Я тебя защищу

Чен смотрит на него как на полного психа. Чанёль лыбится во все тридцать два, расцветая на глазах. — Смирись, всё равно у тебя ничего не выйдет, — чисто «по-дружески» заявляет Ким, закатывая глаза. Реплика его ответа не находит. У Чанёля и поважнее дела есть, чем обращать внимание на его слова и тем более мнение. Он занят. Он провожает парочку парней, идущих по коридору, взглядом. Он влюблён. — Бэкхён тебе явно не по зубам, — вновь делится своим мнением Чен. Чанёль в ответ лишь фыркает насмешливо и возмущённо. Какой Бэкхён и вообще причём тут он? У Чанёля другие интересы. Низенькие такие, коротко стриженные интересы с убийственным взглядом огромных карих глаз. И обязательно с Бён Бэкхёном в прицепе, потому и неудивительно, что даже лучший друг подумал, что запал он именно на него. Конечно, Бён как раз из тех, на кого западают нормальные люди: безупречно красивый, длинноногий и обаятельный. Нормальные люди. Пак к ним относился разве что с большой натяжкой. Куда больше его интересовал спокойный низкий голос и бесстрастное выражение лица. Чанёль думал, что До Кёнсу нужно возводить алтари или может даже целые храмы. Чанёль думал, что До Кёнсу надо запретить законом быть таким красивым. Чанёль думал, что не будь рядом Бэкхёна, он бы смог подойти сам и познакомиться. Чанёль вообще много о чём думал, а делал — почти ничего. Разве что целыми днями смотрел и улыбался. — Ты отвиснешь или мне стоит звонить в скорую? — в один из дней машет рукой перед его лицом Чен, отвлекая от ежедневной пятиминутки созерцания прекрасного за завтраком в столовой. Голос его привычно звонкий и вырывает из мечтаний. А ещё привлекает внимание. Бён Бэкхён собственной персоной оборачивается на них, натыкается на пристальный взгляд Чанёля, у которого, кажется, от неловкости ситуации аж краснеют уши. Он смотрит несколько секунд, а позже отворачивается, наклоняясь к уху Кёнсу и что-то шепча. — О, это ты, — говорит ему через день До, — сталкер Бэка. Он заговаривает с ним первым, и Чанёлю вынужденно приходится отсрочить своё падение в обморок. Потому что с ним явно случается ситуация из дорамы — До Кёнсу собственной персоной врезается в него в одном из забитых коридоров, когда Пак спешит на лекцию. Стоит ли говорить, что больше он уже никуда не спешит? Кёнсу рядом с ним, в непосредственной близи, кажется таким миниатюрным и очаровательным, что хочется схватить его в свои объятия и обнимать всю оставшуюся жизнь. Он смотрит на него снизу вверх, задрав голову, и Чанёлю хочется плакать, потому что, кажется, эти глаза — лучшее и самое прекрасное, что он видел в своей жизни. — Не Бэка, — еле сумев открыть рот, хрипло сообщает он в ответ, вспоминая, что надо что-нибудь ответить. Ну и заодно попытаться не упустить шанс. А у него шансы вообще есть? — Но сталкер? — До насмешливо изгибает бровь, лишь одним небольшим движением вгоняя Пака в краску. Он начинает заикаться и бормотать, что не это имел в виду, но брюнет лишь издаёт смешок и огибает его, направляясь по своим делам. Чанёль растерянно пытается вспомнить, куда шёл до этого. — Мне кажется, с тобой уже всё совсем плохо, — безнадёжно тянет Чен, когда они вдвоём пялятся на группу Кёнсу, занимающуюся физкультурой на улице. Вернее, пялится тут Чанёль, а его несчастный лучший друг остаётся другом во всём — страдает от скуки, но остаётся рядом. Признаться, Пака уже давно не заботит его собственный уровень вменяемости. Гораздо интереснее ему оказавшийся неожиданно крепким разворот узких плеч, обтянутых футболкой, и чуть влажные от пота чёрные волосы. Даже несмотря на довольно крепкое телосложение и взгляды, действительно способные убивать, Кёнсу кажется ему таким маленьким и хрупким, что Чанёль готов то ли плакать, то ли бросаться грудью на его защиту. Скорее всего, и то, и другое сразу. До вообще умудряется делать его слишком сентиментальным одним лишь своим появлением. Бэкхён, кажется, замечает их, сидящих на скамейках, и, недовольно поджав губы, заговаривает с Кёнсу. Тот тоже на секунду переводит на них взгляд, а потом беззастенчиво смеётся, демонстрируя выбитый клык. — Ты видел?! — Пак тут же взволнованно хватает Чена за запястье, своей неожиданностью пугая его, — у него выбит зуб! — Ну, это неудивительно, учитывая, что он, — начинает Ким, но тут же прерывается на середине предложения, — подожди… Только не говори, что ты всё это время пялился на До Кёнсу! — Окей, не буду, — соглашается Чанёль. — Ты всё это время пялился на До Кёнсу!! — Ещё погромче заори, придурок! — ТЫ ВСЁ ЭТО ВРЕМЯ П— Договорить, точнее докричать Чондэ не успевает, поваленный с лавок на землю. Ни много ни мало почти двухметровый Чанёль водружает себя сверху, придавливая, и начинает щекотать. Оры Чена переходят в не менее громкий хохот, и они возятся и дурачатся ещё минут десять, замяв неловкую ситуацию. — Мне страшно за него, а что, если его кто-то обижает? Он же такой маленький и нежный, — когда физ-ра у группы Кёнсу закончена, плачется другу Чанёль. Тот смотрит на него как на чокнутого. — Ага, ну да, маленький и нежный, — с истерическими нотками в голосе соглашается он. — Я его обязательно защищу! — решительно заявляет Чанёль, ради своей любви готовый сворачивать горы. Горы, впрочем, остаются на своём месте, поскольку на следующей неделе Пак переживает экзистенциальный кризис. Ему думается, что его ноги попросту вросли в трибуну. Он уверен, что выглядит сейчас максимально глупо, выпучив глаза на лёд. Во всяком случае, Чену, кажется, явно смешно: он уже сползает со скамейки вниз, чуть ли не плача и хватаясь за живот. Здоровенного парня-хоккеиста из другого университета выводят со льда, когда после очередного столкновения он не может подняться сам. Маленький и нежный Кёнсу извиняется перед ним, до того на скорости вбившись в него плечом и прижав к борту. Маленького и нежного До Кёнсу никто не обижает, он и сам прекрасно кого хочешь обидит. Объявлен перерыв, он стаскивает с себя шлем, оглядывая трибуны. Двумя лавками ниже них ему радостно машет Бэкхён, получая в ответ улыбку. И тайна выбитого зуба перестаёт быть тайной. Чанёлю кажется, что мироздание где-то сильно его обмануло. Или что он совсем не разбирается в людях. До, миниатюрный и уютный, которого хочется защищать, машет ему рукой, подзывая к себе. — Привет, сталкер Бэка, — насмешливо улыбается он, облокачиваясь на бортик. Пак нависает над ним почти-двухметровой башней и пялится на свои кроссовки, будто ребёнок, которого отчитывают родители. — Не Бэка, — еле совладав с собой, всё же ворчит он, чувствуя себя крайне глупо. Его представления о Кёнсу сломались под напором зрелища того с хоккейной клюшкой. И под напором Чена заодно. Лишившись устоявшегося образа чего-то милого и нежного, он, признаться, совершенно не знает, как себя с Кёнсу вести. (Не то чтобы он знал этого раньше) — Бэк ненавидит сталкеров. И ещё когда вокруг меня кто-то постоянно зависает, кроме него, — доверчиво делится с ним До. Чанёль наконец находит в себе силы поднять голову и тут же теряется в чужих глазах и мягкой улыбке, — ты что такой высокий? Пригнись что ли. Пак не очень осознаёт, что происходит, но даже не задумывается над чужой просьбой и просто наклоняется, будто вот так следовать чужим словам — это для него что-то привычное. Кёнсу выпрямляется, стягивает перчатки, бросая их на лёд, и обнимает его ладонью за шею, целуя. Во вселенной Чанёля — Большой взрыв, рождение новых звёзд и галактик. Во вселенной Чанёля — пугающая пустота чёрных дыр без каких-либо шансов на мысли. Во всей вселенной Чанёля — лишь один Кёнсу. Маленький и нежный. — Бэкхён меня убьёт, — хрипит он, оторвавшись от чужих губ. Кёнсу смеётся в ответ, большим пальцем поглаживая его скулу. — Не волнуйся, я тебя обязательно защищу.