Простим друг друга и зла не вспомним

— Спасибо, Екатеринбург! Еще увидимся! — улыбаясь, Антон прощается с огромным залом и убегает за кулисы, где его тут же встречает менеджер. — Шастун, ты просто разрываешь! Такими темпами и до контракта с Black Star недалеко, — усмехается Стас, одобрительно хлопая парня по плечу. Тот смеется, передавая микрофон с передатчиком помощнику звукооператора. Антон, конечно, перспективный исполнитель, но не до такой же степени. По крайней мере, так считает он сам. Семимильными шагами добираясь до гримерки, Шастун хватает в одну руку бутылку воды, а во вторую телефон, где уже висят оповещения о двух новых сообщениях. 21:09 Кот Укупник вытащил из шкафа твою футболку и теперь носится с ней по дому. 21:12 Кот Ему так удобно)) [прикреплена фотография] Антон улыбается, смотря на фотографию кучерявого той-пуделя, который, видимо, набегался и решил использовать его футболку как новую подстилку. Парень залпом выпивает половину бутылки и печатает ответ.

21:27 Тоша Передай ему, что я тоже скучаю. И не только по нему ;) 21:27 Тоша Уже выбегаю из гримерки и лечу в аэропорт. Совсем скоро буду дома 21:27 Тоша Люблю тебя

21:28 Кот Мы все тебя ждем)) [прикреплена фотография] — Все, Стас, я полетел, — не глядя на менеджера сообщает Шастун, попутно сохраняя фотографию любимого с рыжим псом Укупником и пушистым белым котом Зефиром. — Концерт через три дня в Ярославле, я помню, на саундчеке буду как… — Антон внезапно замолчал, столкнувшись с Шеминовым на выходе из гримерки. — Выпусти, мне на самолет надо. — На какой еще самолет ты собрался? — мужчина сложил руки на груди и строго, словно отец, посмотрел на парня. — Как это на какой? До Питера, Стас, ну не тупи. Дай пройти, я опаздываю. — Ни в какой Питер ты не летишь сегодня, Шастун. Завтра в 11 у тебя интервью на Energy в Москве, в час дня фотосессия, а в четыре съемки нового клипа. Поэтому присядь, до рейса на Москву еще 6 часов, а такси до отеля я уже вызвал. От потока этой информации Антон осел на диванчик, отпуская спортивную сумку. Несмотря на внешнее спокойствие он уже чувствовал, как начинает закипать. — Скажи, что это просто очень плохая шутка, — Шастун с надеждой посмотрел на менеджера, но он смотрел все таким же взглядом, никак не меняясь в лице. — Стас, это уже слишком. Меня почти полгода не было дома, а времени, которое остается на телефонные разговоры в перерывах между этими бесконечными интервью и фотосессиями, катастрофически мало. Что такое личная жизнь, я вообще забыл, потому что вездесущие журналисты всегда пытаются пролезть чересчур далеко со своими каверзными вопросиками. Мне все труднее скрывать наличие пары и изображать свободного дамского угодника. Мы и так многого добились, ничего ведь не случится, если отказаться от одного интервью? Тем более, для радио, пусть поставят мой альбом вместо моего присутствия. Стас, прошу тебя. Мне нужно улететь сегодня. Антон смотрит на Шеминова снизу вверх, и ему кажется, что прошла вечность, прежде чем он ответил: — Нет. Я обо всем договорился, и ни о каких отменах не может быть и речи. Ты прав, мы многого добились. Поэтому мы не можем позволить себе опустить планку. Завтра ты выполнишь все запланированное и точка, — мужчина был непреклонен. Шастун резко вскочил с дивана и встал вплотную к Стасу. — Свою семью разрушил своей работой, теперь на мою переключился? Браво, Стас, отлично получается! — прошипел Антон, схватил с края стола пачку сигарет и, накинув парку, выскочил из гримерки. Выйдя через черный вход, Шастун зубами вытащил сигарету из пачки и попытался ее поджечь. Но зажигалка не поддавалась дрожащим от злости пальцам, и все, что в итоге получал Антон, были жалкие искры. — Да блять! — вскрикнул он, со психом выкидывая ни в чем не повинную зажигалку в сугроб. Курить от этого меньше не захотелось. В отсутствие средства для получения огня, парень убрал сигарету обратно в пачку и оперся спиной на близстоящую стену. Как ему теперь все рассказать Арсению? Он ведь наверняка собрался не спать до того момента, пока Антон не приедет домой. Шаст более чем уверен, что он сейчас успокаивает скулящего пса, скучающего по хозяину, убеждает его, что тот совсем скоро вернется. От осознания того, как сильно он проебался, на душе паршиво. Но не сказать нельзя. Будет только хуже. Поэтому он вытаскивает из кармана телефон и набирает номер любимого. — Почему мне кажется, что ты звонишь не для того, чтобы сказать, что уже в аэропорту? — слышит Антон вместо приветствия. Догадался. — Арс, я… — все слова вдруг кажутся такими ненужными, такими бесполезными. Что бы он ни сказал, ситуацию это не изменит. — Прости… Шастун слышит горький смешок и буквально видит перед собой Арсения, который проводит ладонью по лицу, а затем прикрывает глаза. — Ну что ж… Сегодня снова буду засыпать с Зефиром, — тихо произносит Попов, поглаживая лежащего на коленях кота. Как бы парень не скрывал, Антон все равно слышит нотки обиды в его голосе, но предпочитает не оправдываться. Скандала не избежать, но не хочется, чтобы он был по телефону и сейчас. — Возвращайся скорее, — добавляет Арсений под аккомпанемент кошачьего урчания. — Люблю… — Антон не успевает договорить, так как Арс кладет трубку. — Тебя, — говорит уже в пустоту, убирая телефон в карман. Он возвращается в гримерку, где уже одетый Стас сообщает, что такси подъехало. — Подожди, — Шастун вытянутой рукой останавливает менеджера. — Раз уж ты все так распланировал, у меня есть условия. Я выполняю все за завтрашний день и потом улетаю в Питер, а ты переносишь концерт в Ярославле хотя бы на час. Иначе я вообще никуда не пойду, — парень сложил руки на груди, выжидающе смотря на Шеминова. — Ты меня знаешь, Стас. — Хер с тобой, Шастун, — беспомощно выдыхает мужчина. Он выходит из помещения и следом идет Антон, задумавшийся о словах, сказанных ранее. Шеминов действительно потерял свою семью из-за карьеры. Его жена Дарина просто не могла больше выносить постоянные отлучки мужа, работу Стаса, которая не прекращалась даже дома, и нескончаемые скандалы. Поэтому в один «прекрасный день» она просто собрала вещи, забрала ребенка и ушла. Антон видит, знает, что мужчина очень скучает по своей семье, хоть и притворяется суровым, почти бесчувственным, человеком. Шеминов был требовательным, куда ж без этого, но вовсе не тем, кем он старался казаться. — Прости, что я сказал… такое, — уже сидя в такси, Шастун извиняется, ведь ему на самом деле стыдно за брошенные в порыве обиды и злости слова. — Я не представляю, что бы со мной стало, если бы я однажды вернулся домой, а Арса там не было. — Именно поэтому завтра вечером ты и полетишь в Питер, Антох, — устало отвечает Стас и потирает глаза. — Я же так и хотел тебе предложить, тем более организаторы из Ярославля звонили сегодня днем. У них возникла проблема с системой звука. Предложили сдвинуть концерт на два дня. Он все равно последний в твоем туре, поэтому я согласился. И ты больше времени проведешь с Арсением, и дела все сделать успеем. Я хотел тебе сказать, но ты как накинулся, я даже слова вставить не успел, — мужчина пытается засмеяться, но получается только вымученно улыбнуться. Все-таки слова Антона задели его за живое, как бы он ни старался это скрыть. Шастуну только и остается, что удивленно смотреть на менеджера и молча, всем своим видом его благодарить. Завтра вечером он летит в Питер. Завтра вечером он летит домой.