Кидаю взгляд на его торс, так как кареглазый сейчас был без рубашки. Смотрю, как он бросает взгляд на пол и, сделав то же самое, я вижу, что он смотрит на мои вещи, которые валялись на полу. Верхнее и нижнее белье в том числе. Мне становится ужасно стыдно, но стараюсь этого не показывать, переводя свой взгляд опять же на парня, а через его плечо в зеркале вижу себя. Укутанная в полотенце, с мокрыми волосами и таким же влажным лицом. Ужас. — Что ты тут делаешь? — вдруг неожиданно спрашивает, от чего мне становится не по себе. Я поднимаю голову с непониманием, так как вопрос на его ответ он сам должен знать. А для чего люди вообще приходят в ванну? — Я... Я пришла помыться. — А почему здесь? — его недовольство во взгляде начинает пропадать, а он, как и прежде смотрит на меня, но теперь уже в мои глаза. — в этой комнате моюсь я и мои гости, но не те, кто тут работают, у них есть своя отдельная ванная комната. Прислугам тут нет места. Мне вдруг становится больно от этих слов, кажется, что даже моё тело ощущает тоже, что и сердце, потому что после слов хозяина опять начали дрожать руки. Брюнет, увидев мою реакцию на его слова расслабляется, наверное, поняв, что он меня задел, после чего продолжает: — Прощаю, только потому что ты новенькая. А теперь иди, я хочу помыться. Наверно, раньше бы я заплакала, но сдерживаю себя, потому что не хочу, чтобы мои глаза даже были наполнены слезами. Я уже всё решила. Я больше не ребёнок, за свои поступки впредь надо будет отвечать и держатся стойко, какие сюрпризы жизнь бы не поднесла. Отойдя назад, я беру свои вещи с пола, стараясь спрятать под джинсами и майкой своё нижнее бельё. Не обращаю внимание на парня, который уже начинал расстёгивать ремень на своих штанах, когда я начала отправляться к двери ванной. Выхожу, покидая помещение. Меня трясёт, но уже не от волнений. Скорее всего, от смущения, что сейчас было испытано. Щёки опять заливаются краской, как только я вспоминаю, что увидела несколько секунд назад, но я стараюсь выкинуть все мысли из головы, потому что надо подняться в свою комнату и лечь спать, ведь завтрашний день будет тяжёлым и долгим. Особенно, если это твоя первая работа.