Да что с тобой?

— Да что с тобой? — Ничего, просто утомился. — Утомился, серьезно? — Дима, невесело засмеялся, — С каких пор ты вдруг «утомился», и с каких пор это является оправданием для такого мерзкого поведения?! — Да ничего такого я не сделал, подумаешь, немного вышел из себя! — мне уже порядком надоело выслушивать необоснованные претензии. — У меня нет слов, как с тобой можно о чем-то говорить, когда у тебя на все один ответ. Дима поднял руки вверх, капитулируя, и вышел из комнаты. Прекрасно, просто мать его прекрасно, разругались на пустом месте. Ну и плевать, завтра сам первый прибежит извиняться. Надо бы сходить в душ и успокоиться. Но по пути до ванной, я повернул в сторону гостиной и вышел на балкон. Не курил уже полгода, но видимо сейчас самый момент. Найдя старую пачку под горшком с цветком, я сделал затяжку и начал обдумывать всю ситуацию. С одной стороны, Дима конечно прав, это абсолютно нормальная реакция на мое последнее время отвратительное поведение, я бы на его месте так и реагировал. Но в конце концов, я же человек, и имею, право психовать, когда меня что-то не устраивает. Боже, слышала бы меня моя мама, что я несу. Надо пойти и извиниться, пока не стало только хуже. — Дим, ты спишь? — заглядывая в спальню осторожно спросил я. В ответ молчание. — Димааа, я хочу тебе кое-что сказать, если слышь меня, отзовись. — Внимательно, — через несколько секунд послышался ответ. Отлично, начало положено. — Дима, я понимаю, почему ты так бесишься, я бы и сам бесился, если бы ты себя так вел, а я бы не имел малейшего представления из-за чего. Если бы я был девушкой, то мог все списать на ПМС, хаха, — неудачная попытка пошутить с мой стороны. Дима нервно сопит в ожидании дальнейших объяснений. — В общем дело вот в чем… недавно у нас с Никитой был разговор… —, и я в нерешительности замолкаю. — Да ты что, и что же он такого тебе сказал? — с сарказмом спросил Дима. — Хаха, обосраться как смешно, я вообще то и пытаюсь рассказать, можно без твоих саркастических комментариев … пожалуйста, — погодя добавил я. — В общем Никита спросил меня, где его мама, и почему он ее ни разу не видел — выпалил я на одном дыхании. В ответ томительно молчание. Если он сейчас ничего не скажет, то я его прибью. — Ну … вообще-то это довольно нормальный вопрос, учитывая, что ему уже почти три года, и он смышлёный малый. Но мне все равно не понятны причины твоих последних закидонов, и как это все связано. Что ты ему ответил, кстати? Я смотрю на Диму и понимаю, что он нихрена меня не понимает и не поймет. — Я сказал первое, что пришло в голову, что мама умерла, когда ты родился, понимаю это идиотизм, но нельзя же объяснить 3-х летнему ребенку все положение вещей. — И он больше не стал ничего спрашивать? — задал вопрос Дима. — Да нет, он вроде бы удовлетворился ответом. Но ты же понимаешь, что это временно, он взрослеет, и с каждым разом у него будет появляется все больше и больше вопросов. А мы, такие идиоты, даже не придумали толком никакой правдоподобной версии, поверить не могу, что мы все время это откладывали, хотя оба прекрасно понимали, что этот день настанет! — Тише, погоди, не начинай истерику. В этом всем конечно мало приятного. И мы с тобой это обязательно обсудим, как и что говорить Никите. Но тем не менее, вся эта ситуация не объясняет того, почему ты уже второю неделю ведешь себя как чмо, и не только по отношению ко мне, а вообще ко всем окружающим. Говори, в чем дело? — Диму невозможно сбить с толку, как коршун смотрит на меня и требует ответа. — Ээээ, ну в общем, я тут думал …, — я даже не представляю, как мне сказать ему, что за мысли все это время крутятся в моей голове, мы не говорили об этом уже очень давно, по правде говоря, я дико боюсь его реакции. — Не юли, выкладывай! — я его уже довел до грани. — Фууух, в общем, мне кажется, что их надо познакомить, — сказал и замер в ожидании его реакции. — Кого их? Он прикалывается? Мне и так с трудом далось это признание. — Их! Никиту и … ой не притворяйся что не понял, что я имею в виду! Я думаю, что нужно их познакомить, это будет правильно. Черт, повисла эта долгая пауза. Я прям видел, как у Димы зашевелился мозг. Но он молчал. И это просто сводило меня с ума. — Зачем? — наконец-то он хоть что-то произнес. — Нет, правда, зачем это нужно, для чего, я не понимаю. Мы ведь все решили самого начала, что она никак не будет присутствовать в нашей жизни, да это и не нужно никому, ни ей, ни нам. С какого ляду ты сейчас мне вообще об этом заявляешь? Какого хрена происходит? Нет, последнее две недели мне хотелось тебя придушить, но я даже подумать не мог, что в причина в том, что тебя моча в голову ударила. Объясни мне, нахрена тебе это надо?! — Дима все больше и больше заводился и в конце перешел на крик. Я смотрел на метающего молнию Диму и молчал. Никакой другой реакции я и не ожидал. До меня только сейчас дошло, что я не смогу объяснить ему свою позицию, не потому что не знаю, как, а потому что сильно обижу его своими словами. А этого мне делать совсем не хотелось. Но все же, раз тема уже поднята, съехать не получится, и я продолжаю. — Дим, я понимаю твою реакцию, я не хочу тебя обижать… — Не хочешь, но именно это ты и делаешь! Ты представляешь вообще с чем мне приходится мириться? Ты его биологический отец, и если первые 2 года об этом никто не знал, то теперь все знают, что именно ты его отец! А меня всем представили крестным папой. Да и хрен бы с ними, но, чтобы не путать ребенка, для Никита тоже папа — это ты, а я просто дядя Дима. Нет, я все понимаю, что так правильно, и что по-другому пока никак, и я смирился с этим, хотя очень тяжело. И тут ты мне вдруг заявляешь, что хочешь познакомить нашего сына с его матерью! Это как вообще, зачем, зачем я тогда нужен? — Дима уже просто кричал. Я стоял и не знал, что сказать своему мужчине. Я понимал его боль и обиду, но тем не менее, это не меняло моего решения. Я просто не знал какими словами донести до него мысль, что это будет правильным поступком. Но бесчувственной сволочью в глазах Димы я точно не хотел оставаться. Поэтому я подошел и присел на край кровати рядом с ним. Кладу руку ему на затылок и притягиваю к себе. Сначала пытается оттолкнуть меня, но, когда я целую его в висок, сдается, и дает себя обнять. Сейчас я не хочу выяснять отношения и что-то доказывать, сейчас самое главное для меня, утешить своего любимого мужчину, дать ему понять, то он все так же любим. Пока я поглаживаю его по спине, всхлипывания потихоньку смолкают. Я чуть отстраняюсь, только чтобы заглянуть в его лицо. Вижу грусть в любимых глазах, и от этого у самого начинает щемить сердце. Нет, нельзя причинять такую боль любимым. Пальцами дотрагиваюсь до его лица, и смахиваю слезы, а потом быстро притягиваю к себе и впиваюсь в губы поцелуем. Из уст Димы вырывается стон. Но он не отвечает на поцелуй, показывая, что еще зол и не простил меня. Ну что ж, с подобным мы уже сталкивались. Как говорится, не в первой. Перехожу от губ к мочке уха, по пути оставляя дорожку поцелуев. Начинаю напирать, и валю Диму на спину. Завожу его запястья к изголовью кровати, держу одной рукой, чтобы не рыпался, а вторую опускаю к ширинке. Мой оппонент уже перестал сопротивляться и покорно принимает мои ласки. Пока вожусь с молнией на брюках, начинаю губами водить по телу. Языком дотрагиваюсь до правового соска, от чего Дима непроизвольно выгибается. Да, малыш, я знаю, что тебе нравится. Начинаю выписывать языком круги вокруг каждого соска по очереди, тем временем расстегиваю ему молнию, спускаю брюки до колен. Димин член уже практически рвет боксеры, и с моей легкой руки трусы отправляются вслед за штанами. Я перемещаю одну руку ему на грудь, а второй начинаю поглаживать член. Мне не терпится взять его в рот, но я хочу продлить ему удовольствие. Дима заслужил, у нас уже давно не было близости. Я продолжаю ласкать рукой его тело, и предлагаю ему снять с меня футболку, что он незамедлительно делает. Прижимаюсь к нему, а обе руки кладу на плечи. Целую его, в этот раз Дима отвечает на поцелуй, размыкает губы, и дает моему языку проникнуть внутрь. Какое-то время мы просто страстно целуемся, но пора переходить в главной части вечера. Я начинаю нежно вести губами по его подбородку, шеи, затем груди, и останавливаюсь на животе. Потом медленно поднимаюсь на руках и зависаю в таком положении над ним. С такого ракурса прекрасный вид: глаза у Димы прикрыты, он тяжело дышит, мышцы пресса напряжены до предела, член стоит как кол, и так и манит к себе. Все, я больше не могу заставлять его ждать. Перемещаю вес с рук на корпус, поджимаю колени под себя и сажусь у него между ног. Дима отрывает голову от подушки и вопросительно смотрит на меня. Вместо ответа, я просто опускаюсь ртом на его член, заглатывая почти полностью, у Димы вырывается дикий стон. Конечно, он ожидал, что мы по очереди удовлетворим друг друга руками, как это было все последнее время. Но не в этот раз, это раз особенный, я хочу показать своему мужчине, что мне не плевать на него, как он думает, я все так же безумно его люблю, как и в начале наших отношений, и хочу дарить ему эту любовь, не требуя ничего взамен.