На стыке двух миров

Белёсое полотно лежащего за пределами замка снега плавно сменилось пятнами слежавшегося наста, пробивалась первая зелень, а сонная атмосфера Хогвартса неумолимо перерастала в бодрую суету. И это касалось не только вновь начинающих понемногу зверствовать преподавателей, но и многочисленных парочек, которые, как иногда казалось, облюбовали буквально каждый уютный уголок замка. Приход весны как всегда чувствовался сразу во всём. Я так же чувствовал определённый душевный подъём, который не могла задавить даже мысль об экзаменах, что стали ещё ближе. Зато с этой задачей прекрасно справилось нежданно пришедшее письмо с хорошо знакомым мне гербом… В тот момент, когда министерская сова скинула на стол передо мной этот «подарок», у меня внутри всё буквально замёрзло. Я слишком хорошо понимал, ЧТО в нём написано. — Ожидаются неприятные новости? — видимо заметив мою реакцию, поинтересовался сидящий рядом Кирстон и, со свойственной ему беспардонностью, потянулся к конверту. Конечно, вскрывать его он бы не стал, за такое можно и схлопотать, но желание хотя бы самым краешком задеть чужую личную жизнь для него всегда было непреодолимым. — Не то слово. — Севшим голосом отозвался я, и этот тон заставил Пола отдёрнуть руки от послания, словно это был источник смертельной заразы. — Я отойду. — Конверт, так и оставаясь запечатанным, перекочевал в карман моей мантии. — Билл, на истории меня не будет. Бинс вряд ли заметит, но если что, у меня разболелась голова. — Не вопрос, — и пускай в его обязанности как раз входило пресечение подобных вольностей, но наш староста даже не заикнулся о правилах. Видать тоже понял, что дело не шуточное. Так и недоев свой обед, я едва ли не бегом покинул зал и направился в общежитие — публичное место явно не подходило для получения таких новостей. Хотя, по большей части, действовал я на автомате, поскольку в данный момент чужое мнение меня волновало меньше всего. Только добравшись до нашей, ныне пустующей комнаты, решился сломать сургуч. Первое что бросилось в глаза, так это то, что писала мне не Интегра, отчего на миг разгорелась надежда… чтобы тут же погаснуть. Идеальный почерк, ровные ряды и сухость текста — очевидно, работа Уолтера. И он извещал меня о том, что мой крёстный отец, хотя в тексте само собой было указано длиннющее полное имя с перечислением всех титулов и званий, скончался в ночь с третьего на четвёртое число, то есть два дня назад. Похоронная церемония должна будет состояться через семь дней и моё присутствие «если появится таковая возможность», «сочли бы за честь». — «Вот тебе и пришла весна», — листок бумаги плавно спикировал на кровать, а следом и я оказался рядом, сев и уронив лицо в ладони. С самого начала я знал, что всё этим закончится, что о своём состоянии крёстный говорил на полном серьёзе, без преуменьшений или, напротив, преувеличений. Но, тем не менее, я гнал эту мысль куда подальше и даже старательно убедил себя, что раз до зимы ничего не случилось, то всё не так уж и плохо. Та же интоксикация ведь не могла быть вечной и его вновь могли бы начать лечить. Но нет — случилось то, что должно было случиться, а я оказался совершенно не готов. Хотя, наверное, к чему-то подобному просто невозможно подготовиться. Отныне единственного человека, к которому я всегда мог обратиться по любому вопросу, который выслушает и как минимум постарается понять — не стало. И это было… тяжело. Да, у меня есть мать, но, чего уж там, это я её должен всеми силами оберегать и помогать, а никак не наоборот. К ней не подойдёшь в поисках совета, разве что в отдельно взятых ситуациях, а любые проблемы будешь всеми силами решать сам, лишь бы сам факт их существования не дошел до неё. Больше всего хотелось просто взять и отринуть произошедшее. Забыть, словно дурной сон, но сейчас я особенно отчётливо осознавал, что дядя Артур был бы категорически против бегства от реальности в любых его формах. А потому сейчас я мог только одно — стиснуть зубы и заняться… да хоть чем-нибудь. В конце концов, Интегре сейчас приходиться в разы тяжелее. Она даже написать сама не смогла… — «Я обязан её поддержать» — вектор деятельности мгновенно наметился сам по себе. Правда, написать сколько-нибудь внятные соболезнования оказалось не так уж и просто, в результате чего несколько листов пергамента быстро отправились в утиль. Зато это помогло немного собраться с мыслями и с четвёртой попытки я всё же написал письмо… но только не в особняк Хэллсингов, а домой. Слова-словами, а в первую очередь здесь важно именно личное присутствие. Однако ни вечером, ни следующим утром ответа от матери я так и не получил, после чего тут же накропал второе письмо. Но прошли ещё сутки, а ответа всё ещё не было и это было крайне странно. С одним отдельно взятым посланием могло что-то случиться: сова доставила не туда или почтовая служба умудрилась облажаться. Но чтобы с двумя подряд? Настроение было и так ужасным, а теперь к нему добавились ещё и всевозможные жуткие предчувствия. Попросту не зная, что делать в такой ситуации, я подался к декану, но та быстро завернула меня, мотивируя это тем, что без разрешения родителей никуда меня отпустить не может, даже если сама того захочет. Таковы школьные правила, и какие-то действия она сможет предпринять, только если связи с родителями или опекунами не будет в течение длительного времени. И, в общем-то, тут всё было вполне понятно, никто не хотел дёргаться без веской на то причины, но это никоим образом не помогало разрешить возникшую проблему. Довольно неожиданно решение подсказал Пол, который быстро вытянул из меня причину моей подавленности. Идея, в общем-то, была проста и лежала на поверхности, но почему-то мне в голову так и не пришла. Я в целом ощущал некую апатичность и заторможенность сознания, хотя, возможно, это просто отговорка. А предложил Кирстон следующее: он отписывается к себе домой, его родители звонят домой ко мне, узнают, что к чему и, если возникает таковая надобность, пишут ответное письмо своему сыну, который в свою очередь доносит информацию до меня. В такой схеме осечек уже быть не могло. Точнее, если вновь не будет никакого ответа, то можно будет смело требовать от школьного руководства каких-либо действий, поскольку дело запахнет некой информационной блокадой. Но на этот раз ответ пришел… о чем я очень быстро пожалел. — Слушай, Крис, тут такое дело… — Получив за обедом весточку от родителей и прочитав её Пол откровенно занервничал, что для него было нетипично. Само собой это тут же меня насторожило. — Мои говорят, что дозвонились до твоей матери, но как только она поняла с кем разговаривает, то потребовала больше сюда не звонить и положила трубку. Такие дела. — Понятно… — в ответ протянул я, хотя на самом деле всё было ровно наоборот. С чего вдруг моя мать повела себя так странно? Судя по всему, мои письма вполне себе доходили до неё, но она на них намеренно не отвечала. Вопрос — почему? Неужели не понимает, как для меня это важно? Бред. Прекрасно понимает, и тут даже думать нечего. Но при этом настолько не хочет, чтобы я присутствовал на похоронах? — «Не нужно обижаться на Карен, Кристофер» — тут же всплыли в голове слова отчима, и случившийся тогда разговор сразу стал казаться куда глубже, нежели в тот момент. Если так подумать, то на праздниках я вёл себя сдержано и не давал особых причин для подобных бесед. Неужели Генри уже тогда понимал, насколько может обостриться ситуация? А ведь он фактически чужой человек. Да уж… Выходило, что мама прекрасно понимала, ну или чувствовала каким-то своим особым чутьём, зачем меня звал крёстный? И ей всё это настолько не нравилось, что тема состояния дяди Артура даже стала своеобразным табу. А теперь ещё и это. Но ведь в его просьбе не было ничего такого — меня всего лишь просили помочь, а не на войну отправляли. И тут такая острая реакция. Настоящий удар в спину от самого родного и близкого человека. Причем, отчего становилось особенно больно, она даже не собиралась это обсуждать. Просто решила за меня и всё. — «Ну и что теперь делать?». *** Разумеется, я попытался ещё раз написать домой, только на этот раз использовал свои догадки, чтобы добиться хоть какого-то результата. И отчасти это удалось. Мне всё же пришел ответ, но не от матери, а от отчима: «Здравствуй, Кристофер. Я читал твоё последнее письмо, и в общих чертах ты всё правильно понял. Догадываюсь, какие чувства ты сейчас испытываешь, но постарайся не судить строго: твоя мать настолько боится потерять тебя, что поступает поспешно, необдуманно и даже глупо. Но всё это от того, что она сильно тебя любит — чувства всегда иррациональны. Уверен, скоро она сама это поймёт и тогда всё разрешиться. В свою очередь я тоже постараюсь ей напомнить, что ты уже не ребёнок. Постарайся набраться терпения и не наделать глупостей. P.S. Писать приходится в тайне от Карен, а я не очень понимаю, как у вас работает почта, так что остаётся надеяться, что я ничего не перепутал». Отчасти оно меня успокоило, хотя всё равно ситуация оставалась крайне неприятной. Сдавалось мне, что дома сейчас не лучшая атмосфера и не факт, что к моему возвращению она рассосётся. Но куда неприятней оказался тот факт, что прошло ещё два дня, а дело не стронулось с мёртвой точки, хотя сроки уже начали поджимать. Предчувствия тоже были не самыми радужными: я-то хорошо знал, какой мама бывает упёртой. Тут основная надежда была на то, что раз она не решилась мне ответить сама, то это потому, что полной уверенности в своих действиях не испытывала. В любом случае, в очередной раз марать бумагу явно было бесполезно, а потому напрашивалась острая необходимость в некоем запасном варианте. Но особых идей у меня не было, а потому вновь приходилось уповать на чужую помощь. Прямо после ужина в нашей комнате общежития собрались те, кто мог что-то посоветовать и при этом серьёзно отнесётся к таковой просьбе. Не самый массовый «совет» получился: Билл Уизли, Пол Кирстон и шестикурсник Тим Беркс. С этим парнем мы неплохо сошлись на почве «маглорождённости», но реальными друзьями так и не стали: слишком уж он фанател от всего волшебного, да и в остальном интересы расходились. — Так, парни, мне нужна ваша помощь. Есть идеи, как можно незаметно выбраться из Хога и смотаться в Лондон? — как только дверь за последним из приглашенных на «дружескую посиделку» закрылась, тут же зашел в лоб я. Особой огласки в этом деле я не опасался. Чтобы гриффиндорцы да заложили своего на какой-нибудь авантюре? Не бывать такому! Тем более и люди-то не посторонние. — Однако… — ошарашенно протянул Тим. — Однако… — с идиотско-восхищённым выражением лица поддержал его Пол. Сдержался один только Уизли, да и то, чтобы тут же выдать более содержательную фразу: — Одна есть — ты вконец сдурел. Прогулы — это мелочь, а вот за самоволку тебе такое устроят… — Если поймают, — и это была констатация факта, а не проявление шапкозакидательских настроений. Риск был оценён и признан приемлемым. Хотя я всё же надеялся, что к подобным методам не придётся прибегать. — Ты недооцениваешь наших преподов, — недовольно встряхнул шевелюрой рыжий, — свалить из Хога может и получится, но они об этом точно узнают. — Пускай. Не убьют же меня за это. В конце концов, мы в школе, а не в тюрьме. А отработки — дело привычное. — Не знаю, что там у тебя случилось, но ты уверен, что оно настолько необходимо? — осторожно поинтересовался Беркс. — Да, — твёрдо заявил я, хотя на самом деле великой уверенности не испытывал. Ситуация была из того разряда, когда действовать было вроде как страшновато, но если сидеть на месте, то внутренние ощущения будут ещё паршивей. — Как насчёт дождаться отлучки в Хогсмид? — а вот Кристон лишних вопросов задавать не стал, — время ведь терпит до выходных? — церемония была назначена на субботу, так что мне оставалось только утвердительно кивнуть, — тогда просто вызовешь «ночного рыцаря» и всего делов. — Что ещё за рыцарь? — мне это название ничего не говорило. — Специально зачарованный автобус, который развозит магов по всей Англии. Очень быстрый и скрытый от глаз маглов — крутая штука! Только не сработает это — экипажу настрого запрещено брать школьников из Хогвартса, — блеснувший знаниями Тим неожиданно замялся, — я как-то пытался его вызвать. Чисто из любопытства. И меня завернули. — На нас же не написано, кто мы такие. Снял форму и пойди пойми, кто это. — Тут же сориентировался Пол, но по мне так это была просто попытка защитить свою идею. Раз школа не выходных не остаётся пустой, то этот момент действительно учли. — Понятное дело, только ограничения не идиоты придумывали. В выходные они берут детей и подростков только в сопровождении взрослых. Такие дела. — А если не в выходные? — спросил я. В конце концов, раз есть такое чудо, то им же как-то пользуются местные. — Тогда должно сработать, — пожал плечами Беркс, — а что, есть идеи, как выбраться из замка? — Мне брат рассказывал про пару тайных ходов, — эдак невзначай заметил Билл. — Шустрый он у тебя, — одобрительно заметил Кристон. Что-то мне подсказывает, что в ближайшие дни младшему Уизли обеспечен повышенный интерес. — Что есть, то есть, — судя по недовольному виду рыжего, того посетили аналогичные мысли, — короче, если ими воспользоваться, то может что и выгорит. Останется только добраться до деревни и уже оттуда попробовать вызвать автобус. — Только нужно заранее придумать какую-нибудь правдоподобную историю такой резкой нужды. Ну и переодеться. Но это уже мелочи, — мне оставалось лишь подвести итоги, — выяснишь насчёт ходов, Билл? В качестве ответа я получил молчаливый кивок. Что же — какой-никакой план сложился. Хотя, опять же, я бы предпочел, если бы до подобного дело не доходило.