Попаданец, который смог

В доме номер четыре на Тисовой улице сегодня было неспокойно. Этим утром в дом абсолютно обычного, ничем не примечательного семейства подкинули ребенка. Хотя это был совсем не ребенок, скорее взрослый в теле ребенка, однако об этом никто из присутствующих не знал, ведь выглядел он как самый обычный мальчик с волосами цвета самой темной ночи и изумрудно-зелеными глазами. Образ милого ребенка портила лишь глубокая рана на лбу, которую сейчас дезинфицировала молодая миловидная женщина со светло-русыми волосами и правильными чертами лица. Закончив, она аккуратно положила ребенка в корзинку, что стояла на диване. — Вернон, что мы будем с ним делать? — Не знаю, Пет, ох, не знаю, — коренастый мужчина средних лет устало потер виски. — Он ведь станет таким же, как его родители. Я помню, ты рассказывала, как твоя сестра случайно чуть не свалила на тебя шкаф своей силой, вдруг он причинит вред Дадли? Хотя, с другой стороны, мы говорим о ребенке, о полуторагодовалом ребенке, судить о нем еще рано. — Ты прав, — женщина поднялась со стула, всем своим видом выказывая решительность. — Мы вырастим из него достойного человека, обычного и без причуд. Он не станет таким же, как они, и проживет хорошую жизнь! — Хех, — мужчина улыбнулся. Улыбка получилась слегка вымученной, однако было понятно, что он согласен с решением жены и оспаривать его не собирается, — пожалуй, ты права, а я возьму сегодня отгул на работе. Они так и не заметили странной кошки, что все это время следила за ними, а сейчас, вздохнув с облегчением, спрыгнула с забора, исчезая в ночи.

***

Знаете, я никогда не был особо везучим, я был реалистом, который жил сегодняшним днем, во всем искал выгоду и старался всегда контролировать ситуацию. При моей работе иначе было нельзя, поэтому после смерти я ожидал увидеть что угодно, но не приятной внешности женщину, что обеспокоенно смотрела на мое подозрительно маленькое тельце. Сначала был детдом, в котором я жил обычным, хотя и весьма умным ребенком. Потом была школа, где я откровенно забивал на большую часть предметов, интересуясь только математикой, химией и физикой. Там же я познакомился с Федькой, на пару с которым мы выигрывали конкурсы и олимпиады. Правда, это совсем не вязалось с нашими характерами истинных балагуров, что обеспечивали нам красные зады и, наверное, самые скучные вечера в моей жизни, что мы проводили, убирая классы под надзором нашей воспитательницы Марии Степановны, которая спокойно бы взяла приз за самый скверный характер в мире. Дальше был институт. Там мы заработали репутацию одаренных пофигистов, что посещают лекции реже, чем у четырнадцатилетних подростков случается секс, но при этом получая «отлично» почти по всем предметам. Жизнь обычного русского студента была прекрасна, и тем ужаснее было осознание, что нас отчисляют. За что? Ну, тут мы действительно затупили. Дело в том, что обеспечивали мы себя тем, что продавали готовые работы, дипломы и сдавали за других учеников экзамены. Это было не так просто и требовало немало времени, однако это приносило деньги, так что мы не бедствовали. На том и запалились. Сдавать экзамен за сына ректора и внука декана было рисково, но мы решились, за что и поплатились билетом на поезд до армейской части. Там после семи месяцев службы, если чистку картошки и рытье грядок на даче у прапорщика можно так назвать, нас отправили на Восток, опыта набираться. Так нам сказали. Однако по факту мы и еще пятьдесят зеленых новобранцев были закинуты в тренировочный лагерь как сырье для будущих бойцов. Не знаю, как нам так повезло, но нас зачислили на подготовку в разведку. Там был курс молодого бойца и тренировки, которые вряд ли можно назвать простыми. Большинство не справилось, и вернулись в прежние части. Но мы прошли. После этого с нами стали считаться. Нас обучали всему, ведь, как говорил наш командир Павел Петрович, который работал в тылу «врага» еще во времена холодной войны, разведчик должен уметь буквально все. Но мы не жаловались, ведь нам не было скучно, а это главное. Это то, к чему мы стремились с самой начальной школы — развеять скуку. Потом я, конечно понял, что мы не живем полной жизнью, начал скучать по денькам в университете, когда мы работали 2-3 часа в сутки, а все остальное время тратили на отдых и развлечения, однако было уже поздно. Мы работали чисто, гладко и без лишней крови. Старались не убивать, и, что удивительно, у нас это почти всегда получалось. В общем, моя жизнь до незабвенного ее окончания была насыщена событиями, поэтому было немного странно, что самым ярким моментом в моей памяти является именно момент собственной смерти. Почему? Не знаю. Возможно потому, что человек всегда лучше помнит плохие события. Это въелось нам в подкорку сознания для того, чтобы мы не повторяли своих ошибок и помнили о своих промахах. Сильных людей это мотивирует, слабых вводит в депрессию. Возможно, потому, что прочие воспоминания под давлением времени стерлись или потускнели, ведь нередко человек предпочитает все же игнорировать плохие воспоминания, стараясь не вспоминать об ошибках, однако помнить все более или менее хорошее. А возможно, и скорее всего потому, что в последнюю минуту моей жизни случилось то, чего я боялся больше всего. Меня предали. Это… паршивое чувство, когда человек, который был тебе как брат, с которым ты жил в одном детдоме, ходил в одну школу, поступал в один институт, с которым вы вместе радовались и грустили, которому ты верил, как себе и воевал бок о бок, стреляет тебе в спину. Я не знаю, почему он так поступил, не знаю его мотивов, а потому и не понимаю. Да, это была война, и шанс умереть был вполне ощутимый, однако такой смерти я не ожидал. Но это дело прошлое. Сейчас важнее то, что после смерти я попал не в рай, что не очень хорошо, но и не в ад, что очень хорошо, ибо было за что. Я, а точнее моя душа с сохраненными характером и воспоминаниями, хоть и значительно урезанными, оказалась в том месте, куда мы с моим (теперь уже бывшим) другом мечтали попасть, когда еще учились (если наше времяпрепровождение хоть отдаленно можно было назвать учебой). Я попал в странный, слегка сюрреалистичный и местами абсолютно нелогичный мир магии имени Гарри Поттера. Собственно, в самого Гарри Поттера. Самое забавное, что узнал я об этом мире от Феди, моего хорошего в прошлом друга, по вине которого сюда и попал. Иронично. Сейчас мне немногим больше года, и я представляю из себя обыкновенного ребенка, что совсем недавно развоплотил сильнейшего темного лорда поколения. Вот только в отличие от канона, Авада, похоже все-таки добила последнего из Поттеров, а его место занял я. Что ж, жизнь обещает быть веселой, а с незаурядными способностями к магии и интеллектом взрослого человека мне остается только молиться, чтобы этот мир был максимально каноничен, ибо сражаться еще и с Дамблдором меня не прельщает. Но тут, как говорится: надеясь на лучшее, готовься к худшему, так что мне стоит «узнать о волшебном мире» раньше, чем я получу письмо из Хогвартса. Этому могут сильно поспособствовать хорошие отношения с семейством Дурслей, ибо в каноне они переселили Гарри под лестницу после нескольких весьма разрушительных выбросов, которые я постараюсь не допустить, а если не выйдет, то хоть постараюсь смягчить условия проживания до условно приемлемых. Хотя это тоже довольно спорный вопрос, ведь к каноничному Гарри особого сострадания они не испытывали, однако там играла роль его магия... В любом случае, это дело будущего, а сейчас мне необходимо получить хотя бы минимальную свободу действий, восстановить приемлемую физическую форму, или план минимум — не быть задохликом как канонный Гарри. Также мне необходимо разобраться с миром, в который я попал, и желательно обеспечить себе план отхода, в случае если в магическом мире все пойдет через задний проход. С последним проблем быть не должно, ведь в число «буквально всего», что мы учили при подготовке, входила история некоторых компаний, так что когда и какие акции покупать я знаю, ну, а начальный капитал добыть не проблема. Но это все дело будущее и ранее лет пяти как минимум думать об этом толку немного. А сейчас я лежу в манеже, меня с завидным энтузиазмом пытается пнуть Дадли, и что это за странная женщина, что смотрит на меня?