За стеной

      Меня зовут Элис. Нет, не та Элис, о которой пишут в учебниках истории 22-го века. Я не спасала мир от вируса и не сражалась с мутантами. Просто Элис. Мне всего 19, но выгляжу я даже младше. Сегодня самое обычное солнечное утро: снова на работу, вставать не хотелось, вода в душе слишком холодная, кофе не сладкий... Каждое утро давлюсь этим грёбаным кофе, осознавая, насколько это несправедливо. У разведгрупп за стеной иной раз питьевой воды не хватает, а у нас тут радиовещание утром и вечером, деловые офисные костюмы, кофе, шведский стол за обедом, и даже косметика.       Поставив недопитый кофе на стол, я поправила пиджак и отправилась на работу. Солнце отражалось от окон массивных зданий и слепило глаза. Всюду суетился офисный планктон: одни на ходу допивали кофе из маленьких картонных стаканчиков с разноцветными крышками, другие бежали к зданию мэрии, распихивая прохожих, третьи ждали автобус, нервно поглядывая на часы. Через 15 минут я уже сидела на своём рабочем месте, перебирая бумажки, оставленные кем-то на моём столе. Отдать на подпись начальству, сделать две копии, передать через курьера в соседний отдел, принять новые бумаги... Никогда не задумывалась, где производят столько бумаги. Может на заводах у самых стен? Нет, у стен располагаются военные базы. Значит, заводы должны быть ближе к центру, учитывая, что недалеко от военных баз ещё располагаются плантации. Никогда не видела плантации... Я снова отвлекаюсь, надо работать.       Этот день наконец-то закончился. Каждый раз время тянется так медленно. Но я дома. До отбоя ещё два часа, аппетита нет, через полчаса начнётся вещание. Я выкрутила колёсико на радиоприёмнике, комнату наполнило тихое шипение помех. Подожду. Кинув пиджак на пол, я села в кресло и принялась листать учебник истории. Я спёрла его из библиотеки ещё до окончания обучения. И мне не стыдно. Мне вообще не стыдно делать что-то против закона. Нас жестоко обманули. Обещали справедливость и восстановление спокойной жизни, а в итоге только ограничили наши права, разделили на касты и отправили работать на зажравшееся правительство. Может показаться, что я вся из себя бунтарка, но нет, весь этот бунт происходит исключительно внутри меня. Да и высказывать в наше время что-либо на счёт правительства попросту опасно.       Перелистнув очередную страницу, я наткнулась на раздел "Вторая половина 21 века. Распространение вируса, народное восстание, падение человечества". В сотый раз перечитываю эту главу и ужасаюсь. Я никогда не была за стеной, но, думаю, там происходит нечто подобное: беспрерывная стрельба, мутанты, крики людей. Это очень страшно. Но несмотря на весь этот ужас, я бы выбрала оборону стены, а не всё это. Чувствую себя отвратительно среди высокомерных чинов, называющих себя хранителями мира. Настоящие хранители там, за стеной, ведут непрерывную войну с существами внешнего мира.       Я вздрогнула от неожиданного звука. Шипение резко прекратилось, зазвучал гимн Внутреннего Государства, а вскоре звонкий женский голос озвучил свежие новости. Ничего интересного, как и всегда. И вот уже заиграл завершающий гимн, как его прервали ещё одной срочной новостью. Государство понесло большие потери после очередного нападения на стену, и завтра начинается набор в новые ряды обороны, который продлится ближайшие две недели. Выходит, за стеной дела стали хуже. Или просто правительство желает избавиться от части населения внутри стен, дабы не тратиться на такое огромное количество людей, учитывая, что через пару месяцев ожидается приток новых умов и рабочей силы из ВУЗов при мэрии.       Время приближалось к ночи, но спать не хотелось. Из головы не шла мысль о наборе в новые ряды. Неужели это шанс вырваться отсюда? А что ждёт за стеной? Там вообще можно выжить? Наружные войска набирались около года назад, а уже сегодня от них практически ничего не осталось, если верить новостям. Только сейчас я поняла, что перспектива попасть за стену действительно пугает меня, но при этом покоя не даёт мысль о возможной свободе. Я могу вырваться из этой огромной каменной клетки и увидеть мир... или то, что от него осталось. Вернее, ЕСЛИ что-то осталось. И вправду страшно. Выходит, все мои мысли о том, что я готова на всё, лишь бы покинуть центр, оказались пустыми словами. От этого у меня окончательно испортилось настроение, и, переодевшись в домашнее, я замоталась в одеяло и легла спать.       Фантазии о мире за стеной так и не дали мне уснуть до самого утра, и на работу я поползла сонная и злая.

***

      Всё такое же утро. Холодный душ, горький кофе, костюм, макияж. Только в этот раз к моему ежедневному образу прибавились два тёмных мешка под глазами. Почти две недели с начала набора во внешние ряды я грезила ночами, как буду проезжать просторные поля и леса под чистым небом, сидя в кузове военного грузовика с такими же молодыми ребятами, готовыми отдать всё, чтобы увидеть мир за стеной и по-настоящему вложиться в благо людей. С детства я мечтала научиться стрелять, представляла, как стану непобедимым воином, сокрушающим мутантов за стеной одного за другим. А сейчас мне страшно. И мне мерзко от самой себя. Всегда противно осознавать, что маленький ты разочаровался бы в тебе нынешнем.       За размышлениями я не заметила, как кофе в кружке закончился. Пора на работу. В автобусе из всех колонок звучали утренние новости. Диктор сообщил о последнем дне набора в новые ряды. Даже по дороге на работу не дают отвлечься от этих мыслей. Я шумно выдохнула. Не доехав до офиса всего одну остановку, я выскочила из автобуса как ошпаренная. Передо мной открылся вид на белоснежные стены мэрии. Это последний день. Последний шанс. Готова ли я? Другой возможности может просто не быть. Так и не определившись, правда ли этого хотела, я собралась с силами и вошла в здание, надеясь на авось. На входе строгий мужчина крепкого телосложения осмотрел меня с ног до головы, обвёл металлоискателем и пропустил мою офисную сумку через рентгеновскую ленту. На вопрос, куда пройти для зачисления в новые ряды, молча указал на ресепшн, откуда на меня уже смотрела молодая девушка с тугим пучком на макушке.        - Вы в новый набор? - спросила она, едва я приблизилась к стойке.        - Д-да, - неуверенно ответила я, всё ещё задумываясь, а стоило ли вообще приходить.        - Вот необходимая форма, пожалуйста, заполните и проходите в двадцать второй кабинет, это на втором этаже, - девушка протянула мне печатный лист и ручку, снова доброжелательно улыбнувшись, и принялась что-то печатать на компьютере.       Немного потупив взгляд на анкете, оказавшейся у меня в курах, я не спеша опустилась в жёсткое кожаное кресло у стеклянного стола и взялась заполнять.

***

Едва войдя в кабинет, я поймала на себе оценивающий взгляд строгой женщины с красными губами, сидящей в кожаном кресле у окна. Каждое её движение и даже сама поза были наполнены женственностью и грациозностью, даже классический строгий костюм с узкой юбкой до колен сидел на ней идеально и казался дороже. Она поставила на блюдце перед собой маленькую белую чашечку, от которой ещё исходил пар, и холодно спросила:        - Новый набор?        - Да. Вот анкета, - женщина будто нехотя взяла бумагу и, изящно скрестив ноги, принялась читать, комментируя вслух некоторые детали.        - Элисон Хилл, отдел документоводства. С бумажками копаешься? - женщина подняла одну бровь и усмехнулась. Это скорее была констатация факта, чем вопрос. - Что тебе делать за стеной, девочка?        - Насколько я знаю, все бойцы проходят военную спецподготовку, так что, моя прежняя должность вряд ли будет иметь хоть какое-то значение, - от обиды, что мои намерения не принимаются всерьёз, голос зазвучал звонко и даже уверенно.       Какое-то время она молчала, рассматривая меня с ног до головы.        - Весеннюю медкомиссию проходила?        - Да, нарушений или проблем со здоровьем нет.        - Сбор новобранцев завтра в 8 утра на площади у мэрии. С собой анкета и медкарта в обязательном порядке, список дозволенных личных вещей уточни на ресепшене, - выплюнула она и, склонившись к столу, быстро черкнула "Одобрено" внизу страницы, стукнула поверх печатью и отдала мне. Затем она снова взяла с блюдца чашечку и продолжила наслаждаться своим напитком, холодно отвернувшись к окну, давая понять, что мне пора удалиться.

***

      Тихо проскользнув в офис, я прошла к своему столу, стараясь не привлекать внимания. Впервые шуршание бумаг и стук клавиатуры так действовал на нервы. Я ведь здесь в последний раз, наверное. Буду ли скучать по работе и по людям вокруг? Вряд ли. Это явно не то, чем я мечтала заниматься. Но разве жизнь за стеной, можно назвать мечтой? Большинство окружающих согласились бы работать двадцать четыре часа в сутки без выходных, лишь бы никогда не видеть того, что там творится. Центр, мэрия - вот где безопаснее всего сейчас находиться, а остальные, у кого не хватило хитрости или просто везения, чтобы пробиться сюда, отправились на заводы, плантации, сферу обслуживания. Но почему-то именно оборона стены с детства вызывала у меня особые эмоции: страх, но вместе с ним приятное волнение.        - Хилл! - раздался из динамика глухой голос начальника, вернувший меня на землю. Коллеги невольно оторвались от мониторов. - Пройдите в мой кабинет.       Офис снова наполнил привычный шум кипящей работы. А я, собрав со стола все бумаги, направилась к директору. Едва открыв дверь и столкнувшись с ним взглядом, захотелось провалиться на месте.        - Какова причина вашего опоздания на целых полтора часа? - мистер Барнс, мужчина лет пятидесяти, смотрел на меня сурово, в его маленьких чёрных глазах виднелись нотки раздражения, он едва сдерживался, чтобы не перейти на крик.        - Я была в мэрии, - стараюсь отвечать сухо и не смотреть начальнику в глаза.        - С какой целью? - вместо ответа молча протягиваю ему анкету. Долгая пауза, напряжение росло. По лицу мужчины было трудно понять, как он относится к сложившийся ситуации. Редко из центра уходят за стену.        - Это ваше осознанное решение? - его голос стал спокойным, он смотрел на меня как будто с сочувствием.        - Да, думаю, я давно этого хотела.       В ответ Барнс только жестом предложил мне сесть. Он долго молчал, как будто не решаясь что-то сказать, затем всё же начал:        - Мой сын ушёл за стену несколько лет назад. Мы с матерью отговаривали, но юность, горячая кровь, - мужчина тяжело вздохнул. - Знаете, нет ничего страшнее для родителя, чем незнание. У нас нет ни единой возможности узнать даже жив ли он. Им ведь, знаете ли, запрещают что-либо докладывать родным. Государственная тайна, так сказать, пропади оно всё... - он снова замолчал, устремив задумчивый взгляд куда-то мимо меня, а затем спросил. - Не мне вас отговаривать, но разве вам не жалко родителей?        - У меня нет родителей, - голос предательски дрогнул. - Мне некого отягощать своим решением.       Впервые в жизни начальник смотрел на меня с такой теплотой и сочувствием. Заполнив заявление на увольнение, я доработала день и отправилась домой.