Сказка

Небольшая комнатка уже погрузилась во мрак, разбавляемый только слабым свечением луны. Единственное окошко было приоткрыто, впуская внутрь теплый летний ветерок с запахом фиалок и липы. Сехун не спал. Улыбнувшись уголками губ, он щелкнул по включателю ночника, опустил голову и взял в руки книгу. Пальцы бережно дотронулись до нежного бархата обложки, цвета весенней листвы, провели по красивым каллиграфическим буквам, вышитым очень дорогими золотистыми нитями и, наконец, открыли книгу. С придыханием, Хун смотрел на неимоверной красоты рисунок, исполненный рукой неизвестного автора. Единорог, вставший на дыбы, был словно живой. Он переливался, словно сделанный из перламутра, а лес вокруг него светился всеми оттенками зеленого. Это было потрясающе, волшебно!.. «Последний единорог, последний из тех, кого не пощадила длань человеческая. Он был загнан, словно зверь, в ловушку. Он бежал на встречу смерти…» Сехун вздохнул и перевернул страницу. Там уже, вместо единорога стоял человек. Самый прекрасный из всех людей. В темных вьющихся волосах светились алмазы, кожа светилась изнутри, а глаза… Сехун закусил губу, не веря что это рисунок… Черные, словно тьма, глаза, смотрели вперед с мрачной решимостью, отчаянием и смирением. «Смерть подкралась стремительно. Потеряв своё обличье, он стал слабым человеком, который был не в силах противостоять столь сильному врагу…» Хун провел подушечками пальцев по щеке нарисованного юноши, очертил большим пальцем тонковатые нарисованные губы и перевернул страницу. На этой странице было много красного. Слишком много… Сехун зажмурился и на секунду ему показалось, что он чувствует запах крови… «Копьем из чистого золота, царевич человеческий проткнул грудь принца, последнего из легендарных созданий. Легенда угасла…» Хун пригляделся к лицу человеческого принца, но лицо того было скрыто капюшоном и шлемом. Но что-то в нем было знакомое… Сехун смахнул слезы, скопившиеся в уголках глаз.       — Плохая книга! Зря я столько денег отвалил! Парень встал с кровати и посмотрел в окно. Луна смотрела на него, ласково поглаживая своим светом гладкие щеки Хуна, словно ласковые руки матери гладили своё дитя. Вздохнув, парень залез обратно в кровать и, положив книгу под подушку, снова уснул.

***

Сначала была темнота. Вокруг не было ничего. А потом…

***

Сехун ощутил, как железный нагрудник сдавливает его грудь, не даёт дышать… Загнанные долгой погоней лошади уже спотыкались, не в силах идти ровно. Но он уже видел впереди широкую спину преступника. Остановив своих людей, он сам пошёл вперед, готовя своё копье. Незнакомец никуда не уходил, просто стоял и ждал чего-то… Наверное, копья, которое спустя несколько секунд очутилось в его груди. Кровь кровавым фонтаном хлынула во все стороны, оседая на траве насыщенно-красными рубинами. Беглец, держась за наконечник копья, торчащего из груди, развернулся к Хуну. У которого внутри всё оборвалось…       — Син?.. Исин легонько улыбнулся и стал оседать на землю. Хун подхватил его и бережно положил его голову себе на колени.       — Но отец сказал, что преступник, сбежавший из темницы… И тут Сехун всё понял. Отец узнал о тайных встречах с Исином… Царевич закричал, проклиная свою глупость и бессилие. Он перебирал тонкими пальцами волосы своего возлюбленного, которого сам же и убил, гладил его гладкие щеки, его острый подбородок… Смотрел в стекленееющие глаза. Сехун сам, своими же руками убил самое дорогое, что у него было.

***

Утром, Сехун проснулся от головной боли и помокревшей от слёз подушки. Но не мог вспомнить то, что ему снилось…