City Boy

Some things, once you've loved them, become yours forever. And if you try to let them go... They only circle back and return to you. They become part of who you are...

1. Это место было его любимым, потому что с него открывался отличный обзор почти на всю улицу, пустынную в это время. Луч света выхватил кружку с кофе на его столе. Молочная пенка поблескивала. Он водил пальцем по кромке кружки, бездумно уставившись в окно. В кафе было непривычно тихо, но сейчас это не давило на него, а было в самый раз — чтобы собраться с мыслями, ещё раз взвесить принятые решения. Мама увеличила громкость радио то ли думая, что ему это понравится, то ли потому, что как раз таки на неё тишина давила. Последний куплет песни разрывает тишину. Голос поднимает в его душе смутную волну узнавания — смесь грустной нежности, печальной радости, первой влюбленности. Пальцы соскальзывают, падают, проезжаясь по теплой керамике, и он, рефлекторно, обхватывает кружку обеими руками. Последние аккорды эхом разносятся по помещению. — И это были молодые дарования из Calpurnia со своей новой песней «City Boy». — Эти ребята просто огонь, Джим. Жаль только, что они оказались на грани распада так рано. — Да, уход Малькома это огромный удар для группы и всех нас, Боб. Будем надеяться, они смогут найти ему замену, и мы ещё услышим об этих восходящих звёздах…. Голоса ведущих радиостанции теряются в звоне колокольчика и шуме, проезжающих мимо машин (и когда они только появились, ведь всего мгновение назад улица была пуста?), когда дверь открывается и первый, но не последний сегодняшний посетитель входит. Эдди улыбается мужчине мягко, с ленцой, прикрыв глаза. В ответ ему показывают язык, чуть оттянув нижнее веко. Он вынужден поднести кружку к губам, чтобы за её кромкой спрятать озорную, почти счастливую улыбку, вызванную этой небольшой шалостью взрослого человека и заглушить смешок, рвущийся из груди. Он втягивает аромат напитка рефлекторно, как делал это всю жизнь, и запахи пряностей кружат голову. Остатки иррационального напряжения, охватившего его ранее, растворяются в воздухе, как крупицы сахара в кофе. Он делает маленький глоток на пробу, но уже через секунду ловит себя на том, что не может остановится. Нежная пенка щекочет верхнюю губу, прилипая к ней паутинкой, а тепло, разливающееся по телу после каждого обжигающего горло глотка, дарит легкость. Он словно шарик, наполненный гелием, сейчас поднимется и взлетит высоко-высоко — преодолеет тропо- и все остальные сферы, выйдет в открытый космос и будет бродить там среди планет и астероидов, пока не упадет, как Икар, опаленный звездой, зовущейся солнцем. Руки бьет мелкой дрожью предвкушения. Это именно то, почему он не любит латте. Это то, почему мама сегодня его приготовила. Латте — это мечты, воплощаемые с нуля. Дверь кофейни тихо закрывается у него за спиной, и он привычно замирает на выдохе, впитывая утро. Пахнет сырым асфальтом и дорожной пылью. Туманная дымка не так давно рассеялась, оставив после себя утреннюю прохладу, оседающую на коже стайками мурашек. Солнце игриво подмигивает из-за угла. Утренний гомон, споры на полрайона с другой стороны улицы, словно эти люди не лучшие умы современности — представители и работники ведущих компаний, а просто группа школьников, собравшая на экскурсию. Эта поражающая своей абсурдностью картина заставляет его поверить в реальность происходящего. Сегодня он наконец-то вступил на дорожку осуществления своей мечты. Сегодня он сможет начать всё с начала. И сделать всё правильно. Он ещё не представляет, насколько верно это суждение. Ему только предстоит это выяснить. Но это случится немного позже, а сейчас он стряхивает с себя остатки сомнений, одергивает любимые шорты и, опустив скейт, и одним уверенным движением отправляется вперёд. В свой первый день в качестве студента. В свою «новую» жизнь. 2. Его, словно Дороти, подхватил ураган, и теперь он попадет в страну Оз. Иначе как объяснить то, что мир цветным калейдоскопом проносится мимо? А может он просто герой комиксов и сейчас перескакивает с одной страницы на другую, огибая все препятствия? Обе этих мысли кажутся ему одинаково реалистичными и смешными, и он впервые за несколько лет не чувствует гнета чужого осуждения и смеётся. Смеётся легко и звонко, как в детстве. И это можно назвать свободой. Его путешествие заканчивается, когда он лицом встречается с мягкой хлопковой тканью, пахнущей миндальным маслом и изюмом, что никак не вяжется в его голове с цветом самой рубашки — она зелёная, как крапива или мята, и должна быть такой же колючей и ароматной. — А вот и предатель показался. Тебе от счастья башню сорвало? — от острых ноток презрения, проскакивающих в голосе друга, у Эдди перехватывает дыхание и что-то падает вниз, обрываясь, но теплая рука, крепко придерживающая за талию и не дающая упасть, убеждает, что Стэн это не всерьез. Парень поднимает пристыженный взгляд и замечает в глазах друга озорной блеск — на самом деле, он гордится Эдди. Он вздыхает и выпутывается из крепкой хватки. Стэнли словно эспрессо — горчит, но бодрит — благоразумный, надежный и верный. (Если Эдди — Дороти, то Стэн его — Тото). Иногда Каспбрак жалеет, что… — Здарова! Так соскучились друг по другу за выходные? — Эдди вздрагивает, но остается на месте, оборачиваясь одновременно со Стэном на сказавшего. Майк и Бен — одинаково высокие и мускулистые стоят рядом, как братья-близнецы, хотя на самом деле они разные, как день и ночь. Майк улыбается натянуто-дружелюбно, пытаясь скрыть неуместную ревность, вызывающую в нем неконтролируемую злость. Майк стал частью компании будучи парнем Стэна, но недавно они расстались — у Эдди с Урисом слишком близкие отношения для тех, кто когда-то встречался, и Майк всё время ждал подвоха или измены, не особо веря в дружбу после отношений. Но вот он сам уже две недели как эксбойфренд Стэна, но всё ещё его друг и часть их маленькой компании. Эдди с самого начала знал, что у этих двоих ничего не выйдет. И нет, дело не в том, как хорошо он знает Стэна, а в том, что Майк — доппио или двойной эспрессо — его слишком много. Это их и погубило — Стэнли всегда был «недостаточно», а Майк всегда был «слишком». — Кстати, вы слышали, что Мальком ушёл из Calpurnia? — рассеянный, неуклюжий и вечно влюбленный, словно капучино, Бен выплывает из своих грез и, сам того не подозревая, нарушает напряженную тишину, повисшую между парнями. — Calpurnia? — хватается Эдди за смутно знакомое название группы, где-то он его уже слышал, но сейчас не может вспомнить, где и когда — неловкие паузы давят на него, из-за чего в голове всё путается и он чувствует себя как ребенок, из-за которого спорят родители. — Я бы обиделся и решил, что ты совсем меня не слушаешь, но мы с тобой почти не виделись последний месяц, так что ты, возможно, и не в курсе, — пробормотал быстро Бен, под конец фразы уставившись на свою обувь и чуть заметно покраснев. — Что? О чем он? — Каспбрак вопросительно посмотрел на Стэна с Майком, последний только усмехнулся. — Он втюрился в Беверли из Calpurnia, как дошкольник и сталкерил её, пока в один день они случайно не столкнулись и не познакомились, — проговорив это, Стэн закатил глаза, показывая, что он на самом деле об этом думает. — Они правда случайно столкнулись? — зная друзей, уточнил Эдди. — Ну может мы его немного подтолкнули, — подмигнув Бену, сказал Майк — этот разговор веселил его всё больше и больше. — Так Calpurnia — это группа? — Ага, ты должен их знать, они окончили нашу школу. — Они все на год нас старше, эх, жаль, что я не застал их в школе, — Бен перешел в их школу сразу после переезда, когда они учились в выпускном классе. Эдди прикинул, что если ребята из Calpurnia на год старше них, то это значило, что они уже выпустились, когда Бен перевелся. — Ну да, было бы легче подцепить малышку Беви. — Майк, прекрати, её уже давно никто так не называет. — Но почему я раньше о них не слышал? — вклинился в спор Эдди. — Популярность пришла к ним относительно недавно — с первыми песнями собственного сочинения, — Стэн устало выдохнул и потер переносицу, словно принял сложное решение. — В школе вся их деятельность сводилась к исполнению популярных песен на школьных дискотеках и изредка на выпускных. А сейчас с выросшей популярностью возросла и ответственность, так что неудивительно, что Мальком ушел — он единственный, кто учится не здесь, а за городом и ему, по всей видимости, всё-таки не удалось совместить группу и учебу. Вообще-то, Эдди, ты не знаешь о них, потому что это группа Ри… — А что теперь будет с группой? — испуганно воскликнул Бен, будто только сейчас осознав угрозу распада, нависшую над группой. — Они найдут нового барабанщика, — пожав плечами, как можно пренебрежительнее ответил Майк. — Почему ты так уверен? Майк указал на что-то за их спинами. 3. — Ты просто обязан попробовать, — наверное уже в сотый раз после прочтения ими объявления о прослушивании на роль барабанщика Бен начинает этот разговор. На этот раз у Стэна нет возможности избежать этого — они вместе обедают. — С чего бы? — парень прекрасно понимает, какие корыстные цели преследует Бен — это отличная возможность гулять и со своей без-пяти-минут-девушкой и с друзьями (двух зайцев одним махом, как говорится) — но ему всё равно интересно, какие доводы тот приведет. — Потому что ты офигенный барабанщик — раз, потому что у тебя будет больше времени на практику, чем дома — два, ну и чтобы позлить отца, — загнул Бен третий палец, ставя свой поднос на стол. Все в их компании знали, как Стэн любит играть на барабанах и как хорошо у него это получается — он легко и точно улавливал ритм даже впервые услышанной песни и мог часами играть без остановок, хоть и выглядел так, словно и кружку кофе был не в состоянии поднять. Также все знали, как это занятие ненавидел отец Стэна — почти также сильно, как он ненавидел Эдди. — Простите, господа, мне послышалось, или кто-то из вас произнес «офигенный барабанщик»? — неожиданно и театрально перед ними появляется высокий парень с яркой улыбкой и пышной копной черных волос. — Да, — просияв, отвечает Бен, — он — лучший из всех, кого я знаю. — А ты больше никого, кто играет на барабанах и не знаешь, — холодно замечает Стэн, окидывая собеседника презрительным взглядом. — Сегодня после занятий в концертном зале на втором этаже, и, пожалуйста, не опаздывай, — и парень, не обратив внимания ни на брошенный на него взгляд, ни на собеседника в целом, неопределенно махнув рукой, растворяется в толпе так же, как и появился. — Это был… — Ричи Тозиер, — голосом восторженной фанатки с благоговейным придыханием отвечает подошедшему Эдди Бен. Эдди рассеянно переводит взгляд с Бена на Стэна и обратно. — Я не… — пытается сказать он, чувствуя, как его накрывает волна страха — его обдает холодом, кровь приливает к ногам, тело тяжелеет, сердце начинает работать рвано, пропуская удар или два, словно оно потеряло связь с мозгом, а ладошки мгновенно становятся мокрыми, и поднос пытается выскользнуть из рук. — Я пытался сказать, что это его группа, но мне не дали, прости, — в голосе Уриса нет раскаяния или грусти, присущей парню в таких ситуациях, и Эдди отстраненно понимает, что, если бы Стэн действительно хотел это сказать — нашел бы способ, а раз он этого до сих пор не сделал, то это своеобразная месть за то, что Эдди не поступил со Стэном на финансы, как обещал. — Если меня возьмут в группу, вам придется наладить отношения, а то, как маленькие, ты же меня понимаешь? — добивает Стэн Эдди, забывая, что только что сам не хотел идти на пробы и принимать участие в этом цирке. — А что не так то? — интересуется Бен. «Всё», хочет ответить Эдди, но не может выдавить ни звука — когтистая лапа пережимает ему горло, перекрывая дыхание, и он, поддаваясь то ли старой привычке, то ли иррациональному желанию, тянется к карману шорт, надеясь обнаружить там ингалятор, которым не пользовался с перехода в старшую школу. «Мама же говорила всегда держать его при себе, мало ли что случится», проносится в голове Эдди прежде, чем он роняет свой обед и падает на руки еле подоспевшего Стэна. — Эдди? Опять? — спрашивает он, пытаясь вывести парня из университетского кафетерия. Он старается выглядеть спокойным, но Эдди слышит панику и настоящую вину в его голосе. Он мотает головой. — Ты главное дыши, — они вырываются из душного помещения на свежий воздух, и Стэн несильно прижимает парня к себе, давая понять, что тот не один, и гладит его по волосам и спине в успокаивающем жесте. — Астма не настоящая, всё хорошо, сейчас это пройдет. Эдди втягивает в себя по-настоящему родной запах друга и позволяет слезам намочить свое лицо. Он ведь начал всё с начала, так почему это снова происходит? 4. Сентябрь в этом году по-январски стылый — солнце, хоть и улыбается всё время с темно-синего неба, совсем не греет, изо рта вырываются маленькие завитки пара. Эдди считает облака, до легкого головокружения закинув голову вверх, чуть сощурив правый глаз и крепко вцепившись в лямки нового ранца. Земля у него под ногами ходит ходуном, каждый камень, на который он наступает, ощущается особенно острым, но это не заставляет его прекратить, напротив, только сильнее раззадоривает. Соня идет рядом, поминутно опуская глаза на сына, чтобы он, не дай Бог, не споткнулся и не упал. В какой-то момент (он не знает, сколько уже времени прошло) она опускает свою ладонь ему на плечо, мягко придерживая, призывая остановиться. И он замирает, а заместо неба у него глаза матери — темные, как крепкий чай с медом. Эдди опускает голову, боясь признаться, что шея у него затекла, а насчитал он всего тринадцать облаков, одно из которых было в виде злой соседской собаки, что однажды покусала его, и пришлось делать прививки от бешенства. Рваный полумесяц шрама на внутренней стороне предплечья начинает покалывать и чесаться. Он незаметно чешет руку, дергая за рукав куртки. А потом, опустив голову, Эдди видит. Перед входом в здание младшей школы раскинулась детская площадка, по которой бегают и играют ученики из разных классов. Выпускают лишнюю энергию, пока дежурный учитель со звонком не загонит их внутрь, где от них до обеденного перерыва будут требовать внимания и усидчивости — двух самых сложных вещей для детей их возраста в долгосрочной перспективе. Обычно спокойный и тихий, сейчас он чувствует неожиданное возбуждение, рвущуюся наружу энергию, и, чтобы сдержаться, сжимает лямки ещё сильнее, так, что маленькие пальчики белеют от напряжения. — Айда с нами! — неожиданно кричит ему кто-то из пробегающих мимо. Он бросает неуверенный, вопрошающий взгляд на маму, она кивает. Рюкзак падает на землю, и он бежит. Бежит со всеми в непонятном хороводе и смеется от переполняющей его радости, а потом, когда он ищет глазами маму, чтобы поделиться с ней своей радостью, и не находит её, его легкие обдает огнем. Он падает, неуклюже растянувшись на траве и хватая ртом воздух. Мама исчезла. Ушла. Бросила его одного в этом незнакомом месте среди чужих людей. Детей, некоторые из которых даже не обратили внимание на его падение, но другие уже начали тыкать в него пальцем и глупо смеяться. Будто в этом было что-то смешное. Хоть бы кто помог… — Эй, ты в порядке? — темные волосы, как те смешные закрученные макароны, которые иногда ему готовила мама, закрывают небо и слепящее солнце, отделяя его от толпы. Мальчик помогает Эдди сесть, но тот продолжает хлопать ртом и шарить по карманам, в поисках ингалятора. — Это ищешь? — мальчик протягивает ему ингалятор. — Ты обронил его, — он улыбается немного дырявой улыбкой, и Эдди неожиданно становится так спокойно на душе, что лекарство впервые за долгое время кажется чуточку вкусным. Его нового знакомого зовут Ричи Тозиер. У него большие очки, из-за чего он похож на стрекозу, рот, который его мама назвала бы лягушачьим, и который почти никогда не закрывается, а ещё очень странная манера говорить — растягивая букву «р», особенно в своем имени. Ричи не смеется над астмой Эдди, одалживает пластыри, когда мальчик разбивает колени на спорте, помогает собирать учебники и тетради, если кто из одноклассников их раскидает. А ещё Ричи защищает его от Генри. Бауэрс что-то вроде местной легенды, в плохом смысле. Парень неоднократно менял учебное заведение, но всё ещё посещал среднюю школу, ведь его неоднократно оставляли на второй год. Ричи был на год старше, но это не мешало им с Эдди видеться почти каждую перемену, а всё время, что они проводили врозь, Эдди рассказывал о Ричи Стэну — единственному другу-однокласснику. Как-то раз Стэн, умный не по годам, высказал предположение, что Ричи нравится Эдди. И что, скорее всего, Эдди нравится Ричи тоже. Но им так и не удалось в этом в этом убедиться. *** Это произошло тогда, когда год разницы — действительно разделяет людей. Ричи уже перешел в среднюю школу — вроде бы соседнее здание, но у них с Эдди больше не было возможности видеться на каждой перемене. Эдди постоянно его недоставало, но в этот момент Ричи был последним, о ком или чем думал мальчик. Он не знал да и не особо хотел на самом деле знать, почему из всей малышни своей сегодняшней игрушкой Генри выбрал именно его. Он просто бежал изо всех сил, задыхаясь. Небо над ним было серым, асфальт под ногами тоже — казалось, весь мир стал серым, искусственным. И тут что-то светлое, яркое, словно озаренное лучом света, как в мультиках (благословенное спасение) — сарайчик со спортинвентарём. Его запирали на зиму и лето, но сейчас, осенью, это был его шанс. Он юркнул за приоткрытую дверь, сразу же замерев, пытаясь не упасть. Перед глазами плясали разноцветные пятна, легкие горели. Что-то в полутьме шевелилось и шуршало. Эдди притих. Когда он, чуть сощурившись, подался вперёд, то смог рассмотреть знакомые волосы-макаронины. Это был Ричи, волноваться не о чем. Только вот с кем это он и что делает? Непонимание и любопытство заставили Эдди подойти ближе, рискуя выдать свое присутствие. И спустя ещё мгновение Эдди смог разглядеть другого парня с короткой стрижкой. Он признал в нем Билла Денбро, лучшего друга Ричи. Но было непонятно, чем они заняты, почему до сих пор не заметили Эдди. Он сделал ещё полшага вперёд, потом ещё шаг и тогда всё понял. Они … целовались. И это было явно важнее, чем неуклюжий Эдди, убегающий от главного школьного задиры. Что-то в груди вспыхнуло и тут же больно сжалось. Эдди даже не понял, почему ему так больно, когда услышал, словно со стороны, как громко он всхлипнул. Парни тут же отскочили друг от друга и уставились на Каспбрака. Он вылетел из сарая прямо в руки Генри, тем самым невольно спасая своего друга от разоблачения. Но Ричи — испуганный львенок, не знал, как ему быть. Четкая мысль, что Эдди обязательно расскажет об увиденном, и уже послезавтра вся школа, а после и его родители узнают об этом, поселилась у него в голове. Он не мог этого допустить, а значит, ему придется сделать так, чтобы Эдди никто не поверил. 5. Ричи сидит на краю сцены в малом концертном зале, в котором они уже год проводят репетиции. За этот год они записали несколько своих треков, хотя большая часть их репертуара всё ещё состояла из каверов. У них появилось много фанатов, и Ричи уже вовсю планировал большой концерт — на Хэллоуин или, в крайнем случае, Рождество — поэтому уход Малькома был совершенно не кстати. Но отношения в их группе были теплые и почти семейные, и никто не стал возражать — они все уважали решение друга. Он опускает голову на колено, чуть приобнимая ногу, а вторую свешивает со сцены, болтая ею в воздухе. В зале царит непривычное для парня оживление — все желающие стать частью группы пришли на «прослушивание» со своими друзьями. Ричи скользит взглядом по залу, рассматривая присутствующих, и замирает на высоком парне, только что вошедшем. Стэнли Урис, не меняющийся внешне уже года два, кладет руку на плечо паренька, еле достающего ему до плеча, и что-то спрашивает. Парень качает головой, закусывая нижнюю губу, и Ричи признает в нем Эдди Каспбрака. Тот покачивается на носках, прикрыв глаза челкой. Ричи скользит взглядом по тонким загорелым ногам, немного задержавшись на топорщащемся крае коротких шорт, мажет по розовой футболке, тоже подчеркивающей загар и худобу парня и замирает на лице — курносый носик и скулы усыпаны рыжими веснушками, прокушенная нижняя губа чуть кровоточит, из-за чего Эдди постоянно её облизывает. Каспбрак, почувствовав на себе чужой взгляд, отрывает глаза от пола и вызывающе смотрит на Ричи, сдувая челку. Он пытается не думать о том, что когда-то его насмешки и издевки, переросшие позже в травлю со стороны одноклассников, разрушили их с Эдди дружбу. Что страх заставил его отказаться и предать одного из самых дорогих людей, ведь в другой день на месте Билла мог бы быть Эдди (и это было то, чего парень на самом деле хотел, даже если боялся признаться в этом хотя бы самому себе). — Высматриваешь кого-то? — Беверли опускается рядом с ним на пыльную сцену, сложив ноги по-турецки. Проследив за взглядом Ричи, она кого-то замечает и машет. — Там Бен, — высокий, крепкий парень, стоящий позади Стэна и Эдди, машет в ответ. Бев рассказывала, как пару недель назад Бен налетел на неё и сбил с ног, после предложив в качестве извенения угостить её кофе или чаем, благо у его друга семейная кофейня, где отлично готовят и то и другое (и делают хорошие скидки друзьям). Парень оказался отличным собеседником и (неожиданно) их фанатом — девушке было с ним легко, спокойно и комфортно. Недавно она предположила, что, возможно, он сбил её совершенно не случайно, но даже если это и так, её всё устраивало — ведь сама она бы никогда его не заметила. — Есть знакомые лица? — спрашивает Билл, но потом, сам отвечает на свой вопрос. — Это Стэн и Эдди из нашей школы, да? — Интересно, они всё ещё вместе или это просто дружеская поддержка? — задумчиво тянет Беверли, незаметно косясь на Ричи. — О чем ты? — мгновенно, как и на всё, что было связанно с Эдди, реагирует он (хотя никогда не замечает этого). — Ты забыла, что он давно уже ничего дальше микрофона не видит? — насмешливо вставляет Билл, окидывая Ричи чуть напряженным взглядом и задавая девушке немой вопрос — что за игру она затеяла? — Да разве тот скандал, что устроил мистер Урис, можно было пропустить? — в ответ усмехается она. — О чем вы, черт вас дери? — На втором году старшей школы, — Билл проводит по волосам, ероша укладку, и решая, что лучше это скажет он, чем Марш, которая постарается таким образом вытолкнуть Ричи из его скорлупы. — Перед зимним балом, у нас ещё тогда должно было быть первое серьезное по меркам того времени выступление, помнишь? — Конечно, помню! Мы репетировали, как бешеные — я трижды менял струны своей малышке, — Ричи улыбается старым воспоминаниям, но потом он, кажется, понимает, что ему скажет Билл, и улыбка сползает с его лица. — Мы из-за тебя столько работали. В общем, в один из таких дней в школу заявился мистер Урис и начал орать, что в школе творится беспредел и что они вобще делают с детьми. — Дело было в том, — перехватывает инициативу Бев, догадавшись, что Билл намеренно избегает сути дела и тянет время, — Что он узнал об отношениях Стэна с Эдди, продолжавшихся уже около года. — В итоге, когда Стэн сказал отцу, что это его выбор, и школа тут ни при чем, мужчина начал винить во всем Эдди и набросился на него с кулаками. Всё закончилось в кабинете школьного психолога. Говорят, миссис Кей хотела подать на мистера Уриса заявление в полицию, но Эдди её отговорил. Их даже из-за этого прозвали «Ромео и Джульеттой» нашей школы. 6. — Это было лучшее, что я сегодня услышал, как вы думаете? — Билл устало трёт глаза, тихо выдыхая. Казалось, эта череда «кандидатов» никогда не закончится. — Ты занимался профессионально, да, Стэнли? — Совсем недолго, я не стал бы указывать это в резюме, — усмехается Стэн. — Я согласна с Билли — большая часть тех, кого мы сегодня видели, играли неплохо, но нам нужен человек, который сможет быстро влиться в коллектив и которого не придется ждать — мы планируем концерт в этом семестре. — Ну что, супермен, вступишь в группу? — Ричи улыбается, стараясь скрыть неуверенность, краем глаза он замечает Эдди, вернувшегося с кофе и каким-то темнокожим парнем. — Ты же понимаешь, что тогда из-за частых репетиций тебе придется много тусоваться с нами, — уже увереннее и громче, явно рассчитывая, что его услышит не только Урис, добавляет он. — Ага, но где я, там и мои друзья, — Стэн видит Эдди и того, другого парня, и почти незаметно напрягается. Ричи переглядывается с друзьями — Билл и Беверли кивают. — Нас это устраивает. Стэн соскакивает со сцены, оставляя ту пустой, и подходит к Эдди, забирая у него холдер с тремя стаканами, параллельно что-то говоря темнокожему. Парень протягивает холдер Беверли: — Это вам. — О, кофейный мальчик принес нам кофе, какая щедрость, — мгновенно реагирует Ричи, словно возвращаясь на пять лет назад. — Твои друзья намного полезнее, чем мы думали, Стэн. — Тозиер, — шипит сквозь зубы Урис, неожиданно оказываясь слишком близко к парню, и Ричи досадливо подмечает, что они одного роста. — Мы больше не в средней школе, пора бы уже вырасти. Будешь его доставать, придется снова искать барабанщика. — Стэн, — голос Эдди звучит громко и уверенно. — Всё в порядке, я сам справлюсь, — его маленькая ладошка опускается на плечо Уриса, чуть поглаживая, пытаясь успокоить. Ричи вспоминает вопрос подруги — они всё ещё вместе или нет? И тут же в его голове возникает другой: нормально ли это испытывать ревность к человеку, с которым даже не то, что порвал, а никогда не был вместе? — Давайте просто ещё раз представимся друг другу, — Бев пихает Ричи в бок. — Эдди вы несомненно помните со школы. Это Бен, хотя с Беверли они уже знакомы, и это Майк, — Майк выглядит не очень дружелюбно — как заржавевший Дровосек, только без топора, но всё-таки кивает в знак приветствия. — Я-не-слежу-за-языком-Ричи вы уже знаете, я Беверли, можно просто Бев, а это Большой Билл. — Почему Большой? — спрашивает Майк. — А ты догадайся, — парень подмигивает и начинает хихикать. — Ну, а теперь, раз уж нас обеспечили горячими напитками, пойдем в парк, а то тут уже дышать нечем. И парни, кидая друг на друга нечитабельные взгляды, покорно следуют за девушкой. 7. Желтые, чуть подернутые красной дымкой листья планировали на землю, иногда всё-таки попадая через открытое окно в зал. Октябрь уже давно вступил в силу, но Эдди не был готов отказаться от любимых шорт, поэтому, помимо кофты с длинным рукавом, носил шарф. Именно этот шарф, подаренный когда-то Стэнли и до сих пор (каким-то магическим образом) пахнущий им, и спас лицо Эдди от встречи с асфальтом, а вот колени спасать было нечему. — И как тебе это всё время удается? — Стэн сдувает челку с глаз и, недовольно поджав губы, начинает чистить колени Эдди спиртосодержащими влажными салфетками. — Я просто неуклюжий, — Эдди дергает плечом. Стэн бубнит что-то себе под нос, неотрываясь от своего занятия. — Парни, а в каких вы отношениях? — интересуется Бев, наблюдавшая за ними всё это время. — А? — Что? — они оба замирают и смотрят на девушку с искренним удивлением. Беверли смеется. Её смех звонкий и переливчатый, как колокольчики, и Эдди думает, что она, как фраппе с карамелью — горечь и сладость, смешанные воедино, холодящая свежесть и молочная мягкость. А может быть, она — Глинда — добрая волшебница Севера и знает, что он должен делать, чтобы решить все свои проблемы. — Я спрашиваю, — смех постепенно сходит на нет, — В каких вы сейчас отношениях? Просто в школе вы встречались, а потом… ходило много разных слухов, — тихо добавляет она. Мгновение они смотрят друг другу в глаза, что-то между собой решая. Потом Стэн кивает, возвращаясь к разбитым коленям и заклеивает их яркими детскими пластырями. — Сейчас мы друзья. Расстались девять месяцев назад, — сдержанно отвечает Эдди, и Беверли остается только позавидовать взаимопониманию, царящему между ними. — А у вас какие отношения? — спрашивает Стэн, похлопав по обклеенному колену и встав. — У кого это у нас? — девушка немного напрягается, слегка щурится, ей кажется, что они говорят о ней и Бене, но тут и она сама не до конца уверена, какой статус у их отношений сейчас. — У вас троих в группе, — Стэн чуть выгибает бровь, как бы спрашивая не нужны ли ей уточнения. — Хоть мы и провели последние полтора месяца почти всё свободное время вместе, я так и не понял в каких вы отношениях между собой. — При нас вы какие-то более напряженные что ли, — вклинивается Эдди, поясняя слова парня. — Мы все друзья, почти семья можно сказать, просто… — «просто Ричи дебил, неспособный принять свои чувства и поступить здраво, и поэтому из-за него страдают все» хочет закончить она, но не может. — Просто мы очень долго были только своей, обособленной от других компанией, и нам трудно привыкнуть к такому количеству новых людей, — кажется, она хочет ещё что-то сказать, но резко открывшиеся двери не дают ей это сделать. В зал заваливаются Билл и Майк. Оба тяжело дышат, а у Билли на щеках играет яркий румянец. — Кажется, кое-кто уже выяснил, почему Билла называют большим, — насмешливо замечает Стэн, а после добавляет более язвительно — И, видимо, у Билла не возникает проблем с новыми людьми. Девушка краснеет, то ли от намека Стэна, то ли от того, что её косвенно обвинили во лжи. Эдди же полностью сосредоточил своё внимание на парнях, рассматривая их неряшливый вид, озорной огонь в глазах и чуть виноватые улыбки — они должны были прийти полчаса назад. У него в голове проносится какая-то отстраненная мысль, что эти двое вместе словно мокачино — Билл те самые шоколад и сливки, что смягчают эспрессо Майка. — Ричи звонил, — будничным тоном сообщает Билл, — Он заболел. Репетиции не будет, — тут его голос чуть вздрагивает, словно в предвкушении чего-то. — Давайте сходим к нему домой, проведаем, — предлагает Беверли тоном, не терпящим возражений. 8. Когда Ричи открывает дверь, Эдди о чём-то препирается с Майком. — Ага, и поэтому носишь шорты короче, чем мои боксеры, — только Эдди мог по-настоящему вывести Майка из себя, что для всех, кроме них двоих оставалось непонятным. — Билл, угомони своего парня, — хрипло произносит Тозиер, кидая на друзей хмурый взгляд, — Ну, и проходите что ли, — парень пропускает ребят в квартиру. Эдди заходит последним, и, закрыв дверь, Ричи, забывшись, падает на него, чуть не опрокидывая их обоих на пол. — Что у тебя в стакане? Неужели мой кофейный принц что-то мне принес? — его голос скрипучий, словно старые несмазанные петли. Он утыкается в макушку Эдди, вдыхая чужой запах. В полутьме коридора незаметно, но Эдди краснеет до самых ушей. — Отвали, придурок, — парень пихает Тозиера локтем в живот и выскальзывает из недо-объятия. Он не понимает, что нашло на Ричи. — Мама сделала тебе ромашковый чай с медом и лимоном по семейному рецепту, — он буквально впихивает в руки Тозиера стаканчик и направляется в гостиную к остальным. Ричи ещё мгновение стоит на месте, думая о том, что Эдди пахнет жженым сахаром, парным молоком и мятой, а после бросается следом с радостным криком. — Твоей мамочке меня не достает, да? К счастью для всех и несчастью для Ричи, после этого крика он какое-то время не может нормально говорить, только хрипеть. Ребята рассаживаются, кто-то приносит с кухни закуски, и начинают рассказывать Ричи последние новости. Эдди почти не участвует в разговоре, в основном кивает и смеется, где полагается. Всё его внимание сосредоточено на Ричи. Сейчас на нем нет ни линз, ни очков — он чуть подслеповато щурится время от времени, он в пижаме с плюшевыми мишками (по этому поводу все уже пошутили и не один раз), а его волосы собраны в небольшой хвостик на затылке. Весь он кажется таким уютным и домашним (практически родным), и Эдди изо всех сил борется с желанием его обнять. Стэн с Биллом затеяли какой-то глупый спор, Майк пытается их разнять, Бен и Беверли пристали к Эдди с обсуждением чего-то важного. Вокруг слышатся смех и крики, кажется, что-то падает и разбивается. Впервые с тех пор, как Ричи поселился у дяди, у него дома царит такое оживление. Он больше не чувствует себя таким одиноким и потерянным. Последние полтора месяца, когда Эдди снова всё время рядом, Тозиер постоянно ловит себя на мысли, что хочет, как раньше, во времена младшей школы, обнять Эдди и поговорить с ним о чем-нибудь отвлеченном, но не может этого сделать, потому что между ними стена или пропасть, невысказанных недопонимании и обид. И виноват в этом, в первую очередь, он. 9. Парень напряженно бегал глазами по строчкам, повторяя про себя написанное, когда его отвлек какой-то звук. Звук был неприятным — словно что-то с силой врезалось в стекло. Выдохнув, он запустил руку в волосы. «Это всё нервы», — решил Эдди. Но звук повторился снова, и на этот раз у него не возникло сомнений касательно его источника. Неохотно встав, парень подошел к окну, осторожно раздвинул занавески, чтобы посмотреть, что там. Он увидел только чей-то силуэт в свете неоновой вывески семейного кафе, и это никак не помогало ему расслабиться. Когда третий камушек попал в его окно (всё это время кто-то кидал в его окно камни!), он понял, что выбор у него не велик — либо он выглянет и узнает, кто там и чего он хочет, либо ему разобьют окно. На секунду промелькнувшая мысль вызвать полицию показалось такой заманчивой и очевидной, но он откинул её, понимая, что проблему это не решит и некто (вероятнее всего недоброжелатель), стоящий внизу просто вернется в другой раз. Он усмехнулся, почувствовав легкое жжение в груди — первый признак мандража, испытываемого им. Не давая себе лишнего времени на раздумья, он резко открыл окно, тут же выглядывая и чуть не словил лицом очередной камень. — Рапунцель-рапунцель, спусти свои косы, — снизу, заискивающе-виновато улыбаясь, на него смотрел, по всей видимости, уже выздоровевший (но всё такой же безмозглый) Ричи Тозиер. — Какого черта ты творишь? — почти срывается на крик Эдди — страх сменяется злостью. — Стэн и Билл сказали мне повзрослеть и наладить отношения, так что я тут как бы налаживаю отношения, — Ричи вжимает голову в плечи, съеживаясь. — Пытаясь разбить мне окно посреди ночи? У тебя что, телефона нет? — Я идиот, окей, ладно? Я это знаю. У меня нет твоего номера и я не знал, что написать, решил, что прийти и поговорить будет проще, — он путается в словах, неловко опускает взгляд и трет шею. — В одиннадцать вечера? — у Эдди остается только раздражение — он давно уже заметил, что почти всё напряжение и неловкость в их компании, возникают из-за них с Ричи. И пусть ему не нравится то, как Ричи решает проблемы, он хотя бы пытается, тогда, как Эдди только убегает. — Ну детское время же, — с надеждой отвечает парень. — Сейчас спущусь, иначе ты же не отстанешь, — не дожидаясь ответа, Эдди закрывает окно. 10. Эдди надеялся, что они поговорят. Обсудят детские обиды и решать, как им быть дальше. Но Ричи целенаправленно куда-то шел, не глядя на Эдди. А тот не решался нарушить молчание — мысль, что это какая-то шутка, новое издевательство, не покидала его. Неожиданно Ричи остановился перед дверью какого-то склада. — Что это? — тихо спросил Каспбрак. — Это музей старых игровых автоматов. — А наше пребывание тут законно? — не понимая, чего от него хочет Тозиер, спросил Эдди. — Не волнуйся. Мой знакомый работает здесь охранником, — заговорчески ухмыльнувшись, парень демонстрирует ключи. — И что ты ему обещал за эту услугу? — неужели совместная афера решит их проблемы, или Ричи надеется таким образом «расслабить» Эдди? — Что поработаю этой ночью за него, — замок щёлкает, и Ричи втягивает его в помещение. — Надеюсь, у тебя есть какая-нибудь мелочь, — говорит он, включая свет. Яркий свет бьет в глаза, и сначала Эдди ничего не видит. Потом он ему открывается вид на огромный зал, заполненный самыми разными старыми и не очень автоматами. Один из них был обменником купюр на мелочь, и Эдди, с сомнением подойдя к нему, разменял пять баксов на пригоршню монет. Он замер, неуверенно смотря по сторонам, не зная, что делать и куда идти. — Давай сюда, — Ричи тащит его через весь зал к креслу, на спинке которого находятся сердца с разными надписями: «Сексуальный», «Фригидный», «Дикий». Он сажает Эдди в кресло и, забрав у него монетки, кидает одну в щелку. — Это «Страстиметр». Он скажет насколько ты сексуальный. Эдди думает, что название так себе, и тут кресло начинает вибрировать. Парень ерзает — он чувствует себя неуютно, потому что не может видеть, что происходит сзади. Неожиданно Ричи начинает смеяться. — Что? — ситуация какая-то странная и глупая, что он вообще тут забыл? — Он говорит, что ты холодный. — Это я холодный?! — вскакивает Эдди, негодование закипает в нем, — Да он… да я… тупая железяка… — Расслабься, я тебя и таким люблю, — подмигивает ему Ричи и тут же двигается дальше, не дожидаясь реакции Эдди. А тот, после недолгих раздумий, идет следом. Они смотрят на кукольную казнь и драку драконов, стреляют по движущимся целям, играют в гонки (Эдди, кстати, выигрывает, но он подозревает, что Тозиер ему поддался) и слушают музыку из ужасного музыкального автомата. — Даже та бурда, что ты поешь лучше, чем это, — кривится Эдди. — Значит, ты все-таки признаешь, что у меня хорошие песни? — Нет, — неохотно отвечает Эдди. На самом деле, он любит низкий чуть хрипловатый голос Тозиера, о чем бы тот не пел. 11. — Черт Ричи, я ничего не вижу, — после света в музее, темнота на улице кажется по-настоящему кромешной. — Мы почти пришли. Осторожно, — Ричи берет его за руку, — Сейчас будет лестница. Эдди осторожно поднимает и опускает ногу. Раздается звук, характерный для ноты «до». — Она и ночью работает? — удивляется парень. — Ага, — Ричи тянет его вверх по лестнице-пианино, которая на каждый их шаг отвечает определенной нотой. — Значит, мы на тридцать девятом пирсе? — высказывает свое предположение Эдди. — Именно. — И что мы тут делаем? — Есть здесь кое-что, что ты обязан увидеть. — Океанариум, — понимает Эдди через какое-то время. — У тебя и тут знакомый работает? — Нет, — Ричи останавливается у забора и отпускает руку Эдди, и тот внезапно понимает, как холодно на улице. Ричи складывает руки в замок и выразительно смотрит на Эдди. — Я тебя подтолкну чуток, а дальше сам. — Ты хочешь, чтобы я перелез через забор? — он неверяще смотрит на Ричи. — Давай. Я сто раз так делал. Ничего не случится, — его голос звучит мягко и вкрадчиво, и Эдди, сам не понимая почему, верит ему. Стоит ноге опуститься на сложенные руки, как Ричи чуть подбрасывает его вверх, словно он черлидерша, и Эдди перелетает через забор, чуть не зацепившись за него кофтой. Пока он отряхивает шорты от пыли, Ричи грациозно приземляется рядом. Множество маленьких медуз мягко светится в темноте, медленно передвигаясь по аквариуму. Эдди завороженно смотрит на них, осторожно водя по стеклу. Ричи перехватывает его руку и медленно ведёт за собой, позволяя рассматривать всё вокруг. Эдди с детским восторгом смотрит на маленьких рыб с серебристыми вытянутыми телами, он не знает их названия, но это и не важно. Их так много и все они мерцают, двигаясь по кругу. Он смеется, наблюдая за странной игрой дельфинов — они то ли танцуют, то ли дерутся. Это так странно, что столько лет живя в этом городе, он ни разу тут не был. Вдруг становится светлее. С потолка зеленоватыми волнами лился тусклый свет. Волнистые полоски скользили по лицу и телу, и Эдди подумал, что они стоят под светящимся диско-шаром. Он хотел поделиться этой мыслью с Ричи, и только подняв голову, понял, что вода повсюду. Они в большом стеклянном туннеле, прямо в море. Мир будто вывернулся на изнанку. На потолке, в море, как в небе порхали рыбы разных цветов и размеров, скаты и акулы, маленькие морские звёзды и громадные ярко-желтые медузы, мирно сосуществуя в естественной среде. Ричи нежно касается его руки, собираясь сказать, что им пора уходить. В этом блеклом свете, он выглядит завораживающе-волшебно, как видение. Есть что-то необычное в этом вечере — словно прошлое наконец-то стало чем-то прошедшим и перестало иметь значение. Возможно, именно этого Тозиер и добивался. Эдди отстраненно думает, что тогда он не такой уж и непроходимый тупица и что старые обиды и боль вместе с необходимостью долгого, тяжелого разговора могут подождать. Это он всегда успеет. Сейчас он делает то, что всегда хотел — встает на носочки и, притянув Тозиера к себе за воротник, целует. Жар охватывает тело, и тысячи фейерверков взрываются где-то внутри, когда чужие руки притягивают его ближе.