Идиот!

— Зайдём ко мне? — последовал кивок со стороны собеседника. — Я дома, — войдя в дверь и поставив сумку, сказал брюнет. — Простите за вторжение, — закрывая дверь и заходя в дом, отозвался Хината. — Что будешь пить? — Молоко. — Хорошо, поднимайся пока. Он упал на кровать лицом вниз и вспомнил, как они целовались здесь, и другие не менее смущающие вещи, но удовольствие получал только кареглазый. «Идиот, я ведь хотел, чтобы тебе было также приятно!» Вошедший в комнату «идиот» поставил поднос с напитками на стол и, присев на край кровати, погладил по спине Хинату. — Что случилось, солнце? — Наклонился и поцеловал затылок. Ответа не последовало, Кагеяму просто опрокинули и нависли над ним. Рыжий наклонился и еле коснулся горячих губ, продолжал он более властно. Синеглазый обвил шею любимого одной рукой, а второй сжал край покрывала, когда тот перешёл к шее и начал прикусывать смугловатую кожу, оставляя красноватые пятна. Оттягивает ненужный кусок ткани. Бережно, но больно кусает за выпирающую ключицу. Брюнет сильнее сжимает покрывало в кулак и сдавленно кричит. Хината торопливо снимает футболку с брюнета, прощупывает каждый сантиметр тела, вырисовывает языком странные узоры на его торсе, развратно вбирает в себя возбуждённо выступающий сосок, посасывает и прикусывает. Кагеяма сжимает его волосы и томно стонет. Резкое движение и уже над кареглазым нависают, переводя дыхание. — Ха-а, Шоё... Идиот... Он упал, рукой прижимая к своей груди голову рыжего. Руки Хинаты поднялись на широкую спину связующего. Кагеяма медлено передвигал кончиками пальцев по раскалённым бокам Хинаты, нежно перемещаясь по пояснице, рёбрам, спине, доводя до экстаза. Мешавшая толстовка рыжего и сдавливающие брюки были сняты и сброшены с кровати. Расположившись между ног кареглазого, брюнет поддался вперёд, с губ обоих сорвался стон. Снова поцелуй. Мягкий, затем более глубокий, страстный, затуманивающий разум и дополняющий чувства эйфории от трения через ткань белья. — Ммм, они же испасчкаются... Ааах! Протяжный стон заполонил комнату и эхом отличался в ушах обоих молодых парней. — Идиот! В чём мне теперь домой идти? — Никуда не иди. — Но... — Остаёшься у меня. Я дам тебе свою футболку и бельё. А теперь пошли в душ, солнце, — сказал и поцеловал в рыжую макушку.