***
Из дневника Генриха Майера: Сегодня я узнал, что мое прошение о вступление в Наполус было отклонено. Для меня это трагедия, я так и не научился стрелять как следует. А жаль. Увы, только в следующем году я смогу рассчитывать на то, что меня возьмут. Вероятность невелика, и дело не в моем здоровье. Дело в моих способностях. Планы и технологии новых танков и орудий понравились как заводчикам, так и офицерам Вермахта. Это хорошо, но почему я не могу хотя бы послужить механизированных частях. От меня там больше толку, чем в институте и на заводе. Мама и папа обрадовались этому. Несмотря на разницу в характерах. Они оба заявили: что дети не воюют. И хотя я им сказал, что многие дети воевали в средние века начиная с 10-12 лет. Родители заявили, что мы живем во времена высоких технологий и сейчас никто не посылает детей не достигших 18 лет. Я понял, что аргументы бесполезны. Я вернулся к своим моделям и решил придумать что-то получше. Любимое дело всегда помогало побороть мне негативные эмоции. Но не сейчас. Я чувствовал себя брошенным. Всю свою жизнь я должен выслушивать заявления. Этого нельзя, того нельзя. Для это слишком юн. Неужели, даже руководству нацистской Германии на меня наплевать. Мои одноклассники и сокурсники. Кто на военных учениях, а кто в армии. Я же должен коротать дни дома и в институте. Вместо того, чтобы воевать. Любопытно, в последнее время все те, кто воевал на Восточном Фронте говорят, что мы проигрываем войну. Не может быть, ведь у нас столько оружия, пулеметов и артиллерия. На уроках истории говорили, что русские даже не могут как следует запрячь лошадь. А сейчас, многие ветераны говорят о том, что мы их даже не видели, когда они нас атаковали. Может Анна права и все то, что мы знаем о них ложь. Выходит, Гитлер врал. Получается, что мы воюем с ними не из желания помочь им, а скорее уничтожить. Ветераны говорят именно это. Что им сказали, что русские недочеловеки. Мы раса господ, повторял фюрер. Зачем? Зачем уничтожать народы по расовым признакам. И почему я не был уничтожен с семьей. Ведь я только на четверть немец. Я детство провел в Англии и США. Только после 1939, я оказался в Германии и больше мы никуда не ездили. Трудно понять, столь противоречивую идеологию. Идея нацизма не окупает себя. Даже отец говорит, что на заводах работает вместо квалифицированных рабочих, рабы или остбайтеры (как их называют). Да и обращаются с ними как с какими-то дикими животными. Бьют смертным боем. Те после этого вообще не могут работать. Нельзя жить по принципу «Одним все, другим ничего». Так не бывает. Я знал и до сих пор помню о преступлениях немцев над обычными людьми. Почему я не остался в Америке в 1938 году. Ведь, у меня было все. Я бы вырос и стал инженером и летал бы себе самолете. Здесь, я словно как в тюрьме. Запрещают летать даже из спортивных соображений. Горожане и селяне боятся, что это провокация союзников. Плюс, все подозрительные как «черти».***
Из всех родственников, мне меньше всего нравился отец Генриха, Густав Майер. Если мать была умной, красивой и обаятельной во всех отношениях женщиной, с которой я часто советовалась и помогала ей готовить. Она учила меня как нужно вести хозяйство. О браке с Генрихом, она мне никогда не говорила. Видимо, понимала, что взрослые не должны вмешиваться в дела детей. Это было правильным решением. Впоследствии, когда мы с Генрихом спустя 20 лет жили в США. Я никогда ни к чему не принуждала своих детей. Браки и свою личную жизнь, они устраивали сами. Мы были похожи в отношении к близким и другим людям. Всегда вежливы и обходительны. Совсем другим человеком был Густав. Густав был очень эмоциональным и несдержанным человеком. В скором времени, я поняла почему. Отец Густава, Альфред Майер был одним из изобретателей дирижаблей и самолетов. Его имя стало таким же популярным, как имя Круппа и Цеппелина (крупных немецких промышленников). Сын же напротив, ничего не знал и не умел. Его заслугами были только война на Западном Фронте. Где он был ранен и заслонил случайно ефрейтора Шикльбургера (будущего канцлера Германии Адольфа Гитлера). Тот вспомнил друга и его лицо по газете. Таким образом, Гитлер после прихода к власти дал кредит промышленнику на создание новых видов оружия. Хотя чертежи принадлежали его отцу. Удачное стечение обстоятельств или ирония судьбы. А может и то, и другое. Заслуги Майера старшего были очевидны. Удачный в кавычках брак с красавицей шведкой и приход Гитлера к власти. Это все что сделал старший, чтобы спасти предприятие. Наверное, он сам и понимал всю свою никчемность. Поэтому и пытался прессовать других. Впрочем, научившись за два года контролировать эмоции и правильно их преподносить. Мы втроем (то есть, я, Генрих и Анна) порекомендовали ему купить землю в Румынии, чтобы делать там хорошие немецкие самолеты, вместо плохих румынских. Вышло гораздо лучше, чем мы думали. Румынская военная авиационная компания или «Ассоциация румынских авиастроительных компаний» (OPIAR) — организация, представляющая интересы национальных компаний, занимающихся разработкой, производством, модернизацией и продажей авиационной продукции военного и транспортного назначения. Разрешили нам практически за бесплатно добывать все необходимые ископаемые из земли и использовать их для создания самолетов, танков и тяжелой артиллерии. Конечно же, всю славу Густав забрал себе. Что немудрено. От скромности, он не страдает. Но по крайней мере, он замолчал на какое-то время. И все же, у него был талант. Считать деньги как у Эбенезера Скруджа из Рождественской сказки Чарльза Диккенса. Это единственная история, которая мне понравилась. Другие его истории, читать без слез невозможно. Впрочем, как и Достоевского. Я никогда не понимала все эти истории. Мне не нравилось видеть страдание людей и все с этим связанное. Я любили сказки с хорошим концом. Не любила я и фантастику и фильмы ужасов. Это единственное, что я запрещала смотреть и себе, и детям. Не так, чтобы совсем запрещать. Но говорила им, что если будете потом спать на уроках или пугаться собственной тени. Буду лишать денег. Дети не спорили. Они были согласны со мной во всем. Единственное, что нравилась им и чего я не могла понять. Это ковбойские вестерны. Я не понимала в чем суть. Одинокий ковбой приезжает в город и разоряет его. Практически в каждом фильме, он становится шерифом, который борется против коррупционного мэра и его сподвижников. Потом берет или не берет какую-то девку из бара и едет в какую-то даль. Интересны даже их клички неуловимый Джо, Счастливчик Люк и. тд. Похоже в Америке очень любят разбойников с большой дороги. Единственный, если так можно выразиться вестерн, который зацепил меня, это «Старикам тут не место». Его я посмотрела, когда была уже в пожилом возрасте. В чем-то я могла согласиться с философией шерифа. Однако конец был печальный, что и разочаровало. Другим разочарованием было то, что в Америке не было русских фильмов о войне. Да и вообще, у них вся классика кино появилась в интернете. По телевизору этого почти было не увидеть. Не нравилась мне и эта дешевая порнография. Студенты снимались в ней, чаще чем актеры. Я вспоминала о случае в 70-х. Одна студентка брала у меня частные уроки. Умненькая девочка была, хотя красавицей ее назвать было нельзя. И вот через какое-то время, я узнаю, что она работает в какой-то студии секса и прекрасного тела (не моню как называлась эта студия). И ради этого я давала частные уроки. Ладно бы она вышла замуж и стала женой политика и бизнесмена, но видеть такое просто за гранью добра и зла. Пропаганда в Америке была лучше развита, чем вся служба СС и Геббельса вместе взятые. Не буду отрицать, что мне тоже предлагали сниматься в кино. Это когда у меня уже было четверо детей. То есть, мне было уже 33 года. Вначале я согласилась, но когда узнала какие там сцены. Тут же отказалась. Сказать, что Америка была лучше Германии. Я тоже не могла. Если Генрих был, в целом, равнодушен к проблемам неграм и их сегрегации. Я помогала многим деньгами и даже посылала детей в госпитали. Были случаи, когда хороших и способных ребят били лишь по национальному признаку. Что еще меня удивило. Многие американские евреи не интересовались судьбой своих друзей, родственников, семей. И неважно, богатые они были или бедные. Все это очень удручало. Выходит, что в каждой нации есть герои и те, кому нет дело до своих братьев и сестер. Я в этом убедилась и после, когда было создано государство Израиль. В 1948 году там и не было миллиона евреев. Когда я спросила «свояков». Они лишь отвечали, что у нас все есть здесь. Зачем нам рисковать? И это было не только в Америке. Такая картина была во многих странах мира. Исключением были страны, которые были настолько бедны, типа Латинской Америки, Азии и Африки, что там статистику никто не вел. По похожему сценарию, вели себя немцы и русские. Некоторые настолько потеряли связь с корнями, что даже поражения Нацистской Германии не вызвало у немцев каких-либо эмоций. Русские в Америке и Европе, пошли еще дальше. Стали демонизировать Сталина. От обвинений его в антисемитизме вплоть до поедание детей-грудничков. Я над этим смеялась. Генрих тоже. А вот студенты и ученики в школах, напротив. Утверждали, что это правда и на полном серьезе говорили что где-то это читали. Где? Когда я их спрашивала, знали они о концлагерях. Они говорили следующее: либо это выдумка, либо это сами евреи сделали для выжимки денег. Я после этого выходила и не хотела продолжать лекцию. А подонки, так и продолжали издеваться над своими одноклассниками и сокурсниками. Не помню, чтобы в СССР так публично унижали людей. Да были прецеденты, не исключаю. Но когда кто-то это говорил, его тут же вызывали не в НКВД, нет. А в партийную канцелярию, где он писал объяснительную или выдворялся из партии совсем. Сотрудник или член партии, просто оставлял билет на столе. После, их судьба мне была неизвестна. Впрочем, еще в 1937 году. Я узнала, что выдворенный сотрудник, теперь работал дворником. Лишения членства в партии, автоматически лишала детей на образование и исключение из пионеров и комсомольцев. Но это все были мои воспоминания, когда я была в Германии я оказалась перед лицом того, что если ты четвертинка или имеешь кровь других народов в себе. Ты изгой общества или будешь работать в более худших условиях. Скорее всего, нас с Генрихом объединил этот фактор. Я была русской немкой (по официальным документам), а на деле еврейкой с нордическими чертами. Генрих был вообще метисом с ярко выраженными ирландско-скандинавскими чертами. Поэтому, в школе и институте находились те, кто мог нас оскорбить. Преподаватели, все-таки, несмотря на свою жесткую риторику. Не говорили о нас такое. И все же, это лучше чем оказаться в соседнем концлагере, где нет не воды и еды. Где могли бить людей смертным боем за любую провинность. Также я заметила, что некоторые религиозные группы нетерпимы к другим религиям. Протестанты и католики были настроены против друг друга. А уж всякие мелкие религиозные течения и подавно. Хорошо, что я не ходила в церковь. Как выяснилось, Гитлеру вся эта «конфронтация» была выгодна. Возможно, что мое детство оставило на мне такой отпечаток. Излишняя религиозность, тоже не полезна. Теперь я поняла на собственном примере, что Европа была не только разной по этническим вопросам, но и по религиозным тоже. Изучив Историю средних веков, я поняла почему все эти народы так часто воюют и на каком месте у них Россия.