Железный ад

      Каждый из нас в детстве мечтал стать космонавтом, рыцарем, что найдёт и защитит свою принцессу, президентом, а вот у Мин Юнги мечта была совсем не детской. Он мечтал стать в будущем патологоанатом. Конечно, ему удалось добиться, чтобы его приняли сначала в университет, а после на работу. Сам парень был обычным. Не хулиганом, не зазнавшимся нарциссом.       Серые будни парня скрашивала лишь мертвая тишина в морге. Он любил её, а ещё он очень любил трупов. Нет, Юнги не был зомби или вроде того. Просто он любил ощущать этот холод, эту плоть и тело, которое не может двигаться. Человека, чьё сознание покинуло тело.       В этот раз поступил новый «клиент». Мужчина с приятной внешностью. Чон Чонгук. Двадцать лет. Мин раскрыл мешок для трупов, моментально начиная осматривать беднягу. Не повезло ему, что он попал именно к этому парню. Ранений нет, но нужно ведь проверять везде, а то мало ли.       Юнги кладёт руку на холодную щеку, пальцем поглаживая бледную кожу, а после ведет ей вдоль тела, пока идёт к ногам. Мужчина подгинает худые ножки трупа, а на то место, которое освободилось, он забирается с ногами. Стол холодный. Это чувствует парень даже сквозь свои джинсы. Его руки берут ноги, раздвигая, после чего слышится хруст. Довольная улыбка и уйма удовольствия, а ведь он ещё не проверял внутри. С низом у этого Чона хорошо, но, правда, он об этом не узнает. Повреждений нет, но это пока что.       Мужчина не снимая перчаток, задирает ноги выше, кладя их себе на плечи, а после пальцем потирает проход. С трупами не церемонятся. Мин сразу проталкивает три пальца, чувствуя, что ему ничего не препятствует. Пару толчков пальцами и можно вынимать. У второго кровь брызжет из ануса, но патологоанату как-то плевать. Своими руками он расстёгивает собственные штаны, приспуская их, надевает презерватив на член, готовясь к желанному. Сколько Мин терпел, он и сам не помнил. Дело в том, что до этого у него была проверка. С ним был напарник, который постоянно следил за ним, проверяя как работает Мин Юнги. Пришлось держать член за штанами и быть послушным мальчиком. Но сейчас то можно позволить себе всё, что пожелаешь. Мужчина приставляет головку ко входу, слегка надавливает, медленно входя. Он запрокидывает голову, кусает нижнюю губу, боготворя этого умершего за то, что в нём еще есть та человеческая узость. Этот Чон умер от силы с час назад, поэтому он ещё теплый. А ебать холодное мясо, куда рискованнее. Движение бёдрами и член полностью внутри. Мин скулит, получая максимум удовольствия. — Какой… ты узкий, Чонгук-и, — наклоняясь, шептал тот ему на ушко. Темп толчков нарастал и, буквально через полминуты, мужчина втрахивал бесчувственное тело в холодный железный стол. Всё бы обошлось хорошо, если бы не случилось кое-что. Пока первый отыгрывался по полной, второй снова ожил. Дело в том, что Мин не учёл, что смерть могла быть не только обычной. Врачи допустили ошибку, ведь смерть оказалась клинической.       Молодой человек, конечно, не то, чтобы охуел… Ему было холодно, возможно, он был где-то на границе между адом и раем, но секс возвратил его к жизни. Юнги проблемы не нужны. Он продолжает трахать Чона, который старается кричать, но лишь немое ничего выходит из его уст.       У патологоаната всегда с собой инструменты. Юнги достаёт их, не прекращая движений внутри ожившего. Он тщательно выбирает скальпель, смотрит самый острый из них. Наконец выбрав, мужчина, словно профессиональный хирург, начинает резать живого. Полоса страданий начинается от груди до живота. Второй бьётся в конвульсиях, страдая от непереносимой боли. Он только ожил, а теперь его вскрывают заживо. Разве этого он хотел?       Рука Юнги легка. Он ведет ею искусно вырисовывая кровавые узоры, отделяет плоть от мяса, смотря на то, как хлещет кровь. Толчки становятся сильнее, размашистее и грубее. Скоро конец их обоих. Мужчина кончает, окончательно проводя линию, а второй умирает на месте от болевого шока.       Теперь в карточке Чон Чонгука будет изменены время смерти и причина. Ведь проблемы никому не нужны.