only your.

Получается, тебе я открыт полностью. Ты знаешь всех моих демонов. Ты знаешь, как правильно надо с ними обращаться так, чтобы они повернулись против меня. Даже я так не умею. А ты смог. Смог открыть меня и прочитать между строк столько, сколько я никогда бы не увидел, не узнал... И ты продолжаешь это делать день изо дня. Находя во мне что-то новое. Открывая очередную, запертую на семь печатей и замков, дверь. Находишь в ней самые пыльные ящики, о существовании которых не знал даже я сам. Почему ты такой? Как ты это делаешь? Почему меня читаешь так просто? А для меня за самой высокой стеной, через которую просто нет прохода. Я так хочу узнать о тебе намного больше, но ты снова закрываешься. Закрываешься этими чертовыми поцелуями, чертовыми руками по коже. И тогда все мысли, все слова просто исчезают из головы. И остаётся лишь светящееся всеми цветами "Действовать". И я начинаю отвечать на поцелуи, нежно приобнимая за шею. В такие моменты я без понятия, что творится в твоей голове. Потому что поцелуи становятся грубее и влаственнее. Ты превращаешься из невинного, в самого настоящего тирана. Издеваешься надо мной морально, а иногда даже физически. И никакого оружия против этого нет. Если я делаю нежно, то получаю прокушенную губу и кровь на языке. А если отвечаю грубостью на грубость, получаю сильный шлепок, который ужасно жжется. И приходится повиноваться. Приходится говорить это отвратительно-слащавое "Папочка", от которого голову сносит окончательно, но не у меня, у тебя... Хотя бы что-то уже узнал о тебе. Но этого мало, недостаточно, чтобы удовлетворить себя. И тогда начинается ад. Руки насильно поднимаешь над головой, укусы на шее становятся все больнее. Стоны сдерживать уже просто невозможно, они льются из уст непрерывным потоком, словно водопад. Поднимаешь свой взгляд на меня, в котором пляшут черти. И это нереально заводит. Ты начинаешь раздевать быстрее и сильнее. Вещи трещат по швам, но это никого не волнует, потому что возбуждение неприятно упирается в твердую ткань джинс. Ты рывком стягиваешь их, и я остаюсь нагим. Снова этот изучающий взгляд, как при нашем первом разе. И улыбаешься своей фирменной ухмылкой. Сразу же появляется желание прикрыться, но ты больно бьешь по рукам. И я убираю их. Мягко оглаживаешь след от шлепка, при этом смотришь в глаза, словно ища ответы на какие-то свои вопросы, о которых мне даже думать не хочется. Понимаю, что ты ещё одет, поэтому начинаю стягивать сначала майку, плавно спускаюсь руками по торсу к ремню, хочу тебе помочь, но ты снова бьешь. Я на это лишь рычу и пытаюсь укусить тебя за губу. Ничего не получается, потому что ты крепко держишь за волосы на затылке и смотришь как на очередную жертву. Порой кажется, что ты и убил бы, но что-то не даёт. И может это что-то и есть любовь? Но об этом потом, сейчас тебе надо снять напряжение, отыграться за своих подчиненных на мне. И я бы не против, но это слишком больно. Потому что шлепаешь до красных отметин на коже, которые под утро могут расцвести сине-фиолетовыми синяками. Наказываешь за все капризы. Наказываешь за всё и за всех. Грубо впиваешься в губы и резко поднимаешь за бедра. Прижимаешь всем телом к стене и я хриплю, потому что воздуха в лёгких стало резко мало, а вдохнуть никак, ты держишь. Стягиваешь с себя эти дурацкие джинсы и не тратя время на растяжку, входишь. Слишком резко, слишком неожиданно, слишком больно, слишком громко... Слишком много слишком. Но кого это волнует? Всегда удивлялся тому, как ты сразу попадаешь по простате. Самый первый и громкий стон. И твоё ужасно возбуждающее "Давай ещё раз. Я знаю ты можешь. Ну же, дава~ай". Выходишь и тут же входишь, так же резко, быстро, но уже ожидаемо. Очередной мой стон заполняет комнату. Соседям наверно уже надоело их слушать и не один раз за день. Потому что тебе всегда мало, всегда не достаточно. И если бы не твоё беспокойство о моём здоровье, тогда у нас был бы бесконечный секс. Хотя я всегда поражался твоей выдержке. Когда я кончаю за секс не меньше 3-х раз, ты всего один. Вдавливаешь меня в стену, и я снова хриплю. При каждом новом толчке попадаешь именно по простате. Как-то резко приходит оргазм. Выгибаясь дугой, кончаю. Ты лишь рычишь, потому что слишком сильно сжал тебя внутри. Не выходя из меня, идёшь к кровати. Аккуратно кладешь на спину, смотря в глаза. И снова начинаешь двигаться. Медленно, издеваясь. И смотришь, не отрывая глаз. Прошу, точнее, умоляю ускориться. Смотришь с лёгкой ухмылкой и говоришь именно то, что я ненавижу больше всего "Как надо правильно просить, малыш?". И я отвечаю, немного смущаясь и отводя глаза "П-папочка, пожалуйста, быстрее". Улыбаешься, как маньяк, но ускоряешься. Прикрываю глаза и стону. Почти кричу, потому что ты так любишь. Пытаюсь найти твои губы и поцеловать, но получается как-то мимо щеки. Утыкаюсь носом в шею и дышу, как можно томнее. Пытаюсь тебя разозлить, поэтому лижу, кусаю и стараюсь оставить как можно больше отметин. Ты снова начинаешь рычать и срываешься на бешеный ритм. Как можно сильнее попадаешь по простате. И я, сам от себя не ожидая, кончаю второй раз. Не даешь отдышаться, переворачивая резко на живот. И трахаешь так, как ты это любишь. Полное доминирование, полное подчинение. Периодически шлепаешь. Голова уже начинает кружится. Глаза уже слипаются. Но член снова стоит и пока не кончишь, уснуть не сможешь. Начинаешь двигаться ещё быстрее, но куда ещё-то быстрее? Начинаешь резко и жёстко надрачивать мне. В очередной раз выгибаясь словно кошка, кончаю. Через пару толчков, сладко простонав и ты. Валюсь без сил на кровать и ты падаешь рядом. Дышим тяжко и через раз. Смотришь в глаза и улыбаешься, как довольный кот. И я не могу сдержать своей улыбки в ответ. Аккуратно укрываешь нас одеялом, обнимаешь нежно за талию и шепчешь всякие милости, а я лишь засыпаю. И в такие ночи мне снятся самые красочные сны, которые я обязательно потом рассказываю утром тебе.