* * *
Большой стенной шкаф, куда Северус Снейп обыкновенно составлял ненужные колбы и пробирки, был набит под завязку, и ему пришлось перебрать почти все свое добро, пока не нашлась подходящая по форме и размеру посудина. Там же он отыскал крышку-ситечко, которую изготовители зелий используют для процеживания травяных и прочих отваров. Больше всего хлопот доставил кусок толстой проволоки – битый час Снейп сгибал и скреплял неподатливую железяку так, чтобы та надежно держала широкое стеклянное горло пробирки. Конечно, с волшебной палочкой можно было бы управиться в одну минуту, вот только из его теперешней жизни исчезла магия, и Снейпу поневоле пришлось приучить себя к делам, требующим времени и терпения. С кривой улыбкой осматривая плод своего кропотливого труда, Снейп поздравил себя с тем, что в каких-нибудь сорок лет – самое начало зрелости для волшебника – он чудит не хуже достопамятного Уриха Чокнутого, чья статуя с медузой вместо шляпы украшала Филчем забытый коридор седьмого этажа. Или бедолага тоже просто-напросто стеснялся признать, что не может наколдовать себе приличный головной убор? Легкий теплый ветерок быстро высушил испарину на лбу, выступившую от физического напряжения. Северус постоял на крыльце своего маленького дома, вдыхая воздух, напоенный ароматами цветущих трав, и глядя в небо, в котором уже начали проклевываться звездочки, потом направился в ту сторону, где быстро угасала розовато-оранжевая полоса заката. По левую руку от него чернела громада Запретного Леса – пройди его насквозь, и попадешь прямиком в старый добрый Хогвартс. Если, конечно, повезет пройти… В тон неторопливым мыслям бывшего школьного профессора где-то неподалеку захлебнулся протяжным, заливистым воем оборотень. Снейп инстинктивно схватился за волшебную палочку, которую все еще по привычке носил с собой, но почти сразу опустил ее. Палочка в его руках теперь ничем не лучше обычной деревяшки, да и вряд ли так уж опасен оборотень, который перекинулся, не дожидаясь полнолуния… С темнотой пришла и прохлада. Полы мантии моментально набрякли от вечерней росы и затрудняли ходьбу. Через полчаса Снейп добрался до цели своего путешествия – опушки, запримеченной в одну из прошлых прогулок. Полоска заката окончательно истаяла и растворилась в чернильной темноте неба, но здесь ночь не торопилась вступать в свои права. Повсюду на неохватных стволах дубов, в густом разнотравье и в воздухе вспыхивали и гасли сотни огоньков, освещая опушку мягким желтовато-зеленым заревом. Северус помедлил, любуясь иллюминацией, но захватывающее дух зрелище не заставило его забыть о своей цели. Он нарвал наугад какой-то зелени, сунул ее в захваченную с собой пробирку и, аккуратно выбирая дорогу, двинулся к лесу. Ему нужен был светлячок. Пришлось осмотреть несколько деревьев, прежде чем поиски увенчались успехом: насекомые чуяли его приближение и снимались с насиженных мест, не давая себя поймать. Наконец, на пятом или шестом по счету стволе, Северус нашел особенно крупного светлячка, который королем устроился на шершавой коре и не поспешил, подобно собратьям, улизнуть от пришельца в воздух. «Тебя-то мне и надо, дружок, – обрадованный удачей, шепнул Снейп, загоняя жука в пробирку и завинчивая крышку-ситечко. – Тебя-то мне и надо…» Обратная дорога показалась короче: светлячок и до блеска отмытая пробирка, снабженная проволочной ручкой, вместе составили отличный фонарь, и Снейпу не приходилось лишний раз осторожничать, пробираясь по бездорожью вдоль кромки Запретного Леса. Он даже развлекался, воображая, какую занятную картину представляет собой со стороны – эдакий лесной призрак. Жаль только, что некому явиться среди ночи и как следует напугать... «Здесь хорошо, только скучновато, понимаешь? – жаловался он единственному слушателю, который сочувственно мерцал в такт его шагам. – Иной раз даже хочется, чтобы случилось что-нибудь из ряда вон. А ко мне заглядывать боятся даже журналисты…» В кронах дубов блуждал ветер, донося до человека отзвуки обычной ночной жизни леса. Вид собственных владений рассеял задумчивость и вновь настроил Снейпа на деловой лад. Он прошел между кривоватыми грядками, обогнул дом, открыл покосившуюся дверь и водрузил свой экзотический фонарь на крюк, торчащий прямо из потолка. Зеленоватое мерцание осветило голый дощатый пол и углы с паутиной, в которой запутались соринки и дохлая муха. Северус чуть отступил, оценивая результат. «Да, теперь хорошо…» - решил он. Светлячок в пробирке погас и снова вспыхнул.* * *
Утро понедельника прошло в обычных служебных хлопотах – разбор совиной почты и внутренней переписки между отделами, сводный отчет за прошлую неделю, до тошноты надоевший спор с миссис Перкинс насчет постоянной нехватки перьев, чернил и пергамента… Сегодня Гермиона Грейнджер проделывала все это на редкость безучастно – из головы не шли вчерашние посиделки в дружеском кругу. Точнее, ей не давал покоя один короткий разговор. Буквально пара фраз. «Профессор Снейп не тот человек, чтобы мучать беспомощное существо. Он защищал Гарри, он сто раз спасал нас от смерти», – убеждала себя Гермиона, невидящим взглядом уставившись в черновик своего будущего доклада министру об истории порабощения домовых эльфов. «Но он мог измениться после окончания войны. Люди ломаются не только от душевного перенапряжения, но и от того, что оно внезапно исчезает. И потом, кто знает, что ему пришлось пережить в обществе Волдеморта? Никогда не прощу себе, если профессор Снейп действительно виноват, а я не вмешаюсь и не прекращу насилие», – возражала она самой себе спустя полчаса, разворачивая записку из Комитета по связям с гоблинами. А еще Гермиону исподволь грызло чувство, в котором ей было неловко признаться даже самой себе. Ей было невероятно любопытно, как теперь живет самый суровый и – она знала это от Гарри – одновременно самый сентиментальный из всех школьных профессоров. О нем много писали в первые месяцы после победы над Волдемортом – особенно Рита Скитер, которая с наслаждением чернила имя Снейпа после смерти Дамблдора, а теперь никак не могла переварить сенсационного заявления Гарри Поттера о том, кто является подлинным героем войны. Сам Северус Снейп, однако, интервью не давал и на публике почти не появлялся, предпочитая отшельническую жизнь где-то на севере Англии. Казалось, магическое общество забыло о своем странном герое-предателе насовсем. Если бы только не это вчерашнее напоминание… Когда часы в атриуме пробили полдень и оголодавший министерский люд потянулся на ланч, Гермиона наконец решилась воплотить в жизнь план, который зародился в ее голове еще прошлой ночью. Той ночью, половину которой она провела, ворочаясь с боку на бок в своей узкой односпальной кровати и грезя одинокими избушками, затерянными в густых северных лесах. Воспользовавшись тем, что ее непосредственная начальница, миссис Перкинс, как обычно отправилась за кофе и булочками в маленький буфет этажом выше, Гермиона стащила бланк ордера на обыск из ящика ее стола и заполнила бумагу неразборчивым почерком отличницы, которая терпеть не может давать списывать домашние работы. Потом сунула ордер между другими документами и бросилась в кабинет начальника отдела. Ей повезло – седой, страдающий отдышкой толстячок Марчбэнкс, благоволивший молоденьким сотрудницам, не только был на месте, но и согласился подписать документы сразу. С колотящимся сердцем Гермиона следила, как медленно и самодовольно он выводит пером завитушки вокруг своей длинной фамилии. Когда последняя подпись была поставлена, Гермиона наклонилась, собирая бумаги, и как бы невзначай сказала: – Мистер Марчбэнкс, сэр… Я работаю у вас уже второй год, и мне ужасно нравится, – от собственной приторной интонации Гермиону чуть не стошнило. – Но я еще ни разу не была на настоящем задании, и мне кажется, что это немного мешает мне в работе. Не знаю всех тонкостей, не представляю общей картины… – Мы вас слишком ценим, мисс Грейнджер, чтобы посылать с разбирательствами к разным неприятным типам… – пропыхтел Марчбэнкс, пялясь в разрез ее белой блузки. Из коридора послышался шум – это, по всей видимости, возвращались на рабочие места первые отобедавшие. Марчбэнкс вздрогнул, отвел глаза и более деловым тоном добавил: – Но стремление повышать квалификацию – это похвально, мисс Грейнджер. Да, это, безусловно, похвально… Там у вас в папке ордера, милочка, – выберите любой и поработайте по нему самостоятельно. О результатах доложите мне лично. – Если можно, я хотела бы начать прямо сейчас, сэр, – выпалила Гермиона, довольная тем, что ее расчет оправдался. – Боюсь только, что миссис Перкинс меня не отпустит. – Скажите Аде, что я разрешил, – пробормотал Марчбэнкс, разворачивая газету. Ада Перкинс встретила известие о том, что Гермиона Грейнджер отправляется в служебную командировку, без энтузиазма, но оспаривать распоряжение начальства не посмела. Стараясь не замечать ее косого взгляда и поджатых губ, Гермиона собрала вещи, забежала в секретарскую заверить ордер печатями и взяла курс на Хогсмид. Прощайте, брюзга Перкинс, привет, свобода – и спасибо вам, профессор Снейп, за то, что вы так любезно нарушили общественный порядок…* * *
Величественный министерский атриум с облицованными мрамором стенами. Дежурный волшебник. Камин. Вспышка зеленого пламени, ощущение падения, как в быстро едущим лифте. Маленький полутемный бар «Три метлы» с парой-тройкой скучающих посетителей. Седеющая мадам Розмерта. И она, и ее заведение сильно сдали со времен войны, и толпы школьников больше не осаждают барную стойку, требуя фирменный сливочный эль. Теперь в моде пропахшее экзотическими пряностями заведение, которое недавно открыли красавицы-близняшки Патил. Там подают цыплят тандури, и пытливые молодые умы постигают разницу между китчири и малпурой. Недлинные переговоры, по окончании которых несколько серебряных монеток меняют владелицу. Сарай. Рядок подержанных, видавших виды метел. Прохладный ветер, бьющий в лицо, бесстыдно задирающий полы мантии. Вспотевшие ладони цепляются за рукоять метлы. Море грязно-белых облаков над головой, море зеленой листвы под ногами… Чувство реальности догнало Гермиону в тот момент, когда она приземлилась на опушке Запретного Леса в нескольких десятках шагов от небольшого дома без изгороди. Грядки с тыквами, кресло-качалка на маленькой террасе и занавески в окнах выглядели довольно безобидно, но стоило Гермионе вспомнить, что все это принадлежит Северусу Снейпу, как под ложечкой засосало. А что, если в одиночестве он свихнулся и превратился в кого-нибудь похлеще Темного Лорда?.. Только вспоминание о Марчбэнксе и миссис Перкинс, которые не преминут потребовать у нее отчета, удержало Гермиону от немедленного бегства, а мысль о томящемся в неволе существе придала сил идти вперед. Страхи страхами, но кому, как не ей, гриффиндорке и основательнице общества П.У.К.Н.И., защищать слабых и угнетенных? Чувствуя себя маленьким, но храбрым Рыцарем, решившимся бросить вызов Страшному Дракону, Гермиона Грейнджер поднялась на крыльцо и постучала. За дверью послышались шаги. – Кого там тролли принесли? – в ворчливо заданном вопросе было меньше враждебности, чем Гермиона ожидала услышать, но заготовленный ответ уже сорвался с ее губ: – Именем Министерства Магии, откройте! Ох, нехорошо… Так приличествует говорить поднаторевшим на задержаниях опасных преступников аврорам, а не зеленой инспекторше со срывающимся от волнения голосом. Но будем считать, что вызов брошен. Не дожидаясь ответа, Гермиона быстро заговорила: – Профессор Снейп, я сотрудник… младший сотрудник Отдела Министерства Магии по контролю за магическими популяциями. К нам поступили сведения о том, что вы незаконно удерживаете у себя условно разумное существо, – от нервозности на ум Гермионе приходили только те суконные канцелярские фразы, которыми она недавно заполняла официальный бланк. – Я уполномочена провести у вас обыск. С невыносимым скрипом, заглушившим ее жалкий лепет, дверь отворилась, и взгляду Гермионы предстал Дракон в облике черноволосого и темноглазого мужчины в небрежно надетой мантии. Выглядел он куда лучше, чем в последнюю их встречу – да это и неудивительно, учитывая, что тогда он был почти трупом. – Во-первых, не профессор, могли бы уж не говорить ерунды, мисс Грейнджер, – дыхнул серой Дракон. – А во-вторых, из условно разумных существ здесь только вы, и я не смею задерживать вас ни на секунду. Гермиона опустила забрало и ринулась в бой. – У нас другая информация. Достойные доверия свидетели утверждают... – Ваши так называемые свидетели, очевидно, даже не сказали вам, мисс, кого я тут незаконно удерживаю, – парировал Снейп. – Тролля? Гнома? Стаю корнуэлльских пикси? – Можете не сомневаться, я это выясню, сэр. Ах да, кстати, вот ордер. Гермиона развернула свиток, но, как она и ожидала, пергамент, украшенный завитушками и разноцветными печатями, не произвел на Снейпа ни малейшего впечатления. Собственно, на бумагу он даже и не взглянул, однако охотно распахнул дверь издевательски широким жестом. – Ищите, Грейнджер, ищите… Гермиона перешагнула порог драконьего логова. После яркого дневного света полумрак, царивший в нем, в первый момент показался ей темнотой. – Не уйду отсюда, пока не найду улики, – она не то подбодрила себя, не то пригрозила хозяину. – Сплюньте, чтобы не сглазить, ибо моя совесть девственно чиста, – с мрачным сарказмом посоветовали ей вслед.* * *
По правде говоря, Северус Снейп даже не пытался скрыть, как забавляет его визит бывшей ученицы. Не делал вид, что читает Тутсовский «Самый полный справочник садовода-любителя», или что-то в этом роде. Просто уселся в любимое кресло с высокой спинкой и стал наблюдать, как Грейнджер с ошалелым видом бродит по комнатам. То, как она это делала, больше походило на экскурсию, чем на обыск, хотя девушка то и дело размахивала волшебной палочкой, произнося поисковые и демаскирующие заклинания. Она перерыла все полки в кабинете, не постеснялась заглянуть и в гардероб. А перед массивными книжными шкафами в гостиной застыла в безмолвном экстазе на несколько минут, разглядывая фамильную библиотеку, которую Малфои – спасибо им – помогли перевезти из Тупика Прядильщиков. Подарить домового эльфа, правда, пожадничали… С неприятным чувством Снейп осознал, как много в его обиталище пыли и как сильно выцвели занавески – хорошо еще, что Грейнджер, похоже, не обращала на это внимания, увлеченная совсем другим. – Дэйзи Хукум «Как я была магглой»? – Гермиона изумленно повернулась к Снейпу, держа в руках снятый с камина томик, который в последний год превратился в его настольную книгу. – А что вас так удивляет, мисс Грейнджер? – осторожно спросил он. – Не думала, что вас может заинтересовать описание жизни без магии – вы ведь всегда были таким сильным и умелым волшебником. – Дэйзи Хукум – моя бывшая однокурсница. Почему бы мне не заинтересоваться ее экспериментом? – словечко «были» неприятно покоробило его, но он постарался ничем не выдать своих чувств. – Вы проверьте, вдруг там тоже что-то противозаконное. Не распознав в последних словах тонкой иронии, Грейнджер послушно ткнула книжку своей волшебной палочкой, прежде чем продолжить свою работу. Находка Гермионы настроила мысли Снейпа на новый лад. Самой ценной частью творения старушки Дэйзи были главы, где она описывала приготовление еды без помощи магии. Волшебство уходило из жизни Северуса постепенно – сначала самые трудные его разновидности, вроде аппарации или легиллеменции, потом чары попроще, а там и самые простые. Настало, в конце концов, и то время, когда волшебную палочку приходилось откладывать в сторону, чтобы приготовить себе обед. Юмор, с которым Дэйзи Хукум описывала сбежавшее молоко, подгоревшую овсянку и пересоленный суп, немало поддерживал Снейпа в его собственных кухонных мытарствах. А уж как пригодились советы насчет хранения разных продуктов – тем более полезные, что ближайшую продуктовую лавку от его дома отделял час полета на метле, и Снейп рисковал оседлать свою старую «Комету» не чаще раза в неделю. Настенные часы, которые Снейп обыкновенно именовал «моя фамильная реликвия», поскольку они были подарены кем-то из отцовской родни еще на родительскую свадьбу, натужно пробили шесть. Грейнджер, изучавшая стены на предмет наличия тайников, вздрогнула, а Снейп поднялся из кресла, чтобы пойти на кухню и соорудить там что-нибудь на ужин. Визит бывшей студентки – пусть даже такой дурацкий (а может быть, именно потому, что дурацкий) – встряхнул Северуса, приподнял настроение, и ему хотелось продлить пребывание девушки в своем доме. «Не уйду отсюда, пока не найду улики» - эти ее слова он не забыл, но помнила ли их она сама? Ему нужен был какой-нибудь благопристойный повод... Гермиона Грейнджер и в школьные годы была довольно хрупкой, а сейчас выглядела так устало, как будто в Министерстве ее регулярно заставляют трудиться сверхурочно и без выходных. Наверняка она не откажется поужинать…* * *
Логово слизеринского змея состояло из трех невзрачных комнатушек, кухни и того, что Гермиона решила окрестить в будущем отчете кладовкой. Если бы склянки и котлы, в изобилии водившиеся там, были сделаны из золота, кладовая запросто сошла бы за сокровищницу. Комнаты были заставлены мебелью, отчего казались еще темнее и теснее, напоминая пещеру. Гермиона добросовестно обследовала каждый ее миллиметр, задействовав все известные ей поисковые заклинания – а их она, благодаря дружбе с будущим аврором Гарри Поттером, знала немало. Ее задачу осложняло то обстоятельство, что она и в самом деле не знала толком, кого ищет. Но еще больше Гермиону отвлекали мелкие подробности чужого быта – незначительные сами по себе, но такие притягательные для взыскующего тайн взора. Лежащие тут и там книжки по домоводству (и ни одной – по темной магии), скверно снятые, мутные черно-белые фотокарточки в рамках, пыль в котлах для варки зелий, чахлая гортензия на подоконнике, сорочка в ожидании глажки… Словом, обыск в доме результатов не дал. Либо Снейп ухитрился замаскировать своего пленника так, что обнаружить его даже ей было не под силу, либо… О второй возможности Гермиона предпочла пока не думать. Она расширила область поисков за пределы дома и обследовала принадлежащий Снейпу сарай. Но туда, похоже, уже много лет не ступала нога человека – такое запустение царило внутри. Теперь она, борясь с подступающим отчаянием, осматривала грядки и обдумывала вероятность того, что Снейп спрятал искомое где-нибудь неподалеку в лесу. Небо было затянуто серыми тучами, стемнело, и, хотя время еще не позднее, соваться в чащобу казалось неразумным. В окнах домика вспыхнул свет, отчего тени вокруг сгустились и почернели, а Гермиона среди тыквенных грядок почувствовала себя Золушкой, которую не взяли на бал. Она стояла, беспомощно опустив руки, и прикидывала, не будет ли слишком вопиющим нарушением ее полномочий потребовать у Снейпа палочку и проверить ее на последние совершенные заклинания. За спиной Гермионы скрипнула дверь, и звучный мужской голос, некогда укрощавший толпы буйных школьников, произнес: – Идите ужинать, мисс Грейнджер, пока вы не упали в голодный обморок и не попортили мой огород. – Я… – это было неожиданно, и Гермиона не нашла повода отказаться. Если уж начистоту, она буквально валилась с ног от истощения. Второй раз за день девушка переступала порог дома, и второй раз останавливалась, ослепленная сменой освещения. Жилище Снейпа чудесно преобразилось. Комната, которая днем казалась мучительно тесной, от огня в камине и запаха кушаний обрела уют, так и маня забраться с увлекательным романом в кресло-качалку, которую Снейп принес для гостьи с крыльца. Посыпанная зеленью картошка, горячие сосиски и хлеб с сыром выглядели и пахли аппетитно, и хозяин был почти любезен – и это было много больше того, что Гермиона могла ожидать. Завязалась беседа. Снейп жадно расспрашивал, Гермиона отвечала, поняв, как сильно он истосковался по живому общению. Да, Гораций Слизнорт по-прежнему преподает и не собирается никуда уходить – с виду даже немного помолодел и, по слухам, собирает Клуб Слизней каждый месяц. Флитвик тоже на посту, а вот профессор Спраут собирается на покой через годик или два. Будет здорово, если ее заменит Невилл Лонгботтом… ЗОТИ? Я так знала, что вы спросите насчет ЗОТИ, сэр. В прошлом году МакГонагалл пригласила Билла Уизли… Нет, он не опасен, несмотря на укус Грейбека. Как-то так получилось, что Билл полностью сохраняет разум во время трансформации и может перекинуться в любой момент – даже на уроке. Малыши-первокурсники в неописуемом восторге… Нет, я не хочу возвращаться к преподаванию. Не то чтобы мне это не совсем нравилось, напротив, но снова видеть тупиц, вроде вашего драгоценного мистера Лонгботтома, из урока в урок – увольте… Хотите вина, Гермиона? Эльфийское, последняя бутылка. Хотя вряд ли на самом деле эльфы имеют к нему хоть какое-то отношение… Мне совсем чуточку, сэр, благодарю. Ваше здоровье!.. Как, кстати, ваше здоровье? Мы все удивлялись, каким чудом вы тогда выжили… Я и сам удивляюсь. Хотя оно столько отняло у меня, это чудо, что, может быть, лучше было бы умереть. Не спрашивайте, почему… Шрамы остались – вот здесь, на горле. Часто болят к перемене погоды. Имейте в виду, завтра будет дождь… Нет, Черная Метка не пропала, но она совсем бледная и ни разу не напоминала о себе с тех пор… Просто невероятно, сэр. Не Метка, я хочу сказать, а то, что вы так свободно мне ее показываете. Я думала, вместо этого вы накричите на меня и вышвырнете из дома… Вы уже не школьница, Гермиона, но в голове у вас – уж простите – девчачьи глупости. Если бы мне было неприятно, я бы просто сказал «Нет», вот и все… Ну хорошо, оставим это. Как продвигается ваша министерская карьера? Ох, и не напоминайте, сэр… Я так мечтала там работать, так радовалась, когда мне сказали, что берут меня! Думала – вот приду и столько полезного смогу сделать для всех тех, на кого волшебникам наплевать. Не разбрасывать тайком одежду, как в Хогвартсе, а на законной основе – понимаете, да? А оказалось, что отдел по контролю за магическими популяциями – это старик Марчбэнкс, который только и делает, что листает газеты и пялится на девочек помоложе и посимпатичнее, и Ада Перкинс, которая своим мерзким характером может потягаться с самой Амбридж… И вроде бы никто не мешает тебе проявлять инициативу, но все твои законопроекты и служебные записки как будто уходят в пустоту. Иногда мне даже кажется, что Марчбэнкс только притворяется, будто умеет читать… Мои соболезнования. Еще вина?.. А как же ваши друзья, Гермиона? Неужели они не скрашивают вашу жизнь?.. Ну, с Гарри мы теперь редко видимся, по правде говоря. Он сейчас на втором курсе школы авроров и не вылезает с полевой практики. Говорят, в некоторых графствах все еще неспокойно… Джинни теперь спортивный комментатор. Я очень люблю ее, но болтать целыми вечерами только о квиддиче – свыше моих сил… А мистер Рон Уизли?.. Простите, я бы не хотела говорить об этом, сэр.* * *
Вино и непринужденная беседа мало-помалу убаюкали Гермиону, и она сама не заметила, как скинула надоевшие за день туфли и забралась в кресло-качалку с ногами. О цели своего визита она почти позабыла: отважный Рыцарь оказался переодетой Принцессой, которую обольстил сладкими речами коварный Дракон. Он сидел напротив, откинувшись на спинку кресла и вытянув ноги, и смотрел прямо на гостью. Левая его рука так и осталась оголенной по локоть, от бледной змеи, обвившейся вокруг черепа, веяло чем-то запретным и одновременно невыносимо притягательным. Каждый раз, когда Снейп обращался к Гермионе по имени, вдоль ее позвоночника пробегали мурашки, и она улыбалась мужчине, чувствуя себя неотразимой. Наконец разговор иссяк. Наступившую тишину нарушало только уютное тиканье настенных часов. Стемнело. Нужно было подниматься, благодарить за ужин и откланиваться, но Гермиона медлила, словно зачарованная. Снейп – Гермиона пропустила момент, когда он покинул свое место – наклонился над ней, помогая ей встать. – Ну, мисс младший сотрудник Министерства, – его тон казался шутливым, но в выражении черных глаз не было и намека на смех. – Вы, кажется, все тут у меня обшарили? – Верно, – согласилась Гермиона. От Северуса Снейпа ее отделяли считанные дюймы, и эта близость странным образом волновала девушку. Двое в доме, и ни одной живой души на многие мили вокруг… – И ничего не нашли, не так ли? Ни одной улики? – Ни одной. – Но вы испробовали не все возможности. – Вы полагаете? – она озадаченно нахмурилась. – Неужели я что-то пропустила? – Личный обыск, мисс Грейнджер. – Личный… ох, – девушка чуть не задохнулась, когда поняла намек. – Вы шутите? – А почему нет, Гермиона? – Снейп ответил вопросом на невысказанный вопрос, и в звуке его голоса можно было утонуть. – Ты ведь зачем-то пришла ко мне… И в самом деле – зачем тебе понадобилось хвататься за досужую сплетню и подделывать документы, рискуя гневом Ады Перкинс? Только ли судьба несчастной волшебной тварюшки тебя волновала?.. Гермиона была рада, что полумрак скрывает краску смущения на ее лице: своим вопросом Снейп попал опасно близко к тому, о чем она избегала говорить даже сама с собой. Он нежно, но настойчиво обнял ее за плечи и притянул к себе – но не торопился целовать, хотя макушки касалось горячее дыхание. Ждет твоего решения – отчетливо поняла Гермиона, – только в твоих руках сейчас уйти или остаться. – Звучит цинично… – пробормотала она, утыкаясь лбом в Снейпову мантию. Тонкое сукно не могло скрыть, как быстро и часто бьется его сердце.* * *
Взаимная неловкость, общий трепет. Брошенная на пол, позабытая там одежда. Случайно пробившийся сквозь тучи луч лунного света режет юбку квадратами оконного переплета. Кожа, горящая от поцелуев. Долгий, сладкий, со многими остановками путь от уха, обрамленного локонами, к завиткам внизу живота – и обратно. Как к месту сейчас терпение, выработанное месяцами жизни без магии… Твердые мышцы обманчиво худощавого, жилистого тела. Шрамов на горле не видно – но вот они, их можно потрогать пальцами. Два одинаковых маленьких рубца там, где щупают пульс. И еще один, побольше, под сердцем – следы того, о чем лучше и не вспоминать. Скрип кровати – сначала беспорядочный, потом почти ритмичный. Кажется, что из комнаты кто-то убрал весь воздух. Капли пота – упавшие на ее лоб, бережно сцелованные его губами. Молчание, дышащее блаженством. Можно слышать, как за окном шумит ветер.* * *
Северус лежал, зарывшись лицом в кудри девушки – нет, теперь уже юной женщины. От них тонко пахло вербеной. Аромат вербены – запах любви, эта травка входит во многие приворотные зелья… Мысль Снейпа скользнула проторенной дорожкой, углубляясь в тонкости составления снадобий, но он сразу вернул ее к реальности. Глупо думать об абстракциях, когда настоящее так прекрасно. Гермиона завозилась, выпутываясь из его объятий. «Я ненадолго», – шепнула она. Снейп следил, как она ищет и натягивает трусики, накидывает мантию. Не стала одеваться полностью – значит, и в самом деле собирается вернуться. Когда Гермиона скрылась в дверях гостиной, он перекатился на ту сторону кровати, где простыни еще хранили тепло девичьего тела. Насколько тихим был ее уход, настолько же триумфальным – возвращение. Простучали по половицам гостиной каблуки, скрипнула дверь, и не успел Снейп опомниться, как оказался лицом к лицу с неопровержимым свидетельством собственного преступления. – Что?! Это?! Такое?! – яростью в Гермионином голосе можно было кипятить воду. Снейп не сразу понял, что за желтовато-зеленый свет бьет ему в глаза, но, разглядев причину ее гнева, чуть не рассмеялся от облегчения. Какой пустяковый повод для шума! – Всего лишь фонарь, Гермиона. Ну не совсем обычный, конечно… – Это просто бесчеловечно – держать взаперти живое существо, да еще, – она сморщила нос, – в таком месте! – Ты же видела мой туалет: гнилые доски и дыра в полу. В таком нельзя без освещения, – оправдался Снейп. – Утонуть в дерьме – славный был бы конец для национального героя… Гермиона словно и не заметила попытки пошутить. Стояла и смотрела на Снейпа сверху вниз с таким выражением лица, словно видела его впервые в жизни. – Зато справедливый, – наконец сказала она, и между ее тонких бровей залегла складка. Снейпа осенило. – Послушай, ты в самом деле явилась ко мне, со всеми этими министерскими бумажками, из-за обыкновенного светлячка? Это же просто жук, таких тут тысячи. – Ничего подобного, – возразила она, наконец опустив фонарь. – Это Lampyrus Magicus, очень редкий волшебный вид. Видишь бурые пятнышки по краям надкрылий? Снейп никаких пятнышек не видел, но спорить не стал, радуясь тому, что буря прошла стороной. – Брось, – сказал он, откидываясь обратно на подушку. – Лучше иди ко мне. И Гермиона пришла. Но не раньше, чем выпустила несчастного Магикуса на волю.* * *
Под утро и в самом деле зарядил нудный моросящий дождик. Северус проснулся от звуков капель, барабанящих по стеклу, и долго лежал, слушая, как ворочается во сне Гермиона. В комнатах царил полумрак, но Снейп не замечал его: девушка словно озаряла своим присутствием весь дом. Она сама была как светлячок. А еще впервые за последние месяцы Северус чувствовал прилив волшебной силы. Магия буквально переполняла его, палочка охотно отзывалась на команды. Орудуя ей, он напек горку тыквенных оладий – и ему не пришлось жечь пальцы о сковороду и отмывать миску от остатков теста. Запах оладий разбудил Гермиону. Она вышла из спальни заспанная, взглянула на часы, ойкнула и бросилась одеваться. Завтракали молча. Гермиона не поднимала глаз от чашки с кофе, и Северус не решался беспокоить ее расспросами. Первый раз, что ни говори, это первый раз – кто знает, что творится на душе у девушки, которая только что потеряла невинность? Но перед самым ее уходом, уже стоя на крыльце, Снейп не удержался: – Постарайся больше не слушать Билла Уизли. – При чем тут Билли? – по тому, как Гермиона вздрогнула и отвела глаза, Снейп понял, что угадал. – Это ведь он подсмотрел, как я ловлю твоего Магикуса, и наябедничал тебе, не так ли? – Незачем было лазить в моей голове! Северус покачал головой. Глупышка, она так ничего и не поняла. – Это не легиллеменция, – сказал он. – В тот вечер я слышал вой оборотня, хотя до полнолуния было еще далеко. И ты вчера сама рассказала мне, что Билл Уизли – единственный нетипичный оборотень на всю округу. Не отвечая, Гермиона подхватила мокрую метлу мадам Розмерты, сделала несколько шагов по дорожке и аппарировала.* * *
День тянулся бесконечно долго. Снейп мерил шагами комнату, словно арестант тюремную камеру. Утро скрасили воспоминания о минувшей ночи, но потом он снова задумался о таинственном Lampyrus Magicus. Ночью слова Гермионы показались ему выдумкой, ребяческой попыткой настоять на своем. Но теперь убежденность, звучавшая в ее голосе, заставила его заколебаться. В конце концов, это же Грейнджер – отличница, ходячая энциклопедия. Может, и впрямь девочка вычитала где-то про редкую фауну… Когда начало смеркаться, Северус достал из стенного шкафа старенькую «Комету», подхватил с террасы брошенный Гермионой фонарь и пустился на поиски. Дождь прекратился еще до обеда, к вечеру трава подсохла, и можно было надеяться, что светлячки вылетят на прогулку. Один круг около дома. Второй – пошире, третий… До боли в глазах Снейп вглядывался в траву, стараясь не пропустить зеленоватое мерцание. Раз или два бросался на ложный след, но в конце концов его терпение оказалось вознаграждено. Старый знакомец сидел на поваленном березовом стволе и топорщил надкрылья. Снейп не церемонясь посадил жука в пробирку, завинтил крышку и поднял фонарь повыше. Если в Запретном Лесу найдутся еще соглядатаи – пусть смотрят. – Не знаю, волшебный ты или нет, – сказал он, обращаясь к светлячку, – но если да, сделай так, чтобы она вернулась. Слышишь меня? Пусть Гермиона Грейнджер вернется.