Неправильная Грейнджер

Гермиона Джин Грейнджер. Кто в школе магии и волшебства Хогвартс о ней не слышал? До кого ещё не успели долететь слухи о её блестящих способностях и незаурядном умении полностью отдаваться учёбе? Гермиона всегда была примерной ученицей. С самого первого дня она доказывала всем и каждому (но прежде всего - себе самой), что её стремление стать лучшей волшебницей - не громкая фраза, брошенная в пустоту, а цель, горящая в сердце. Она хотела показать на собственном примере, что быть отличным волшебником можно, даже не имея в родословной магов. Главное - жить своей мечтой. "Лучшая ученица", "самая умная", "любимица учителей" ... как её только не называли.

"Заучка", "сухарь", "книжный червь" ... и далеко не всегда это были лестные комментарии.

Учителей радовала искренняя тяга Гермионы к знаниям, товарищей поражало её стремление совершенствоваться, а соперников раздражало высокомерие, следовавшие за старостой Гриффиндора по пятам. Конечно, её "идеальность" не могла прийтись по вкусу всем без исключения. Да и не сказать, чтобы Гермиона пыталась быть для всех другом. Чем старше она становилась, тем меньше её заботило чужое оценочное суждение. Насильно мил не будешь, а каждый желающий найдёт к чему придраться. Причины не любить Гермиону были разным: кто-то завидовал её блестящим результатам; кого-то расстраивал непобедимый и непобежденный соперник в её лице; кому-то глаза мозолила чистота её крови. Чтобы уберечь ранимую душу от замечаний, пробивающих "на вылет", девушке приходилось отстраняться от общества, ближе к коже натягивать маску, которую ей предложило общество. А для этого ей нужно было прежде всего молчать. Что-то скрыть, где-то обойти скользкую тему, увильнуть от навязчивого вопроса. В общем, всячески избегать единственной темы, которая могла испортить ей жизнь. Как иронично, что природа сыграла со мной злую шутку дважды. В первый раз, когда сделала магом, родившемся в семье маглов, и во второй, когда в мире, где многое зависит от твоей половой принадлежности, я оказалась "бесполым" существом. Мироздание будто кричало ей: "Ты не достойна. Ты сломанная. Не такая, как надо. Не такая, как все... Неправильная" Но Гермиона класть хотела на то, что там хочет большой мир вокруг. Однажды она уже сломала шаблон, так в чём проблема сделать это ещё раз? Как ни странно, на практике всё оказалось не так просто. Увы, проверенный метод зубрёжки с биологическими процессами не сработал, и упорством ускорить процесс полового созревания тоже не получалось. Гормоны не восхищались её знаниями в области эндокринологии, хотя над магловскими учебниками по анатомии волшебница провела не один день. В то время, как её друзья, сверстники, товарищи по факультету проходили нещадный пубертатный период со всеми вытекающими последствиями и обострённой половой функцией в частности, Гермионе только и оставалось, что заедать свою обиду тоннами учебников. Да, к своему совершеннолетию она так и не обрела ярко выраженные гендерные черты: не стала властной, доминантной альфой со способностью сильного эмоционального подавления; не стала милой, утонченной омегой с природной притягательностью и очарованием; даже расчетливой, лишенной перипетий истинности, бетой стать не смогла. Почему же? Хотела бы волшебница знать. У каждого человека в определенный период в крови появляется этот самый ген, который должен определить его дальнейшую роль, но у Гермионы, почему-то такового не наблюдалось. Ни в двенадцать, ни в тринадцать, ни в пятнадцать лет.. И после второго десятка тестов она этот вопрос отпустила. Приняла, как данность, и смирилась с тем, что её нельзя отнести к точной классификации. Поначалу, естественно, она была озабочена этим вопросом, но тщательное исследование её здоровья не дало никаких результатов, помимо удовлетворительного "в норме". Как и любой подросток, она была встревожена процессом взросления. Она перечитала целую тонну энциклопедий по физиологии, обращалась к магловским учебникам и пособиям для младшего молодого поколения и, к своему огромному стыду, даже прослушала воспитательную лекцию от мамы в двенадцать лет, но ничего из этого не дало ей ответ на главный вопрос: «когда же?» Она знала наизусть все симптомы, морально готовила себя к первой течке ещё лет с одиннадцати, была информационно подкованной, но ничего из этого ей так и не пригодилось. В свои 18 лет Гермиона не прошла стадию взросления и, по факту, до сих пор оставалась ребёнком. И за это ей было ужасно стыдно. Ей даже доводилось помогать юной Уизли, когда у неё в 12 впервые была течка. В тот момент Гермиона была для Джинни второй мамой, именно она рассказала девочке о всех тонкостях полового созревания, научила, как с этим жить и что стоит делать в такие моменты. Она опекала юную рыжеволосую, не жалея сил и времени, даже пропустив несколько занятий. Конечно, позже Гермиона сполна отработала прогулы, вызубрив материал досконально, прямо в её духе. Но тогда это была колоссальная жертва с её стороны. Это событие очень сблизило девушек, и, наверное, именно с того времени они стали лучшими подругами. Но не зависимо от того, какие чувства люди испытывали к Гермионе, ни у кого не возникало сомнение в том, что у этой девочки большое будущее. Гермиона одну за другой обхаживала своих знакомых омег, помогая им привыкнуть к новому состоянию их тела, её за глаза даже начали называть матерью Терезой Хогвартса, но вот сама она никогда не сталкивалась с проблемой течки. Она знала всё в теории, удачно использовала знания на практике, и от этого чувствовала себя ещё более неправильной и ущербной. Изо дня в день в её голове назойливо жужжал вопрос «когда уже настанет моя очередь?» Когда Гермионе было 16, своего истинного нашла Джинни. Это был Гарри, и этот факт мало кого удивил. Перед этим он встречался с Чжоу Чанг, поговаривали даже, что на ней закрепился его запах, но, как позже прояснил сам Поттер, спали они всего один раз, и то на «трезвую» голову. После совместной ночи они поняли, что не созданы друг для друга, и их отношения быстро охладели, а вскоре они и вовсе расстались. Гермиона знала несколько другую версию происходившего, но тайны друга выдавать не стала. Тогда-то Гарри и повезло встретить Джинни, которая опрометчиво пришла на тренировку по квидичу накануне своей течки. Хотя Гермиона и предупреждала её, что физические нагрузки непредсказуемо могут приблизить час «икс», Уизли-младшая её не послушалась. Зато, как говорила сама Джинни, тот несчастный случай подарил ей её любимого Гарри. И, несомненно, она была права. У Рона дела обстояли куда хуже. Он был бетой. Когда Гермиона открыла ему глаза на эту страшную правду, он на несколько недель ушёл в депрессию. Эта новость очень задела его эго, заставила чувствовать себя неполноценным, но Грейнджер не дала товарищу вдоволь насладиться страданиями. Чувствуя свою вину за состояние друга, она регулярно успокаивала Рона, постепенно убеждая его в том, что это не самый плохой исход. В итоге её постоянные пинки заставили Рона вернуться в прежнюю форму, а место в команде Гриффиндора по квидичу, которое ему любезно предоставил Гарри, даже помогло парню обзавестись парой подружек с Пуффендуя. Они быстро залечили его душевные раны. Гермиона всегда в строжайшем секрете держала своё физическое состояние, но как бы она не пыталась, вокруг Золотого Трио то и дело появлялись новые сплетни. Все считали своим долгом обсудить половую жизнь знаменитых гриффиндорских товарищей, поэтому говорили разное. С Гарри всё было понятно. Он ещё в раннем возрасте нашёл свою истинную и мог спокойно радоваться жизни. Многие говорили, что даже в этом Золотому Мальчику повезло. И были правы. Об интрижках Рона время от времени вспоминали, желая поперемывать косточки и почесать языками, но особого интереса к его жизни не было. Он время от времени обзаводился новыми подружками, чем вызывал новый шквал обсуждений, но в период затишья о нём мало вспоминали. А вот Грейнджер… Её неприступность, вечный холод во взгляде и тот факт, что никто из альф всего Хогвартса ни разу не чувствовал её запах, с необычайной силой привлекали к ней увлечённые взгляды противоположного пола. О ней ходили самые разные легенды. Некоторые поговаривали, что она бета, поэтому-то никто и не мог учуять её запах. Гермиона и сама сомневалась в этом какое-то время. Она даже на протяжении года измеряла свою температуру, чтобы найти регулярные скачки, и нашла их. Все показатели здоровья девушки были в норме, а признаки указывали на то, что она омега. Поэтому спустя какое-то время эти переживания покинули девушку. Другие говорили, что она самая настоящая шлюха. Не имея тому доказательств, ей приписывали самых разных партнёров, начиная с близнецов Уизли и заканчивая слизеринским принцем. И если всё остальное девушка могла вполне равнодушно игнорировать, то любое упоминание Малфоя в качестве её любовника вызывало у Мионы приступ неконтролируемой агрессии и ненависти ко всему живому. Неоднократно её жертвами становились Гарри и Рон, ведь, наслушавшись сплетен, Грейнджер становилась сущей бестией. Джинни неоднократно говорила подруге о том, что ей стоит быть спокойнее в отношении того, что говорят за её спиной, ведь во многом именно бурная реакция Гермионы приводила к новому наплыву слухов, но поделать с собой она ничего не могла. Драко бесил её до такой степени, что даже руки начинали трястись от распирающего гнева. Он ведь хорёк, этот Малфой! И так могло продолжаться долго, но этому было суждено измениться. *** Подходило время экзаменов. Все ученики были озабочены своей успеваемостью, многие из них пытались закрыть «хвосты», которые образовались за семестр, другие часами сидели за учебниками, а третьими были друзья Гермионы. – Гарри, Рональд! – послышался крик Грейнджер из коридора, и друзья переглянулись. Джинни, удобно разместившаяся на коленях возлюбленного, немедленно эвакуировалась в женские спальни, чтобы не попасть под горячую руку подруги. Напоследок она чмокнула Гарри в щеку и шепнула: «Береги вас магия», скрываясь за поворотом, ведущим к женским спальням Гриффиндора. – Клянусь Мерлином, если вы сейчас не занимаетесь, я поотрываю ваши безмозглые головы! – голос девушки становился всё громче, а, значит, она была уже почти на пороге гостиной. Ребята начали быстро раскладывать учебники по столу, за которым сидели, и ровно в тот момент, когда входная дверь со стуком открылась, они постарались изобразить самые собранные выражения лиц. – Ага! Наконец-то я вас нашла, – завопила староста, останавливаясь у дверей. Её взор первым делом пал на учебники, которые находились на столе. Она могла поклясться, что это не какие-то левые книги, потому что обложку каждой из них могла определить на ощупь. Гермиона, видя, что друзья заняты вовсе не тем, чем она ожидала, сделала глубокий вдох. Её сбитое дыхание после подъёма по лестнице раз за разом поднимало плечи девушки в глубоких вдохах. Она медленно прошла вглубь комнаты. Даже сидевший в углу Невилл невольно замер от напряжённой обстановки. Ребята упорно делали вид, что учатся. Их глаза бегали по строкам, они старательно контролировали своё дыхание, чтобы от страха вдруг не сбиться, и оба боялись поднять взгляд на осатаневшую подругу. Грейнджер подошла к столу вплотную. Она посмотрела на учебники в руках друзей, затем медленно перевела взгляд на книги и свитки, которые были хаотично разбросаны по столу. Всё было хорошо, никаких оплошностей или не состыковок в материалах не было. Девушка облегченно выдохнула. Её образ вдруг посветлел, зловещая аура развеялась, и атмосфера в помещении моментально стабилизировалась. Невилл спокойно выдохнул. Гермиона обвела друзей тёплым взглядом ещё раз, как бы убеждаясь, что всё хорошо, и уже сделала шаг назад, поворачиваясь к женским спальням, чтобы проверить и Джинни, как вдруг остановилась. – Рон, а что ты учишь? – внезапный вопрос поверг рыжего в ужас. Он сильнее вжался в кресло и пожалел о том, что не посмотрел название предмета. Судя по реакции Уизли, Гарри понял, что их раскрыли. – Зельеварение? – с надеждой в голосе, скорее вопросительно, нежели утвердительно, сказал парень. – Р-р-рональд! – зарычала Миона, медленно поворачиваясь к друзьям на пятках. Её руки, вытянутые вдоль тела, угрожающе напряглись, кулаки сжались, а в глазах зажегся знакомый огонь. – Вы ни черта не делали! Как так можно, экзамен уже на носу! Мы на шестом курсе, какой пример вы подаёте младшему поколению? Только вообразите: знаменитый Гарри Поттер, кумир всех детей магического мира, и его ближайший друг – два несусветных оболтуса! – Погоди, Миона, мы просто только... – хотел было оправдаться Гарри, но его прервал красноречивый взгляд карих глаз. – Мистер Поттер и мистер Уизли, - совсем по-снейповски заговорила девушка, всеми силами стараясь не срываться на крик, - если я ещё раз застану вас за посторонними делами, я буду вынуждена прибегнуть к крайним мерам. Гарри и Рон подняли на неё виноватый взгляд, не веря собственным ушам. – Неужели ты..? – спросили они хором, боясь вслух произносить это. – Именно! – полная решимости, ответила Гермиона. – Поэтому надеюсь, что вы меня услышали. Она вновь обвела друзей взглядом и, скрестив руки на груди, пошла к спальням. Уже перед самой лестницей, она громко сказала: – Нет, Рональд, это не Зельеварение. Это Травология, и тебе должно быть стыдно! – её голос зловещим эхом доносился с лестницы. Парни вдруг облегчённо выдохнули. А тем временем Джинни, не так давно вернувшаяся в свою спальню, уже успела приготовиться к приходу разъярённой подруги. Она сидела на кровати, сложив ноги по-турецки, и без особо интереса читала учебник по Астрономии, прислушиваясь к крикам, которые доносились снизу. Ей было искренне жалко ребят, но в какой-то степени Гермиона всё же была права. Конечно, её методы были несколько спорными, но намерения были чистыми и искренними, поэтому трудно было обижаться. – Джинни, - внезапно послышался голос Гермионы, вырывая рыжеволосую с размышлений о поведении её подруги. – Даже не пытайся делать вид, что учишь. Если эти придурки ничего не делали, то и ты тоже, я ведь знаю. Голос у Гермионы был спокойным и несколько уставшим. Видимо, эти приступы гнева не проходят для неё бесследно. Джинни помотала головой, откладывая учебник в сторону. – Ты же знаешь, я не умею тебе лгать. – Действительно, – со слабой улыбкой ответила Гермиона, закрывая за собой дверь. – Но ты же должна меня понимать. Нельзя всё время полагаться на удачу. Как они будут сдавать выпускные экзамены в следующем году? Неужели их это совсем не беспокоит? – Мне кажется, ты к ним слишком строга. Да, они те ещё разгильдяи, но это никогда не мешало им успешно закрывать год. Она сделала паузу, пока Гермиона явно давилась своим негодованием, желая высказать свою точку зрения на эти «успешно закрытые года». – К тому же, эти твои приступы... они пугают, – искренне сказала Уизли, сдвигаясь на кровати, чтобы подруга могла сесть рядом. – Ты же не думаешь, что я специально? – спросила Грейнджер, без толики гнева смотря на рыжую. – Это просто та-а-ак бесит! Они ничего не делают! Так ведь нельзя, Джинни! – В чём-то ты права, но вот что интересно... – протянула Уизли, оценивающе сузив глаза и осматрев подругу с ног до головы. – А, может быть, ты альфа? – внезапно, прямо в лоб спросила Джин. Староста не могла поверить своим ушам. – Я... кто? – Ну, альфа, – видя непонимание и негодование во взгляде подруги, Джинни начала прояснять, с чего такая догадка. – Ну, подумай логически. У тебя не было течки.. – Тс-с! Ты чего об этом так громко говоришь? – шёпотом возмутилась Гермиона, рукой указывая на дверь. – Хочешь, чтобы кто-то услышал? – Прости-прости, просто в последнее время ты ведешь себя странно. Твои приступы гнева стали всё чаще. Что на этот раз? Слухи о вас с Малфоем? Тебе пора смириться с ними. – Да нет же! Не в нём дело. Он мерзкий, ужасный хорёк! – Гермиона прямо вспылила, но затем так же быстро успокоилась, вновь переходя на обычную речь. – Но он тут ни при чём. – Тогда что же стряслось? Что смогло тебя так вывести из себя? – Я.. я.. я не знаю, Джин, – совсем честно и даже по-детски ответила Гермиона. – Меня просто всё так раздражает. Понимаешь? – Я об этом и говорю, – успокаивающим тоном заговорила Уизли. Она подсела ближе, обнимая подругу за талию и позволяя той положить свою голову на её плечо. – Ты же знаешь, что у некоторых альф во время взросления проявляется неконтролируемая агрессия. Ты только вспомни Гарри. Я его в жизни таким злым не видела, как тогда. Так, может быть, это оно? – Думаешь? – спросила Миона, поднимая голову. – Тебе стоит обратиться к мадам Помфри. – совсем серьёзно заявила Джиневра. – И что я ей скажу?! Попрошу помочь мне понять, альфа я или омега?! – взрываясь злостью, закричала Грейнджер. Девушка посмотрела на резко взбушевавшуюся подругу, а затем всё также спокойно ответила: – Для начала просто попроси успокоительное.