Сердцем к сердцу

Не бечено!!!

BTS - Spring Day Jung Joon Young – SYMPATHY

*** Мальчик гордо смотрит на друга, держа в своей руке ладошку симпатичной девочки, которая старше – подумать только! – на целых три года, но все же выбрала шестилетнего Бэкхёна в партнеры по играм. – Нунаааа, – тянет обиженный и проигнорированный сестрой Чанёль. – Чанни, все знают, что ты мой брат, поэтому не можешь быть моим соулмейтом, – вздыхает Юра. – Но ты можешь помочь ХэЁн, – радостно добавляет девочка, указывая на свою подругу. Чанёль не разделяет ее энтузиазма, но все же плетется к улыбающейся «паре». Видя, что Бэкхён смотрит на ЮРа, словно она действительно его родственная душа, Пак непонятно отчего злится. Он отворачивается от друга и обнимает ХэЁн, не замечая в глазках Бёна ответной обиды. *** Чанёль волнуется, стоя на берегу и смотря на парочки, окружающие его. Все они, влюбленные и счастливые, пришли полюбоваться Бампо. Но будет ли счастлив он? Бэкки придет, непременно придет, но согласится ли на предложение? Они встречаются всего год, не слишком ли короткий срок? Юноша смотрит на часы, вздыхая. До назначенного времени осталось чуть больше десяти минут, и Пак осматривается, вглядываясь в силуэты вновь приходящих людей. Метка соулмейта на ключице Чанеля, с утра приносившая дискомфорт ощущением тепла, сейчас просто обжигала кожу. Юноша хмурится, не желая думать о родственной душе, по всей вероятности, именно сейчас получившей метку. Все мысли занимает Бэкхён, впервые опаздывающий на свидание, впервые вообще куда-то опаздывающий. Телефон выдает равнодушное «Аппарат абонента отключен или временно недоступен», и Чанёль опускает руку, сбрасывая вызов, пряча гаджет в карман. Горло сдавливает комок из непонимания, обиды и боли, но юноша стискивает зубы, не позволяя себе плакать. Бэкхён не пришел, а это значит, он сделал выбор, как Чанёль и просил. Бэкки выбрал не любовь между ними, а незримого соулмейта, которого ему только предстояло обрести. Пак смотрел на цветные струи моста, на смеющихся вокруг людей, и стискивал руки в кулаки, сдерживая себя, не позволяя выплескивать боль в этот океан счастья. Он переживет, обязательно переживет и будет счастлив. Когда-нибудь…Где-нибудь… С кем-нибудь… «– Ёлли, а что будет, если кто-то из нас встретит своего соулмейта и решит остаться с ним? – Тогда я уеду настолько далеко, что ты никогда, даже если захочешь, не сможешь меня найти. – Этого никогда не случится, ведь если уедешь ты, я поеду следом за тобой. Я не смогу без тебя, Ёлли». *** Опираясь на мотоцикл, Бэкхён наблюдает за катающимися на велосипедах людьми. Сэндвич почти доеден, кола выпита, а значит, нужно возвращаться домой, к преданно ждущему питомцу, выпрашивающему ласку при каждом удобном случае. Иногда мужчине хотелось, чтобы и он мог иметь возможность прижаться к кому-нибудь всем телом, обнять, подарить и получить любовь. Но человека, которого Бён ждал, все не было. Соулмейты… Мужчина усмехнулся, вспоминая свои попытки найти родственную душу. Практически десять лет впустую, но в груди теплится знание, что он ищет не в тех местах, что свою пару он уже встречал. Ведь не зря снятся сны, наполненные чужими голосами и смутными, расплывчатыми образами. Сердце почему-то каждый раз ускоряется, при пробуждении щеки мокрые от слез, а голова болит еще несколько дней. Взглянув на телефон, моргающий напоминанием о приеме врача, Бэкхён вздохнул, сминая упаковку от сэндвича и убирая в пакет. Он заранее мог предсказать слова доктора, его подбадривания и поздравления. Еще бы, воспоминания, начавшиеся возвращаться месяц назад, продолжают радовать мужчину своими появлениями. Теперь Бён знает о своей жизни немного больше, чем двенадцать лет назад, когда очнулся в больнице после операции. Та авария, разделившая жизнь Бэкхёна на «до» и «после», никогда не была вторым шансом, она стала личным АДОМ, в котором ежедневно борешься за право помнить имена, даты, события. Но мужчина никогда не скажет это ставшему практически вторым отцом доктору Киму. Эти откровения он может выплеснуть только дома, поглаживая рыжую шерсть своего самого преданного друга Чанни, подобранного в переулке три года назад и названного первым пришедшим в голову именем. *** Чанёль, прогуливаясь в парке перед возвращением в отель, никак не ожидал встретить того, кто причинил столько боли в прошлом, кому хотелось причинить не меньшую боль. Сколько раз он проигрывал их встречу, в которой просто проходил мимо Бёна, игнорируя последнего? Миллион. Но представить себе, что проигнорируют его, Пака, даже не приходило в голову. – Чанни! Веселый голос заставил Чанёля отвернуться от созерцания влюбленной парочки на скамье и посмотреть на мужчину, стоящего чуть впереди по дорожке, улыбаясь такой знакомой улыбкой. Сердце сбилось с ритма, дыхание перехватило, а Бэкхён раскинул руки, смотря в сторону Пака. – Чанни! – повторил он, бросаясь навстречу, раскинув руки и весело смеясь. – Бэкки… – хрипло выдохнул Чанёль, готовясь поймать свою первую любовь и прижать к себе крепко-крепко. – Я так скучал! Мужчина, увернувшись от руки Пака, промчался мимо. Чанёль развернулся, наблюдая, как Бён приседает на корточки и тискает большую рыжую собаку, ластящуюся к хозяину, вылизывая его лицо. – Что это было? – Пак сделал шаг в сторону бывшего друга и остановился. – Бэкхён! – окликнул, стараясь не демонстрировать дрожь в голосе. Мужчина оглянулся, поднимаясь, и вопросительно глядя на Пака. Тот вздохнул, потирая шею и растерянно смотря в ответ. Как быть дальше, что сказать, что спросить, он не знал. Просто вот такой прием, словно они совершенно незнакомы, выбивал из колеи, заставляя чувствовать себя глупо в попытке найти выход из ситуации. – Простите, мы знакомы? – и столько любопытства во взгляде, что горло сдавливает спазм: не узнал. Даже сейчас, глаза в глаза, не узнал. – Нет…прошу прощения, я обознался, – Чанёль вежливо улыбнулся, слегка кланяясь и уходя, сбегая от прошлого, которое всколыхнуло старые чувства, погрузило заново в тот пожар из обиды, непонимания и тоски. – Как Вас зовут? – вопрос подстегивает ускорить шаг, и только прикусанные до боли губы удерживают от попытки обернуться, посмотреть, запомнить… …и навсегда оставить позади. Зачем вообще он приехал в Корею? Зачем согласился сходить на вечер встречи выпускников? Зачем последние пару лет лелеял мысли о мести, мечтая разрушить чужую жизнь? Сейчас ясно видно, что тем самым он разрушал свою. *** Метка соулмейта обжигала, впервые с момента своего проявления. Даже зная, как облегчить боль, Бэкхён не смог решиться совершить переломный в своей новой жизни шаг. Страх заставлял кутаться в одеяло и обнимать Чанни, вздыхая. Его душа потянулась к тому мужчине в парке, но прежде, чем Бён понял, в чем дело, тот ушел. Глупо – вот так потерять родственную душу, и, судя по всему, уже не впервые. А навалившаяся позже хандра и тоска – только подтверждение, что он снова причинил боль соулмейту. Чужие эмоции накатывали волнами, не позволяя выплыть, и только сегодня пришло долгожданное спокойствие. Но именно это и пугало сейчас мужчину. Его отпускали. Навсегда отпускали, и прошлые эмоции – так с ним прощались. – Я не могу согласиться с его выбором, – Бэкхён смотрел на питомца, лежа на подушке, подложив одну ладошку под щеку. – Мы же родственные души, верно? Мы будем страдать поодиночке, теперь я понимаю свои прошлые приступы плохого настроения или радости. Но…я не помню его, ничего не помню… Имя, наши отношения – в голове пусто. Как могу сказать об амнезии? Что будет, если не поймет? Все уходили… Чанни гавкнул, словно соглашаясь или протестуя. Бэкхён вздохнул снова, закрывая глаза и пытаясь обратиться к соулмейту, позволяя связи передавать эмоции и чувства, не скрывая ни сомнения, ни страданий, ни переживаний. Но особенно мужчина выделил радость от осознания, что родственная душа нашлась, что сердце радо встрече. Пока это все, что он мог сделать для того, чтобы удержать. *** Чанёль сбежал от слишком быстро пьянеющих бывших одноклассников, норовивших похвастаться своими семьями и достижениями, выспрашивающими у Пака, какого это – жить в Америке? Всем казалось, что там настоящий рай, что нет особых проблем и перед тобой открыты многие двери. Никто не хотел слушать, как сложно было учиться и «стать своим», как проблематично найти работу, а спустя годы раскрутить свой бизнес. Каждый, кто хотел услышать сказку, расстроенно отворачивался, понимая, что ожидания не оправдываются. Здесь, на берегу Ханган, было уютней. Сидеть, смотря на воду, пить пиво и есть курицу, не думая ни о чем, казалось правильным, нежели слушать бесконечные тосты и заливать в себя алкоголь. Закрыться от всего мира и родственной души, включить любимые песни – так мужчина решил провести свой вечер в Корее перед отлетом домой, в Америку. *** «Бэкхён сидит, умостив подбородок на сложенные на парте руки, и смотрит вперед, игнорируя разговоры вокруг. Все мысли занимает противоборство «признаться-не признаваться», а лежащая в рюкзаке коробка шоколада заставляет нервничать сильней, ведь до конца учебного дня всего пара уроков, а решение не принято. – День святого Валентина, – бормочет юноша, рассматривая появившееся в поле зрения лицо лучшего друга, скопировавшего позу Бэкхёна, – это сущий ад для таких нерешительных, как я. – Бэкки, – негромко зовет Чанёль, понимая, что его видят, но не осознали присутствие. – Ёлли, – подскакивает Бён, выпрямляясь. – Что ты тут… Школьник замолкает, стоит другу улыбнуться и, помешкав, подвинуть к Бэкхёну перевязанную лентой коробку. Тот краснеет, недоверчиво смотря сначала на подарок, потом на серьезного парня перед собой. Мгновение – и пальцы сжимают презент, слегка подрагивая, но держа крепко. Еще минута – и юноша вытаскивает из рюкзака шоколад, всучивая его Паку и при этом стараясь не смотреть на чужое лицо. – Идем, – Чанёль тянет за собой Бэкхёна, удерживая за рукав пиджака. – Подожди, – задыхается Бён, которому приходится делать на один шаг друга чуть ли не три своих. – Чанни, я не успеваю. Последнее выходит немного обиженно, заставляя Пака засмеяться, получив при этом удар кулачком в плечо. Останавливается Чанёль только на крыше, отпустив наконец-то пиджак друга и наблюдая за парнем, ворчащим про длинноногих шпал, морща носик, и при этом все сильней краснея. – Ты мне нравишься, – слова заставляют обоих посмотреть друг другу в глаза, и замереть, считывая чужие эмоции. – Ты мне тоже, – шепчет Бэкхён, делая шаг вперед и попадая в кольцо теплых рук, прижимающих крепко, собственнически. – Но как же твой…соулмейт? Ты…не будешь его искать? – Пока у меня есть ты, никто другой не станет родней, – Чанёль смотрит серьезно, прежде чем наклониться, впервые целуя, слегка неумело, но искренне. «Я очень хочу быть твоим соулмейтом, Ёлли», – думает, но не произносит Бэкхён, прикрывая глаза и наслаждаясь ощущениями. Оба знают – они так долго шли к этому признанию, что лишние слова сейчас не нужны». Бэкхён сидит, смотря в приоткрытое окно. Доктор не нарушает молчания, давая шанс продолжить рассказ и высказаться. – Я не знаю, был ли мужчина, которого я встретил в парке, Чанелем, но это единственная зацепка для меня. Одноклассники давно решили, что я зазнался или психически болен, никто из них не слушал объяснений, никто не захотел рассказать хоть что-то… – Все до единого? – Некоторых я не смог найти, некоторые переехали. Из тех, с кем встречался, есть пара человек, которая выслушала и поделилась историями о школьных буднях, но я сомневаюсь в их достоверности. К тому же, там не было ни слова о Чанёле. Поэтому сейчас воспоминание, которое я вам рассказал – единственное цельное и четкое. Не представляю, с чего начать, к кому обращаться… Полное чувство беспомощности, – мужчина улыбнулся, скрывая свои переживания. – Это пройдет, – доктор кивнул сам себе, подтверждая сказанное. – Вы просто расстроены ситуацией. – Я начинаю думать, что вы правы, и большая часть воспоминаний не вернется, – Бэкхён взглянул на врача, замечая в глазах напротив сочувствие. – За столько лет слишком небольшой прогресс, чтобы продолжать надеяться. – И все же надежда должна остаться. – Спасибо, – Бён поднялся, протягивая руку для рукопожатия, но его приобняли, похлопывая по спине. – Я буду стараться, доктор, и не думайте, что сдамся так легко. *** Трель телефонного звонка была четко слышна даже несмотря на суету сборов в квартире. – Нуна, ответь, это грузчики, – крикнул из ванной Чанёль, чертыхаясь, когда от неосторожного движения бритва оставила на подбородке мелкий порез. – Квартира семьи Пак, – Юра подняла трубку, слыша тишину, словно звонивший задержал дыхание, услышав ответ. – Говорите, пожалуйста. Алло, алло? – Ну что там? Чанёль, вытирая лицо полотенцем, вышел в коридор, вопросительно смотря на сестру. – Молчат, – растерянно пожала плечами та, ставя на место трубку телефона. – Перезвонят, если нужно, – усмехнулся Пак. – Ты уже готова? Я вызвал такси, поедешь одна, скажи маме, что мне нужно дождаться грузчиков. Ненавижу переезды, особенно перед Рождеством! Нуна? – Этот звонок… – Что с ним? – Я только сейчас поняла, – Юра также растерянно смотрела на брата, – слишком длинные гудки, и…Мне кажется, это международный звонок. Может быть, это… – Бэкхён, – шепчет Чанёль. – Ты говорил, что он не узнал тебя, но, может быть, это шанс, братишка? Вы были влюблены чуть ли не с детства, не думаю, что все так просто забылось. Может, у него были причины? Вам стоит поговорить, Елли. – Я свяжусь с ним после выходных, – Пак отвернулся, взглянув на часы и хмурясь. – Такси подъехало, – сообщил мужчина, просмотрев пришедшее сообщение. – Он позвонил сейчас, – фраза, сказанная Юрой, осталась без ответа. – После выходных может быть уже поздно. Чанёль знал это, но боялся обжечься снова. Он почувствовал в Бёне родственную душу после встречи в парке, когда сбегал от мужчины, и правильность ухода осознавалась пару дней во время передачи по связи эмоций от соулмейта. Бэкхён был не готов, его страх был слишком явно ощутим, перекрывая остальные чувства. – Помнишь, я три года назад неожиданно сорвалась в Чикаго? – остановившись в дверях, спросила Юра, не оборачиваясь. – Да. – Я тогда не успела. Чанёль понял смысл фразы, только когда за сестрой захлопнулась дверь. *** В этом году Рождество выдалось теплое, и Бэкхён оставил шапку дома, надев куртку и обмотав шею шарфом. Так он выглядел моложе своих лет, но изменять привычкам не хотелось, да и не строгие пальто на нем смотрелись ужасно. Выйдя на улицу, мужчина грустно улыбнулся, ловя ладонью снежинки, после пряча руки в карманы, направляясь к остановке. Кругом люди радовались празднику, кофейни и ресторанчики светились иллюминацией, отовсюду звучали веселые песни. Атмосфера располагала к улыбкам и счастью, но Бэкхён чувствовал лишь грусть. Считать остановки, выйти из автобуса, пройти до набережной, купить пиво и сесть на припорошенную снегом скамью. Сделать глоток, осмотреться, хмыкая при виде целующихся парочек неподалеку, посмотреть на часы и замереть, наслаждаясь видом разноцветных струй, льющихся с Бампо. Пусть все усилия по поиску Чанёля были напрасными и его родственная душа счастлива с кем-то другим, он, Бён Бэкхён, еще будет счастливым. Назло всему миру и самому себе он найдет новую тропинку, и последует по ней в будущее. *** Пак Чанёль торопливо шел по набережной, осматриваясь по сторонам, словно ища кого-то. Вот он остановился, обернулся, постоял немного и направился к лавочке, на которой сидел мужчина, пряча лицо в широкий вязаный шарф. – Бэкки, – позвал Пак, понаблюдав минут пять за своей родственной душой. – Чанёль? – выдохнул Бён, смотря на мужчину, подходящего ближе и усаживающего на корточки перед бывшим другом. – Поговорим? – беря в руки ладошки мужчины, поинтересовался Пак. – Почему ты… – Меня зовут Бён Бэкхён, – прервали Чанеля. – Двенадцать лет назад я попал в аварию и потерял память. Сейчас она медленно восстанавливается, но многие воспоминания не вернутся. Ты мой друг с детства, а еще мы впервые поцеловались на крыше школы в День Святого Валентина. Это был твой выпускной класс. Я не знаю, был ли у нас секс, встречались ли мы, но знаю, что любил тебя и мечтал быть твоим соулмейтом. На сегодня я уверен, что ты мне нравишься, что в твоем присутствии спокойно и тепло. Я хочу сделать шаги навстречу, но понимаю, что ты можешь отказаться. В отличии от меня ты все помнишь, и наша встреча в парке… – Тихо, тихо, – шепчет Пак, поднимаясь и притягивая к себе Бэкхёна, утешая. – Я не знал, – после непродолжительного молчания. – Думал, ты решил нарушить нашу клятву и поэтому не пришел на встречу, выбрав не меня, а будущую жизнь с безликим соулмейтом. Было больно, не скрою, но…я не знал, малыш. – Мне почти тридцать, – фыркает Бён. – Мой взрослый малыш, – смеется Чанёль. – Эй! – Поехали со мной, – тихо говорит Пак, утыкаясь носом в чужую макушку, при этом обнимая еще крепче. – Давай начнем все, словно прошлого не было. На новом месте, с новыми людьми, вместе будем стараться построить общее будущее. – Я вчера уволился, – улыбается Бэкхён. – А меня переводят в Нью-Йорк. – Я не буду менять имя своей собаке. – Уж я постараюсь не отзываться на твои крики «Чанни». – Ёлли… – Даже не будь ты родственной душой, я бы выбрал тебя, – глядя в глаза, шепотом. – С детства ты держишь мое сердце в своих ладошках. Я люблю тебя. – Ты мне очень нравишься, – ответное признание. – И секс у нас случился спустя полгода после поцелуя, мы жутко стеснялись и все было быстро, нелепо и странно, но нам понравилось. – Эй, обязательно было опошлить романтичный момент? И я уверен, что все было наоборот!