***
— Никит, у меня к тебе дело, — наигранно серьёзно начинаю я. Сын аж спину выпрямил и важно смотрит на меня. Такой милаха, не могу просто. — Тебе же понравилась тетя Эмма? — Ага, — просто отвечает он. — Ты же знаешь, что у папы очень много работы, и часто приходится надолго уезжать? — Да. — Так вот, что если в этот раз я не буду отвозить тебя к бабушке, а ты останешься здесь, дома, и за тобой будет приглядывать Эмма? — осторожно спрашиваю я. — Хорошо. Вот так, он даже на секунду не задумался. Или ему все равно, где будет папа и кто останется с ним. Или ему все же так понравилась Эмма. Я все-таки склоняюсь ко второму варианту. — Отлично, но пока я еще не уехал, мы будем все время проводить вместе, — начинаю щекотать его. — И с Эммой. — Да, конечно. Мне кажется я впервые ощутил легкий укол ревности. Ой, да ну, ерунда, самому смешно от этой мысли.***
Мы с Эммой стали очень много времени проводить вместе. Иногда она ездила со мной на гастроли вместе с Никиткой. Или оставалась с ним в моей квартире, когда я уезжал в дальние города тура. Когда, я находился в Москве, мы постоянно были втроем. У нас была какие-то недоотношения и недодружба, но нас все устраивало, по крайней мере мне так казалось. Когда мы все вместе была в Москве, я решил, что пора во всем признаться сыну. Эмма была со мной солидарна, за это недолгое время она так прониклась материнской заботой, что даже мне было сложно представить, что раньше было не так. — Никита, подойди пожалуйста, — зову сына. — У меня там серия новая, — недовольно бурчит он, но все же подходит. — Эмма хочет тебе что-то сказать. Перевожу стрелки на нее, хотя мы так не договаривались. — А, эээ, — мычит она в растерянности и гневно смотрит на меня, — Никит, мы с твоим папой кое-что хотели тебе сказать. Никита внимательно смотрит то на меня, то на нее. — Сынок, помнишь, ты как-то спрашивал меня о маме? — осторожно начинаю я. — Ага, — все так же смотрит на нас. — В общем… — я мнусь в нерешительности. Она перебивает меня. — Никита, я твоя мама, — без прелюдий выдает она. И оба замираем в ожидании реакции. — Здорово, — только и говорит он. Смотрим с Эммой друг на друга, оба, не зная, как реагировать. — Ну, вот, это мы и хотели тебе сообщить, — бубню я. — Теперь я могу называть тебя мамой? — все так же спокойно спрашивает сын. — Эээ, да, конечно, милый, — рассеянно отвечает она. — Хорошо, теперь можно мне пойти досмотреть мультик? — Да, иди, — я вообще растерялся. — И что это было? — задает она вопрос. — Понятия не имею, — я в не меньшем удивлении, — видимо мы сами себе всего напридумывали, а у детей все гораздо проще в этом возрасте. — Ну это единственное логичное объяснение, — смотрит куда-то в сторону. — Но все же отлично, да? Я сам не до конца понимаю, но Ник всем доволен вроде бы? — Ага, и теперь будет звать меня мамой, — ее глаза наполняются слезами. — Ну тише тише, только не плачь, пожалуйста, — подхожу к ней. — Прости, не могу сдержать эмоций, — краем кофты вытирает слезинки. — Все хорошо, — обнимаю ее. — Нет, ты не понимаешь. Он такой замечательный мальчикг, я могла быть с ним все это время, но не была. А сейчас он будет звать меня мамой … и вообще, — снова глаза начинают наполняться слезами. Утешаю ее. Думаю, какие нужные слова подобрать, но за неимением лучшего решаю сказать правду. — Нет, не могла ты быть рядом. Прости за горькую правду, но это так. Мы хотели отдать его на усыновление, и у нас были сложные запутанные отношения. И еще много обстоятельств. То, что есть сейчас, результат тех наших решений и пройденного времени. Не нужно корить себя за то, что сделано. Когда Никита подрастет, возможно мы расскажем ему всю историю, но сейчас, он слишком мал, чтобы что-то понять. Как видишь, он даже не стал сильно запариваться по поводу новости о маме. В общем, я хочу сказать, что не нужно винить себя в чем-либо. Я никогда не винил тебя, у меня в принципе к тебе никогда не было никаких претензий. Ты подарила мне главный смысл в жизни, а этого дорогого стоит. — Вот как ты так всегда умеешь нужные слова подобрать, — вытирает слезы, — аж бесит иногда. — Ну простите, — смеюсь в ответ.***
Все шло своим чередом. Никита был счастлив, у него теперь были и мама, и папа. Нет, мы не жили все вместе, это было бы странно. Но проводили много времени втроем, насколько позволяла мне работа. Я был рад как все складывалось, но меня огорчало, что Димы больше нет в нашей жизни, в моей. Мы не общались месяц, я наблюдал за ним в соцсетях, и от общих друзей знал, как он поживает, но не более. Конечно, я не перестал его любить, но новые заботы как-то отодвинули мои любовные переживания на второй план. Я не теряю надежды, что в конце концов у нас все наладится, и мы будем вместе, но определенно это должно случиться не сейчас и не в ближайшее время. Я стараюсь думать обо всем этом философски. Если мы не сможем преодолеть все трудности и быть вместе, то может тогда и не стоило все начинать. Как-то так. По крайней мере эта мысль, идея, не дает мне погрязнуть в пучине своих переживаний. А что касается моих вдруг возникших чувств к Эмме. То тут все еще сложнее. Меня вроде бы все устраивает как есть сейчас. Но я понимаю, что это не может быть надолго. Сейчас у нее начнется учеба и нужно будет выходить на работу. Уже не будет столько свободного времени, чтобы уделять его сыну. У меня тоже скоро будет очень плотный график. Гастроли, запись альбома, начнется подготовка к новому шоу. Мы еще не обсуждали эти моменты, но скоро это предстоит. Видимо придется опять перевозить сына к моей маме, которую я уже ввел в курс дела. Она как не странно вообще не удивилась. Только расстроилась из-за Димы, ей он уже тоже как родной стал. И я все не могу определиться чего хочу ото всей этой ситуации. Я хочу рассказать обо всем Эмме. Просто, чтобы это мучило не меня одного. Ведь она когда-то любила меня, а вдруг и до сих пор любит. Если бы это оказалось взаимно, то возможно все стало бы на свои места, мы бы просто смогли быть вместе, втроем, как настоящая семья. Но как в это уравнение вписать Диму? Никак. С двумя одновременно быть невозможно. Я должен выбрать кого-то одного. Очевидным решением был бы выбор девушки, но для меня вообще нет ничего очевидного здесь. Я так запутался, когда я не думаю об этом, создается иллюзия, что все в порядке. Но как только начинаю обмозговывать эту ситуацию, все мысли превращаются в кашу. И с каждым днем все это копится и копится, и в один прекрасный момент просто обрушиться к чертям собачьим. На фоне всех этих душевных переживаний я стал плохо спать, можно сказать сон вообще покинул меня, все это сказывается на здоровье. Я прекрасно понимаю, что нужно как-то уже решать эту проблему, или она меня просто в гроб загонит, но беда в том, что я понятия не имею как. Вот поэтому и надо начать с того, чтобы разделить это все с кем-то еще, а именно с ней, сказать ей о своих чувствах.***
— Эмма, нужно поговорить. — Да, Сереж, сейчас только Никиту уложу. Мы в моей квартире, только что закончили обедать. И я решился поднять вопрос, который давно уже гложет меня. — Все, он спит, — садится обратно за стол, — о чем ты хотел поговорить? — О нас, уже прошел месяц нашей такой непонятной семейной жизни, — начинаю я. — Угу, где-то так. — Помнишь, перед тем как вы с Никитой увиделись в первый раз, мы были здесь, в этой квартире, и обсуждали, как и что будем делать? — напоминаю ей. — Конечно, помню. — Ты помнишь, о чем спросила меня? — смотрю ей в глаза. Она на мгновение задумывается, а потом отвечает. — Я спросила зачем ты все это делаешь, ты сказал, что считаешь, что так лучше для Никиты. Хотя прозвучало это тогда не очень уверенно. — Я так думал, правда. Но в тот день еще кое-что осознал, — замолкаю в нерешительности. — И что же? — подталкивает меня. Я еще немного медлю с ответом, а потом быстро выпаливаю. — Я вдруг понял, что у меня есть к тебе чувства. Фух, выдох. А сердце бешено стучит, как будто вот-вот выпрыгнет. Она молчит. Почему она молчит? Ну скажи же хоть что-нибудь. — Может скажешь что-то? Поднимает на меня взгляд. — Что значит у тебя ко мне чувства, объясни, я не хочу понять это как-то неправильно. Блядь. Не умею я о таких вещах говорить. — Мне кажется я влюблен, вернее был все это время влюблен, только не понимал этого. Она опять долго молчит, обдумывает мои слова. — Я думаю здесь ключевое слово кажется. Тебе просто это показалось, потому что сейчас у нас все хорошо, мы практически семья. Тебя радует вся эта гармония и так далее. И ты решил, что влюбился. Но это не так. — Причем здесь то, что сейчас. Я же говорю, я понял это до такого как мы начали играть в семью, — резко говорю я. Признаться, я не ожидал, что ее реакция будет такой. «А что, ты ожидал, что она кинется тебе на шею от такого признания?» — говорит внутренний голос. — Я хотел рассказать тебе, но все не мог решиться. — А как же Дима? Этого вопроса я боялся. — К нему у тебя чувства прошли уже что ли? — с вызовом спрашивает она. — Нет, — шумно выдыхаю, — его я все также люблю. — Тогда зачем ты мне это все говоришь? — Потому что это сводит меня с ума! Я люблю его, да, так и есть. Но и в тебя я оказывается тоже влюблен. И просто не понимаю, что мне делать со всем этим, — хватаюсь за голову и упираюсь лбом в столешницу. Эмма встает из-за стола, обходит вокруг, и садиться рядом со мной. Осторожно берет мои руки, и заставляет поднять голову. Изучающе смотрит на меня и сочувственно вздыхает. — Какие же вы все-таки творческие люди сложные натуры, — качает головой. Жду, что еще она скажет. Она все также смотрит на меня и продолжает. — Сереж, я сейчас тебе облегчу задачу, — на мгновение замолкает, — Я не люблю тебя, — четко, выговаривая каждое слово, произносит Эмма, — у меня нет к тебе тех чувств, о которых говоришь ты. Да, конечно, ты мне не безразличен, я люблю тебя по-своему. Но эта не та любовь, которая есть у вас с Димой. — Но раньше ты… — Это было раньше, прошло немало времени с тех пор. Если бы ты это понял тогда, то скорее всего у нас бы все сложилось. Но время не вернуть, поезд ушел. И может оно и к лучшему даже. — Но я… — Подожди, дай мне договорить, — останавливает меня, — Я понимаю твое состояние сейчас, правда. Так много всего вокруг происходит, и это сбивает с толку. У меня было такое, поверь, я знаю, о чем говорю. И так бывает, что люди любят кого-то, но иногда при этом влюбляются в других, чаще всего это происходит, когда не все гладко в отношениях. И да, это очень тяжело, потому что ты не понимаешь, как поступить правильно, как быть и еще много вопросов возникает. В такие моменты важно, чтобы рядом был близкий человек, которой смог бы подсказать и направить. Сейчас я могу быть для тебя таким человеком, если ты не против? — Ты можешь дать мне ответы на все вопросы? — Нет, и никто не сможет. Но я могу дать совет, что делать, — мягко говорит она. — Тогда скажи, что мне делать? — с вызовом прошу я. — Будь с Димой. Я знаю, он хотел вернуться, ты сам говорил. Не нужно было его отвергать. Сколько вы не виделись, месяц? Еще не поздно все вернуть. Просто поезжай к нему, хоть прямо сейчас. Скажи о том, что любишь его, и проси вернуться к тебе. — Я не думаю, что все будет так просто. — А кто сказал, что будет просто?! Ты сам заварил эту кашу, тебе и расхлебывать! Ну это уже не смешно серьёзно, тебе сколько лет! Ты вообще отдаешь себе отчет, что тебя учит жизни девушка, младше тебя на десять лет? — Я просто боюсь, — тихо говорю я. — Посмотри на меня, — требует она, — не нужно бояться. Я точно знаю, что вы помиритесь, все у вас наладится. И все, что ты наговорил про чувства ко мне, все это само собой рассосется, поверь. — Я просто не могу представить модель отношений, в которой мы сможем существовать все вместе: я, ты, Дима и Никита. — А универсальной модели и нет. Да, у нас довольно нестандартная ситуация, согласна. Но тем не менее, мы явно такие не одни во вселенной. Но если отбросить всю нашу нестандартность, то получается вполне типичная картина. Есть ребенок, у которого родители не вместе, у отца другие отношения, но мать поддерживает общение с сыном. — Я никогда не думал об этом так. — Ну вот тебе пища для размышлений, — хмыкает она. — А если он не примет этого? — Чего? Того, что я теперь тоже есть в вашей жизни и от меня никуда не деться? Пока не спросишь, не узнаешь. Но я уверена, что он примет, более того, я думаю, он уже думал об этом сам. Короче, Лазарев, прекращай всю это демагогию и просто поезжай к Диме, — в ультимативной форме произносит она. Я мнусь в нерешительности. Как же быть, послушать Эмму? И поехать к нему. А что, если он уже успел забыть обо мне. Да нет, не может такого быть, прошел всего месяц с нашей последней встречи, и это даже не было окончательным расставанием, я сказал о том, что нам обоим нужно время. А месяц, это достаточно времени? Боже, голова опять забита вопросами. Эмма прерывает мой поток мыслей. — Не думай сейчас ни о чем, просто сделай как я сказала, доверься мне, как я обычно доверяюсь тебе, — берет меня за руку. Хорошо, доверюсь ее чутью. — Присмотри за Никитой. Хватаю куртку и выхожу из квартиры.