Кофе

Время становится для тебя ценным, когда ты замечаешь, как быстро оно летит…обманув будильник, встаю на несколько минут раньше. Один. На цыпочках прокрасться на кухню. Раздвинуть мышиного цвета шторы, приглашая утро в Нашу квартиру – оно тут же реагирует на моё движение и заполняет комнату мягким светом с маленькими пылинками. Два. Стоя спиной к двери, предвкушать Наше утро. Почти слышать, как ты босыми ногами прошлёпаешь по полу, останавливаясь в полуметре от меня; почти чувствовать, как тепло вместе с руками обволакивает меня со спины, согревает, баюкает; как губы, мягкие и горьковатые, впиваются в мои; как хитрые кофейные глаза делаются янтарными от солнца. Три. Улыбнуться, вдыхая запах кофе, греющегося на дне турки – твой запах. Тебе никогда не нужен был парфюм – ты пахнешь по-своему, чем-то кофейным, мягким и опьяняюще уютным; им пропитался каждый миллиметр моего тела, каждая частичка этой комнаты, дома, города – но я всё равно боюсь потерять его и трепетно лелею. Как и мысли о тебе. Четыре. Вальсируя в такт мелодии в голове, поставить крошечные бледно-розовые чашечки, любовно разливая в них содержимое турки. Разложить на блюдце пирожные (шоколадные, как ты любишь), улыбаться, посматривая на твоё фото в рамочке. Так хочется тебя разбудить… Пять. В комнате предательски трещит будильник. Ну же, милая, проснись…мы опоздаем. Шесть. С какой-то неясной обречённостью присесть на край стула, напомнив себе обиженного пятилетнего ребёнка — одинокого. Вот он расставил кукольные чашки, резные салфеточки… Семь. Словно спасаясь от нахлынувшей обиды, втянуть носом ароматный пар – до дрожи тёплый и знакомый, роднящийся с запахом твоей кожи, горьковатый, густой…почему, почему ты не просыпаешься?.. Восемь. Сделать маленький глоток…и зарыдать, роняя и превращая в черепки розовый фарфор, всхлипывать и заламывать пальцы, захлебываясь горечью то ли от нечаянно сгоревшего кофе, то ли от осознания, что тебя больше нет. Девять. Выйти бы в это чёртово окно, отравиться жидкостью из чашки, схватить маленькие черепки и изрезать себя на мелкие кусочки. Причинить себе такую боль, от которой сведёт всё тело, которая заставит забыть о том, что болит внутри. И если проснуться, то только в комнате с белыми стенами, в смирительной рубашке коротая ту оставшуюся вечность, в которой теперь нет смысла. Чашечка осталась стоять, окружённая коричневатой лужицей и осколками другой. Кофе остыл. Цените своё время.