***
Корги продолжал валяться на его коврике почти каждый день уже без нескольких дней месяц. Утром и днем он где-то бродил, но вечером возвращаясь с работы или откуда-то еще Мин всегда сперва натыкался на знакомую радостную мордочку и только тогда попадал домой. За это время он так и не придумал псу кличку, ведь тот упорно к нему не хотел, но и просто молча проходить мимо Ким уже не мог. Так уж повелось с первого дня: Минсок говорит свое коронное «Привет, собака», а пушистый засранец в ответ приветствуя крутится под ногами, всем своим видом источая радость, иногда довольно потявкивает и валяется только под дверьми Кима. Иногда Минсоку даже кажется, что это уже коврик корги, а не его собственный. Кажется, это любовь. И Мин окончательно в этом убеждается, когда собака сначала с опаской, а потом с каждым разом все более доверчиво принимает от него еду и благодарно дает почесать себя за ушком. Это точно любовь. Иначе и быть не может. Минсок всегда мечтал о своей собаке и с радостью забрал бы его к себе, но в тоже время он понимает, что пушистого засранца кто-то потерял, а значит надо напечатать объявление. В каком-то роде у него теперь и правда есть личный комок счастья, что всегда рад его видеть. И Мин настолько привыкает, что даже начинает переживать, когда пес пропадает на несколько дней. С ним ведь ничего не случилось? Наверное, он просто вернулся домой, думает Минсок, но продолжает надеяться вновь привычно увидеть корги у себя под дверью, когда поздно вечером возвращается домой.***
Ким замечает его сразу, как только подходит к подъезду. Кто-то закрыл входную дверь, которую ни за что не открыть обычной собаке, поэтому «блудный сын улиц» терпеливо сидит рядом и ожидает кого-то из людей, что бы те открыли дверь и пустили его внутрь. Минсок знает, что все жители их дома буквально обожают этот комок шерсти и регулярно подкармливают свалившееся на их голову чудо. Минсок не ревнует, наоборот, это вызывает улыбку на его лице, ведь никто из соседей даже не думает о том, что бы выгнать пса на улицу раз и навсегда. Тот никогда не гадит в подъезде, благодарно принимает еду и всегда рад всем им. Он даже рычит и повышает голос только на подозрительных незнакомцев и валяется всегда исключительно на последнем этаже и только на коврике у двери Кима. Весь их этаж покорен и обезоружен. Этому очарованию невозможно сопротивляться. Вот и в этот раз парень привычно здоровается и открывает перед корги дверь, пропуская его вперед. — Привет, собака. Ну и где ты пропадал? Мы уж думали ты уже не вернешься, — пес радостно проскальзывает внутрь и смешно поднимается наверх по ступенькам своими короткими лапами. Он не спеша идет рядом с Минсоком и они ждут друг друга, если кто-то начинает подниматься медленнее. У квартиры Ким привычно прощается с четырехлапым другом, правда ненадолго, ведь он скорее всего голодный, а значит песика надо покормить. У Мина осталось еще вчерашнее мясо, рыжику точно понравится.***
— Собака, собака, смотри, что у меня для тебя есть! — Мин расслабленно выходит на площадку в тапочках, борцовке и домашних штанах с миской в руках, но вместо корги удивленно наблюдает еще и своего соседа напротив, сидящего в позе лотоса прямо на полу. На его коленях уютно свернулся рыже-белый пушистый комок, которого Чанёль привычным жестом чешет за ушами и гладит по шерстке. — Привет, сосед. — довольно просто откликается Пак, тиская мохнатую морду, но пес навострив уши слышит голос Мина и слезает с коленок мужчины, подбегая и трясь о ноги Минсока. Ёль лишь тихонько шипит ему вслед «Предатель», но, на самом деле, тоже не прочь подняться на ноги и прилипнуть липучкой к Минсоку. — Привет, Чан. А ты тоже его подкармливаешь оказывается. Я не подозревал даже, ничего себе. — И Минсок определенно рад, что теплые уютные коленки променяли на него и миску с кусочками курицы, поэтому кивает, здороваясь, и улыбается еще шире, поставив угощение на плитку. — И давно ты у нас волонтер? — Ага, с первого дня не могу пройти мимо Бекона. Вот и тискаю его периодически, если время есть. Он у нас падок на вкусняшки и ласковые руки, — басовитый смех разносится по этажу, а Бекон, как теперь видимо придется звать корги, быстренько уплетает мясо не забывая чавкать и облизываться от удовольствия. У него сегодня пир как никак, что может быть лучше? Ким тем временем теряется в собственных мыслях, ведь, во-первых, собаке уже дали имя и теперь он даже немного жалеет, что не сделал этого раньше. Во-вторых, у нас? Что? Чанёль скорей всего не имел ввиду ничего такого, но это словосочетание все равно откликается в Минсоке легкой тахикардией, ведь он совсем чуточку влюблен в своего соседа. В-третьих, Бекон заканчивает есть, а Чан так и сидит на полу, уже вновь тиская корги, и заодно приглашает Кима присоединиться к их «подъездным посиделкам», если Минсок хочет. Конечно, он соглашается. И хотя у него много вопросов, зашкаливающий пульс и порозовевшие щеки в придачу, Мин задает соседу только один вопрос: — Бекон? — Ага, Бекончик. Миленько, правда? Минсок снова кивает и чуточку завидует: собаке — он тоже хочет сидеть у Чанёля на коленках и что бы тот так ласково к нему прикасался; Ёлю — пес вновь ластится к паковским большим ладоням и Мину приходится просто за этим наблюдать. Чан рассказывает ему забавные истории из жизни, о своей любви к собакам и немного о себе. Ким почти не отрываясь наблюдает за ним и совершенно упускает момент, когда рыже-белый комок лениво переползает уже на его колени и выпрашивает ласку, вновь довольно посапывая, пока два человека тихо разговаривают между собой. Оба парня дарят друг-другу улыбки и Ёль вновь обиженно тянет свое «Предатель», завистливо поглядывая на довольного Бекона и нежные руки Минсока, что тонут в мягкой шерсти. Корги растекается лужей на коленях у Минсока.***
За такими вот посиделками на лестничной площадке для этих троих проходит еще полтора месяца. Порой они с Чанёлем засиживаются у последнего в гостиной. Сосед у Мина оказывается удивительно талантливым и с потрясающим голосом. Мин обожает такие дни, хотя немного жалеет, что упрямая собака к Паку тоже заходить не стремится. Иногда они вдвоем сидят за кружкой чая или кофе уже у Минсока на кухне, и такие вечера оба стараются запомнить до мельчайших подробностей. Они оба неловкие, бесконечно влюбленные и немного сумасшедшие в своем стремлении общаться чуть ближе, еще и еще, при этом не замечая как смотрят друг на друга. И все хорошо… …пока Бекон не пропадает. Просто очередным вечером корги не приходит, и с каждым днем надежда на его возвращение тает. Его уже слишком долго нет. Мин вновь ждет его, постоянно заглядывает в глазок на входной двери, надеясь на «а вдруг пришел» и возвращаясь домой думает о том, что вот сейчас он поднимется на свой этаж, а там эта пушистая задница. Но нет, чуда не происходит. Собака пропала и ее нет уже почти две недели. Минсок самую капельку сходит с ума и делает еще одно объявление, только в этот раз пишет, что корги откликается на кличку Бекон, и звонить надо в случае чего его владельцам — Ким Минсоку и Пак Чанёлю. Они с Ёлем откладывают все дела и за два дня обклеивают этими листовками весь город, шлют фото на телевидение и пишут посты в интернете. Чуда не происходит.***
Это грустно, но Мин больше никогда в жизни не решится завести собаку. Да, он пришел к ним сам. Поселился в их доме, в их подъезде, на их этаже и на коврике под дверью Кима. Но Минсок уверен — такого больше нет во всем мире, а другого ему попросту не нужно. Это ужасно грустно, и пусть прошло еще несколько дней, но они с Чанёлем все еще ждут, что их Бекон вернется к ним, ведь тот всегда возвращался. Их друзья, каждого из и уже общие, тоже подключились к поискам, рассказали своим друзьям, а те еще своим, но рыже-белый бочёнок на четырех коротеньких ножках никто найти так и не смог. И все равно Минсок продолжает ждать своего питомца. Потому что Чан был прав тогда на лестничной площадке, потому что именно поэтому Мин печатал тысячи листовок и они клеили их по городу, потому что их друзья поэтому, когда звонят им в первую очередь докладывают мол нет, о корги ничего не слышно. Потому что просто да — Бекон их собака. Они его хозяева. И когда они с Чанёлем привычно сидят у него на кухне, переплетя руки, Минсок не сразу понимает, что требовательное и недовольное «уаф» ему не показалось. Не особо веря собственным ушам Мин тащит Пака в прихожую, ведь — нет, нет-нет, ему не показалось. Он точно слышал собачий лай. И пусть Бекон никогда не лаял просто так, слишком редко, не особо громко, да и лаем это можно было назвать с трудом, но он все равно идет к двери, открывает и замирает на пороге. Их потерянное чудо сидит прямо напротив минсоковой двери и довольно потявкивает, смотря на парней счастливыми и радостными глазами. У него впервые грязные лапы, а язык вновь вываливается наружу, словно у пса одышка и он бежал к ним километры. Почему-то Ким верит, что так и есть. -Привет, собака, — с улыбкой привычно слетает с губ, пусть в последнее время Ким и звал корги по кличке, — зайдешь, а? Бекон-а? Ёль обнимает его со спины, обхватывая руками поперек живота и невесомо целует в макушку, после уложив подбородок ему на плечо. Мин в ответ складывает свои руки поверх огромных лапищ Пака и с ожиданием смотрит перед собой. Собака смотрит в ответ и отчего-то медлит, словно разглядывая и оценивая как они смотрятся вдвоем. С каждой секундой Минсок напрягается все больше и не выдерживая все же закатывает глаза, разорвав их зрительный контакт. — К нам. Бекон довольно тявкает и виляя пушистой задницей быстренько проскальзывает внутрь. Они с Ёлем обмениваются счастливыми улыбками и почти забываются во внезапно-желанном поцелуе. — Бекончик, — радостно попискивает Ёль, отправляясь на поиски корги. И Минсоку от этого его «тоненького» голосочка ужасно смешно. — Стой! Чанёль, не смей тащить его в гостиную! Сначала ему надо помыть лапы. Йя, Пак Чанёль, я кому сказал! — уже в ужасе кричит Ким, пытаясь исправить ситуацию. Бекон ловко уворачивается от загребущих ручонок Пака, оставляет сотню следов на паркете, бегая по гостиной, и радостно семенит прямо в руки присевшего на корточки и ждущего его Мина. — По колбаске? — обреченно вздыхает тот, поглаживая его за ушами. Радостное «уаф» вновь расставляет все в жизни Минсока по местам. Решение оспариванию в суде не подлежит.