Ведь, если звёзды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно? Значит — кто-то хочет, чтобы они были? В. В. Маяковский
Сегодняшний день определённо не был самым лучшим в жизни Томаса. Он был просто ужасен. Отвратителен. Мерзок. Кошмарен. Можно бесконечно долго перечислять прилагательные, которые могли бы описать его день, но всё равно все они в точности не передали бы истиной степени ужасности дня. На душе у парня было как никогда погано. Столько всего свалилось на него сегодня, что от любой всплывающей в голове мысли хотелось умереть. Все люди, которых он когда-то считал своими друзьями, оказались не теми, кем являлись. Возможно, в произошедшем виноват сам Томас, ведь он так любит всё приукрашивать, переворачивать с ног на голову. Но сейчас он винил весь окружающий мир кроме себя одного. Его отец, который долгое время считался пропавшим без вести, оказался мёртв. Это тоже повлияло на состояние парня. Он не мог поверить, что единственный человек, который многое значил для него, который заставлял его улыбаться, с которым у него связаны самые светлые воспоминания, погиб. К тому же его мать, которая долгое время старалась держать себя в руках, продолжать жить так, будто ничего на самом деле не случилось, сорвалась после новости о муже. Её охватила такая истерика, что Томас никак не мог успокоить её, лекарства тоже отказывались помогать, они просто не действовали. Женщина сорвалась на своего сына, который хотел помочь ей справиться. Она обвиняла его в том, что произошло с его отцом. В итоге общее горе не объединило их, а наоборот разделило. Томас пытался её остановить. Честно, пытался. Но у него ничего не вышло. Женщина отбивалась, кричала, не слушала. И это сказалось на её дальнейшей судьбе. Последний раз Томас видел её, когда она, трясясь от недавней истерики, садилась за руль своего автомобиля. Кто же знал, что эта поездка станет для неё последней. Буквально минут через сорок после её отъезда Томасу позвонили из больницы и сообщили печальную новость. Ещё одну. Всадник на бледном коне забрал у него ещё одного родного человека, окончательно добив парня. И вот Томас стоял на краю крыши многоэтажного здания, в котором было явно больше двадцати этажей. Весь красный, с опухшим от слёз лицом, он трясся, глядя вниз. Трясло его вовсе не от страха, а от всех эмоций, переполняющих его. За один день произошло слишком много всего, что сил на продолжение существования в этом мире совершенно не было. Слёзы всё ещё скатывались по его лицу, хотя, казалось бы, он уже столько их выплакал, что в его организме не должно было остаться жидкости. Томас разглядывал машины, проносящиеся по улицам, он видел, как люди толпами куда-то спешили. Наверное, все они счастливые, хотя и не считают себя таковыми. Им есть к кому возвращаться домой, а вот у Томаса уже никого не было. Даже никаких дальних родственников на горизонте не предвиделось, потому всех, кого только можно, уже забрал бледный всадник. Настала его очередь. Томас нервно вздохнул, а на его лице появилось некое подобие улыбки, которая была слишком безумной. Парень поднял голову к небу, где едва можно заметить звёзды из-за огней мегаполиса. Но несколько, особенно ярких, Томасу всё-таки удалось заметить. На его лице появилась довольная широкая улыбка. А ведь кто-то их зажигает. Последние слёзы, последние эмоции, что он ощущает, последние вздохи... И парень делает шаг. Ему всегда хотелось понять какого это летать. Как птицы. И вот сейчас он летел вниз. На его лице всё ещё светилась широкая улыбка, попутный ветер уже высушил слёзы, стекающие по его итак влажным щекам, поэтому парень почти не плакал. Он смеялся. Ему совершенно не было страшно. Все самоубийцы в какой-то степени безумны, так ведь? В последние моменты своей жизни Томас ощущал себя именно безумцем. Внезапно ему стало интересно, будет ли кто-то из его знакомых скучать по нему? Назовут ли они его идиотом? Может быть, придурком? Наверняка Михно найдёт сотни ругательств, придумает новые, но определённо скажет его трупу, закопанному в землю, множество добрых слов, если, конечно, удосужиться посетить его могилу. Томасу казалось всё это незначительным, ничего не волновало его, ведь он наконец-то чувствовал себя так спокойно, расслабленно. Интересно, все ли чувствуют такое облегчение перед смертью? Этот вопрос очень заинтересовал его, и он хотел бы узнать на него ответ, но вряд ли это случится. Определённо не случится. Тогда об этом вопросе было забыто. Парень просто решил отдаться всем тем чувствам, что испытывал в данный момент, потому что такой лёгкости в его теле никогда не было. Кажется, он падал непозволительно долго. Но вот асфальт становился всё ближе и ближе, а люди, видя падающего человека, в ужасе разбегались в стороны, кричали, куда-то звонили, наверняка, чтобы вызвать скорую, чтобы дяди и тёти в белых халатах могли спасти его. Но высота слишком большая и шансов очень и очень мало. Их почти нет, поэтому нет смысла звонить в скорую, лучше сразу в трупоперевозку, чтобы те забрали парнишку в морг. Конечно, все, кто знали Томаса, будут обвинять парня в безрассудности и глупости поступка, но никто вслух это не произнесёт, потому что о мёртвых нельзя отзываться плохо, потому что для кого-то этот мальчик значил многое и слышать, что о нём говорят ужасные вещи, для них будет неприятно. Но что поделать. Он всего лишь подросток, на которого свалилось слишком много дерьма за один день, которое не все взрослые будут в состоянии выдержать. Он всего лишь парень, ещё не повидавший жизни, но ощутивший всю её жестокость. Его можно понять. Наверно. Кто-то обязательно поймёт и примет. Ещё несколько метров и Томас с характерным звуком приземлился на асфальт. Его тело пронзила невыносимая боль, но для парня она продлилась недолго, потому что он отключился, потому что он покинул этот мир. Вокруг тела растекалась красная жижа, окрашивая бетонные плиты, служащие пешеходной дорогой, в красный цвет, который потом ещё, наверное, долго будут вымывать работники специальных служб, занимающиеся уборкой улиц города. Но проходящие мимо люди не будут замечать этих следов. Возможно, какой-нибудь маленький ребенок, прогуливаясь со своей мамой, спросит об этих пятнах, впитавшихся в асфальт, но та отмахнётся и ответит, что скорее всего кто-то перелил краску и не стоит обращать на это внимания, даже не задумавшись, что когда-то на этом самом месте мир покинул один подросток, познавший слишком много потерь. А, может быть, на том месте из жизни ушёл не один человек и в дальнейшем будущем будут ещё те, кто так же, как и Томас решит уйти из этого мира, а может кто-то просто погибнет от чьей-то пули. Кто знает. Кругом люди кричали, сбегались к месту происшествия, ведь человеческая душа так жаждет зрелищ, и неважно каких. Протискиваясь сквозь толпу, в образовавшийся вокруг парнишки круг выбежал мужчина. На несколько секунд замер, оглядывая его тело. Он представился врачом, подошёл к нему, наклонился, крепко сжав губы в тоненькую полосочку, протянул свою крепкую жилистую руку к его шее, чтобы нащупать пульс, которого уже не было. Обречённо выдохнув, он провёл своей ладонью по его лицу, пальцами задевая веки юноши, чтобы закрыть его глаза. Чтобы он уснул навсегда. — Да найдёт же твоя душа успокоение, — прошептал он ему на ухо, склонясь над телом. — Покойся с миром. Томас проснулся в своей собственной кровати посреди ночи. Тяжело дыша, он оглядывал окружающую обстановку, рассматривал свои трясущиеся руки. Парень так был занят всем этим, что не заметил скользнувшую по стене тень, исчезающую в открытом окне. Томас сбросил с себя одеяло, спуская ноги на холодный пол. Руками он утирал стекающие по лицу слёзы и выступивший на лбу пот. Парень поднялся с кровати, направляясь в ванную, чтобы умыться и успокоиться. Всё было настолько реально. Ему и вправду казалось, что он стоял на крыше того здания, он помнил свои чувства, когда летел вниз. В какой-то степени это пугало его. Сон был слишком реалистичным. Он заставил поверить Томаса в происходящее, ведь не зря его до сих пор трясёт, а глаза слезятся. Холодная вода не произвела нужного эффекта, потому что слезы продолжали скатываться по его щекам, но хотя бы ушла дрожь. Шатаясь, парень прошёл в комнату своей матери, которая оказалась пуста. Не придав этому особого значения, он лёг на заправленную кровать, устремляя взгляд в окно, где можно было увидеть окна соседних домов. В некоторых всё ещё горел свет, обозначавший, что хозяева ещё не спят. Томас всё никак не мог успокоиться, слёзы также скатывались по его лицу. И парень не мог найти причины почему это происходит. Неужели сон произвёл на него такое впечатление? Как никогда ему хотелось, чтобы сейчас мама оказалась рядом, обняла его, прошептала несколько успокаивающих слов, рассказала ему истории об отце, но она, видимо, осталась на работе в ночную смену, поэтому парень сейчас один. Женщина часто работала круглые сутки. Она говорила, что в этом находит успокоение. Там она хотя бы чем-то занята и времени, чтобы подумать, у неё нет. Иногда Томас завидовал ей, потому что у неё, в отличие от него, есть занятие и ей не приходится отдаваться грустным мыслям. Парень лежал на кровати с закрытыми глазами, когда почувствовал чьё-то прикосновение к своей щеке. Он открыл глаза, надеясь, что перед ним стоит его мать, но всё оказалось не так. Томас увидел другого парня, который сосредоточено смотрел на него. Заметив, что его жертва проснулась, парнишка резко сорвался с места и куда-то побежал, стараясь скрыться. Томас, не теряя времени, помчался за ним. — Эй! Кто ты? Что ты здесь делаешь? — кричал он вдогонку убегающему пареньку. В свете уличных фонарей, проникающих сквозь окна, Томас видел как светлая макушка его ночного гостя перескакивала из одной комнаты в другу в надежде найти себе укрытие, но хозяин квартиры знал здесь каждый уголок, поэтому был уверен, что мальчишка не скроется. Тот лихорадочно бегал из угла в угол, когда Томас преградил ему путь из комнаты. — Чёрт, чёрт, чёрт, — шептал он. — Как я мог так проколоться? Томас выжидающе глядел на парня, который мельтешил перед глазами, что-то шепча. Он не спешил, ждал, когда тот наконец успокоиться и обратит на него внимания. Кажется, он вовсе не замечал его, хотя осознавал, что загнан в ловушку. — Эй, — собственный голос показался Томасу каким-то чужим и слишком громким, но зато это помогло привлечь внимание гостя. — Кто ты? — парень сложил руки на груди, разглядывая стоящего напротив. — Я... я, — замялся он. — Как бы тебе объяснить, — парень поднял на Томаса свои глаза, которые, кажется, сверкнули так, как сверкает бриллиант, когда на него попадает свет. — Моё имя Ньют и я... Я... — он снова не знал, что сказать. — Я просто собирал твои слёзы. Из них получаются самые яркие звёзды и я не мог пройти мимо, — тараторил парень, сжимая своими тоненькими пальцами маленький бутылёк со светящейся жидкостью в нём. Ньют никогда ранее не попадался людям за своими деяниями. У его предшественников тоже не случалось подобного. Все они тихо, без лишнего шума, приходили, выполняли свои обязанности и уходили зажигать новые звёзды в ночном небе. Кажется, его авторитет среди собратьев пошатнётся и его ждёт наказание. Но больше всего парня пугал тот факт, что теперь к нему в пару могут кого-то поставить и тогда ему точно не избежать беды. Его могут изгнать, убить, но всё это намного лучше, чем работать с кем-то в паре. Тем более Ньют не признавал других Собирателей. Все они были стары, мудры, но качественно выполнять свою работу не могли, поэтому Ньют был вынужден собирать слёз в несколько раз больше. — Что за ерунду ты несёшь? Мои слёзы? Звёзды? Это же смешно, — с усмешкой сказал Томас. — Это не ерунда! — зашипел Ньют. — Это очень важный и кропотливый процесс. Кто же ещё, если не я, будет обеспечить ночное время такими прекрасными огоньками? Между прочим, для кого-то они очень важны. Это вы в своих больших городах ни черта не обращаете внимания на то, что творится у вас над головами. Вас привлекает всякая ерунда вроде очередной бездарной актриски в телевизоре, которая стала знаменита только благодаря своим навыкам в постели, но никто из вас даже не подозревает какие горькие слёзы она льёт ночами, но зато потом эти самые слёзы становятся яркими звёздочками на небе, — парень тяжело дышал, недовольно глядя на Томаса. — Хочешь, я тебе кое-что покажу? Даже если не хочешь, я всё равно покажу. Ньют не помнил, когда так злился последний раз. Кажется, раньше он никогда не злился. Все его вылазки проходили спокойно и без лишних глаз. Только сегодня у него всё пошло наперекосяк. Парень, у которого он был частым гостем, оказалось, не спал и Ньют умудрился выдать себя. Так ещё теперь собирается показать ему как работает. С ним явно что-то не так. Тонкие пальцы крепко схватили запястье Томаса. Парнишка уверенно шагал по коридору, таща за собой свою жертву, в комнату, где есть балкон. Свежий воздух приятно обдал их лица, когда они выбрались наружу. Ньют взял ладонь парня, крепко сжимая её, и оттолкнулся от твёрдой поверхности. В свете уличных фонарей волосы Ньюта отливали золотом, и Томас засмотрелся на них, даже не заметив, что они левитировали. А когда заметил, было уже поздно возмущаться или кричать, потому что они приземлились на крыше здания. Ньют всё также сжимал руку парня в своей, а тот всё ещё смотрел на его волосы, которые казались ему слишком волшебными. И Томас не понимал почему. Вроде бы самый обыкновенный цвет, который он встречал у многих людей, но тогда он его привлекал не так сильно, как сейчас. — Смотри, — Ньют указал пальцем на ярко пылающую в небе звезду. — Видишь вон ту? Самую яркую в том квадрате? Она твоя. Теперь посмотри туда, — он указывал уже в другую сторону на такую же яркую звезду. — Она тоже принадлежит тебе. Такие яркие звёзды, которые получаются из твоих слёз, бывают очень и очень редко. Ты особенный, Томми, — Ньют едва заметно улыбнулся. — Та звезда, что над нами, одна из моих любимых, — парень задрал голову и улыбка на его лице стала шире. — Я могу всю ночь просидеть, глядя на неё, забыв о своём деле. Томас рассматривал звёзды, всё ещё не веря всему тому, что говорит Ньют. Человек, который собирает слёзы и делает из них звёзды — всего лишь легенда. Парень был уверен в этом и переубедить его в этом вряд ли получится. Хотя у блондина припрятан козырь в рукаве и он постарается сделать так, чтобы ему поверили. — А теперь смотри сюда, — Ньют достал из кармашка своей рубашки ту баночку со сверкающей жидкостью. — Это твои слёзы, которые я успел собрать до того, как ты раскрыл меня. Парень несколько секунд крутил её в руках, а затем открыл крышку, выпуская содержимое наружу. Светящееся вещество, извиваясь в воздухе, поползло вверх, к небу. Оно с каждой секундой всё отдалялось, пока не исчезло вовсе, а потом на небе блеснула одна новая звезда. Ещё ярче, чем остальные. Томас завороженно смотрел на небо, а Ньют смотрел на своего спутника. — Томми, — позвал он его, а когда тот посмотрел ему в глаза, продолжил: — Пожалуйста, не делай того, что ты задумал. Пообещай мне, что ты не сделаешь это. Ньют был серьёзен. А Томас не понимал о чём он говорит. Что такого он задумал? Вроде бы в его мыслях не было никаких плохих идей. — Пообещай мне, — повторил он. — Хорошо. Обещаю. Ньют кивнул ему и перевёл свой взгляд на ночное небо, а Томас продолжил разглядывать парня. Он был красив. Очень красив. А ещё он выглядел так невинно, что хотелось верить каждому его слову. Томасу он показался персонажем одной из добрых сказок, что мамы читали нам в детстве. Такие удивительные черты лица. Он никогда не встречал людей подобной красоты. Все люди красивы и прекрасны, абсолютно все. Но сейчас Ньют казался ему каким-то неземным. Может, так и было, если верить его рассказу. Любому другому человеку Томас вряд ли поверил, но глядя на парня, стоящего рядом, и звёзды, все сомнения уходили прочь, заставляя Томаса верить каждому слову блондина. Рука Ньюта нашла ладонь парня. Коснувшись её сначала одним пальцем, он всё-таки взял его руку в свою, сцепляя их ладони в замок. Они стояли долго, и Ньют понимал, что ему пора идти дальше, но никак не мог оставить Томаса. Он продолжительное время посещал его, когда парень спал, и каждый раз расставание с ним для него было самой настоящей пыткой. Но ведь не все сказки имеют счастливый конец, не во всех сказках живут долго и счастливо. — Нам пора, — прошептал Ньют, видя, как звёзды потихоньку начинают угасать, а далеко на горизонте появилась едва заметная полоска света. Томас кивнул ему, сжал его руку сильнее, большим пальцем поглаживая тыльную сторону ладони парня. Ньют подошёл к краю крыши, ведя за собой своего спутника, и сделал шаг вперёд навстречу земле. Они не полетели с огромной скоростью вниз, как это можно было ожидать. Они парили, и сила притяжения не действовала на их тела в данный момент. Ньют тепло улыбнулся, когда они ощутили твёрдую поверхность под ногами. Он провёл парня в комнату, уложил в кровать и сказал выспаться перед предстоящими буднями. Он пообещал, что вернётся, и Томас поверил ему. Следующей ночью Томас снова проснулся от кошмара. Только в этот раз он обратил внимание на паренька, что сидел в тени и смотрел на него. Томас тяжело дышал, его сердце бешено колотилось, а руки тряслись. Ньют не остался в стороне. В одно мгновение он оказался рядом с ним на кровати, обнял его, начал что-то шептать, но Томас не мог разобрать что именно. Он смотрел в окно, надеясь увидеть там что-то ещё, кроме соседнего дома, вид которого ему уже надоел. — Ты ведь помнишь своё обещание? — тихо спросил Ньют, держа парня за плечи. Он кивнул ему, и блондин спокойно прошептал: — Хорошо. Томас успокаивался. Его голова лежала на плече другого парня, руки обвили его талию, крепче прижимая к себе. От Ньюта пахло чем-то приятным, но Томас всё никак не мог вспомнить чем. Запах был знаком ему, он нравился ему, и он редко мог учуять его, но каждый раз радовался как в первый. Ньют улыбался от подобной близости. Он даже мечтать не мог, что когда-то сможет обнимать парня. На самом деле он мечтал. И не раз. Но не верил, что это действительно может произойти. — Идём? — в самое ухо прошептал Ньют, заставляя парня поднять голову и посмотреть ему в глаза. — Да, — улыбнулся Томас. Вот они снова стоят на балконе, держась за руки, а через мгновение уже парят в воздухе, направляясь к самому высокому зданию в районе. Вот они стоят на самом краю крыше, смотрят на звёзды и всё также держаться за руки. Всё-таки не просто так каждую ночь над нашими головами зажигаются миллионы таких вроде маленьких, но на самом деле огромных, огоньков. Для кого-то они важны. Кто-то зажигает их, чтобы корабли могли ориентироваться по ним, а влюблённые вот так сидеть на крыше и разглядывать их. Для кого-то падающие звезды являются определённым знаком. Они загадывают желания, верят в них и через какое-то время они сбываются, потому что эти люди не перестают верить и делают всё, лишь бы исполнить загаданное. Ньют повернул свою голову к Томасу, обращая своё внимание на его лицо, которое было покрыто множеством родинок, которые Ньют сравнивал с звёздами и именно поэтому в небе существовал такой уголочек, где звёзды расположены в точности как и на лице Томаса. Ньют самолично собирал все самые грустные слёзы, чтобы потом устелить ими небо и наблюдать за ними, если вдруг у него не получиться видеть парня. Томас тоже оторвал свой взгляд от ночного неба и перевёл его на лицо парня, что сейчас разглядывал его. Он так по-детски улыбнулся, ощущая столько радости внутри. Можно ли влюбиться с первого взгляда? А со второго? Быть может, с третьего? Определённо можно. Томас доказал себе это. Что же ещё он может испытывать, глядя на рядом стоящего парня, кроме как не влюблённость? И где-то глубоко в душе он корил себя, но сейчас важным было не это. Хотелось просто отдаться моменту и не думать о будущем или прошлом. Кому-то может показаться, что всё идёт слишком быстро, но когда тебя тянет невидимой нитью к другому человеку, можно плюнуть на то, что вы с ним мало знакомы и просто наслаждаться его обществом. Именно так было у Томаса. Он наслаждался каждой секундой, проведённой рядом с блондином, хотя раньше даже не подозревал, что будет вот так сидеть с едва знакомым парнем. Ньют улыбнулся. Он сделал несколько маленьких шагов вперёд, чтобы встать ближе к Томасу. Они смотрели друг другу в глаза и хотелось им только одного. Ньют чуть наклонился и первым накрыл губы Томаса своими. Они не спешили, медленно целовали друг друга, наслаждаясь этими секундами мимолетного счастья. Блондин отстранится и посмотрел на парня, который с каждой секундой становился всё бледнее и прозрачнее. Ньют непонимающе смотрел на него, руками стараясь ухватить его, не дать исчезнуть. Но это всё-таки произошло. Он испарился прямо в его руках. А последнее, что видел Томас, это испуганное лицо блондина. Что же, Ньют, тебя можно поздравить, снова всё испортил. Лицо Томаса обдавало холодными потоками ветра, тело трясло, а ноги поджимались, будто ватные. Он открыл глаза и увидел перед собой все тот же пейзаж: машины внизу на большой скорости пролетали, куда-то спеша; толпы людей тоже не обращали внимания на окружающий мир и спешили каждый по своим делам. Как всегда им не было дела до юноши, который вот-вот собирался оборвать свою жизнь. Лишь потом, увидев его тело на асфальте, они все будут в ужасе, жалеть его, но никто даже и не осознает, что среди них могут быть десятки таких же несчастных, которые в один день спрыгнут с крыши, застрелятся, повесятся или, быть может, вскроют вены. Существует множество способов самоубийства, здесь не предугадаешь кто и как уйдёт из жизни. Томас смотрел вниз, пытаясь осознать, что с ним произошло несколько минут назад. Он ведь был вовсе не здесь. Он стоял на совершенно другой крыше, в другом районе, и рядом с ним был белобрысый юноша, который только своим присутствием приносил успокоение. Слёзы с новой силой скатывались по его лицу, он судорожно выдыхал, хотелось кричать. Кажется, всё было ненастоящим, иллюзией. Всего лишь ещё один шанс изменить свою судьбу, не спрыгнуть, продолжить жить. Но Томасу этого вовсе не хотелось, поэтому он принял уже окончательное решение. Он прыгнет, снова почувствует ту легкость, рассмеётся и в последние минуты своей жизни будет счастлив. Парень поднял голову к небу, вглядываясь в темноту, надеясь рассмотреть там несколько звёздочек. И он увидел. Одна из них, наиболее яркая, блеснула и полетела вниз, оставляя за собой сверкающий хвостик. Томас улыбнулся и прикрыл глаза, перед которыми сразу же возник образ Ньюта. Внезапно он почувствовал такую лёгкость, будто всю печаль этого мира высосали и оставили только радость. Но продлилось такое ощущение недолго. Улыбка резко пропала с его лица и он сгорбился, словно атлант, на которого свалилась вся тяжесть не только небосвода, но и людских печалей. — Томми, — услышал он чей-то испуганный голос позади себя, когда собирался сделать шаг. — Ты ведь обещал мне, — голос дрожал, кажется, его обладать еле сдерживал себя, чтобы не заплакать. — Пожалуйста, Томми, ты обещал, — жалостливо шептал он. Томас обернулся, чтобы посмотреть на того, кто просил его не прыгать. Он думал, что это всего лишь игра его подсознания, которое воспроизводит его воспоминания наяву, он думал, что это очередная иллюзия. Ведь все самоубийцы в какой-то степени безумны, помните? — Ньют? — прохрипел Томас, не веря своим глазам, когда увидел того самого юношу, которого совсем недавно считал выдумкой. Возможно, он и есть выдумка, но кого это волновало, потому что сейчас он казался вполне реальным. — Милый, слезай оттуда, — продолжал шептать блондин, когда подошёл к парню, протягивая ему руку. — Томми, пожалуйста, давай уйдём отсюда. Томас смотрел в его блестящие от слёз глаза, полные печали и надежды на то, что он всё-таки слезет с этого чёртового парапета и они вместе уйдут. Томас так и сделал. Он схватился за протянутую ладонь Ньюта, как за единственный спасательный круг, существовавший на свете, и спрыгнул к нему. Блондин моментально прижал тело Томаса к себе, оттягивая его подальше от того места, где он стоял несколько секунд назад. — Томми, дурак, зачем? — шептал Ньют, а по его щекам скатывались маленькие бусинки слёз, оставляя за собой мокрую дорожку. — А если бы я не успел? — Ньют, — Томас взял лицо парня в свои руки, заглядывая в его глаза. — Ты настоящий, — прошептал он. — Ну конечно я настоящий, идиот. Что ты вообще себе там нафантазировал? — Ньют злился, а слёзы по его щекам скатывались с новой силой. — Прости, — сказал Томас, кое-как сдерживая счастливую улыбку. — Прости меня. Ньют обнимал его за талию, смотрел в его заплаканные глаза, на его улыбку, которая, кажется, была в разы красивее тех, что он видел раньше. Ньют улыбался тоже, потому что чувствовал себя счастливым, а ещё свободным. Томас понял, что очарован тёмными глазами Ньюта, которые укоризненно смотрели на него. Сколько эмоций он сейчас испытывал, стоя под этим взглядом, словами всё не передать. Томас не верил в любовь с первого взгляда, но сейчас, глядя в глаза Ньюта, он готов был врезать прежнему себе за подобные мысли. Потому что он вновь доказал себе, что это возможно. — Ты ведь останешься со мной? Никуда не уйдёшь? — тихо спросил Ньют, поджав губы. — Нет, — ответил Томас. — И не подумаю, — он улыбнулся и едва ощутимо коснулся своими губами губ Ньюта. Секундное замешательство и они уже целовали друг друга. Только в этот раз никто из них не растворился в воздухе, не исчез, остался на месте. И это заставило их чувствовать себя по-настоящему счастливо, потому что, кажется, всё закончилось и можно наконец отдаться чувствам и насладиться друг другом. А где-то в ночном небе над ними загорелась ещё одна маленькая звёздочка. Только в этот раз она не обозначала чью-то печаль. Теперь она значила, что двое влюблённых нашли друг друга. И кто знает почему каждую ночь на небе зажигаются тысячи звёзд. Для кого-это всего лишь ядерные процессы, распад, синтез, выделение огромного количества энергии. Кто-то верит в легенду о маленьком человеке, который собирает печальные слёзы и делает из них звёзды. Может быть, кто-то знаком с легендой о фонарщике и верит в неё. Ведь если звёзды зажигаются, значит зажигаются они не просто так.Ведь, если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно? Значит — это необходимо, чтобы каждый вечер над крышами загоралась хоть одна звезда?! В. В. Маяковский