Let's relax, Shinya

На улице пахло дождем и предвкушением мокрого, столь пьянеющего, запаха асфальта. Небо было затянуто темными, как смоль, тучами, а сильный ветер своими порывами срывал листья с деревьев. Шинья сидел за своим рабочим столом и со скучающим взглядом листал страницы книги, вовсе не читая, так как голова была занята немного другим, что не давало сосредоточиться на содержание книги. Устало прикрыв глаза веками, он подпер голову рукой, склонив ее совсем немного вперед, из-за чего белобрысые пряди упали на лицо, но это совсем не мешало. Он аккуратно провел пальцами по гладкой странице и, дойдя до ее конца, прошелся по ребру страницы и почувствовал легкую боль, немного поморщившись. Он приподнимает руку и смотрит на палец, на котором образовался порез, а из него небольшой струйкой потекла кровь. В глазах Хиираги сейчас мутно, будто он совсем не соображал, что делал, это все влияние природы на него, но это больше походит на оправдание, чем на действительную причину. Он поднес кровоточащий палец к губам и провел по ране языком, слизывая кровь, после чего вобрал фалангу в рот, прикладывая к ней язык, уже стараясь остановить кровь, но он замер, а в его глазах промелькнул некий огонек, наполненный азартом. Вынув палец изо рта, генерал-майор ИДАЯ поднялся из-за стола, скрипнув ножками стула по полу и прошел к выходу. Он легко дернул ручку двери вниз, и та подчинилась ему, открываясь и выпуская того в коридор. Шинья закрывает за собой дверь и легкой походкой направился в комнату, в которой почти прописался, но это "почти" никому так и не давало покоя, его нужно убрать. Прикрыв ладошкой рот, он протяженно в нее зевнул, зажмурив глаза. Жутко клонило в сон, но прежде чем пойти к себе, принять расслабляющий душ и свалиться на койку в объятия Морфея, ему нужно было проведать его. Все-таки иногда он чувствовал себя некой мамочкой, которая должна контролировать каждый его шаг, напоминать, что нужно спать, следить за своим питанием и в конце концов здоровьем. Дойдя до нужной двери, генерал-майор остановился перед ней и приподнял кулак, чтобы постучаться, но что-то ему не давало это сделать, что-то его останавливало, но, отбросив все лишние мысли, Шинья сделал два коротких стука и, не дождавшись разрешения на вход, дернул ручку двери вниз, отворяя ее. Шагнув в комнату, он захлопывает за собой дверь и подходит к столу, который был загроможден некими бумагами, а за ними скрывался сам подполковник ИДАЯ - Ичиносэ Гурен -, который никоим образом не удостоил белокурого вниманием, продолжая дальше писать что-то на чистых листках бумаги. Хиираги хмыкнул и подошел к дивану, что располагался по правую сторону от стола Глена и "упал" на него, расслабленно выдыхая, так как напряжение с ног стало постепенно уходить. - Ты зачем пришел, Шинья? - в своей манере спросил брюнет, краем глаз посмотрев на парня, который за последнее время стал ему больше, чем просто лучший друг. - Мм? Да так. Просто решил напомнить, что сейчас вечер, а скоро ночь и пора бы тебе закругляться, - пожал плечами и прикрыл глаза, полностью расслабляя свое тело. - Когда заделался в Мать Терезу? - саркастично приподнял бровь и поставил роспись в конце всего отчета, откладывая очередной лист в стопку других бумаг. - Кстати... - задумчиво протянул он, поднимаясь со стула. - Когда тебя встретил, - посмеялся в кулак и поднял взгляд на Гурена. - Шинья, - спокойный голос эхом раздался по небольшой комнате, в которой обычно работал Гурен, - Как твоя рана? - он подошел к приемному Хиираги и присел возле, положил свою руку ему на ногу. - Все нормально, - с легкой улыбкой ответил Шинья, ведь рана с того момента уже затянулась и совсем не болела. После этих слов, будто в чем-то убедившись, Глен прильнул губами к губам Шиньи, сразу же углубляя поцелуй, придерживая голову Шиньи за затылок. Он слишком соскучился по Хиираги, он долго терпел. Белобрысый отвечал желанно на поцелуй, прикрыв глаза веками. Они не целовались так давно, что он изголодался по этим трепетным ощущениям внутри, вкусу губ, на которых остался приторный запах кофе, и языку у себя во рту, который исследовал внимательно ротик парня, проводя по небу и ряду зубов, а после сплетая свой язык с чужим. Это так приятно, он готов упиваться этим всю жизнь, держать Ичиносэ только возле себя и никому другому не отдавать. Внутри него сидел человечек, который был слишком собственником и то, что принадлежит ему, будет принадлежать только ему, ни с кем другим делить его он не собирается. Гурен медленно уложил Шинью на диван, нависнув сверху, но не стал разрывать поцелуй, из-за которого легкие уже горели от недостатка кислорода, однако губы не хотели отпускать свою "добычу". Ловкие руки подполковника прошлись по подтянутому торсу, цепляясь пальцами за пуговицы кителя, после чего он рывком расстегивает китель "лучшего друга", из-за чего краем уха можно было услышать, как пуговички звонко ударялись о пол и катились в неизвестном им направлении. Но было плевать. Сейчас совершенно не до пуговиц. Хиираги ловко обвил руками шею своего любовника и зарылся пальцами в темные, как смоль, волосы. Он аккуратно перебирал пряди пальцами, а после сжал их в кулачке и оттянул голову Глена, когда дышать совсем нечем было. Но лицо было не так уж и далеко оттянуто, между ними было сантиметров пять, на этом расстоянии тянулась тонкая ниточка слюны, из-за чего эта картина выглядела весьма пошло, чем невинно. Щеки снайпера покраснели, и он отвел смущенный взгляд, но Гурен не дал ему этого сделать, схватив того за щеки пальцами, надавив на них и повернув голову обратно к себе, из-за чего голубые глаза уставились на него удивленно. - Смотри на меня, Шинья, - это не звучало, как какая-то просьба, скорее приказ, которого второй не смел ослушаться и, сглотнув ком в горле, смотрел только на него и видел, как на его уста расплывается самодовольная ухмылка, от которой его подопечный, Хакуя Юичиро, частенько бесится. Гурен опустил свою голову и прильнул к чужой шее, прикрыв глаза веками. Он медленно, словно пробуя, целовал нежную молочную кожу, оставляя порою на ней следы от зубов и багровые пятна, которые нельзя будет скрыть воротником кителя, и все будут знать, что этот симпатичный блондин с ахрененной задницей его. Только его. Никакая другая сволочь не посмеет его трогать. Особенно его братец Курэто, который недолюбливает Ичиносэ и иногда поглядывает странным взглядом на Шинью, особенно на собраниях, и тогда в кулаках закипают жилки и подполковнику очень хочется вмазать генерал-лейтенанту, но он держится, ибо его Шинья смотрит почти все собрание на него, дарит улыбку только ему, обнимает после только его и коротко целует в уголок губ. Он стал спускаться ниже. Оттянув воротник рубашки, он стал медленно ее расстегивать, не то что с кителем. С уст Хиираги срывается томный вздох, а тело автоматически поддается на ласки, из-за чего Глен усмехается и сдавливает свободной ладонью ягодицу парня. Нагло зацепившись пальцами о брюки, потянул их вниз одной рукой вместе с боксерами, а второй уже снимая рубашку с прекрасного тела. Губы медленно спускаются с шеи на грудь, покрывая кожу мелкими и влажными поцелуями, из-за чего по телу любовника прошелся табун мурашек, заставив Ичиносэ хохотнуть. Прильнув губами к соску, он обвел ореол кончиком языка, а бусинку соска после пленил зубами, слегка сдавливая, срывая с уст Шиньи тихий и довольный стон. Пока внимание губ было уделено соску, вторая рука помогла первой избавить Хиираги от армейских брюк и боксеров, откинув их куда-то за диван. - Ах... Г-Глен... - произнес, нет, прошептал Шинья, а щеки пылали так, что само солнце стыдно стало, что какой-то человек превзошел его. Проведя пальцами по ране, что рядом находилось, Гурен приподнял взгляд и увидел, как лицо того поменялось и, решив не трогать ее лишний раз, быстро спустился к самому главному, к тому, что так долго терпел, и резко перевернул парня раком, слегка ударив его рукой по ягодицы. Рукой он почувствовал, что дрожь, как разряд тока, прошелся по молодому телу. С уст подполковника не желала слазить самодовольная ухмылка и, решив не медлить, потянулся рукой к тумбочке, которая стояла возле дивана, и приоткрыл ее, начиная шарить в ней рукой, чувствуя, как блондин начинает ерзать под ним. - Тише, Шинья. Потерпи, - спокойно проговорил Ичиносэ, будто то, чем они занимались, для него было обычным делом, например, как разборка и подписывание отчетов, которыми его заваливает другой Хиираги, которые в два раза бесячее вот этого существа. Выудив из тумбочки смазку, он ловким движением пальцев отщелкнул крышечку и выдавил пару капель на пальцы, размазывая прохладный лубрикант. Раздвинув две половинки ягодиц в разные стороны, внимательно смотрел на дырочку, которая была явно напряжена, после чего приставил пальцы ко входу, размазывая ими смазку вокруг сжатого колечка мышц. С уст генерал-майора сорвался тихий всхлип, который означал лишь то, что пассив не желал терпеть, ждать, пока Глен насладиться, растянет удовольствие, распробывая свою жертву раз за разом, стал тереться об пальцы и ерзать, пытаясь сделать так, чтобы хотя бы один пальчик да вошел в его нутро. И Гурен все-таки вставил один палец, ловя сладкий стон, который сорвался с приоткрытых и влажных губ любовника. - Да, давай, Шинья. Еще. Громче... - прошептал горячо тому на ухо, прижавшись торсом к спине пассии, - Все и так знают, что мы любовники и все прекрасно понимают, чем занимаются любовники. Не сдерживайся. Стони мое имя, Шин. Заставь меня хотеть тебя так, чтобы я смог удовлетворить все твои грязные желания, которые ты только фантазировал, снились. Заставь меня быть еще тверже от мысли о тебе, - он краем глаза замечает, как уши Шиньи начинают краснеть, поэтому не сложно догадаться о том, что сейчас с его лицом происходит. Он медленно двигает пальцем внутри, чуть сгиная его, а с уст сорвался тихий протяженный стон наслаждения, от которого у Ичиносэ прошлись мурашки по всему телу. Сейчас он ощущал себя хищником, который загнал в тупик добычу, намереваясь жадно поедать ее, каждую клеточку подчинить себе, заставить беспрекословно слушаться, отдаваться и жаждать только его. Медленным и плавным движением внутрь вошел второй палец. Хиираги лишь получше оттопырил задницу, из-за чего оба пальца входили куда лучше и, решив побаловать столь послушного мальчика, Глен повернул голову Шиньи второй рукой чуть в бок, в свою сторону, и аккуратно коснулся его губ, нежно и трепетно целуя, что не сказать о его действиях чуть ниже. Рука ускорила свои движение и длинные пальцы входили так быстро, что генерал-майор стал, в прямом смысле этого слова, терять голову, пьянеть и просить большего. - Г-Гле-е-е-е-ен, - дрожащим, полным похоти и желания, голосом простонал он, прогибаясь в спине, хватая ртом воздух, поскольку дышать через нос в такой момент выходило так себе, по правде говоря, - вынь уже эти пальцы и вставь в меня "его"... я не могу терпеть... Эти слова заставили Гурена самодовольно ухмыльнуться и очередной раз заехал ладонью по ягодице парня, из-за чего по комнате раздался эхом звонкий шлепок. Ему нравилось мучать его, пытать, слышать, как он молит о том, чтобы он поскорее его взял и заполнил собой, но растянуть наслаждение тоже хотелось. Это словно тебе принесли тоже самое долгожданное карри и спешить его все съесть не хочется, внутри зарождается желание растянуть удовольствие в поедание сладостного любимого блюда. Только сейчас этим "блюдом" являлся никто иной, как Хиираги Шинья, собственной персоной. - Ну что ж... - Гурен вынул пальцы и принял нормальное сидячее положение, краем глаза с ухмылкой на устах смотря на Хиираги, - если ты так хочешь почувствовать мой член у себя в заднице - дерзай. Если я войду во вкус, я продолжу, а пока, мой маленький Шинья, все в твоих руках, - он видит, что от таких слов тело пассии пробрало дрожью, но он похоже сдаваться не собирался, приподнимаясь и поворачиваясь к своему любовнику. Он молча, поджав губы, навис над Ичиносэ и, придерживая рукой половой орган парня, стал медленно насаживаться на него. Руки легли на плечи возлюбленного и, воспользовавшись ими, как опорой, стал медленно приподниматься, а после насаживаться на член, вбирая его полностью в себя до основания. С уст срывались тихие всхлипы и стоны. Ему нравилось задавать свой темп, чтобы без лишней боли и слез, но все же этого не хватало, хотелось почувствовать, что он занимается любовью ни с кем-то левым, а с Ичиносэ, со своим Ичиносэ, поэтому он нагнулся к уху Глена и облизал ушную раковину, томно выдыхая, жаром опаляя ее. - Гле-е-е-е-ен, давай же... - стал тихо шептать, не прекращая двигать бедрами, - возьми уже и оттрахай меня так, чтобы завтра на собрании я не смог ровно сидеть возле Курэто, ты же хочешь этого, я знаю... и "он" знает... Под "он" Шинья имел ввиду орган Гурена, который успел стать таким твердым, как никогда, а сейчас он смог почувствовать, как он дернулся внутри после таких слов. Неожиданно и слишком резко он оказался прижатым к дивану, а руки зажаты над головой, ограничивая доступом обнять и прижать к себе подполковника, что вызвало у того недовольный стон. Но тут же был заткнут требовательным, жарким, страстным и жадным поцелуем. Ноги были закинуты на талию, а бедра подхвачены руками и после затишья, которое не продлилось долго, буквально через пятнадцать секунд Ичиносэ стал долбиться в нутро любовника, вырывая из его глотки громкие, пошлые стоны, вылавливая их в поцелуе. Ему всегда нравилось это делать, но обычно это происходило по его желанию, но когда просит он, то крышу сносит с корнями и здравый смысл покидает "светлую" головушку подполковника, на место него приходит какой-то зверь, очень голодный зверь, который никак не может насытиться своей добычей. Толчки становятся быстрыми, рваными, грубыми, член достает до самой простаты, из-за чего кабинет заливается слишком пошлыми стонами и громким хлюпаньем, что эхом раздается чуть ли не по всему штабу. Глен с силой сжимает его бедра, стискивает зубы, делает грубый, быстрый толчок вперед и замирает, чувствуя, как нечто горячее уходит с низа живота и разливается где-то внутри парня, а на животе так же резко появились вязкие горячие капли. Посмотрев на них, ухмыльнулся и уже более нежнее поцеловал Шинью, однако недолго этот поцелуй длился. Он отстранился и плюхнулся рядом на, достаточно узкий, диван. Шинья, будучи выбившийся из сил, молча прижался к подполковнику, положив свою голову ему на плечо и прикрыл глаза. Мужская ладонь легла на блондинистую макушку, начиная аккуратно поглаживать парня по волосам, перебирая пряди волос, и он не успел оглянуться, как Хиираги уже мирно сопел, крепко обвив руками его. - Что ж... отдыхай, Шинья. Сегодня ты потрудился на славу... - тихо прошептал и примкнул губами к виску второго с легкой улыбкой на устах. Конечно, их слышал весь штаб, но никто завтра им не скажет ничего, все сделают вид, что так и надо, что это обычное дело, ведь никто не осмелиться пойти против Ичиносэ, который никогда и ни за что не отдаст своего парня, какая бы тварь или трудность перед ним не стояла. Он молча покажет фак и, закинув Белоснежку себе на плечо, уйдет проживать с ним долгую и счастливую жизнь. Но пока пусть будет так, они живут не будущем, а нынешнем днем, ведь кто знает... может уже завтра какой-нибудь вампир переросток убьет одного из них, и они больше не смогут примкнуть к друг другу, понежиться в объятиях, потерзать свои губы поцелуем, а тела сильным искушением. Они живут этим днем, и они очень счастливы.