Падение

      Пальцы холодные, крепкие и тонкие держат запястья. Сумрачные с поволокой глаза небрежно скользят по обнажённому телу. Тёмные припухшие губы шепчут, но слов совсем не слышно. Слегка влажные от испарины волосы липнут к губам, щекам, лбу. Всё плывёт в зыбком тумане полубредового сна. Северус продолжает беззвучно шептать, но Гарри читает по губам:        «Что бы ни случилось, верь мне».       Он знает о чём речь, но почему-то верить очень сложно. Что-то мешает проникнуть словам внутрь. Они острым шилом впиваются в самое сердце раз за разом, продолжая терзать его, заставляя кровоточить. Почему же так больно? Боль поселилась в нём прочно и не отпускает, мучает, мучает, мучает…       Северус больше не держит его за руки и ничего не шепчет. Теперь Гарри стоит на астрономической башне голый и беззащитный, открытый всем ветрам, под пристальным взором ярко-голубых понимающих глаз. Гарри держит в руке палочку, нацеленную на Дамблдора и не может понять, как он оказался в такой ситуации. Слева и справа появляются люди, все отвратительно знакомы ему. Бледный Малфой с едва заметными слезами и трясущимися губами, растерявший всякое благородство. Нагло ухмыляющаяся Беллатриса Лестрейндж с копной грязных нечёсаных волос и острыми скулами, об которые можно порезаться, случайно посмотрев на них. Фенрир Грейбэк в котором не осталось и капли от человека, пахнущий псиной и смертью. Кэрроу — оба одинаково отвратительны и снаружи, и внутри. Гарри внезапно перестаёт чувствовать страх и смотрит на Дамблдора с сочувствием.       Сзади кто-то медленно подходит вплотную, Гарри чувствует голой кожей тепло его тела. Этот кто-то очень-очень знакомый ему, легко касается плеча, и ведёт привычными холодными крепкими тонкими пальцами вдоль руки, обхватывает запястье, помогая держать палочку. Северус слегка наклоняется к уху и шепчет:       — Верь мне…       Гарри цепенеет от ужаса, лёд сковывает по рукам и ногам. Трудно дышать. Северус нежно целует его в основание шеи и выпрямляется, кажется становясь ещё ближе, будто их тела поглощают друг друга. Будто их руки, держащие палочку, становятся одной рукой и Северус голосом Гарри отчётливо произносит:       — Падай.       Палочка срабатывает и чёрный луч, исторгаемый ей, попадает в цель. Дамблдор нисколько не удивлён, а скорее даже обрадован чем-то только ему ведомым. Он подходит к краю башни, смотрит вниз на землю, аккуратно подобрав полы мантии, очки-половинки съезжают с его носа и падают в пустоту.       — Падай, — умоляет Малфой неуверенным голосом, обхватывая себя за плечи.       — Падай! — приказывает Беллатриса, нагло поигрывая палочкой.       — Падай, — снисходительно бросает Фенрир, ковыряя ногтем в зубах.       — Падай! — хором выкрикивают Кэрроу и мерзко хихикают.       — Авада Кедавра, — говорит Гарри голосом Северуса.       Старик выпрямляется, разворачивается к ним, на его лице сияет добродушная улыбка, едва проступающая, но вполне различимая сквозь густую бороду. Он раскрывает руки в стороны и падает навзничь, за край башни.       Гарри летит, раскинув руки, в ушах стоит дикий гул ветра. Ему нестерпимо больно знать, что Северус толкнул его за край своими руками. Он летит бесконечно долго в чёрном ничто и со страхом, что это «ничто» никогда не кончится и он будет вынужден падать всё отведённое ему время. Но спустя много веков и тысячи поколений, Гарри чувствует наконец под собой опору, а впереди, в сотне шагов, внизу холма на котором он стоит, виден чёрный силуэт Северуса. Горячие слёзы скатываются по щекам, и он бежит с холма навстречу силуэту. Ветер подталкивает в голую спину. Но сколько бы он не бежал, а Северус не становится ближе и холм не кончается.       — Почему?! — выбившись из сил кричит Гарри. Ноги подводят его, и он падает на колени.       — За наши грехи, — спокойно и уверенно отвечает Северус, стоя на расстоянии вытянутой руки. Гарри отрицательно мотает головой, задыхаясь от бега, будто ему на грудь положили валун. Северус удивлённо и даже обиженно спрашивает:        — Почему ты мне не веришь?       Гарри судорожно пытается найти ответ в своих мыслях, но в голове абсолютная пустота. Эта пустота настолько пугающе плотная, как толстая стеклянная стена, что если она начнёт падать, то погребёт его под собой.       Гарри резко вскочил с койки, тяжело дыша. Очередной кошмар с Северусом. Он попытался успокоиться, глубоко и медленно вдыхая, и выдыхая, шаря по груди рукой в поисках заветной цепочки, попутно оглядывая полумрак палатки. Пальцы крепко ухватились за медальон одновременно с глазами, выцепившими плотный тёмный сгусток у самого входа в палатку. На секунду Гарри пробрала дрожь, волна страха накатила внезапно, но тут же отхлынула от осознания, что за барьеры Гермионы чужой не пройдёт.       — Рон? — неуверенно полушёпотом спросил Поттер, невольно подаваясь неясной тени навстречу. Наваждение в мгновение ока рассеялось, и лишь едва заметное движение полога заставляло усомниться в иллюзорности увиденного. Внезапный порыв заставил Гарри соскочить с койки, что-то влекло его вслед ускользнувшему фантому. Тень сомнения не давала покоя. Он быстро оделся, проверил спящую Гермиону и вышел на улицу.       Полная луна искрилась на гладких, вылизанных ветром и никем не тронутых снежных полях, из-под которых между деревьями то и дело виднелись сухие трубки болиголова с растопыренными в разные стороны мёртвыми зонтиками, на которых возвышались снежные шапки. А вокруг звенящая тишина, перебиваемая уханьем филинов и ранним токаньем глухарей. Королевский лес Дин жил своей отдельной жизнью, безучастный к судьбам, находившимся в нём людей. Гарри исподволь восторгался нереальной красотой места, которое выбрала Гермиона. Он даже забыл причину, по которой вышел наружу, поэтому просто сел под ближайшее дерево, прислушиваясь к ночным голосам птиц.       Вдруг в поле его зрения ворвался призрачный олень, сильно напугав. Гарри было схватился за палочку Гермионы, но тут же опомнился. Патронус — сгусток доброй воли волшебника априори не мог нести угрозу. Олень, нет, молодой оленёнок с едва заметными пятнышками на боках и полоской на спинке, погарцевал перед Гарри и легко отпрыгнул в сторону, поглядывая на него, потом снова подбежал и отбежал, будто приглашая следовать за ним. Гарри догадался, что его кто-то зовёт и поднялся с места. Оленёнок радостно заплясал на одном месте, маленький пушистый хвостик то и дело топорщился вверх. Поттер двинулся следом за странным своевольным патронусом, который очевидно вёл его к находившемуся неподалёку замерзшему озерцу, которое они вчера нашли с Гермионой.       Оленёнок выбежал на середину озера и затанцевал на одном месте, часто опуская голову и нюхая лёд.       — Что ты от меня хочешь? — недоумённо спросил у него Гарри, подходя ближе, будто патронус мог ему ответить. — Ну что?       Поттер посмотрел туда, куда тыкался мордой оленёнок и ахнул. Сквозь толщу льда, словно охваченный ярким пламенем, виднелся меч, лежавший на дне. У Гарри даже не возникло мысли, что это может быть не «тот» меч, он точно знал, что это меч Годрика Гриффиндора. Когда он оторвал взгляд от него и огляделся вокруг, патронуса уже не было.       — Эй! — выкрикнул Поттер, всё ещё озираясь по сторонам в надежде увидеть владельца столь необычного патронуса. — Кто бы ты ни был, спасибо!       Лес был всё также по-своему молчалив, невидимый далёкий дятел ответил быстрой дробью на благодарность.       Северус, затаив дыхание под дезиллюминационными чарами, наблюдал, как Гарри неуклюже орудует явно чужой палочкой, пытаясь растопить лёд. Но одна лишь возможность смотреть на него хотя бы исподтишка, знать, что с ним всё в порядке утоляла все его печали, заживляла раны. Наконец, Гарри удалось растопить себе прорубь, осталось только нырнуть и достать этот легендарный меч, стоивший самому Северусу кучу нервов и невероятных ухищрений, лишь бы дело Дамблдора и так державшееся непонятно на чём, но почему-то продолжавшее делаться, окончательно не развалилось. Северусу было невыносимо представить себе, что было бы если б не удалось достать этот артефакт.       Тем временем Гарри разделся и аккуратно сложил вещи на льду, оставшись почти нагишом на морозе. Сердце Северуса сжалось при виде раздетого тощего лохматого мальчишки, которого так и хотелось сдавить в объятиях, согреть и перестать, наконец, заставлять его делать работу, которая ему явно не под силу. Эта работа никому не под силу, даже Дамблдору, но кто-то должен был её делать, поэтому Северус сжал кулаки и продолжил наблюдение дальше. Вот Поттер нырнул в прорубь, на груди его в лунном свете блеснула цепочка. Сердце Северуса ёкнуло, предчувствуя недоброе. Ещё там в палатке наблюдая за спящим Поттером, Северус видел, как тот хватается за медальон, вздрагивает и беззвучно стонет. Его брови сходятся домиком, губы бледнеют, но не вылетает и звука, только пальцы сжимаются и разжимаются на ненавистном медальоне.       Северус замер, перестав дышать, ожидая, когда тёмная макушка Поттера наконец появится над прорубью. Но время шло, а ничего не происходило, даже водная гладь не морщинилась, оставаясь ровной, словно зеркало, будто никто никогда не нырял в обжигающий лёд.       Все мыслимые пределы времени вышли.       Сердце Северуса забилось в паническом припадке, он окаменел от ужаса и растерянности. Северус неверяще огляделся по сторонам, будто ожидая увидеть кого-то, кто сможет прийти на помощь, хоть гребанного Рона Уизли, бросившего Поттера и Грейнджер в час нужды, и которого он, Северус Снейп, никогда не простит за предательство, как не простил самого себя. Но ничего не происходило, никто не появлялся.       Осознав и приняв произошедшее, Северус сорвался с места и, не теряя времени на раздевание, нырнул в прорубь. Несколько гребков вглубь и перед глазами возникло мерцающе-синее тело Поттера. Он висел в толще воды, в одной руке зажав меч, кончиком задевавший дно, другой рукой тянулся вверх. Медальон свободно болтался на шее, будто паря в невесомости. Облако чёрных волос медленно колыхалось из стороны в сторону словно водоросли. В испуганных широко открытых глазах неподдельное отчаянье, из открытого рта всё ещё вылетали маленькие пузырьки. Он походил на статую — неподвижный, неестественно бледный и холодный.       Ужас захлестнул Северуса. Ещё пару сильных гребков и он коснулся вытянутой руки, схватил её и потянул на себя. Но медальон будто очнулся и устремился ко дну, душа Поттера. Времени на раздумья, как и воздуха не оставалось, Северус ухватился за цепочку и сорвал медальон с шеи, бросив его, тот медленно опустился на дно. Снейп толкнул Поттера вверх и поплыл следом. Меч из руки Гарри выскользнул и ушёл вслед за крестражем.       Северус вынырнул, невольно хватая ртом обжигающе-колючий воздух, выдернул на поверхность не дышащего Поттера, с трудом выбрался на берег и вытащил мальчишку. Всё тело дрожало от адреналина, не давая сосредоточится. Северус, еле ворочая мозгами, стянул с себя тяжёлую напитавшуюся водой меховую мантию, успев подумать о том, как умудрился не утонуть сам; разложил её на льду; трясущимися руками достал палочку и заставил мантию мгновенно высохнуть. Облачко тёплого пара взметнулось над ней и тут же рассеялось. Северус перетащил на ещё горячую мантию мальчишку и сел на него сверху. Он прижался ухом ко впалой груди, сосредоточенно прислушиваясь, тщетно надеясь услышать хотя бы намёк на биение сердца. Губы Гарри кажется с каждой секундой наливались мертвенной синевой.       — Нет, нет, нет… — отчаянно бормотал Северус, хватая Гарри за плечи, — нет, нет, всё не так! Слышишь меня? Всё не так! Заклинание… Должно быть заклинание…       Северус закрыл лицо руками, безнадёжно пытаясь вспомнить хоть одно медицинское заклинание, но в голове было неестественно кристально чисто. Он, который отличался хладнокровностью и беспристрастностью, рациональностью и здравомыслием, могущий принимать быстрые решения в критических ситуациях, прекрасно владеющий магией, не мог вспомнить простейшие заклинания. В голову внезапно ворвалась безумная идея, вряд ли приходившая кому-нибудь до этого. Он схватился за палочку и практически пихнул её Поттеру в горло, заорав:       — Экскурсо!       Тело Поттера резким толчком выгнулось, будто из него что-то внезапно достали, и снова обмякло, надутый живот опал.       — Что же дальше, что дальше? — бормотал Северус. Его начинало колотить от холода, но, кажется, он этого не замечал. — Сердце. Нужно запустить сердце. Как же его запустить?! Чёртов мальчишка!       Северус со злости ударил Гарри в грудь и почти радостно завопил:       — Драклы меня раздери! Гребанные маглы!       Он принялся давить на грудину резкими толчками, считая до четырёх, зажимая нос и вдувая через рот воздух. Бесконечная череда ударов, то и дело сопровождавшаяся хрустом рёбер и бесполезное дыхание рот-в-рот. Гарри не дышал. Северус проклинал себя за глупость, за то, что тянул резину. Надежда рассыпалась, как карточный домик.       Он остановился.       Что-то горячее обжигало лицо, Поттер расплывался перед глазами.       — Не может быть, — отрицательно мотал он головой, ударив Гарри со всей силы кулаком в грудь. — Ты не умер! — и ещё один удар.       Тело Поттера конвульсивно напряглось, он открыл рот и сделал рваный вдох, потом ещё один, и ещё… Северус рассмеялся во весь голос, утирая выступившие слёзы. Как же это было похоже на Поттера — влипнуть в очередную смертельную историю, и возложить миссию по собственному спасению на него, Северуса. Ничего не менялось в этом мире, и радовало одно — спасать пока что удавалось.       Мальчишку бил крупный озноб, как и Северуса. Здравый рассудок внезапно вернулся к Снейпу, и он тотчас наложил на обоих согревающие чары, завернул Поттера в свою мантию и высушил свою одежду. Гарри очевидно было больно дышать и Северусу пришлось заклинаньем Эпискеи чинить сломанные рёбра, что причинило Поттеру ещё страданий, зато теперь он мог нормально вдыхать. Он посидел рядом с Гарри некоторое время и убедился, что ему больше не угрожает опасность, губы приобрели более естественный цвет, общая синева ушла. Теперь всё было более-менее в порядке, кроме одного — меч и медальон покоились на дне озера и с этим что-то нужно было делать.       Вновь перекладывать это бремя на плечи Гарри было невозможно, и Северус принял единственно верное решение. Оттащив мантию с Поттером к ближайшему дереву, он вернулся к проруби, сотворил заклинание головного пузыря и снова нырнул не раздеваясь. В этот раз вода оказалась невозможно холодной, но согревающие чары отлично работали и под водой, поэтому через пару секунд Северус перестал чувствовать холод. Быстро добравшись до дна, он сразу заметил оба артефакта, которые лежали совсем близко друг от друга. Долго не раздумывая, он схватил меч и что было силы ударил по медальону, который попытался было что-то предпринять, но не успел. Душераздирающий крик, отчётливо слышимый под водой, сотряс спокойные воды озера, лёд над головой Северуса затрещал. Из медальона вылетело нечто плотно-чёрное и сразу же растворилось в тёмных водах. Снейп поддел цепочку кончиком меча, аккуратно намотал на лезвие и всплыл.       Гарри было тепло и уютно. Он только-только проснулся от очередного кошмарного сна, но почувствовав голым телом мягкий мех, сразу расслабился и успокоился. Открывать глаза не хотелось.       — Очнулся? — спросил знакомый хриплый голос. Сердце Гарри пропустило удар, голову будто окатило холодной водой, и он внезапно всё вспомнил. Это был не очередной кошмар, он реально тонул в озере, пытаясь достать чёртов меч. Он вспомнил как лёгкие горели, наполняясь водой; как он тянулся вверх за лунным светом, а цепочка крепко сдавливала его шею; как он отчаянно ждал помощи, понимая, что спасать некому и только патронус-оленёнок стоял перед глазами, как призрачная надежда.       Сейчас он боялся открыть глаза и увидеть свой ночной кошмар наяву, поэтому он решился только спросить.       — Оленё… кхм-кхм-кха… — горло нещадно саднило, будто он сорвал голос, но он всё же продолжил полушёпотом: — Он твой?       — Мой, — с досадой ответил Северус.       — Почему оленёнок?       В этот раз Снейп промолчал, ведь ответ был и так очевиден. Разве могли быть какие-то другие причины тому, что патронус вдруг изменился спустя почти двадцать лет? Видимо, Гарри, хоть и не знал, что у Северуса до этого был другой патронус, всё же об этом догадался, потому и не стал допытываться всерьёз.       — Крестраж! — внезапно выкрикнул Гарри, широко и испуганно раскрыв глаза и перестав возиться под мантией.       — Держи свой крестраж, — ворчливо буркнул Снейп и кинул сломанный медальон Поттеру на грудь. Гарри выпростал руку из-под мантии и близоруко вгляделся в безделушку.       — Всё?! — удивлённо воскликнул он. — И всё?! Его больше нет?       — Всё, — устало кивнул Северус.       Гарри огляделся вокруг, нашёл свою одежду рядом с головой и первым делом водрузил на нос очки. Ощущение реальности мира вернулось к нему, объекты приобрели законные очертания, а лицо Северуса приобрело чёткость. Невольно сердце Гарри забилось чаще от важности момента. Почти год с того злосчастного дня они не виделись, и только ночные кошмары не давали забывать лицо Северуса. Он нисколько не изменился, только выглядел более уставшим, чем обычно.       — Тогда на башне… — вдруг начал Гарри, чтобы прояснить всё до конца. Северус обратил на него свой мрачный взгляд. — Тогда на башне он попросил тебя?       — Он умирал от проклятья, этот упрямый старик. Он всё равно бы скоро умер. Он хотел, чтобы его смерть была не напрасна и не досталась никому, кроме меня. Ты ведь мне так и не поверил?       — Я не знаю, — стыдливо опустив голову, ответил Гарри. Он действительно не знал. Разум говорил, что верить нельзя, но чувства…       — Правильно, — невесело усмехнулся Снейп. — Я бы тоже себе не поверил.       — Нет, я должен был! — голос Гарри надломился. — Ведь я, ведь я…       — Не надо, — остановил Северус, в горле встал ком, — не время и не место. Потом. Если мы останемся живы, скажешь мне это потом.       Губы Гарри задрожали. Северус сидел совсем близко, протяни только руку, но почему-то казался очень далёким. Как будто они оказались в самом начале пути, когда ещё не было сумасшедших ночей и страстных игр в неприкасаемость. Будто они друг для друга ничего не значат. Эти мысли причиняли боль.       — Холодно, — опустошённо сказал Гарри.       Северус усмехнулся про себя. Хитрый мальчишка. Он поднялся с места, скинул сюртук, скинул рубашку. Гарри распахнул полу мантии и Северус забрался в меховое нутро. На удивление, Поттер действительно был холодный, как лягушка, что на секунду озадачило, но потом он вспомнил, что конечности мальчишки всегда были холодными. Северус прижал к себе Поттера, радуясь, что его мантия достаточно расширяется книзу, чтобы завернуться в неё, и имеет глубокий капюшон, но всё равно её им двоим не хватало.       — Ты идиот, Поттер, — в своей излюбленной манере сказал Северус. — Какого дракла ты полез в воду с медальоном на шее?       — Раньше он не пытался меня задушить, а оставлять его на берегу было опасно, — буркнул Гарри, и ехидно добавил: — вдруг владелец патронуса только этого и ждал?       — Ну наверно ты поэтому орал на весь лес благодарности, чтобы владелец патронуса точно знал, что ты полнейший болван и попался на его уловку?       Гарри промолчал.       — Мерлин всемогущий, за что мне такое наказание?! — возвёл очи горе Северус.       — Ты от меня сам недалеко ушёл! — возмутился Гарри. — Гениальная идея — сунуть меч в озеро зимой. Наверно, ты всё же хотел, чтобы я там на дне и остался.       — О да, я точно идиот! Идиот, который поверил, что ты хоть чему-то в школе научился! Например, накладывать согревающие чары на себя, или чары простейшего головного пузыря! Думал, тримудрый турнир был для тебя хорошим уроком, но, похоже, мне достался совсем дурачок. Да в мизинце на ноге Грейнджер больше мозгов, чем в твоей башке! Мерлин, на кого я трачу своё время?! Разве я не искупил свои грехи? Поттер, ты чокнутый, да ещё и без мозгов. На что ты мне такой дался?       — Правила, — посерьёзнев сказал Гарри. — Ты их нарушил.       — У нас нет никаких правил, — ответил Северус, резко сменив тон на тревожно-озабоченный.       Они оба замолчали на некоторое время, каждый думая о своём.       Гарри всё прокручивал в голове момент, когда цепочка начала его душить, а он отчаянно барахтался, надеясь на помощь. Кажется, в тот момент он знал, что придёт именно Северус. Он не мог представить, что это может быть кто-то другой, например, та же Гермиона. Наверно, поэтому он так сильно не удивился, когда услышал его голос. Ведь не могло быть никак иначе.       Северус думал, что их связь давно сводит его с ума. Она опасна для окружающих. И то, что Гарри чуть не умер — верное тому подтверждение. Он растерялся, ударился в панику, страх сковал его мозг, и он не смог рационально мыслить, чего не случалось с ним раньше никогда. Поэтому родственников и любовников никогда не отправляют на опасные задания вместе — это прописная истина. Но из этого следует, что Гарри для него — значит гораздо больше, чем он предполагал. На секунду снова представив себе, что он не смог спасти Поттера, его обуял прежний страх, и Северус непроизвольно сильнее прижал к себе мальчишку.       Гарри замер, неосознанно наслаждаясь моментом.       — Я хочу тебя, — прошептал он. — Но у нас так давно этого не было, что я… потерял форму.       Северус вздохнул. Всё, как в первый раз.       — Опять будет больно, — предупредил он.       — Я знаю, — уже другим более привычным тоном с ноткой сумасшествия ответил Поттер. — Но мне нужна эта боль. Я хочу знать, что я жив, что ты жив. И всё ещё не кончено. Ты меня мучал почти год. Я брежу о тебе ночами. Одни кошмары. Ты трахаешь меня, просишь верить тебе и убиваешь Дамблдора. Я до сих пор помню твои жёсткие пальцы, оставляющие синяки. Помню твой запах. На кончиках моих пальцев сохранилась память о каждой твоей морщинке на лице. Почти год твой бесплотный дух преследовал меня, сводил с ума. Я почти без сил. Мне страшно идти дальше. Я и Гермиона, мы заблудились. Блуждаем в полной темноте. Я знаю, что мы с тобой не говорим об этом, и никогда не говорили, поэтому ничего не спрашиваю. Но мне нужна надежда, а кроме тебя, у меня нет ничего надёжней. Я устал падать.       — Замолчи, — властно приказал Северус, подминая под себя мальчишку. Гарри безропотно подчинился, власть Снейпа для него была неоспорима, он мог делать с ним всё, что хочет.       Знакомые руки, недавно ломавшие рёбра, теперь то нежно ласкали, то требовательно искали что-то, прошлись по уже давно вставшему члену, небрежно касаясь чувствительной головки, обнаружили анус. Одно лёгкое нажатие пальцем и кольцо сжалось плотнее, охраняя неприкосновенность. Действительно, как в первый раз. Гарри честно пытался расслабиться, пылая жаром вожделения, но только беспощадная грубая сила имела хоть сколько-то смысла. И Северус не стал ходить вокруг да около. Вместо пальца головка. Сводящая зубы боль, вдоль всего позвоночника вплоть до отнимания левой руки и потери сознания накатывала волнами с каждым миллиметром вглубь. Живая горячая боль, такая необходимая и ненужная. Потому что именно их отношения всегда были через боль во всех её планах. Тот день, когда Гарри перестанет её чувствовать, будет днём их расставания. Иначе нельзя. Иначе никак. Ненормальные отношения двух сошедших с ума в безумном мире. Идеальная комбинация.       Обжигающий напалм спалил всё внутри, дикий зверь разодрал когтями до крови. Хлюпающий шлепок, ещё один, и ещё. Нервно закушенная губа. Тоже до крови. Холодный-прехолодный снег под пальцами — единственное спасенье. Рваные вдохи Северуса при каждом входе и резкие выдохи на выходе. Его руки дрожат, перебирая чёлку Гарри, губы что-то шепчут, глаза космически далеки.       Мантия давно уже не скрывает их. Гарри сначала затылком, потом голой шеей, а следом и спиной чувствует раскалённый снег. Руки Северуса тоже по локоть в снегу. Кажется, эта самая необходимая вещь на свете. Снег вместо простыней.       Мысли уплывают в бесконечность, где всё перестаёт быть важным и значимым. Ощущение эйфории заполняет сознание. Волна за волной, волна за волной и он в самой высшей точке болевого наслаждения. Расслабление и удовлетворённое облегчение. Снег остужает пыл, превращаясь с каждой секундой из приятно-прохладного в леденяще-кусачего, лежать на нём становится нестерпимо, но сил пошевелиться нет. Гарри опустошен.       Северус помог перебраться обратно на мантию, остановил кровь и залечил все раны. Они закутались с головой в меховой кокон и сидели обнявшись. Нет больше смысла разговаривать или находиться вместе. Гарри наверно уже потеряла Гермиона, да и Северусу нужно возвращаться в Хогвартс. Но нет сил и желания покидать этот уютный мирок.       Первым сдался Гарри. Он больше не мог продолжать оттягивать неизбежное и отпустил Северуса. Встал, оделся, повесил на шею медальон, взял меч и, не глядя на Снейпа, пошёл в сторону лагеря. Он боялся обернуться, боялся, что потом не сможет уйти.              — Мы ещё встретимся, — уверенный голос с едва различимой ноткой сомнения.