It Was Never A Mistake

Она пришла к нему в дом, тихо, неслышно, как тень. Совсем не так, как обычно является мисс Кэтрин Пирс. За окном унылый Лондон мокнул под дождем. Его любимый город. Ей не нравился Лондон, скучный, сонный и дождливый. Ее всегда манили никогда не спящие мегаполисы, каменные пещеры Нью-Йорка – вот ее рай. Но, как минимум, у нее была одна причина любить этот город – потому что его любил он. Девушка оглянулась по сторонам. Идеальный дом - все выдержано, все продумано, все на своем месте. Спокойный интерьер, антикварная мебель, невесомый запах чего-то сладкого. Кэтрин чувствовала, что он здесь. Она все также тихо поднялась на второй этаж, она даже слышала его дыхание. Зашла в комнату. Он сидел у окна, смотря на ночной город. Такой спокойный, отрешенный от всего. Она подошла ближе и поставила перед ним деревянную коробочку. Он на миг удивился, увидев ее, но уже спустя пару секунд его лицо опять стало статуей древнего бога – прекрасной и спокойной. - Катерина? – спросил он, в его голосе не было не удивления, ни интереса, как будто он просто сказал слово «дождь», который видел за окном. Она же напротив почему-то волновалась. Здесь, со всей своей ложью, со своими тараканами в голове, с интригами и коварностью, здесь, в его идеальном городе, в его идеальном доме, перед ним она чувствовала себя какой-то грязной, дешевой. Эти мысли никогда не накрывали ее, но сейчас, на этом безупречно белом фоне, она осознавала, что выглядит совсем не так, как бы ей хотелось самой, как бы ей хотелось, чтобы видел ее он. Но она отмахнулась от этих мыслей, понимая, что здесь ей действительно не место, и вспомнив, за чем пришла, уверенно взглянула на него. - Я знаю, что ты не ждал меня, и я не займу много твоего времени, - уверенно начала она. Он внимательно слушал. Ей казалась не потому, что он был заинтересован, а лишь из-за его безупречных манер. - Это для тебя, - указала она на коробочку, - Я не знаю, знаешь ли ты, что происходит в Мистик-Фолс, но факт в том, что они нашли лекарство от вампиризма. Это оно. И поверь мне, из всех людей в этом мире, ты единственный, кто заслуживаешь его, Элайджа, - вампирша сказала это на одном дыхании. Она заметила смесь чувств на его лице, когда она говорила, но так и не смогла понять, что он действительно думал. Девушка не хотела объяснять ему, как она достала его, как попала в его дом без приглашения, почему она принесла лекарство именно ему и т.д. Она не хотела объяснятся перед ним, только не сейчас. Поэтому она быстро развернулась и побежала к двери. Она уже открыла дверь, чтобы выйти, но она захлопнулась перед ее носом. - Так не прощаются, - сказал Элайджа, держа ее за руку. В другой руке он держал коробочку с лекарством, - Может, потрудишься объяснить, что все это значит? Кэтрин вздохнула, понимая, что объяснений не избежать. - Ты никогда не хотел такой жизни, Элайджа. И сейчас я предоставляю тебе шанс все исправить. Ты можешь стать тем, кем хотел, - она пыталась говорить уверенно, но ее голос почему-то предательски дрожал. Вампир все еще не мог понять, что она здесь делает. - Зачем? Кэтрин молчала, она отошла от двери, направляясь в гостиную. Действительно – зачем? Зачем она следила за всей этой шайкой, зачем забрала лекарство, зачем принесла его Элайдже? Зачем. Она сама не знала, просто понимала, что оно нужно ему, и она в силе дать ему то, что ему нужно. - Я знаю, ты бы хотел этого. - Разве тебе не все равно? – еще один вопрос, ставивший ее в тупик. - Видимо, нет, - ответила она. Вампир молчал, он сел на кресло возле нее. Он не мог понять, что она хочет, во что она опять играет и с какой целью. - Даже если пропустить все моменты того, что я не понимаю, зачем ты принесла его мне, и действительно ли это лекарство, я все равно не стал бы его пить. Кэтрин удивленно подняла брови. Она не ожидала этого. - Почему? - Разве все так просто, Катерина? Просто выпить чудо-лекарство, просто стать человеком, просто быть счастливым? – его голос отдавал каким-то стальным холодом, от которого ставало жутко. - Почему нет, Элайджа? Ты ведь хочешь этого. Вампир потер пальцами виски, будто напряженно о чем-то думая. Кэтрин не отводила от него глаз. - Я не могу представить себя человеком, Катерина. Даже если бы хотел, не могу. Я не человек, и никогда не смогу стать им опять. Просто забыть, что веками ты убивал, мучил, вселял страх? Просто забыть и стать человеком. Я не могу себе даже представить это, что дальше – ходить на работу, женится, стать отцом. Это не моя жизнь, Катерина, даже если бы я хотел, даже если – это единственное, что я хотел. Я не могу. Кэтрин злобно сверкнула глазами, она начинала злиться. Из-за его сложностей, которые он сам выдумывает, из-за препятствий, которые он сам ставит. - Ты сам запрещаешь быть себе счастливым, - злобно сказала Кэтрин. - Разве я достоин счастья? – сталь его голоса казалась материальной и сковывала вампиршу, словно цепями. Она нервно рассмеялась. - Чего ты хочешь? – спросила Кэтрин. Вампир молчал. Он просто смотрел на нее. Девушка не могла прочитать его мыслей, его взгляд был пустой и очень далекий. - Иногда мне бы хотелось забыть все-все-все, - ответил он, его пустой взгляд блуждал по комнате, - забыть это деление на людей и вампиров, на добро и зло, на хорошее и плохое. Иногда мне бы хотелось просто жить. - Разве это сложно? – спросила девушка. - Мне кажется, за столько лет я так и не научился. Ведь все могло сложиться по-другому, правда? - Наверное, - пожала плечами вампирша. В этом и была разница между ними, она никогда не думала – она просто жила. Он же делал все наоборот. Только проблема в том, что никто так и не может сказать, что есть действительно правильно. Элайджа смотрел на Кэтрин, он так давно ее не видел, и вот эта фурия влетает в его дом и хочет сделать его человеком. И здесь напрасно искать логику, умысли, причины. Это просто Кэтрин, и глупо искать объяснения ее действиям. Вампир чуть улыбнулся. - А ведь в какой-то другой жизни мы могли бы быть друзьями. Раз в десяток лет ты могла бы заявиться в мой унылый город, в мой дом и сказать «привет», - сказал он. - И ты бы просто обнял меня и сказал, что скучал. Мы бы пили вино и танцевали под Синатру, - продолжила она. - Ты бы уснула у меня на коленях, я бы перенес тебя в спальню для гостей, - рассмеялся Элайджа. Кэтрин лишь грустно улыбнулась в ответ. - В том то и проблема, Элайджа. Я никогда не была и не буду частью той жизни, которой ты желаешь. Я – зло. Я – вампир. Истинный, не такой, как ты. Я не думаю о добре, морали, благородстве. Я делаю то, что хочу. Мне плевать на то, что кто-то умрет, что кто-то будет страдать. Мне все равно. А тебе нет. Вот поэтому я здесь, поэтому я принесла тебе лекарство. Он молчал, он просто не знал, что ей ответить. Кэтрин, казалось, и не ждала ответа. Их молчание прервал порыв ветра, который открыл незапертые двери настежь, внося в дом дождь. Они оба обернулись на звук. Элайджа пошел закрывать дверь. - Ты любил меня? – она прошептала это ему вслед, слишком тихо, чтобы воспринять не всерьез. Вампир запер дверь и обернулся к ней, его лицо было той же статуей бога. - Моя любовь была ошибкой, - ответил он. Конечно, он любил ее, очень сильно любил. Он защищал ее, он поклонялся ей, он был поражен. Конечно, он ее любил… Хоть это было так давно и, наверное, так неправильно. Ведь вампиры не любят, вампиры ищут выгоду. В обратном случае, эта же любовь убьет их, всегда нужно платить. Он заплатил, сполна… Кэтрин смотрела на него: - А моя? - Что? – он, не веря своим ушам, уставился на Кэтрин, но девушка, видимо, не пыталась объяснять своих слов. Она прямо смотрела на Элайджу. - Что ты сказала? – повторил вампир, но Кэтрин молчала. Он понимал, что она не ответит, да и он не пытался вытянуть с нее слов. - Я так устал, Катерина, - все, что и сказал Элайджа. Он сел на диван рядом с ней. Она видела его усталость от всего, она сама ее иногда чувствовала, когда все надоедает, даже жизнь, и даже твои желания – все неважно. Девушка увидела лежавший на кресле плед и взяла его. Она подошла к Элайдже и бережно укрыла его. - Не думай слишком много, это утомляет, - вампир лишь улыбнулся ее словам. - Спи, - сказала Кэтрин, - Ты ведь хочешь спать, у нас будет время поговорить. - Катерина, ты как всегда появляешься из ниоткуда с лекарством от вампиризма и укладываешь меня спать? – он никак не мог понять ее логики. - Ты куда-то спешишь? Вампир лишь пожал плечами. - Хочешь, я тебе почитаю? – вампирша направилась в сторону книжных полок, Элайджа смотрел ей вслед. Ее слова, действовали, как наркоз, он почувствовал дикую усталость от всего, будто весь груз мира покоится на его плечах. Он давно никуда не спешил, ему просто некуда было спешить. Она что-то говорила, но он не мог разобрать что, ее слова сливались со стучащим в окна дождем, тем самым создавая самую прекрасную в мире колыбельную… …Элайджа приоткрыл глаза, неужели он и правда заснул. Кэтрин сидела на полу у дивана, обложившись книгами. На улице было темно, лишь слышен монотонный стук дождя и завывания ветра на чердаке. Сумрак комнаты освещал лишь канделябр с тремя свечами, стоящий возле Кэтрин. Ее лицо мерцало в свете свечи, она как всегда была прекрасна. Девушка отложила книгу, которую читала. - Помнишь, как ты рассказывал мне старые кельтские сказки? – она почувствовала, что он проснулся. - Помню, - вампир так и остался в прежнем положении, лежащим на диване под пледом. - Я похожа на кельтскую богиню? – спросила она. - Ты прекрасна, как Банши, - улыбнулся вампир. Элайджа встал с дивана и спустился на пол к Кэтрин. Он рассмотрел книги, лежащие вокруг нее. Подняв одну, он раскрыл ее. Казалось, он знал страницу, знал абзац, в каждой книге есть те листы, которые отличаются от других, потертые, помятые, те которые читают чаще других. - «Создание, представленное очам моим, было так сверхчеловечески прекрасно, что могло быть послано лишь небом или адом. Она не была обыкновенной девушкой, созданной из персти земной и скудно освещенной изнутри мерцающим лучом человеческой души. То был ангел! Но ангел мрака, сотканный из пламени, а не из света», - он прочитал тихим, ровным голосом. - Это я? – спросила девушка. - Это Эсмеральда. Вампирша рассмеялась. - Я люблю Гюго. Элайджа принес с кухни бутылку вина. Они долго-долго сидели так на полу в полумраке нескольких свечей. Он не думал, зачем она здесь, не думал над ее словами, лекарством и прочем. Она делала тоже. Они просто разговаривали, вспоминая сотни прожитых лет, сотни прочитанных книг, сотни утраченных жизней. Элайджа в сотый раз пересказывал ей ее любимые кельтские сказки, она читала ему монологи Скарлетт из «Унесенных ветром». Она все-таки уснула на его коленях, опрокинув рукой стоящий на полу бокал вина. Но вампира совсем не волновала чистота, он наблюдал за ней. Он не хотел ее переносить куда-то. Пусть она спит у него на руках. Он все еще не мог поверить, что она пришла к нему, что она принесла ему лекарство. - Катерина… - он очень тихо прошептал ее имя. Самая загадочная из женщин, самая опасная, самая прекрасная. Она постоянно летит на огонь, палит свои крылья, но ни разу не сгорает сама. В этом ее сила – никогда не сгорать. Весь мир вокруг нее превратится в пепел, все люди будут погибать в огне, но не она. Вампир погладил ее кудрявые волосы, рассыпавшиеся по дивану. Как давно это было, как давно он встретил ее впервые, как давно он ее любил… Он всегда ненавидел свою жизнь, то, во что он превратился, но она, она была единственной приятной частью. Да, она никогда не была ангелом, она не подчинялась правилам, она не сочувствовала, не жалела, она была частью того мира, которого он так боялся, в котором он утопал, в мире зла и крови. Но это не мешало ему ее любить. Никогда не мешало. Зачем она принесла ему лекарство, зачем так рисковала – ради него? Зачем она произнесла те два слова, которые он не мог забыть – «а моя?». Разве она когда-то любила его? Разве он сейчас для нее что-то значит? Мысли накрывали его с головой, они обладали физической, ощутимой тяжестью и давили на него. Элайджа продолжал гладить ее по волосам, изучая каждый миллиметр ее лица. Он отгонял от себя мысли, он отгонял чувства, он просто держал ее в своих руках и не хотел ничего думать. Разлитое вино на полу вывело узоры на светлом ковре, но вампир не хотел ассоциировать их с кровью. В старом золотом канделябре догорали свечи, но все еще освещали красоту лица спящей девушки. Где-то за спиной настенные часы считали время. На полу, кроме опрокинутого стакана и канделябра, лежали разбросанные книги, среди них маленькая коробочка с лекарством от боли, которое он, наверное, никогда бы не смог принять. А в его руках спит самая непокорная из женщин, словно маленький, невинный ребенок. Женщина, которая слишком много убегала за свою жизнь, слишком много лгала, в том числе и себе, женщина, которую он так любил. Элайджа склонился над ней, зарываясь в ее каштановые кудри, которые пахли кофе с корицей. Он чуть коснулся губами ее виска. Она улыбнулась во сне. - Это никогда не было ошибкой, - прошептал вампир, туша свечи.