Переезд

      Переезд в этот город дался нашей семье нелегко. Может быть, папа и был рад, что его перевели с большим повышением на руководящую должность, предоставили четырехкомнатную квартиру в престижном районе города, но на этом его радость заканчивалась. Надо было срочно завершить все дела: маме уволиться с работы, а мне с Витькой оставить школу, в которой мы проучились — Витя семь, а я полных десять лет.       Про сборы и отправку багажа — отдельный разговор. Правда, почти все трудности легли на плечи родителей, а мы, дети, складывали только свои вещи и учебники. Труднее всего было расставаться с друзьями. Не знаю, как брат, а я с подругами устроила такой рев, что залили пол слезами.       Почти неделя ушла на то, чтобы как-то разобрать вещи, которые привезли с собой, и оформить документы в школу.       Вы можете себе представить, как билось мое сердце, когда директор школы, Татьяна Сергеевна, вела меня в одиннадцатый «А» класс, где я теперь буду учиться. Это была самая лучшая школа в городе, мне казалось, что в ней должны учиться самые умные и талантливые ученики. Меня очень волновало, смогу ли быть с ними на уровне или придется хорошо потрудиться, чтобы не отставать от одноклассников.       Татьяна Сергеевна приоткрыла дверь и, заглянув в класс, сказала:       — Извините, Мария Александровна, можно я Вас отвлеку немного? Я хочу представить классу новую ученицу.       — Да, конечно, заходите. Мы зашли в класс, Татьяна Сергеевна встала рядом со мной, поздоровалась со всеми и сообщила:       — Хочу представить вам новую ученицу вашего класса — Екатерину Фадееву. Прошу любить и жаловать, — и обращаясь ко мне: — Иди, Катя, садись, — и тут же вышла за дверь.       Но никто меня жаловать, а тем более любить не собирался. Даже сесть мне удалось не сразу. Я увидела три свободных места, но когда я подошла к первому из них, то мне сказали, что оно занято, то же самое произошло и при второй попытке сесть. Только после этого девочка, сидящая одна за первой партой у окна, убрала свой рюкзак с соседнего сиденья, давая понять, что можно сесть, но при этом не произнесла ни звука. Все это показалось мне более чем странно, но шел урок математики, учительница объясняла новую тему, и мне было интересно, насколько отстала за время переезда. В своей старой школе проучилась почти весь сентябрь и очень надеялась, что пропущенные полторы недели нетрудно будет нагнать. Училась я хорошо и рассчитывала показать свои знания на новом месте. Хотелось бы закончить учебу с хорошими оценками.       На удивление, оказалось, что тема мне знакома, ее давали на последнем уроке математики до отъезда. Поэтому когда по ходу объяснения Мария Александровна задавала наводящие вопросы, пару раз ответила на них, вызвав положительную реакцию учителя и недовольство девочек класса. Точнее, одной разодетой, как новогодняя елка, девицы, которая явно заправляла всем классом.       — Ой, какие мы умные! — сказала она с издевкой достаточно громко, не стесняясь учителя.       Но вот прозвенел звонок, и я решила осмотреться и познакомиться хоть с кем-то. Настя — девочка, с которой я теперь сидела, с трудом раскрыла рот, чтобы назвать свое имя, и больше не произнесла ни звука. Вообще, она выглядела очень странно: высокая, крепкая, с довольно большими для девушки руками. Одета была в серое мешковатое платье и сильно сутулилась, так, что разглядеть, какая у нее фигура, было невозможно. Ее волосы были почти такого же цвета, как и у меня - светло-русые, правда, в отличие от моих, не длинные - всего лишь до плеч. Слегка растрёпанные, они полностью скрывали лицо Насти от любопытных и нежелательных взглядов. Поскольку поговорить с ней не получилось, а остальные девчонки во главе с Альбиной - я услышала, как звали эту командиршу, - сразу после звонка выскочили из класса, я тоже вышла пройтись и осмотреться.       Больше в тот день ничего интересного не произошло. А дальше потянулась обычная учеба. Потихоньку я узнала имена всех одноклассников, но практически ни с кем не общалась. Меня как будто не замечали, а когда к кому-нибудь обращалась с вопросом, то отвечали неохотно и, ответив, тут же отходили.       К Альбине я из принципа не подходила, так как она находила каждый раз во мне недостатки и громогласно их озвучивала под дружный смех девчонок-прихлебателей. Как-то я услышала за своей спиной: «У нашей крысы появилась подружка — серая мышка». Было очень обидно, но я промолчала. Никогда не думала, что меня можно так назвать. Да, я одевалась в школу не так кричаще, как остальные девочки из нашего класса. Привыкла, что на занятия надо приходить скромно одетой: темная юбка и светлая блузка. Волосы заплетала в две косы, которые доходили до пояса, если не ниже, и закрепляла простыми резинками. Никаких замысловатых причесок, яркого лака на ногтях у меня не было. Тут же, зайдя в класс, можно было подумать, что пришла на вечеринку или дискотеку. Одна другую пыталась перещеголять, чтобы обратить на себя внимание. Но ярче и богаче всех была Альбина Котова. Как мне сказали, ее отец бизнесмен, один из богатейших людей города, большие суммы жертвует на развитие и обустройство школы, и поэтому его дочку готовы носить на руках и прощать все ее выкрутасы.       В отличие от учеников, учителя были мной довольны. Я привыкла учиться хорошо и активно отвечать на уроках, ведь собиралась продолжить учебу дальше.       Так прошел месяц. Приходила домой в ужасном настроении, где меня встречал довольный Витька. У него все было хорошо, уже появилась куча друзей, которые иногда приходили прямо со школы к нам. Чем они занимались в комнате брата - не знаю, но, думаю, мучили компьютер. Видя это, мне становилось еще обиднее.       Как-то на большой перемене ко мне подошла Света — пожалуй, самая скромная девочка из сателлитов бандерши, как я стала называть Альбину.       — Катя, я хочу дать тебе совет, — начала она разговор. — Ты же видишь, что в нашем классе всем заправляет Котова. Попробуй найти с ней общий язык. Подари ей что-нибудь — она это любит.       — Так у нее, как мне кажется, есть все, что душе угодно. Зачем ей мой подарок? — удивилась я.       — Да, она его выбросит, скорее всего, прямо при тебе, зато сделаешь подношение, преклонишься перед ней. Это то, что ей нужно, иначе она не даст тебе жить спокойно. Посмотри на Настю, во что ее превратили, а ведь она красивая и умная девочка. Но она не захотела покориться, вот и прячется, как черепаха в панцирь. Мне тоже не нравится быть в услужении, но что делать. Как-нибудь доживу до окончания школы.       — Спасибо, Света, я подумаю, хотя для меня все это очень странно, — ответила я.       Света ушла, а я задумалась, но не над тем, идти ли мне на поклон, а о том, что она сказала о Насте. Она красивая и умная, а я сижу уже столько времени с ней за одной партой и не смогла разговорить ее, узнать получше. Надо будет попробовать.       Пробить панцирь Насти оказалось непросто - она все отмалчивалась да отбрыкивалась, а однажды все-таки взорвалась.       — Ну что ты ко мне привязалась? — возмутилась она.       — Мы с тобой больше месяца за одной партой сидим и ничего друг о друге не знаем, да и не разговаривали почти, — попыталась объяснить я.       — Ну и прекрасно. Зачем тебе такая уродина, как я?       — И никакая ты не уродина, просто специально так одеваешься и причесываешься, чтобы незаметной быть. И умница ты, вон у доски как отвечаешь. Может, лучше расскажешь почему так себя ведешь?       — А что рассказывать, ты и сама видишь, что здесь происходит.       Чувствовала — она еще что-то скрывает, но не стала на нее давить.       С того дня мы стали понемногу общаться. С мальчиками тоже стала чаще разговаривать. Они смотрели несколько свысока на девичьи разборки, но в них не вмешивались. Ну, а с новенькой иногда можно было поговорить - по всей вероятности, считали они. Поэтому все чаще ко мне подходил кто-то и ребят с каким-нибудь вопросом, я же старалась как можно дольше затянуть разговор, подробнее и интереснее ответить, особенно если это происходило на глазах у Альбины. Котова просто выходила из себя, но ничего поделать не могла.       И вот за неделю до четвертной контрольной по математике Костя Комиссаров попросил меня позаниматься с ним, чтобы подготовиться. Математика давалась ему тяжело. Это был высокий, хорошо сложенный мальчик с умными карими глазами и светлым, слегка золотистым чубом. Я, конечно же, согласилась, тем более что и самой надо было кое-что повторить. Мы договорились, что после занятий он пойдет к нам домой, и постараюсь объяснить ему темы, которые он плохо понимал.       Дома мы втроем пообедали. Я подала гостю и брату обед, еще вчера приготовленный мамой, а потом мы с Костей пошли заниматься, оставив Витю убирать со стола. Надо сказать, что мне пришлось потрудиться. Мало того, что у мальчика не было склонности к математике, он еще ее сильно запустил и не знал предыдущих тем. Я, наверное, могла бы с закрытыми глазами решать примеры, когда Костя начал понимать, как это делается. Просидели мы долго, уже родители вернулись с работы, когда гость, сказав, что начал понимать и закрепит остальное дома, собрался уходить.       Я очень устала, даже голова разболелась, но было довольна, что действительно помогла человеку.       На следующий день все окружение Альбины жужжало, как растревоженный улей, а я никак не могла понять, что у них случилось. Поняла только тогда, когда на большой перемене подошла Котова в сопровождении еще трех девиц, которые буквально окружили меня.       — Это правда, что Костя вчера был у тебя дома? — спросила она с таким видом, будто я совершила преступление.       — Да, а что? — с издевкой ответила ей.       — И чем вы с ним занимались? — давила на меня Альбина.       — А кто ты такая, чтобы я перед тобой отчитывалась?       — Ах ты, сучка! — она размахнулась, чтобы влепить мне пощечину.       Но не зря Витька учил меня защищаться, я блокировала удар, ее нежная ручка ударилась о костяшку моей руки. Котова взвизгнула, потирая ушибленное место, и покинула класс, бросая на ходу:       — Наш разговор не закончен!       После уроков, когда подходила к выходу из школьного двора, в самом узком месте между двумя огромными лужами, оставшимися после дождя, который лил почти все утро, стояла группа девочек во главе с бандершей. Сердце у меня екнуло, но отступать я не собиралась. Как только подошла к ним, меня тут же окружили, в кругу оказалась я лицом к лицу с Альбиной.       — Ты думаешь, что я позволю тебе забирать наших ребят и трахаться с ними?       — Что?! — попыталась схватить ее за борта распахнутого плаща. Но тут же две девчонки, стоявшие рядом, резко оттолкнули меня, и я отлетела через подставленную сзади ногу в самый центр лужи под дружный смех девиц.       — Ну что, свинья, нашла свою лужу? — умирая от смеха, спросила Котова.       Не успела сообразить, что же делать, как услышала страшный крик. На всех парах к нам летела Настя.       — А ну, шавки, пошли вон отсюда, а то всех вас мордами ткну в эту лужу.       Ее рык и горящие яростью глаза в момент разогнали всех нападавших. Настя подошла, протянула мне руку и помогла подняться.       — Ты в порядке? — спросила она и, осмотрев, продолжила: — Пойдем со мной, наш дом тут совсем рядом. Я помогу тебе привести себя в порядок.       И мы пошли, с меня лилась вода, грязная и мутная. Вся одежда промокла. Как только зашли в квартиру, хозяйка провела меня в ванную и стала помогать раздеваться. Когда она сняла мое легкое пальто, я увидела, во что превратилась купленная мамой перед самым отъездом красивая вещь светло-серого цвета. Стало вдруг так обидно.       Увидев сожаление в моих глазах, Настя сказала:       — Не переживай, Катенька, повешу его у батареи, чтобы подсохло, а потом почищу, будет как новенькое. Поверь, я умею. Расстегивай пока юбку, сейчас приду.       Действительно, мне даже не удалось справиться с молнией, которая почему-то застряла, как девушка была рядом. Она быстро разобралась с застежкой, а потом усадила на край ванны, присела на корточки и стянула с меня ботильоны. За ними пошла юбка, а вот стащить с ног промокшие колготки оказалось не так просто. Даже трусики оказались мокрыми и снялись скрученными в жгут. Низ блузки тоже промок, Настя стала аккуратно ее расстегивать. Таким образом, в результате моего купания в луже из всей одежды не пострадал только лифчик. Сняв, девушка положила его отдельно на тумбочку и стала собирать с пола остальные вещи, чтобы закинуть их в стиральную машину. Я же стояла перед ней голая, и это меня сильно смущало. Трудно было припомнить, когда последний раз кто-то видел меня обнаженной. Даже мама не заходила в ванную, когда я купалась, или в мою комнату, когда я там переодевалась. Но Настя не смотрела на меня, и я немного расслабилась. В этот момент она, собрав все с пола, подняла на меня глаза, и они расширились от удивления, рот приоткрылся, а одежда выпала из рук.       — Ты такая красивая! — восхищенно сказала Настя. — Такая нежная, хрупкая. В твоих изумрудных глазах утонуть можно! Эти маленькие, упругие грудки просто манят к ним прикоснуться. Можно я дотронусь?       Я была настолько поражена ее словами, что не могла ничего ответить, а только кивнула головой. Настенька положила свои большие ладони мне на плечи. Они, на удивление, оказались очень мягкими. Слегка поглаживая кожу, стала медленно опускать руки к груди. Несколько секунд она ласкала, гладила и осторожно мяла их. При этом мне было так приятно и так тепло на душе, что забылись все волнения и обиды сегодняшнего дня. Потом ее пальцы ласково играли с сосками, это отдалось особым ощущением в самом низу живота, а ТАМ сразу стало мокро.       Неожиданно девушка, как бы очнувшись, отдернула руки и хриплым голосом сказала:       — Иди купайся, а мне надо стирку запустить, — и уже более нормально: — Не закрывайся, принесу тебе мамин банный халат, в моем ты «потонешь». Мама у меня такая же маленькая, как ты. Я в папу.       Мыться пришлось довольно долго, нужно было расплести и промыть волосы, а потом и расчесать их, для этого я попросила Настю принести из моего рюкзака гребешок, который у меня всегда с собой. Наконец, закрутив на голове полотенце и в халате на голое тело, я покинула ванную и вышла в гостиную. На столе меня ждал обед.       — Позвони домой, чтобы тебя не искали, — посоветовала хозяйка, — и садись кушать. Мы ели и впервые непринужденно болтали, рассказывая о себе и своих родных, а также о разных приключениях из нашей жизни. Поев, вместе убрали со стола и пошли развешивать постиранное белье. Когда же вернулись в гостиную, мы замолчали, в комнате как будто даже воздух стал гуще. Мы стояли и смотрели друг на друга, не решаясь перейти какую-то грань.       — Катенька, — вновь охрипшим голосом произнесла она, — можно я еще раз посмотрю на тебя?       Я, не задумываясь ни на секунду, развязала пояс и скинула с плеч халат, ощутив некоторую радость от прозвучавшей просьбы.       — Но и я тоже хочу тебя увидеть, — произнесли мои губы раньше, чем мозг сообразил, о чем я прошу.       На лице Настеньки появилась улыбка, и она тем же движением сняла свой халат, под которым ничего не было. Вот теперь мне вспомнились слова Светы, что Настя — красивая. Передо мной стояла русская красавица, будто сошедшая с полотен Кустодиева. Не знаю, сколько мы так стояли, поедая глазами друг друга. Наконец девушка взяла меня на руки, отнесла, как ребенка, и положила на диван, а сама встала рядом на колени, наклонилась и впилась в мои губы страстным поцелуем.       Дальше произошло какое-то волшебство. Она ласкала и целовала меня везде: начиная с шеи и постепенно спускаясь к ключицам, груди, все ниже и ниже, а я просто таяла под ее руками и губами, плавая в волнах удовольствия. Наконец она добралась до самых потаенных мест и, смело раздвинув мои ноги, проникла туда. Я выгнулась дугой навстречу удовольствию, что разливалось по всему телу. Ее язык проник внутрь и стал выделывать невероятные вещи, а во мне начало подниматься и созревать такое, чего еще никогда не ощущала. Я не могла сдерживаться и издавала непонятные звуки. И вдруг что-то как будто взорвалось во мне, и сознание отключилось.       Когда я немного отдышалась, решила доставить такое же удовольствие моей партнерше. Стараясь повторить все ее действия, вскоре начала понимать, что и сама получаю от этого неописуемое удовольствие. Оргазм Насти был не менее бурный. Немного отдохнув, она встала и, накинув халат, пояснила мне:       — Скоро придут родители, надо просушить твои вещи и одеться.       Она не разрешила мне ничего делать, сказав, что я гость и должна отдыхать, а сама принесла утюг, гладильную доску и взялась наглаживать мои не высохшие до конца вещи.       — Насть, скажи, а почему ты скрываешь свою красоту? Ходишь в такой странной одежде, сутулишься и прическу делаешь некрасивую.       — Знаешь, я давно уже поняла, что мне нравятся не парни, а девушки, вот я и стала прятаться от ребят. Было время, когда мне на улице мужики проходу не давали. Выгляжу же я не как девчонка, а как зрелая женщина. Наслушалась я их предложений, вот и решила прятаться. А партнерши, для которой имело бы смысл наряжаться, тоже найти не могла, вот и решила одеваться как чучело, чтобы не только ворон, но и мужчин отпугивать.       К приходу родителей Насти я была во всем чистом и сухом, даже пальтишко мое выглядело как новое - она и вправду смогла его отчистить. Ужинать вместе с ними отказалась и побежала домой, дождик как раз прекратился.       Дома ни о конфликте с Альбиной, ни тем более об отношениях с Настей рассказывать не стала, просто сообщила, что у меня в классе уже двое друзей: Костя и Настя. Мама с папой очень обрадовались. Да и я весь вечер не могла спрятать улыбку. Утром впервые я шла в школу с удовольствием. У входа в класс меня ожидали Настя и Костя. Девушка на этот раз не выглядела как чучело, на ней была коричневая юбка и бежевая блузка, волосы уложены в красивую причёску, а голова гордо поднята. Лицо Кости выражало озабоченность, возможно, он уже знал, что косвенно виновен в нападении на меня. Увидев все это, я решила — теперь у меня все будет хорошо.