На стыке двух миров

Первая часть. Англия. Семь лет спустя. — Крис, ты готов?! Приглушенный расстоянием от кухни до комнаты на втором этаже и дверью голос матери застал меня за лихорадочной перепроверкой содержимого своего чемодана, практически бесконечным процессом, который повторяется уже черт знает который раз за это утро. Учебники, пергаменты и прочая канцелярщина, смены одежды и белья, мантии, палочка, ингредиенты — всё на своих местах, пусть и малость переворошено. Ага, а вот и подарок крёстного на прошлый день рождения — боевой нож. Причем не простая поделка из дешевой стали, а самый настоящий — такие входят в экипировку бойцов САС. Можно сказать мечта любого пятнадцатилетнего пацана. Вытаскиваем и… а может всё-таки взять с собой? — «А-а-а… да возьми же ты себя в руки!» — ощущая, как начинаю раздражаться на пустом месте, я всё-таки вытащил оружие из чемодана. Да, я умею им пользоваться, пусть и крайне далёк от уровня тех, кому предназначалось данное снаряжение, но всё же неплохо — в летнем лагере учили и подобным вещам. Но, строго говоря, зачем он мне в школе? Не всякую же гадость на зельях нарезать и уж тем более не использовать по прямому назначению. Разве что покрасоваться, но это совершенно недостойный порыв. Ребячество чистой воды. Это ведь не игрушка, а своеобразное признание того факта, что я уже достаточно взрослый и мне можно доверить такие вещи. Узнай крёстный, что я даже просто задумывался о чем-то подобном, он бы всыпал мне по первое число, после чего без разговоров отобрал подарок. И был бы прав! Собственные размышления вызвали прилив стыда: раз мне его доверили, то нужно соответствовать и точка, так что треклятый нож оказался убран на своё законное место, под половицу в углу комнаты. Матери о такой «игрушке» лучше не знать, иначе мне, опять-таки, достанется, но на этот раз уже не за дело. А что может быть хуже, чем несправедливое наказание? — Крис?! — повторился окрик, причем, кажется, на этот раз его источник стал ближе. — Иду, мам! Закрыв чемодан и ухватив его за потёртую ручку, я с некоторой толикой сожаления окинул взглядом свою комнату. Такое знакомое и родное, отчасти даже опостылевшее место, но всё-таки теперь его я увижу только через пять месяцев, а это немалый срок. Не лежать мне на местами продавленной, а оттого особо удобной софе, не послушать радио и не получить задорный взгляд Фредди Меркьюри с плаката. А вот по самому дому скучать буду не столь сильно, поскольку за пределами этой комнаты последние пару лет я чувствую себя несколько лишним. Волоча следом свой багаж, я покинул комнату и спустился вниз, где меня уже ожидала мать. — Всё собрал? Ничего не забыл? — осматривая меня со всех сторон, словно так и ожидая увидеть внезапно появившуюся прореху на одежде или пятно грязи, тут же поинтересовалась она. А во взгляде вновь эта тревога, грусть и тоска, от которых внутри всё прямо сжимается — каждый раз, когда я уезжаю учиться, одно и то же. За столько лет можно было бы и привыкнуть. Вопрос только кому — мне или ей? — Угу… — недовольно буркнул я. — Не угукай мне тут, — с напускной строгостью в голосе одернула меня мама и, словно спохватившись, тут же добавила, — хотя ты уже не маленький, да и едешь в эту вашу особую школу не впервые. Это неприязненно брошенное слово «особую», заставило меня поморщиться. Я, конечно, понимал её отношение к Хогвартсу, иногда и сам подумываю о том, что лучше бы мне было учиться в самой обычной школе, но говорить так, словно это учебное заведение для слабоумных, всё же перебор. Научили меня там многому: пусть изрядная часть изучаемых заклинаний и казалась не особо полезной, но как минимум теперь я владел своим даром, а не он мной. В детстве-то всякое случалось. — Само собой, мам, — тем не менее, поднимать данную тему я не стал. К чему эти ссоры на ровном месте? Тем более что её упрямство мне не пересилить, а сама попытка может затянуться настолько, что я опоздаю в школу, так ничего и не добившись. И останется после этого неприятный осадок, который будет давать о себе знать ещё долгие недели, если не месяцы. Нет уж, иногда лучше промолчать. — Но не приведи господь, Кристофер, если я снова получу жалобы от вашего декана! Ага, а теперь сразу противоположная крайность. Школу она не любит, но любой чих со стороны профессоров не раздумывая принимает на веру. Преподаватели же! Иногда завороты её логики, ну или отсутствие таковой, просто поражают. Но, опять же, мне оставалось лишь смиренно принять данный посыл. — Я постараюсь. — Постарается он… Ладно, иди сюда, обниму на дорожку, — родительские нежности я выдержал с честью и стойкостью, как и полагает сыну офицера, — ну, не будем заставлять Генри ждать. Он отвезёт тебя до вокзала и встретит на праздниках. — Хорошо… — в очередной раз покорно согласился я, но, прежде чем двинуться на улицу, спохватился, — кстати, а где Стив? — Заснул. Он так хотел тебя проводить, но… сам понимаешь, детский организм берёт своё. Сказанное вроде было достаточно понятным, но неловко-оправдательный тон матери говорил сам за себя. Похоже, мой четырёхлетний братишка даже и не подумал ни о чем подобном, что было несколько обидно. Впрочем, возраст это действительно тот фактор, с которым сложно поспорить. — Ну, тогда я пойду, ма. Напоследок я лишь ещё раз мысленно прикинул, не забыл ли чего. Выходило, что нет, а потому я, больше не задерживаясь, поспешил покинуть родной дом. Как на зло на улице стояла просто великолепная погода — не было даже намёка на облачко, что для нашего пасмурного края было большой редкостью. В такие дни хочется выехать куда-нибудь на природу или на пляж, а никак не возвращаться в школу. И оттого становилось только грустнее. Отчим уже ждал меня прямо в машине и я, не мешкая, закинул свои вещи на заднее сиденье старенького фольксвагена и сам запрыгнул туда же. Ехать спереди, рядом с Генри, совершенно не хотелось. — Всё проверил? Ничего не забыл? — через зеркало глянул на меня тот, и в глазах читалась только искренняя забота. Можно подумать, я в ней нуждаюсь. Ну… по крайней мере не с его стороны уж точно. — Нет, — односложно ответил я и повернулся в сторону окна, всем своим видом показывая, что на пустые разговоры не настроен. Если ещё по какому делу, то ладно, а так… ну его. Я никогда не скрывал, что он мне не нравится. Когда-то я вообще был резко против того, что мама нашла себе нового мужчину, но со временем понял, что это эгоизм чистой воды. Понял и смирился с неизбежным. Или сначала смирился, а потом понял? В любом случае, она ведь ещё совсем не старая, когда отец погиб ей и тридцати не было, и тоже хочет личного счастья. И уж тем более не имел никакого права что-то требовать от неё в этом плане человек, большую часть года пропадающий то в школе, то в летнем лагере, то в гостях у крёстного. И пусть я смирился со вторым замужеством матери, но любви к отчиму это не прибавило. Мне было почти десять, когда не стало отца, и я слишком хорошо помнил, каким он был. Генри же казался практически полной его противоположностью: тихий, спокойный и покладистый. Убеждённый пацифист, на удивление активно отстаивающий свою жизненную позицию. Наверное, мама специально искала кого-то подобного, кого-то… управляемого. Но разве таким должен быть мужчина? На мой взгляд — нет. А потому я всеми силами стремился именно к тому образу, что осел в моей памяти. И если возникала нужда в совете, то я предпочитал позвонить или заскочить к близкому другу отца, своему крёстному. Тот в свою очередь всегда старался выкроить для меня время, хотя я прекрасно знал, что с последним у него всегда туго. Служба, которая унесла жизнь моего отца, не терпела отлагательств. На счастье, к таковому моему отношению и отчим и мать отнеслись с редкостным пониманием, как и к желанию сохранить фамилию отца. Никто не навязывал мне новые правила, не принуждал изображать великую любовь к новому мужчине в доме. Более того, мама при мне придерживалась эдакого негласного правила и старалась называть своего мужа по имени, а не как-либо иначе. Наверное, будь оно иначе, и на первых порах внутрисемейные скандалы были бы неизбежны, а может и чего похуже, но определённая натянутость всё же сохранялась. Хотя значительную роль тут играл именно тот факт, что я был единственным магом в семье, что не добавляло нам взаимопонимания. После моего ответа в салоне повисла неловкая тишина, и нарушить её не смог даже звук заведённого мотора. И хоть я прекрасно знал, что отчим ради меня взял отгул на работе, но всё равно поддерживать беседу не собирался. Как доедем, обязательно поблагодарю за помощь, но не более того. Не очень красиво с моей стороны? Возможно. Но мне плевать. *** Это была уже пятая моя поездка в школу и дорога к ней за это время успела если и не превратиться в рутину, то уж точно не вызывала былых восторгов. Добраться до вокзала, пройти барьер и найти в поезде купе с кем-нибудь из знакомых, чтобы можно было скоротать время болтовнёй на тему «кто и как провёл лето»? Или вообще запереться в пустом, тем более, что настроение было не ахти. Но на этот раз первыми, на кого мне посчастливилось наткнуться, оказались не просто знакомые или собратья по факультету, но соседи по комнате, что можно было трактовать как своеобразный знак. За прошедшие месяцы они успели малость вытянуться и подзагореть, но не узнать длинногривого рыжика и низкорослого, полноватого живчика, было бы сложно. И ведь компания подобралась прям как в анекдоте — собрались вместе чистокровный маг, полукровка и маглорождённый… — Кирстон, Уизли, — вежливым кивком поприветствовал я их, — не помешаю? — Устраивайся, Шельт, — озвучил формальное разрешение Билл, окидывая меня цепким, внимательным взглядом. Видимо так же оценивал случившиеся за лето метаморфозы. Мы были знакомы не первый год, но элементарную вежливость никто не отменял, тем более что близкими друзьями нас назвать можно было лишь с натяжкой. Собственно, таковых у меня в школе, пожалуй, и не имелось. Простых приятелей — с половину факультета. Более-менее близких — человек пять. Но людей, которым бы я целиком и полностью доверял… С этим всё сложнее. И тут проблема скорее во мне, нежели в окружающих. Несмотря на прошедшие годы, я так и не смог начать считать большинство магов своими. А может и наоборот, но не суть. С выходцами из обычных семей, то есть маглорождёнными, и некоторыми полукровками ещё удавалось чувствовать себя вполне комфортно, но таковых в школе было не сказать, чтобы много, и ни с кем из них я близко не сошелся. Так уж сложилось. А вот все остальные… Быть может дело в том, что я сам был настроен искать какие-то отличия и цепляться к ним, но, тем не менее, они были, что называется, на лицо. С большинством из детей магов у нас общего только и было, что язык, да и то, в магическом мире вовсю использовались давно устаревшие обороты, к которым на первых порах приходилось привыкать. Другая культура, другая история, другая религия, другая литература, другие знаменитости — список можно было продолжать чуть ли не бесконечно. Даже спорт и тот другой. Конечно, обыденно-бытовые и учебные интересы схожи, на основе чего всегда можно построить диалог, но различия всё же кардинальны. — Ну-с, джентльмены, кому есть что рассказать? — нетерпеливо начал Пол Кирстон, даже не дождавшись, пока я пристрою свой багаж на верхней полке. Впрочем, ожидать чего-то иного от заядлого любителя почесать языком было бы глупо. Дал порог пересечь и на том спасибо. — Помогал родителям, возился с малышнёй — всё как обычно, — первым отозвался Уизли, который, если мне не изменяет память, повторял этот расклад каждый раз. И сегодня я был склонен поддержать его немногословность, поскольку настроение по-прежнему оставалось скверным. — Семья, летний лагерь, снова семья, — всё же хорошо, что крёстный пристроил меня в тот милитаризированный лагерь для подростков. Просто прекрасное место чтобы спускать накапливающееся раздражение. Да и учат весьма полезным вещам. Забавно, а ведь в первые два года нам с рыжим случалось подраться, даже не помню из-за чего. Вроде из-за какой-то ерунды… А! Квиддич! Сам я яро болел за «Суонси» и мне эти полетушки на мётлах никогда не нравились, а потому на игры я не ходил даже ради того, чтобы собственный факультет поддержать. Вопрос принципа! И моим соседям по комнате это не особо-то нравилось. Сейчас это кажется сущей мелочью, но вот тогда… Нынче же мы неплохо ладим, и даже тот факт, что рыжик происходил из чистокровного семейства, мало что менял. Мне импонировал этот не по возрасту серьёзный и собранный парень, который не особо любил говорить о себе, предпочитая либо отстранённые темы, либо молча слушать. Если по мне, так он вообще не очень подходил нашему шебутному факультету, но тут куда попали — туда попали. К тому же все эти предрассудки, основанные на характерных поведениях, тот ещё бред. Если человек замкнут и не стремится к общению, это ещё не значит, что ему дорога на Равенкло. Он вполне может оказаться попросту робким. Умный в свою очередь не устремится к воронам, а постарается заранее всё выяснить и сделать осмысленный выбор. Ну, а вызывающее поведение характерно не только Гриффиндору, но и Слизерину. На барсучий факультет так вообще в прошлом году поступила девчонка-метаморф с весьма бойким характером, что являлось едва ли не полной противоположностью образа среднестатистического хаффлпаффца. Такие дела. — Вы оба конченые зануды, — осуждающе покачал головой Пол и с искренним возмущением уставился на меня, — ладно ещё Билл, с ним давно всё ясно. Но ты-то, Крис, когда успел так низко пасть?! — Не переигрывай, — фыркнул я, наблюдая за патетичными жестами парня, который чуть ли не сцену предательства возлюбленной изобразил, — сам-то как отдохнул? — О-о-о! Летал в Испанию. Это чудесное место, просто чудесное! Только представьте, солнце, море и знойные барышни в… Тема была, что называется, беспроигрышной, тем более что рассказывать Кирстон не только любил, но и умел. Так что очень скоро атмосфера отчуждённости рассеялась, и мы оказались втянуты в горячее обсуждение лучшей половины человечества, плавно переходящей с общего представления о прекрасном, к оценке вполне конкретных одногрупниц и прочих девушек со старших курсов или других факультетов. Ничего удивительного, что когда мы опомнились, поезд уже вовсю набрал ход и за окном были далеко не городские пейзажи. — Ох… парни, мне срочно нужно в первый вагон, — доселе вольготно развалившийся на своём месте Билл подорвался как ошпаренный. — А! Ты же у нас теперь староста! — радостно, словно это его личное достижение, воскликнул Пол, и, ухмыльнувшись, добавил, — начать с опоздания, что может быть лучше? — Да иди ты… — беззлобно отмахнулся Уизли и выскочил за дверь, оставляя нас вдвоём. — Ну, так что там у тебя было летом? — внимание неунывающего однокурсника тут же оказалось целиком и полностью сфокусировано на мне. И что-то мне подсказывало, что на этот раз общими словами отделаться не удастся… *** Хогвартс, как всегда, впечатлял. Подозреваю, что поездку специально планировали так, чтобы добраться до замка именно в сумерках, когда за счёт освещения он выглядел особенно завораживающе. И наблюдая неописуемый восторг на лицах толпы первогодок, ожидающих распределения, я, да наверняка и многие другие, невольно вспоминал свой первый день. Точно так же ведь крутил головой на все триста шестьдесят градусов, стараясь за раз увидеть как можно больше. А потом было распределение… — Элизабет Браун! — словно вторя моим мыслям, МакГонагалл огласила имя первой «жертвы» и, протолкнувшись сквозь толпу малышни, в сторону стула со старой шляпой засеменила светловолосая девчушка, на лице которой уже не осталось и следа от былого восторга. Только неуверенность, доходящая до откровенного страха, а то и паники. Да уж, не повезло ей: я в своё время был во второй половине списка. Вообще, многие утверждают, что распределяющая шляпа говорит с ними, предлагая какие-либо варианты, но лично в моём случае всё было иначе. Стоило лишь надеть её, и выбор был озвучен без задержек. Словно диагноз. — Гриффиндор! — я аж поперхнулся от такого совпадения не только в плане факультета, но и времени. — Ты чего? — вполголоса поинтересовался сидящий рядом Пол. — Да так… не обращай внимания, — буркнул я, наблюдая, как девчушка на негнущихся ногах плетётся к освобождённому для грядущего пополнения краю нашего стола. Судя по фамилии и степени растерянности, она из обычной семьи. Впрочем, может я и ошибаюсь, но в любом случае, удачи тебе, Элизабет Браун. Лично я изначально, получив письмо из школы, вообще не хотел никуда ехать, не желая иметь ничего общего с магами, в горниле внутренних разборок которых погиб мой отец. Мама всецело одобряла подобный настрой, но крёстный и, как ни странно, примкнувший к нему отчим, упорно уговаривали не хоронить магический талант. Эмоциональные реплики Генри про дарованный господом дар меня мало трогали, тем более что, как я подозревал, он попросту спешит сбагрить пасынка куда подальше. Но дядя Артур имел вполне веские доводы, за счёт которых смог меня убедить. А вот дожать в этом вопросе маму так и не смог — иногда она бывает просто невыносимо упряма. Впрочем, как и я сам — видать наследственное. Как я сейчас знаю, он несколько преувеличивал, но, тем не менее, говорил правду. Необученный маг опасен не только для себя самого, но и для окружающих. Если магия не получит выхода и не окажется взята под контроль, то стихийные выбросы будут становиться чаще и сильнее, что ставит под угрозу статут о секретности. Соответственно годами подчищать следы за посторонним подростком никто не станет, и в таких случаях прибегают к принудительному ритуалу блокировки магии, что в свою очередь могло вылиться в серьёзные проблемы со здоровьем или психикой. Так что в итоге никуда я не делся и отправился по ныне известному маршруту. И в тот день, первого сентября восемьдесят второго года, я был настолько заворожен представшим зрелищем и последующим приобщением к сказочной атмосфере, что изначальный негативный настрой пробкой вылетел из головы. Конечно, так случилось во многом благодаря новизне обстановки и детскому восприятию, но была и другая, не менее существенная причина. Дело в том, что это был первый послевоенный учебный год и тогда маглорождённых чуть ли не облизывали, всеми силами давая понять, что не имеют ничего общего с политикой и расистскими взглядами Неназываемого. Идиллия продлилась без малого полтора года… Погрузившись в свои воспоминания и размышления, я лишь краем глаза отслеживал ход распределения, из-за чего едва не проморгал тот момент, когда слово взял директор. Альбус Дамблдор поднялся со своего массивного, походящего на самый настоящий трон кресла, и, обведя сидящих за столами учеников взглядом, под которым мгновенно затихала всякая сторонняя болтовня, приступил к традиционной речи. — Как же я рад видеть как новые, так и уже знакомые, но изрядно посвежевшие лица! Надеюсь, вы все хорошо отдохнули и готовы к новым подвигам на учебном фронте? Очень надеюсь, что это так, поскольку впереди нас ждёт очередной, незабываемый год, новые друзья и…