Время. Осколки жизни.

Он стоял и смотрел на звёзды, мечтая, чтобы человек, занявший место в его сердце, тоже видел их, тоже понимал их красоту и, возможно, тоже мечтал об ответной любви. Время не стоит на месте, оно всегда в пути, вот и сейчас циферблат часов показывал 2:30 – давно пора было идти спать, завтра, точнее уже сегодня, предстоял трудный день. Без любви… его любви… - Мин! Ну что ты опять копаешься? – звонкий голос заставил вздрогнуть и очнуться от мыслей. - Прости, не выспался… - виноватый взгляд. - Меньше сиди за компьютером, тогда и времени на сон будет больше, - широко улыбнувшись и потрепав младшего по голове, Дже направился к выходу, не желая злить менеджера опозданием. – Поторапливайся, времени в обрез осталось. Время, оно всегда ускользает, будто вода сквозь пальцы, не оставляя выбора – вперёд, только вперёд. А ведь сколько всего можно было бы успеть, не беги оно так быстро. Сколько всего можно было бы сказать, услышать, почувствовать. Да просто заметить взгляд, который таит в себе столько надежды… Но времени катастрофически не хватает, и ты не успеваешь поймать эту надежду… Надежду на будущее. Надежду, дарующую тебе любовь. Ту любовь, которую ты так желаешь… его любовь. - Дже, что с Мином? – внимательный взгляд будто сканирует, заставляя поёжиться. - А с ним разве что-то не так? - Тебе лучше знать, ты ведь у нас мамочка! – ехидная ухмылка – дразнит. - А ты папочка, да ещё и лидер группы! - Согласен, но присматривать за младшим велели-то тебе… - Ладно-ладно! Я спрошу, но учти, если он будет не в духе, мой хладный труп окажется на твоей совести! – сказать с абсолютно серьёзным видом, развернуться и выйти из комнаты. У них было не принято спрашивать о личной жизни, интересоваться чем-то сокровенным, тем, что касалось лишь одного из них. Каждый сам решал что, кому и когда рассказывать. Так проще. Спросить «у тебя всё хорошо?» и, получив в ответ «да, конечно», лишь кивнуть головой, смирившись с тем, что поделиться ещё не готов. Личное останется личным до тех пор, пока ты сам всё не расскажешь. - Мин, - окликнуть, коснувшись плеча, тем самым оторвав от созерцания монитора компьютера. – У тебя всё в порядке? - Да, в полном, - усталая улыбка, скрывающая настоящие чувства. - Как скажешь, просто знай, что я тебя всегда выслушаю, - чуть сжать плечо, давая понять, что рядом, и пойти к выходу из комнаты. - Дже, - заставить остановиться на пороге и оглянуться. – Что бы ты сделал, если б тебе неожиданно признались в любви? – не оборачиваясь, смотря в монитор, чтобы не выдать излишней заинтересованности в ответе. - Не знаю, Мин, я пока ещё не сталкивался с подобным. Фанатки не в счёт – их любовь искусственная. Они любят тех, кого в нас видят – идолов, принцев, звёзд. Но ведь мы обычные люди, такие же, как и они, просто мы добились в жизни немного большего. - Спасибо, хён, я запомню эти слова, - обернувшись, улыбнуться, проводив взглядом. Всё как всегда, ничего не меняется, даже время всё также бежит вперёд, пытаясь догнать завтрашний день и ему совсем неинтересно то, что ты хочешь вернуть прошлый, тот, в котором было нечто радостное. Время не умеет любить, ему не понять наших чувств, не узнать, почему тебе больно… - Дже, нам с ребятами нужно по делам, вы с Мином остаётесь дома. Ты отвечаешь за порядок и Мина в частности. - О’кей, босс, будет исполнено! – шутливо сделать серьёзный вид. - За всё вышеперечисленное отвечаешь головой, естественно своей, - голос, не терпящий возражений. - Знаю, Юно, знаю. Не беспокойся, всё будет хорошо. Удачи вам. - Спасибо, она нам понадобится. Проснуться неприлично поздно, чтоб тут же удивиться тому, что никто не разбудил, потом тому, что в квартире слишком тихо. После осторожно выползти из-под одеяла и, натянув домашние штаны, выйти в гостиную, где с минимальной громкостью работает телевизор. - Привет, а где все? – плюхнуться на диван рядом с Дже и невидящим взглядом уткнуться в экран телевизора. - На работе, вестимо, - привычно-спокойный ответ, такой же, как и всегда. - А ты почему тут? – спросить, попутно вспомнив, что Ючон вчера что-то говорил про его, Мина, сегодняшний выходной. - А я что? Я обычный скромный повар, сотворивший очередной шедевр. - Это ты-то скромный? - Ну не ты же! - Ах, так! Вот сейчас как встану, как дойду до кухни, а потом каааак съем твой шедевр… - встать и направится в означенном направлении, всем своим видом показывая, что не шутит. Идёшь, не оборачиваясь, чувствуя, как он смотрит вслед. А ведь, если б обернулся, увидел бы в его взоре столько теплоты, что можно было бы утонуть. Но ты не оборачиваешься – боишься встретиться взглядом, боишься, что прочтёт в твоих глазах лишнее, то, чего до сих пор сам страшишься. - Юно, что с Дже? – решительный голос заставляет оторваться от дел. - А с ним разве что-то не так? – ощущая лёгкое дежавю, удивлённо посмотреть на Джунсу – о чём это он? - Ах, ну да, ты же у нас засыпаешь сразу после того, как голова коснётся подушки, и не замечаешь, что в последнее время он ложится не раньше двух часов ночи, - в голосе слышится обвинение. - А ты это откуда знаешь? – неверяще, в это почему-то не хочется верить. - Я же обещал, что буду твоими глазами, когда ты спишь, - чуть пожав плечами, дескать, обещал – исполнено, получите-распишитесь. - О… - Эй, вы чего тут шушукаетесь? – как всегда без спроса вклиниться в разговор. - Тебя обсуждаем, - соврать без зазрения совести, глядя Ючону в глаза – он не должен знать об этом, так будет проще для всех. - А я думал - Дже… - Так, я пошёл, - тихо испариться и не слышать их баталии – меньше знаешь, крепче спишь. - Ещё один… Он-то тут причём? – проводив Джунсу взглядом, устало потереть глаза, хмуро посмотреть на Ючона – что они к нему все привязались? - Ну как же… Будто мы не видим, как ты на него смотришь… День свадьбы уже назначен? – схлопотать подзатыльник, но ничуть не обидеться – Юно это Юно, он не может иначе. - Чья бы корова мычала… Я, между прочим, в твои с Мином отношения не лезу, хотя тоже много чего вижу. - Пффф… было бы что видеть… Всё как всегда. Обычный выходной, выпавший впервые за последние две недели. Вот только обидно за остальных – они тут отдыхают, а те работают. Нечестно. Хотя, с другой стороны, будь они дома, нельзя было бы стоять вот так, опёршись плечом о косяк кухонной двери и смотреть, как он уплетает приготовленную тобой еду. Нельзя было бы подойти и мягко потрепать по голове, улыбнуться. Невозможно было бы увидеть этот чуть смущённый взгляд, который он пытается спрятать в тарелке. Почему-то именно таким тебе видится домашний уют – вместе с ним. Жаль, что нельзя рассказать о том, что на самом деле чувствуешь – не время, он ещё не готов признаться в этом самому себе. - Дже, ты какой-то странный в последнее время, - тихий голос, в котором слышится усталость, заставляет обернуться. – С тобой всё в порядке? - Всё хорошо, - тёплая улыбка. – Да и что может случиться, когда за мной присматриваешь ты? – коснуться щеки и легко провести кончиками пальцев по скуле. - Просто я люблю тебя и поэтому волнуюсь… - Все мы тут друг друга любим и, соответственно, волнуемся. Мы же друзья. - Нет, Дже, ты не понял, - поймать пальцы, всё ещё ласкающие твою щёку, и спрятать их в своей ладони. – Ты для меня не просто друг… Я тебя люблю не как друга, а… - Шшш… - коснуться другой рукой губ, заставляя замолчать на полуслове. – Я знаю, что ты хочешь сказать. Знаю и поэтому говорю прямо – я пока не готов ответить тебе тем же, но и не хочу отвергать, поэтому давай пока оставим это так. Пусть всё будет как раньше, а потом, возможно, мы сделаем шаг вперёд… вместе… - легко чмокнуть в нос и крепко обнять – я здесь, я рядом, я не убегаю. - Скажи, когда придёт время, - обнять в ответ, уткнувшись носом в плечо и вдыхая аромат его одеколона – всё как всегда. Любовь – странная штука. Одним она дарит беззаботное счастье и тепло, а другим приправляет жизнь болью и холодом. Однако не она нас выбирает, а мы её. Мы сами мучаем себя ревностью, изводим других недоверием и ссорами. Губим то единственное, что навсегда наше – душу, заставляя разрываться сердце на части. Или же мы сами придумываем себе любовь-сказку, надевая розовые очки, которые успешно сглаживают все неровности и острые углы. Но однажды вы снимаете эти очки и видите реальность. И наступает конец вашей сказке, конец любви. Однако, попадаются и счастливчики, умеющие сами творить свою любовь так, как им того хочется. Строить её на взаимном доверии, понимании, компромиссах. Такая любовь живёт долго. Она яркая и тёплая, заставляющая улыбаться. - Ючон, не спи над кружкой, а то утонешь! – ехидный голос вырывает из объятий Морфея, возвращая к реальности. - Подари акваланг, тогда не утону, - потянуться, разминая затёкшее тело, глядя в окно. – Похоже, скоро светать начнёт. Ты где столько слонялся, мелкий? – зацепил за живое – это видно по напрягшимся мускулам лица. - А тебе какое дело? Я тебя себе в няньки не нанимал! – с толикой обиды в голосе – сам виноват, думать нужно, что говоришь. - Ну, Мииин! Не дуйся! – вскочить с дивана, обнимая со спины, тем самым, заставляя остановиться на полдороги. – Я же любя… - Знаю я, как ты любя… - вырваться из тёплых объятий, заставляя себя игнорировать этот уют, и скрыться за дверью собственной спальни, когда-то отвоёванной в твоё личное и безраздельное пользование. Жизнь под откос? Нет, ещё слишком рано. Ещё можно бороться – силы и желание есть, а, значит, и решимость рядом. Нужно просто собраться с мыслями, дать себе чуть-чуть времени оценить обстановку, чтобы снова броситься в бой. Добиваться внимания, что-то доказывать уже не нужно: это проявляется в его поведении, том, как меняется его настроение – по той же траектории, что и твоё. Ты знаешь его, он знает тебя, осталось не наделать глупостей, не дать гордыне затмить разум, не дать разрушить то хрупкое, что связывает вас, кажется почти осязаемым, но постоянно прячущимся, словно в тумане. Жизнь – тяжёлая штука, но ведь никто и не обещал, что будет легко. /***/ - Стой! Подожди! Мин, остановись! – попытка догнать потерпела сокрушительное фиаско. - Никому ни слова! Понял? – тон, не терпящий возражений. И не скажешь, что младший, сейчас он чем-то напоминает Юно, отчитывающего тебя за ошибку. - Понял, - вздохнуть, переступая порог квартиры. – Нужно приложить лёд… - Нет, - не сбавляя скорости, идёшь к себе в комнату – скрыться за дверью раньше, чем тебя увидят остальные. - Что случилось? – в голосе лидера слышится раздражение, смешанное с тревогой. Не успел, но это не важно – главное спрятаться, чтобы не видел лицо, иначе несдобровать, иначе не скрыться от вопросов, на которые сейчас совсем не хочется отвечать. - Мин, лёд! – ещё одна попытка воззвать к разуму. - Забудь, Дже, - отстранённо, бесцветно, попутно переступая порог комнаты, скрываясь за спасительной дверью. - Джеджун, что происходит? – взволнованный голос Ючона заставляет осознать, что развернувшуюся сцену видели все. Плохо, но не страшно. - Ничего, - уйдя в свои мысли, не заметить, что ответ звучит блёкло, безэмоционально. - Дже, - в голосе слышится угроза, – если ты сейчас мне всё не объяснишь, то завтра нам всем за это влетит, - он не мог не заметить рассечённую и кровоточащую губу Чанмина – лидер должен видеть всё. - Юно, успокойся, пожалуйста, - решительность в твоём взгляде пугает. – Никому ни за что не влетит, - медленно, весомо произнести то, что важно, и направиться к себе. Жаль только, что в комнате живёшь не один – не спрятаться. - Ким Джеджун! – гневный рык перекрывает грохот захлопнувшейся двери. – Объясни мне, что случилось? – с напором и непреклонностью, будто хочет переехать асфальтоукладочным катком – раздражает и злит. - Он просил меня никому ничего не говорить, и я не собираюсь нарушать обещание! – еле сдерживаемый гнев всё же вырывается, выплёскивается на голову ни в чём не повинного Юно с криком, который ты так стремился удержать. - Ладно, как скажешь, - смирился? Нет, отступил, временно, потому что не успокоится, пока не добьётся своего. Окружающее пространство, ограниченное площадью комнаты, позволяет остаться наедине со своими мыслями, чувствами, а саднящая скула и пульсирующая из-за повреждения губа не дают забыть о произошедшем. Ты плохо помнишь, что случилось около получаса назад. Обрывочные воспоминания пробуждают интерес, заставляя прокрутить в памяти всё, что произошло после того, как ты увидел его, прижатого к перилам моста и окружённого какими-то непонятными людьми. Ты отчётливо помнишь тот момент, когда понял что происходит и кто все эти люди. Помнишь, как резко ударил по тормозам, заставляя автомобиль замереть на обочине. Помнишь, как вылетел из машины, словно пуля, спеша спасти и защитить. Помнишь, как завязалась драка – ты не тратил время на разборки, просто бил. Ты не запомнил тех, кому всё-таки удалось нанести по твоему лицу пару увесистых ударов – тебе было на это плевать. Главным было добраться до Дже, схватить потрясённого хёна за руку и как можно быстрее увезти оттуда, чтоб не догнали. Спасённый обретает дар речи лишь на подземной стоянке, после чего тут же начинает извиняться и просить прощения. От этого хочется сбежать, скрыться, чтоб не видеть, не слышать, чтоб понять, что чувствуешь. И ты сбегаешь, спрятавшись здесь и стараясь не обращать внимания на перепалку за стеной – Дже справится, не маленький, он хён. - Мин, - тихий голос ты слышишь лишь потому, что не спишь. – Минни, если ты не спишь, открой, пожалуйста. В первый момент тебе хочется проигнорировать просьбу, но тревога, смешанная с виной, слышащаяся в голосе, заставляют тебя подняться с кровати и открыть дверь. - Можно войти? – он неуверенно топчется на пороге, прижимая к груди аптечку и мешочек со льдом. Смирившись с неизбежным – да и чего греха таить, помощь, действительно, не помешает – отступаешь в глубь комнаты и, откинувшись спиной на кровать, бросаешь: - Закрой дверь. На замок. Дже будто и не удивлён, безропотно выполняет желание, потом, так же молча, подходит к тебе и садится рядом, после чего, больше не тратя времени на вопросы о разрешении, начинает обрабатывать рану на твоей губе. - Ай! Жжётся! – пытаешься сесть, но твёрдость в на удивление сильной руке, не даёт тебе завершить манёвр. - Шшш… потерпи чуть-чуть, - голос тихий, виноватый. Он дует на рану, и ты чувствуешь, как боль отступает, будто испугавшись этого дыхания. - Вот, приложи к скуле, не хочу, чтобы у тебя был синяк, - протягиваешь лёд и, собрав аптечку, встаёшь. – Я знаю, что тебе сейчас ни с кем не хочется разговаривать, так что я пойду, но, напоследок, у меня есть к тебе просьба, Мин. Не будь таким колючим, не держи всё в себе. Даже сильным и несгибаемым иногда нужно выговориться. Если хочешь, я стану жилеткой для тебя. Могу стать тем, кто всегда выслушает, сохранив секреты, - тепло улыбнуться и направиться к выходу. - Дже, ответь мне на один вопрос, - ты уже сидишь, внимательно смотря на стоящего перед тобой юношу. – Что ты ко мне чувствуешь? Кто я для тебя? - Это два вопроса, Мин, - вздохнув, продолжаешь, - ты для меня как брат. Младший брат, забота о котором доставляет мне удовольствие, - отвечаешь, почти не задумываясь, проигнорировав первый вопрос. - Спасибо, хён, - еле слышно произносишь ты, когда дверь бесшумно закрывается за спиной ночного гостя. Тебя тошнит, разрывает изнутри от боли, от ненависти к самому себе за то, что слаб, за то, что вначале думаешь о других и лишь потом, в последнюю очередь, о себе, за то, что солгал… Солгал тому, кто дорог… солгал ему… Сейчас, стоя здесь и сжимая руками края кухонного стола, ты пытаешься убедить себя в том, что это правильно, что так лучше для всех. И для него тоже - лучше. Невелика сложность жертвовать собой ради других, ради того, кто дорог. Ради лучшего друга отказаться от того, кого любишь… Главное, справится с собой и не выдать ту боль, что внутри. Не дать подвергнуть сомнению свои слова, иначе конец доверию, конец всему. Осталось убедить себя в том, что твоя ложь – истина и стереть со щёк солёные дорожки. Ты справишься с этим, нужно лишь верить в собственные силы. - Ты был у него? – тихий голос заставляет замереть на пороге. Ты не ожидал, что он не спит. - Да, - каким-то шестым чувством осознаёшь, что лучше сказать правду. - Какого чёрта ты делал у него два часа? Тебе не удаётся заметить его стремительное движение. Ты лишь чувствуешь как сильные руки резко впечатывают тебя в стену, о которую ты, секундой позже, по инерции, ударяешься головой. - Какого чёрта? – даже в темноте ты видишь гневное выражение лица, а яростное шипение, обжёгшее ухо, лишь подтверждает то, что не ошибся. - Я бОльшую часть времени на кухне просидел, - оправдываешься, но по-другому сейчас никак. – Я хотел с ним поговорить, не получилось, - взгляд в пол – так проще, так легче. - Это правда? – его ревность бесит. - Он мой друг, Юно! – возмущённо, не скрывая раздражения, подняв голову и глядя прямо в глаза. – Он мне как брат… Грубый, властный и, в тоже время, отчаянно-требовательный поцелуй, не даёт тебе закончить мысль. От неожиданного напора ты снова ударяешься головой о стену. Но это сейчас не важно. Важно ответить также жёстко, растворившись в ощущениях, забыть обо всём. Ты не сразу осознаёшь, что лежишь на кровати, тяжело дыша, отвечая стонами на каждое прикосновение его губ к твоей коже. - Юно… дверь… не заперта… - сквозь поцелуи, пытаясь дать себе передышку. На психику остальных тебе сейчас плевать. Важны лишь эти пара мгновений, за которые ты успеваешь себя убедить в том, что всё делаешь верно, в том, что останавливаться не нужно, после чего, растворяешься в возобновившихся ласках. Боль не отступает, к ней добавляется новая, приятно-тягучая, жизненно необходимая, та, в которой можно спрятаться, не думая о последствиях. Слёзы, всё же вырвавшиеся на свободу и текущие по щекам, можно объяснить этой физической болью, дарящей наслаждение. Ты отдаёшь себя без остатка, наслаждаясь прикосновениями, ощущениями, окутывающими тебя. Отвечаешь на ласки с несвойственной тебе ранее решимостью. Без страха, без сомнений, решив для себя, что так и надо. Он не замечает в тебе этих перемен. Он тоже утонул в этих эмоциях. Разум покинул вас на время, на сейчас, позволяя наслаждаться друг другом. Даря близость, которой до этого не было. Все границы стёрты. Все преграды исчезли. Тебе лишь остаётся уснуть, уткнувшись носом в его грудь и чувствуя на себе кольцо тёплых рук, дарящих чувство защищенности. Ты погружаешься в сон, твёрдо решив для себя, что так правильно. Пути назад больше нет. Ты сделал выбор. Утро встречает солнечными лучами, один из которых светит тебе прямо в глаз, заставляя перевернуться на другой бок, скрываясь от света. Каждое движение сопровождается болью, и ты шипишь от неожиданности. - Прости меня, Дже, - переведя взгляд чуть в бок, ты видишь его, сидящего на краю кровати спиной к тебе, но ты по голосу слышишь, что он чувствует себя последней сволочью. - Юно… - Я не должен был… прости… - Юно, - перемещаешься ближе к нему, не обращая внимания на боль, и обнимаешь за плечи. – Юно, я сам хотел этого. Хотел, слышишь? Ты ни в чём не виноват. - Но ты… - Вчера я принял решение, - перебиваешь, не давая договорить – потом ты его выслушаешь, а сейчас важно, чтобы он тебя понял. – Вчера я решил, что готов сделать шаг. Шаг вперёд… вместе с тобой. Он оборачивается, разрывая твои объятия, и смотрит на тебя изучающе, ища подвох. В его глазах плещется неверие и страх, однако стоит тебе чуть кивнуть, мягко улыбнувшись, как их заполняет счастье. - Спасибо, Дже, - тепло, с которым ты засыпал, вновь окутывает тебя, даря надежду на светлое будущее. /***/ Время никогда не замедлит свой бег. Дни, недели, месяцы всегда будут сменять друг друга. Всё будет идти своим чередом. Никому не под силу изменить этот ход. Время никому не подвластно. И это, определённо, радует. - Я смотрю, папочка с мамочкой наконец-таки вместе! – ехидство плещется через край, однако выражение лица оставляет желать лучшего. - Чуни, заткнись, пока в глаз не получил, и давай выкладывай, отчего такой угрюмый? – ссориться, даже в шутку, желания нет никакого, а вот настроение друга настораживает. - Любишь ты переводить разговор с самого интересного на что-то нудное, - в голосе мелькает обречённость. - Ючон, если тебе так всё интересно, то иди и расспрашивай Юно! Он будет в восторге от такого внимания к своей скромной персоне! - Ладно-ладно! Понял, молчу. Просто я рад за вас и даже немного завидую… - Эй, Чуни, ты чего? Всё у вас будет хорошо, - хлопаешь по плечу, пытаясь подбодрить. – Кстати, ты с ним поговорить пробовал? - Нет… - Ну, так вперёд, на мины! Нечего мне тут сидеть и изводить себя понапрасну! - Уверен? – в голосе слышится сомнение. - На мой взгляд, лучше пойти и поговорить, чем сидеть и ныть без особого на то повода, - логично, да и кто спорит? Порой мы не можем решить, как жить дальше, как поступить, какой шаг предпринять, что выбрать, сказать, сделать. Именно тогда мы спрашиваем совета, а после слепо следуем ему, наивно полагая, что другим видней. Но ведь эти самые «другие» не сказали, как правильно руководствоваться советом и не дали гарантий успешности сего мероприятия. Собственно, как раз вследствие этого и совершаются ошибки, рушатся отношения и судьбы. Один неверный шаг порой может сломать очень многое, то, чего ты так стремился достигнуть… За окном обычный будний день, да и вокруг всё тоже обычное, если конечно не брать во внимание фотосессию, поделённую на три этапа, в связи с чем вы все заканчиваете работу в разное время. И домой уезжаете, соответственно, поодиночке. При таком раскладе очень сложно уследить за всеми сразу, поэтому и упустить кого-то из вида весьма легко. К тому же, кому придёт в голову после тяжёлого рабочего дня пешком отправиться на прогулку, никого об этом предварительно не предупредив? Никому… кроме тебя. Потому что им не хочется остаться наедине с самим собой и в тишине ночного города подумать о чём-то важном, при этом абсолютно не обращая внимания на окружающее. Такое поведение тебе совершенно не свойственно, а уж игнорирование телефона, тихо поющего в кармане разные мотивы, и подавно. Ты прекрасно знаешь, кто звонит, знаешь, что они волнуются, но разговаривать с ними тебе не хочется просто потому, что не поймут. Зададут кучу вопросов, как минимум на половину из них получат ответ, но всё равно не поймут. - Дже, ты Мина не видел? – обрушивается вопрос Ючона, стоит тебе переступить порог квартиры. - Нет, он же раньше всех закончил… - обводишь взглядом взволнованные лица согруппников. – А он разве не дома? - Нет. Более того, последний раз его видели непосредственно на съёмках, - ходящий из угла в угол Юно пугает. - А звонить вы ему не пробовали? – в голосе слышится скепсис – Чанмин единственный, кто никогда никуда не сбегал, повода не было. - За дураков нас держишь? Мы ему последние часа два названиваем – не отвечает, - вот и Джунсу уже на грани нервного срыва – не к добру, ох, не к добру. - Не отвечает, значит, - с непроницаемым выражением лица, достаёшь телефон и набираешь номер. - Бесполезно, две минуты назад звонили… - Минни, что случилось? Где ты? – мягко говоришь в телефон, как только длинные гудки сменяются шумом улицы, и стараешься не обращать внимания на потрясённые взгляды друзей. - Прости, Дже, я… просто Ючон… не знаю, как сказать… в общем, я гуляю… - сбивчивый ответ слегка проясняет ситуацию, однако легче от этого не становится. - Мин, где ты? Я приеду за тобой, - стараясь не выдать волнения. - На мосту, том самом. Не знаю, как здесь оказался… Я один и просто гуляю! – быстро добавляет он, будто знает, что перед твоими глазами промелькнул калейдоскоп картинок, одна страшнее другой. - Хорошо, дождись меня, я скоро приеду! – заканчиваешь разговор и переводишь на Ючона свирепый взгляд. – Ещё раз так сделаешь, и я тебе собственными руками голову откручу! - Дже, что происходит? - Юно, успокойся, – чуть резче, чем хотелось бы, но на извинения времени сейчас нет. – Я уезжаю, вернусь с Мином. Советую расслабиться и перестать нервничать – пользы от этого никакой. В твоей голове роятся миллионы вопросов, ответить на которые может лишь один человек. Только он может развеять твои опасения, избавить от сомнений или, наоборот, сказать то, что ты всегда боялся услышать. Его действия, поступки заставляют тебя волноваться, изводить себя в попытках понять хоть что-то. Для тебя важны эти ответы, необходимы, как воздух, чтобы знать, что вера не напрасна, что всё легко и просто объясняется, что ничего не кончилось, не исчезло… - Мин… - осторожно касаешься плеча, боясь напугать. - Я в порядке, правда, - оборачивается и, опершись спиной о перила, чуть улыбается. - Ты всех напугал… - Знаю, прости… Просто по-другому не мог… мне нужно было подумать… - Тебе придётся им всё объяснить, - облокачиваешься на перила моста, глядя куда-то за горизонт. – Им потребуются ответы, Мин. И Ючону в первую очередь… - Я знаю, Дже. Я всё это знаю и готов отвечать на их вопросы, но сначала я хочу кое-что узнать. Узнать у тебя, - он собирается с мыслями, а у тебя внутри что-то переворачивается, будто предчувствуя подвох. - Что ты хочешь знать? - Ты ведь тогда солгал, да? Ты ведь не только братские чувства ко мне испытываешь. Ты солгал ради него? Ради Ючона? – он смотрит на тебя в упор, а ты будто каменеешь, пытаясь понять, что чувствуешь: только боль или вина тоже сжимает внутренности. – Дже? - Я лишь хён для тебя, остальное не имеет значения, - как-то уж пугающе глухо звучит голос. - Просто скажи, да или нет? От этого ничего уже не зависит, но мне важно знать. Да или нет? - Да… - ты ждешь пощёчины, чего угодно, лишь бы почувствовать что-то физически. - Спасибо, хён. Спасибо за то, что отпустил, - благодарность в голосе сбивает с толку – такого поворота сюжета ты не ожидал. – Если бы не ты, ничего не изменилось бы… - тихий вздох в полутьму и вымученная улыбка. - Поехали домой… - сжимаешь его плечо, подбадривая, давая понять, что всё хорошо, всё останется так, как есть сейчас. – С Юно буду объясняться я, - не терпящим возражений тоном, добавляешь ты, направляясь к машине. Огни ночного города смываются в одну цветную полосу, пролетающую за окном автомобиля, но тебе не страшно. Скорость позволяет почувствовать себя свободным, на секунду забыв обо всём. Ты предполагаешь, что будет дальше, знаешь, что будешь говорить, но легче не делается. Каждый из нас становится непредсказуемым в порыве ярости. Никто не любит быть беспомощным, никто не хочет сидеть в неведении. Но по-другому было никак. Иногда нельзя объяснить всё в двух словах. - Где вас черти носят? А ты почему не отвечал на звонки? Почему Джеджуну пришлось за тобой ехать? Чанмин?! – ещё чуть-чуть и руки лидера дотянуться до твоей рубашки, и тогда несчастную ткань спасёт только чудо. Юно в гневе – это что-то с чем-то… - Хватит, - между вами, защищая тебя своим тщедушным телом, возникает Дже. – Чем быстрее ты прекратишь на него кричать, тем быстрее он всё объяснит, слышишь? Успокойся, всё хорошо, ничего не случилось… - тихо, увещевающе, с нотками мольбы в голосе. - Почему он ответил только тебе? Почему игнорировал наши звонки? Почему? – сильные руки сжимают плечи Джеджуна и трясут, будто плюшевую игрушку. Проходя мимо старших, ты видишь, как сильно Юно сжал руки на плечах Дже – ещё чуть-чуть и сломает, - видишь, сколько ярости и обиды плещется в его глазах, буравящих Джеджуна. Чувствуешь упорство, с которым Дже старается удержать лидера на месте, жертвуя собой ради тебя… снова… Однако, лишь ему сейчас под силу успокоить Юно. Только он владеет ключами от душ каждого из вас, только он может достучаться до разума, не применив физической силы. - Юно, отпусти Дже, в противном случае придётся вызывать скорую… - Ючон, он тоже тут, тоже ждёт от тебя ответов. Юно никак не реагирует на реплику. Ты лишь краем глаза успеваешь заметить, как лидер стремительным движением хватает Дже за шкирку и тащит в их комнату. А потом, каким-то задним умом, понимаешь, что мчишься за ними. - Юно, отпусти его! Тебе нужны мои ответы, а не его! – дверь захлопывается перед твоим носом и тут же закрывается на замок, а тебе лишь остаётся беспомощно бить кулаком в дверь, слыша, как в комнате что-то – или, скорее, кто-то - с грохотом падает. – Чёрт, Юно, открой дверь! Беспомощность загнанного в угол заставляет все мышцы напрячься в ожидании внезапного удара. Тебе хочется сжаться в комочек - словно ёжик, защищающийся от опасности своими иголками. Но у тебя нет игл. Твоя спина беззащитна, тебе только и остаётся, что прижаться ею к холодной поверхности стены, глядя в глаза своему страху. Ты беззащитен перед своими страхами. У тебя есть лишь два пути – побороть их или отдаться на волю богам, решающим, жить тебе или умереть. Потом время залечит все раны, а сейчас нужно бороться. - Юно, остановись! – ты хрипишь, чувствуя, как по спине разливается боль – знакомство с острым углом шкафа не прошло для неё бесследно. - Почему?! Дже, почему он ответил лишь тебе? – гнев и ненависть пронизывают каждое слово, заставляя мурашки в панике бегать по телу. - Потому что я не психую, ничего не спрашиваю, а просто стараюсь помочь, не выясняя подробностей. Юно, я для него такой же хён, как и ты, просто более спокойный и понимающий… - ты закашливаешься из-за неправильного дыхания, сбитого вследствие потасовки. – Он для меня как брат и всегда им будет… - медленно встаёшь с пола и подходишь к тому, кто дорог и очень на тебя зол сейчас, проводишь кончиками пальцев по скуле, стремясь успокоить. – Я для него лишь хён… - Думаешь, я не вижу насколько он дорог тебе, насколько важен? Думаешь, не вижу взаимности с его стороны? – резко, колко, будто холодным лезвием ножа по горячей коже. - Ты для меня важнее… - обнимаешь, прижимаясь всем телом, нежно целуешь в шею. – Ты важнее их всех, в противном случае, я не стал бы терпеть твои вот такие выходки. Это весьма больно, знаешь ли, - чувствуешь, как он расслабляется, отпуская свой гнев, как обнимает тебя, пряча свой нос на твоём плече, стремясь забыть произошедшее. Время лечит раны, убирает болезненные воспоминания в самый дальний угол, давая тебе шанс спокойно жить дальше. Позволяет спокойно оценить обстановку и сделать следующий, единственно верный шаг. Боль отступает. Временно, но отступает, давая спокойно дышать, мыслить, чувствовать, жить. Ты знаешь, что должен сделать, знаешь, как должен поступить, что сказать. Но для этого нужно мужество, которое прячется где-то глубоко в твоей душе, боясь вылезти наружу, показать кто тут главный. И ты справишься с поставленной задачей, нужно лишь верить в себя… В комнате за дверью наступает тишина, и ты замираешь в попытке уловить хоть какие-то звуки, движение. - Всё закончилось? – тихий голос Ючона, раздавшийся совсем близко, заставляет прийти в себя. - Угу, закончилось. Убил одной левой. Наповал. Чтоб не мучился… - сарказм слетает с твоих губ легко и спокойно, как раньше. - Очень смешно… - бурчание веселит, поэтому ты улыбаешься. - Ещё как. Жизнь вообще забавная штука. Взять хотя бы то, как она управляет нами, заставляя идти на странные поступки. И, знаешь, я рад, что она так делает – хоть скучать не приходится. - Вот уж действительно, - нервный смешок. Напряжение, было повисшее в воздухе, отступает под напором весёлых улыбок, позволяя беззаботности распространится по комнате. - И ещё, я согласен с тобой – пора сделать шаг вперёд, - широкая, счастливая улыбка Ючона, появившаяся после твоих слов, заряжает оптимизмом. /***/ Он не знал, почему всё сложилось именно так. Не знал, почему они выбрали именно эти тропы своей жизни. Почему свернули в разные стороны, оборвав все нити, ведущие к соединению их судеб. Он видел все их страхи, всю боль, все те чувства, что они пытались прятать друг от друга, боясь ранить. И ведь прятали. Друг от друга, но не от него. Он их друг, он знает каждого из них как себя. Он видит их насквозь, но всё равно не понимает, почему всё именно так. Сложно, запутанно, странно. - Мин, ты ведь знаешь, что Дже тебе солгал, сказав, что не испытывает к тебе ничего кроме братских чувств? - Знаю, Джунсу. И, знаешь, я благодарен ему за это. - Почему? - Потому что сам не смог бы отпустить. Жертвовать собой ради других не мой профиль, к сожалению. Жертвенник и колючка. Мда, действительно, странное сочетание. Ладно, пусть играют своими чувствами как хотят. Он не собирается лезть им в душу, давать советы и учить жить. Он лишь наблюдатель. Тёмная лошадка, всегда находящаяся на виду…