Массаж

У Тодороки забавная причуда: он умеет управлять льдом и пламенем, но не способен контролировать её в постели. Бакуго очень часто обгорал. Шото не мог сбить напряжение, не мог остановиться. Возбуждение распаляло, сжигало маску и воспламеняло всё, к чему притронешься. Они забыли, что такое безопасный секс, запасаясь аптечкой и бинтами наперёд. Шото совсем не умел, но научился. Они сидели в гостиной и смотрели телевизор. Тяжелый рабочий день чертовски утомил. Кацуки лёг поперёк дивана, вытолкнув Шото на пол. По ту сторону экрана бились новые Герои в какой-то дешёвой драме. Тодороки остался недоволен выбором и взял телефон, заходя на сайт и ища что-то более не-геройское. Бакуго медленно поднял руку и вплёл пальцы в красно-белые волосы. Тодороки откинулся назад, позволяя напарнику эту маленькую шалость. — Тодороки… — Да? — не оборачиваясь. — Я устал. Выключи. — Не хочешь смотреть? По правде, я тоже выбился из сил, — Шото отложил мобильный и переключил канал, чтобы кто-то говорил на фоне. — Тодороки. Сделай мне массаж, — рубины словили удивления напротив. Кацуки сел и потянул футболку вверх, снимая. Небрежно бросив её куда-то в сторону, он лёг обратно на живот. — Ты уверен? — Тодороки спросил тихо и незаметно напряг пальцы. Он не хотел обжечь, но сделает это, если Бакуго попросит вновь. — Да. И быстрее, половинчатый. Потом спать пойдём, — Кацуки ответил резко, подтянул подушку и уронил на неё голову. Шея и плечи неприятно ныли, требуя особого внимания. Шото поднялся. Он сел на край дивана, но быстро передумал, и взобрался на чужие бедра, удерживая равновесие. Лицо отражало бесстрастие, но внутри тлел огонёк благодарности. Пальцы слегка покалывало от предвкушения, ведь Тодороки сдерживал причуду. Разноцветы плотоядно изучали широкую спину, отмечали каждый шрам и незажившие царапины, образовавшиеся днями ранее. Шото выдохнул и подался вперед, положив руки на плечи Кацуки, слегка сжимая. Напряженный блондин расслабился и довольно прикрыл глаза. Он чувствовал, как прохладная рука легла на шею и плавными движениями разминал затекшие мышцы. Приятная боль ручьем потекла вниз, вызывая невольную улыбку. Тодороки обвёл ребром ладони лопатки, медленно надавливал на каждый позвонок и несильно сжал поясницу. Подушечки пальцев выводили кривые узоры, вдавливая. Контраст тёплого и прохладного был идеально сбалансирован. Бакуго не заметил значимых изменений, получая удовольствие. Он представлял, как лежит чем-то мягком, пьет вязкий горячий шоколад и пропускает момент, когда тот начинает течь по шее. Сон граничил с реальностью, Кацуки приятно вздрагивал. Тодороки массировал плечи пару минут, с упоением слушал исходящий под ним звук и надавливал сильнее, сжимая коленями бедра Бакуго. — Если ты будешь так стонать, я наброшусь. Контроль начал слабеть. Шото согнулся и коснулся лбом мускулистой спины. Холодный язык прошелся по линии позвонка, а руки охотно легли на бока. — Что ты делаешь? — подрывник лениво повёл плечом, пытаясь его сбросить. — Ты сладкий. Не шевелись. Холодная рука опустилась ниже, поддевая край штанов. Лежащий начал шевелиться, явно протестуя. Тодороки лёг сверху, убивая последние силы на отступление. Язык поднялся вверх, оставив след на шее, и остановился возле уха. Шото призывно вдохнул, запуская вторую — горячую руку — в белые волосы. — Мерзавец, сдохнуть хочешь? — Кацуки сжимал подушку, пытаясь скрыть смущение. Он явно хотел продолжить, но никогда не признается себе, что из-за простых манипуляций холодно-горячих рук так просто возбудится. — Нет… я хочу прикоснуться… — интимным шепотом, всасывая и облизывая мочку. Тодороки оттянул голову Кацуки назад и поднял за бедра. Они встали на колени, не разрывая телесного контакта. Шото прижался и второй почувствовал его возбуждение. — Я точно… когда-нибудь убью тебя… м-хг! Тодороки укусил парня в шею. Холодной ладонью залез под штаны и резинку белья, взяв член за основание. Бакуго задохнулся, рефлекторно толкнувшись в руку. Он горел и пылал изнутри, скалился и жмурился. Приятная истома после массажа осталась в тени сознания, из-за которой терялся контроль. Шото продолжал кусать и вылизывать, надрачивая горячую головку. Спина Кацуки пошла испариной, и инициатор действия не отказал себе в удовольствии слизнуть капельку пота, целуя в плечо. Тёплая рука обхватила мягкую шею, разворачивая. Тодороки продал бы всё, лишь бы он один на всём белом свете мог видеть это выражение лица. Пьяный ощущениями румянец на щеках, суровый взгляд и искусанные губы. Бакуго вцепился половинчатому в волосы, притягивая и яростно целуя. Это было состязание за первенство. Из-за неудобства положений, поцелуй прервался, но был возобновлен, когда Тодороки перевернул и бросил парня на спину. Мужчина навис сверху и проник сквозь сжатые губы языком. Их пальцы столкнулись, когда Кацуки потянулся вниз, а Шото уже сжимал пульсирующую головку. Мимолётная улыбка сквозь поцелуй не скрылась от внимания подрывника. Бакуго застонал в мягкие губы и кончил, запачкав руку Тодороки. — Убью… точно убью… ублюдок, -блондин бредил, приходя в себя. Сердце бешено стучало, голова не желала проходить. Мутным взглядом, он посмотрел на Шото и загадочно улыбнулся, забыв на секунду о случившемся. Произнёс: — Ты контролируешь свою причуду. Поздравляю, половинчатый.