— «Канеки, я знал… Я знал всё».
Он смотрел на меня с лёгкой улыбкой, а в глазах читалось понимание, и никакого страха. Конечно, ведь это Хидэ, от него не утаишь что-либо. Порой это меня ужасно раздражало, но в то же время я восхищался этим. Тогда я почувствовал запах его крови, на что не обратил внимания раньше. Он был ранен. Опомнился я только тогда, когда он свалился на пол, слабо опираясь на окровавленные ладони. Не теряя ни секунды, я переместился на колени рядом с ним, придерживая его за плечи, без малейшего представления о том, что мне делать.— «Давай вернёмся домой?».
После этих слов он потерял сознание. Позже всё здание охватило пламенем. У меня было чувство, что я вот-вот проснусь, вновь буду обычным человеком, и всё, что происходило, окажется больной фантазией моего подсознания. Хидэ лежал у меня на руках. Если бы я не чувствовал слабого дыхания на своём запястье, то подумал, что он уже мёртв. Но я всё ещё мог его спасти. Поднявшись на ноги, я подхватил Хидэ под шею и изгиб коленей. «Я не прощу себя, если он умрёт» - это было единственной мыслью на тот момент, что крутилась у меня в голове.***
С того дня прошло уже три недели. Он до сих пор не очнулся. — Я подслушала доктора Киёмо, он говорил, что Нагачике требуется пересадка какого-то органа... — девушка задумчиво начала закручивать локон чёрных волос на палец, слегка хмурясь. Канеки забавляла эта привычка, но сейчас на его лице не было ни признака на улыбку. Он смотрел на друга, в памяти возвращаясь в детство, когда он только-только познакомился с Хидэ. — Канеки, ты меня вообще слышишь? — Мариями раздражённо посмотрела на гуля, скрещивая руки на груди. — Хватит в облаках летать, тебе разве не интересно положение лучшего друга? Ему требуется пересадка почки, так как у него она всего одна и то повреждённая, а очередь на органы очень большая, ты это понимаешь? Кен тихо хмыкнул, вспомнив свою операцию, когда в его тело пересадили органы Ризы, и отвернулся к окну. На горизонте виднелась золотая полоска солнечного света, которая говорила о том, что юноше осталось мало времени, и лучше поскорее уйти. — Мариями, я боюсь, — признался гуль, прикрывая потяжелевшие веки, все же он давно не спал, а внутри живота растекалась тупая боль. — Боюсь его потерять. Канеки знает, что со стороны это звучит жалко, раньше он бы подумал, что гулям чужды такие эмоции, но теперь-то он знает, и такие монстры способны ужасаться при мысли о потери близкого человека. — Тебе нужно отдохнуть и поесть, а то выглядишь ты неважно, не думаю, что Хидейоши был бы рад видеть тебя в таком состоянии. Гуль хотел поспорить, но понимал, что девушка права. Поднявшись со своего излюбленного кресла, Кинэ пошла в сторону выхода из палаты, как всегда давая парню попрощаться с другом. Как только дверь закрылась, Канеки неторопливо подошёл к койке Хидэ, внимательно всматриваясь в его лицо, надеясь найти хоть какие-то признаки выздоровления, но зря. Кожа так и оставалась бледной, как у трупа, даже виднелись прожилки вен, потресканная кожа губ, слегка впалые скулы. Кен аккуратно взял своего друга за руку, будто боясь сломать, и наклонился к холодному лбу, едва ощутимо касаясь его губами. — Я что-нибудь придумаю, обещаю, потерпи немного. — парень провёл свободной рукой по мягким волосам Хидэ, и вернулся к открытому окну, что служило для него входом и выходом. Последний раз окинув палату быстрым взглядом, гуль выпрыгнул из окна, скрываясь в роще деревьев. — «Обещаю…».