Молчание и

То утро началось совершенно так, как начинается любое его утро — он встал, умылся, проверил свои часы, покормил котов и позавтракал. К тому моменту, как он всё это сделал, солнце находилось в том положении, когда оно максимально сухое, как на акварельных рисунках — уже не такое белое, как сразу после рассвета, но и не такое яркое, как в полдень. Это было любимое солнце Кори, поздней весной оно появлялось около 7:17, а так как весна — любимое время года Кори, он решил, что его магазинчик часов будет открываться в 7:17. Ровно в семь Кори каждый день приходил из жилой части здания в торговый зал, и слегка прибирал перед открытием. Тот день не стал исключением. Кори немного подмёл пол, протёр от пыли прилавок, полил цветы, а потом вдруг заметил, что около двери кто-то стоит и уходить явно не собирается. — Извините, — тихо произнёс Кори, слегка приоткрыв дверь. — Вы ко мне? Мужчина оглянулся. — У вас же магазин часов, разве вы не должны открываться ровно во время открытия? — Ну, не заставлять же вас ждать. Проходите, — Кори распахнул дверь, пропуская первого посетителя. — Какое у вас к нам дело? — У меня часы сломались. Вчера вечером. Хотелось бы новые приобрести поскорее, а то планы на день ждать не будут, а жить без часов я не привык. — Сломались часы. Это уже большая проблема. Наручные, я так полагаю. Они у вас с собой? — Да, я… — А починить не желаете? К чему сразу выбрасывать? Так даже дешевле выйдет. Если их ещё можно починить, разумеется. Позволите взглянуть? Посетитель несколько растерялся от такого напора, хотя растерянность была ему не к лицу. — Ладно. Полагаю, мне и вправду было бы лучше просто починить старые. Но я уже завтра уезжаю, так что на долгий ремонт отдать не могу. Они прошли к прилавку, и посетитель протянул Кори свои часы, не тикающие, но всё равно бережно завёрнутые в платок. Кори расправил ткань, улыбаясь. Часы оказались наручными, совершенно простыми, но качественными. Ценности особой не представляли, но были ценны сердцу, судя по гравировке. — Господин Гёсо значит? — поднял взгляд продавец. — И такую прелесть вы собирались выбросить? Гёсо прихмурился в смятении: — Не выбросить. Починить. Они от давнего товарища. — Если изначально чинить хотели, то почему к нам, а не в мастерскую? — Мастерская работает с десяти, а ваш магазин с 7:17. Это самое раннее, насколько я понял. Почему именно 7:17? — Потому что 7:17 — прекрасное время. И именно в 7:17 к нам заходят самые прекрасные посетители с самыми прекрасными часами. Кори снова улыбнулся и погрузился в изучение часов, сняв с них крышечку и рассматривая под лупой шестерёнки. Посетителя он при этом, разумеется, полностью игнорировал, а сам посетитель оглядывал магазинчик, полки с часами, огромные напольные часы с маятниками, ровные ряды будильников, выставленных, в отличие от других часов, упорядоченно по форме и размеру. Но наибольшее количество часов висело на стенах. На всех стенах — не было ни одного пустого места — висели часы самых различных форм, марок и цветов. И все они тикали. Все часы в этом помещении хором тикали. Гёсо не особо понимал, как можно работать в таких условиях, но вот Кори выглядел так, будто бы громогласного тиканья не замечает ровно так же, как и посетителя. И тут вдруг внимание Гёсо привлекла одна вещь. — У вас одни часы не ходят, — заметил посетитель, оглядев хаотичные ряды часов. — Ах, да. Я знаю, — кивнул Кори и пояснил. — Это мои личные. Гёсо некоторое время молчал, стараясь сдержать свои непристойные порывы болтливости, но после всё же спросил: — Почему же то, что они ваши личные, означает, что они могут не ходить? Чтобы посетители сразу поняли, что они не на продажу? Но тогда можно было бы просто повесить их в другом месте. Кори не отвечал, но достаточно призрачно улыбался, изучая раненные часы. — Часы ваши починить не сложно, но это всё же потребует времени, — наконец сообщил он. — Было бы лучше, если бы вы зашли завтра, если рано уезжаете, можете снова к открытию или даже пораньше. Я буду вас ждать. А пока одолжите одни из моих часов. — Вы так просто раздаёте свои часы? — удивился Гёсо. — Лишь одалживаю. Вы ведь сказали, что не умеете жить без часов. — А если украду? — Не украдёте. Вам всё равно придётся ко мне вернуться. За своими часами. Гёсо кивнул и принял часы от Кори. Они были уже потёртыми немного, так что, наверное, не раз были одолжены тем, кто оставлял свои на ремонт. Но всё-таки зачем? Гёсо покинул магазинчик и отправился по своим делам, но странное чувство всё никак его не могло покинуть. Тик-так, тик-так, тик-так. Наверное, потому что хоровое тиканье магазинчика было ему слишком непривычно, потому и врезалось в память так крепко. Но он постарался очистить свой разум и не отвлекаться. Вернулся к магазину Кори он на следующий день, снова с утра, ещё до открытия. На этот раз он вгляделся за стекло двери и постучал. Кори тут же открыл ему с улыбкой на лице. — Вы за часами, да? — Извините, что снова беспокою вас до открытия. — Ничего. Солнце уже в правильной фазе. Гёсо не понял, при чём тут солнце, так что решил не комментировать, но на всякий случай добавил: — Я сегодня так рано исключительно потому, что в восемь у меня поезд. Кори кивнул. — Подождите меня здесь, я схожу за часами. Он ушёл, оставив посетителя в одиночестве. Гёсо же вновь бросил взгляд на молчащие часы. Они были круглыми. Просто круглыми, а стрелки с кружочками на концах, но в целом тоже стандартные. И цифры ничем не выделялись, и изображения внутри не было, лишь светлая коричневато-жёлтая заливка. И всё-таки, почему бы не завести эти чёртовы часы? Их застывшая стрелка изрядно раздражала Гёсо. Правда, к моменту возвращения хозяина, он уже успел заставить себя смириться. Кори пришёл с неслышно тикающими часами, завёрнутыми в шуршащую папиросную бумагу, и протянул их законному владельцу. — Вот. А теперь, пожалуйста, верните мне те часы, которые я вам одолжил. Гёсо снял с руки часы, но протягивать их Кори пока не решался. — Благодарю за починку. И у меня есть к вам ещё одно дело. Я хотел бы купить те часы, что вы мне одолжили. Хозяин магазинчика замешкался. — Вы, конечно, извините, но продать их я не могу. Они несколько не мои. Гёсо вопросительно поднял бровь, поэтому Кори продолжил: — Это часы тех, кто остался без часов. Я их одалживаю. Так что продать не могу. А вам и не надо. У вас свои часы есть. Хорошие. Так что. Вам, наверное, уже пора на поезд. Гёсо нахмурился. -Да. Пора. Извините. Сколько с меня? Он расплатился и, резко развернувшись, направился к выходу. — До свидания, — донеслось вслед из-за захлопывающейся двери. Эти слова были произнесены тихо и заглушены звоном дверных колокольчиков, так что Гёсо даже сомневался, что действительно их слышал, но всё равно тихо ответил: — До встречи. Городок был небольшой, и Гёсо довольно быстро добрался до железнодорожной платформы, ровно к прибытию поезда. Пройдя весь необходимый контроль, он зашёл в вагон, положил сумки наверх, уселся с усталым вздохом и, когда поезд уже тронулся, наконец решился взглянуть на свои отремонтированные часы, которые ещё даже развернуть не удосужился. Часы не только работали исправно, но также были смазаны, почищены и отполированы. А в бумаге помимо них лежала небольшая записочка, подписанная «Господину Гёсо». Записка гласила: «Мои часы не ходят, потому что мне слишком страшно, что время идёт. Часы должны идти, чтобы сердце билось, но моё сердце бьётся сердцами других, поэтому я имею право забыть про своё. А вы, пожалуйста, не забывайте». Гёсо перечитал её несколько раз, но всё не понимал. Что ему не забывать, своё сердце или сердце часовщика? Гёсо был поражён этой запиской. Он хотел тут же подорваться с места, заставить машиниста остановить поезд и вернуться к Кори, чтобы вынудить его завести эти чёртовы часы. Делать этого он, конечно, не стал. У него встреча в одиннадцать, и он успевал на неё впритык. После встречи ещё работа, и работа, и ещё работа. Да и что случится, если он просто приедет и прикажет завести часы? Какие глупости. Гёсо хотел как можно скорее забыть про это всё, но ещё очень долго мысленно возвращался к юному часовщику: они делали нечто совершенно дурацкое, вроде бумажных журавлей, а тихие часы на громкой стене тикали.