Замена вашего менеджера

      Стены переливались каким-то блестящим перламутром. Казалось бы, все цвета радуги собрались на этой матовой поверхности, которая еще пару секунд назад была обыденно скучной, просто серой. А точно ли была? Не обман зрения?       Шаги разбивались о пол, устланный гладкой кафельной плиткой, и звонко разносились на все помещение. В коридоре висела густая, давящая на грудь и сжимающая в тисках легкие тишина. Кроме стерильно белых скамеек с жесткой спинкой, залитых подозрительным приглушенным светом, в холодном коридоре ничего не было. Ни единой живой души.       Или все-таки было?       Худые голые ноги, обутые в массивные спортивные кроссовки, появились за очередной скамейкой буквально из ниоткуда. Появились и сиротливо жались друг к другу, будто их владелец боялся чего-то или кого-то. Кроссовки с блестящими черными полосами и скрипучими жесткими подошвами держались вместе, соединив стопы и натянув носки.       Стоп.       Это ее кроссовки.       Иначе откуда она знала про скрипучую подошву?       Картинка быстро сменилась, теперь открывался вид на стену, окрасившуюся в переливчатый голубоватый цвет. Стало светлее, показалось, что где-то зашумела вода. Не как при дожде, а будто несколько маленьких водопадов вдруг пустили воду за спиной.       Она смотрела на ровные бантики, завязанные из шнурков кроссовок. Сжимало, конечно, но так ходить было удобнее, приятнее. Ей всегда нравилось это чувство.       Но не сейчас. Оно снова казалось ей каким-то чужим.       Шаги, отбивавшие неторопливый ритм откуда-то с правой стороны, прекратились. Кристально-синий свет перекрыла чья-то фигура, на пол упала длинная тень.       Перед носом появились пять длинных мозолистых пальцев. Нахмурившись, как недовольный еж, она проскользила взглядом вверх по женскому предплечью и сморщилась, точно уже знала, кто протянул ей руку. Она взглянула выше и, увидев лицо, почувствовала неясный трепет, который заставил ее сразу же присмиреть.       Тонкие розовые губы разъехались в неловкой улыбке, а следом открылись и сказали:       — Кана!       Кана дернулась и проснулась.       Перед глазами открылась расплывчатая панорама городской дороги. Кана рассеяно осмотрела остановившуюся впереди машину и часто-часто поморгала. Нечеткость покинула изображение, из-за чего стало возможным разглядеть даже наклейки на стекле замершего автомобиля.       — А я говорил, чтобы ты легла пораньше, — недовольно проворчал сидящий на водительском сидении мужчина, не убирая рук от руля.       Кана прищурилась, разглядывая профиль отца. Опять куксится, что ему не с кем поговорить.       — Подумаешь, задремала слегка, — сделала слабую попытку защититься она, повернув голову в сторону своего окна. — Где мы?       За тщательно вымытым стеклом виднелась незнакомая ей улица. Кана снова нахмурилась. Отец обычно не подвозил ее до школы, он и на работу-то каждый день едва успевал приехать из-за своей природной медлительности, но сегодня был особый день. Это был первый день Каны в старшей школе, который она по велению рока судьбы проводила в одиночестве. Впервые она шла в школу одна.       Светофор мигнул своим круглым глазком, и движение на дороге возобновилось. Арата нажал на педаль газа.       — Почти приехали, — ответил он.       Кана раздраженно вдохнула, также раздраженно выдохнула и с не менее раздраженным видом откинулась на сиденье.       — И зачем меня тогда было будить?       — Чтобы ты была бодрой и хорошенькой, когда вылезешь из машины.       Кана прикрыла глаза.       — Шанс упущен. Во-первых, потому что я еду в школу, а во-вторых, потому что с утра в принципе нельзя быть бодрой и хорошенькой.       Арата по-доброму усмехнулся пессимистичности дочери. Остаток пути оба провели в гордом молчании.       Когда машина мягко остановилась, Кана снова разлепила глаза и сжала ручки сумки. Арата сидел полубоком к лобовому стеклу, смотря на нее не мигая.       — Ты теперь такая взрослая. Жаль, что мама не видит.       Кана почувствовала, как тонкая иголка обиды и сожаления кольнула где-то внутри груди. Вдруг стало грустно. Кана напустила на себя недовольный вид, опустила взгляд и завозилась с сумкой.       — Ты только на людях такой ерунды не скажи, — хмыкнула она. — Не так поймут.       Арата виновато улыбнулся.       — Дальше сама разберешься?       — А хочешь пойти со мной? — сварливо поинтересовалась она, открыв дверь и свесив ноги с сиденья.       — Значит, разберешься.       Кана спрыгнула на асфальт, закинула сумку на плечо и отряхнула отвратительную школьную юбку.       — Удачи в новой школе. Будь умницей!       Девушка ухмыльнулась уголком губ и с негромким хлопком закрыла дверь.       — Не грузи меня сложными задачами с начала года, — сказала она и, посмотрев в открытое окно, добавила: — До вечера, пап. Люблю тебя.       Мужчина весело подмигнул дочери.       — И я тебя.       Кана отошла на пару шагов, после чего обернулась и проводила уезжающего на работу отца взглядом. Стояла и смотрела вслед удаляющейся машине. А затем вздохнула и поспешила к каменной лестнице, которая вела к серебристым кованым воротам.       Вот и все. Теперь она одна.       Учебный корпус старшей школы Шутоку выглядел удивительно изношенным и староватым. Взглядом поприветствовав каждый из пяти этажей, Кана отвела глаза от зеленого здания и твердым шагом отправилась ко входу.       Пробраться через толпу первокурсников, оккупировавших клубную выставку, оказалось целым испытанием. Когда Кана, простояв добрых пять минут у стола с вывеской кружка книголюбов, случайно заметила транспарант баскетбольного клуба, то сжала кулаки и твердо решила, что так больше жить нельзя. Растолкав медлительных любителей японской литературы, девушка с упрямостью танка двинулась дальше. Выбралась Кана из моря взволнованных и возбужденных людей с ноющим боком, по которому кто-то не очень любезно ударил локтем, и гневно раздувающимися ноздрями. К счастью, от выставки остались только неприятные воспоминания и голоса взвинченных подростков за плечами.       Дойдя до списков новичков, Кана наконец остановилась и погрузилась в детальное изучение. Свое имя она нашла еще в списке первого класса, но все равно пробежалась по остальным, а потом по всем сразу еще раз. Вдруг все-таки увидела бы чью-то знакомую фамилию?       А может даже… Нет. Вот это уже точно вряд ли.       Распрощавшись со списком до следующего года, Кана круто развернулась и потопала прочь. Осталось только найти класс 1-А.       С поиском кабинета возникли небольшие трудности. Потоптавшись на одном месте, Кана пришла к выводу, что даже отдаленно не представляла, куда ей нужно было идти. Подходить и спрашивать у кого-то из старшекурсников было неловко, а знакомых у нее здесь не было, в чем девушка убедилась еще у списка. Немного пожавшись в углу, Кана решилась на хитрость: подождав, пока две девушки-первокурсницы подойдут к стенду, она увидела, как те, радостно указав на свои имена в списках, вместе потянулись к одной лестнице, и незаметно скользнула следом.       Дойдя вместе до широкого коридора, девушки распрощались. Одной из них, рыжей с короткими волосами и нелепым бантом на затылке, тоже нужно было в кабинет класса 1-А. Поэтому, пропустив вперед более решительную незнакомку, Кана шагнула за ней в просторное светлое помещение.       Это была победа. Кабинет был успешно найден, разговаривать ни с кем так и не пришлось.       Большая часть из двадцати одноместных парт, расставленных в четыре ряда, уже была занята. Кана, бросив рассеянный взгляд на девочку с бантом, которая заняла место в ближнем к выходу ряду, уверенно прошла ко второй парте у окна и села за нее. Девушка со светлыми волосами, уже сидевшая на месте перед ней, проследила за Каной заинтересованным взглядом.       Класс постепенно заполнился недостающими учениками. Все время до начала урока Кана провела, рассматривая обстановку своей классной комнаты. И, конечно же, не переставала удивляться тому, как рано в этот раз пришла на занятия.       Одновременно со звонком, знаменующим начало урока, в кабинет зашла женщина лет тридцати пяти. Может быть, она была и старше, но Кане в это верилось с большим трудом. Женщина заправила короткую воздушную прядь пшеничных волос за правое ухо и осмотрела класс придирчивым взглядом.       — Поздравляю с первым днем в качестве учеников старшей школы Шутоку, — проговорила она. — Мое имя Андо Юсура, теперь я буду вашей классной руководительницей.       От ноток строгости, проглядывавшихся в голосе преподавательницы, Кана резко выпрямила спину и прилежно сложила руки на полированной поверхности парты. Сразу вспомнилась ее учительница физкультуры в средней школы. Не повезет, если и в Шутоку ей попадется такая же истеричная дамочка.       Следующие десять минут класс провел в тишине, вслушиваясь в слова учителя. Андо-сенсей явно была синонимом слов «строгость» и «дисциплина», чему Кана не особо удивилась. Ей ведь еще до поступления рассказывали о серьезной системе управления этой школы.       — Как-то так, — закончила женщина. — Надеюсь, вы поняли меня с первого раза, потому что мне не хотелось бы повторять эту речь дважды. А теперь знакомство с классом. Начнем с ряда у окна и дальше по цепочке.       Андо-сенсей указала рукой на сидящую перед Каной девушку, а сама села за учительский стол. Светловолосая студентка не заставила себя ждать и тут же подскочила с места.       — Мое имя Ватанабэ Мадока, — весело щебеча, представилась она. — Я люблю читать, фотографировать и вести активный образ жизни. Во время учебы в средней школе я занимала пост менеджера своей баскетбольной команды, и одноклассники всегда отмечали мою ответственность ко всем возложенным на меня обязанностям. Кроме того мне также нравится учиться, и я готова помочь всем желающим с их проблемами по программе.       Ватанабэ замолкла, а Андо-сенсей удовлетворенно кивнула головой. Девушка села на свое место под ободрительный гул других учеников, а Кана, запоздало поняв, что она следующая, прикусила губу.       Ох, как же ей хотелось оттянуть этот момент.       — Меня зовут Мацуока Кана, — поднявшись на ноги, начала она. — В средней школе я не особо чем-то выделялась, поэтому… Поэтому я надеюсь, что найду свое место здесь.       Кана остановилась, пытаясь найти в своей голове что-то, что можно было бы еще вставить в свою неказистую попытку знакомства. Но мысли расплывались в разные стороны, встречая все старания девушки пустотой.       Абсолютно ничего.       Вакуум.       Лучше бы с вечера придумала приветствие, все равно половину ночи тупо пялилась в потолок.       Придя к выводу, что сказать ей больше нечего, а пауза уже и так затянулась, Кана решила пустить в ход свой универсальный способ завершения разговоров с новыми людьми.       — В общем, пожалуйста, позаботьтесь обо мне, — торопливо выпалила она и уставилась на учительницу выжидающим взглядом.       Андо-сенсей видимо ожидала, что после небольшой заминки ее ученица скажет несколько больше, поэтому смотрела на Кану с легким недоумением. Некоторые ученики, сидевшие на первых партах, тоже обернулись на новую одноклассницу, пытаясь понять, что с ней не так.       Надеясь устранить неловкую атмосферу, Кана выдавила из себя дружелюбную улыбку. Только после этого Андо-сенсей «оттаяла» и кивком разрешила ей сесть.       Кана, едва сдерживая облегченный вздох, плюхнулась на свое место.       Вроде бы даже легко отделалась. Но все-таки стоило придумать, как она будет представляться, хотя бы немного заранее.