пёс, бросающий кости.

ЛСП – Никогда

POV Олег       Уже начал забывать моргать, комната расплывалась в тумане, а мне предательски не спалось. Чувство, какой-то общей незащищенности, уязвимости и полного абстрактного ощущения, которое подавляет здравый смысл и я все больше пропадаю в своих фантазиях. Мысли заняты только одним, и наверное, они мешают уснуть, но нажраться таблеток, а потом сходить с ума — тоже вариант так себе, даже если изначально он при этом одолжит тебе двенадцатичасовой сон. Как рейс в лучшую жизнь, туда и обратно, только плата высока, да и придется возвращаться вновь. Слышу, как Рома кричит, что-то бормочет, ставит громко бутылку на стол, запинается, наверное, об собственные ноги, а потом добирается до спальни. Взгляд у него, как у побитого щенка, но я делаю вид, что мне абсолютно неинтересно то, что он объявился. Зовет по имени, почти скулит, но сдаться прямо сейчас я не имею право. Повторяет еще раз, я недовольно смотрю на него в ответ. — Что тебе надо? - а голос выдает заинтересованность да настроение, которое принадлежит Роме, уже даже не мне. Забирается на кровать, медленно, как провинившийся ребенок, движения пьяные, но жутко нежные и это определенно подкупает. Утыкается холодным носом в щеку, я провожу ладонью по его волосам, укладываюсь на кровать удобнее, пока его пальцы изучают территорию моего тела. Хочется выгибаться от его рук, я дергаю за ладонь и резко тяну Рому на себя, целую его в губы, жадно хватаю за поясницу и укладываю касаниями. Он действительно пьян, несет хуйню, но почему бы и нет? Даже предлагает себя трахнуть, уверен, что он недолго об этом думал. Ехидно улыбаюсь, встречаюсь вновь с его губами. Шея начинает гореть, потому что его хваткие ладони вцепились, оставляя багровые пятна. Стягиваю с него футболку, обнимаю, что есть силы и проваливаюсь в грубый, немного даже жесткий поцелуй. Всецело отдаю отчет в происходящем, алкоголь порядком успел выветриться, всему виной показательный ревностный концерт Ромы, но ведь ему стыдно, так? Ровно настолько, что он пришел первым, чтобы отдаться и получить удовольствие, а может быть, просто загладить вину или утопить себя в этих чувствах, где общие ощущения уничтожат сразу и наповал. — Ты правда этого хочешь? - немного щурюсь, чтобы разглядеть его лучше. Темнота, блядская, беспросветная темнота, а в моих руках горячий Рома, утыкающийся то в мою шею, то в губы. И можно сказать, что я утопаю в этих ощущениях, отдаю себя без остатка и абсолютно не жалею, ведь вижу, что он слишком уверен, даже больше чем я, хотя бы на данный момент. Но трезвость мне просто необходима. Надеюсь, завтра не будет опрометчивых, грубых слов от которых я захочу его задушить. Но это вряд ли. Я переворачиваю Рому со своего тела на кровать забираясь сверху, целую его губы, при этом неистово резко снимаю с себя всю одежду. Чуть позже, тяну штаны с Ромы и это ебаное безумие трахать такое пьяное, скулящее ничтожество. Однако, часть алкогольной уверенности остается во мне и я без зазрения совести дотягиваюсь до полки, чтобы схватить презервативы. Чуть ли не с грохотом падаю обратно на Рому теряя равновесие, хорошо, что встречает не пол. Привстаю, чтобы засунуть член ему в рот. На коленях не особо удобно, всему виной излишне мягкая кровать, но я плавно двигаюсь вперед и назад, давая ему указания, как лучше. — Старайся не откусить мой хуй, губы поуже, работай языком. - и почему-то, это слышится даже забавно, какой-то заботливый шепот, который Рома хватает на лету. Я выгибаюсь и чувствую, как проходит приятная истома, которая ослабляет мышцы до предела. Мои движения получаются смазанные и какие-то ограниченные. Я смотрю на Рому и мне до безумия нравится его выражение лица, хоть я и могу разглядеть не так уж и хорошо, как хотелось бы. Но эта ночь придает, какой-то адреналин, а может быть вдобавок и уверенность. У Ромы был первый раз, это ощущалось не только полной неумелостью, но и каким-то повиновением от которого ехала крыша. Я аккуратно отодвинулся поймав волну и стояк, как следствие. Начал вновь ласкать его, натягивая презерватив на член. Поцелуи получались такими влажными, скорее всего от того, что мы терлись друг о друга и время от времени отрывались от губ и рвано дышали. Это было сродни первому сексу, первому, серьезному наслаждению, чему-то неизведанному, но жутко желанному. Рома не был той шалавой, которая сама насаживается на член, с ним нужно было быть нежнее, но у меня не особо получалось. Все равно все выходило как-то резко, непроизвольно, грубо от того, что я торопился. Может быть боялся, что Рома передумает, скажет, блять, нахуя оно мне надо, слезет с кровати и свалит на диван. Провожу ладонью по голому телу Ромы, пальцами давлю на соски, языком по шее, все так, как и должно быть. Мои меткие следы Рома ловит сразу, послушно выгибается, отвечает на поцелуи, громко дышит. Картина заводит и я плавно переворачиваю его на живот. Он все послушно выполняет, явно не особо отдает отчет в происходящем. Липкие презервативы оставляют жирный след на моих руках и я нахожу в этом что-то очень блядское. Хватаю Рому за бедра и сначала медленно, но под конец резко вхожу в него. Я знаю, что ему больно, обвиваю руками, но приятнее от этого не будет. Хотя, он может орать, ну или стиснуть в зубах одеяло, я не запрещаю ему это делать. Жду пару секунд, чтобы он привык. — Потерпи. - целую его в спину. Мой шепот звучит так заботливо, что ловлю себя на мысли — я никогда не был так аккуратен, я никогда ни о ком не заботился в плане секса. Мне было просто похуй. Постоянно. Но не сейчас. Начинаю трахать его быстрее, сбиваясь с ритма и с той жалости, которую изначально придумал. Я не мог быть медленным, потому что а) у меня стоял хуй, б) я был пьян и в) сперма должна куда-то деться. Набираю ритм и сам не замечаю, как тяну протяжные звуки. Истома наслаждения накрывает с головой и перестает парить тот факт, что это первый раз Ромы и он не чувствует ничего, кроме боли, но это не значит, что я должен быть нежным. Я давлю ему на спину, чтобы он выгнулся, чтобы он почувствовал боль сполна. Громкие удары о задницу, мои метки на его бедрах, капли пота на грудине. Я высовываю член, ненадолго, затем вновь вхожу в него полностью. Тяну за волосы на себя, чтобы у Ромы не было шансов схватиться за одеяло. Сам не замечаю, как целую шею, затем прикусываю мочку уха, и мне кажется, это было жутко больно. Но не больнее траха, который будет отзываться у него неделю. Хватаю за шею и прижимаю ближе к себе. — Рома. - шепчу еле слышно, протяжно, утыкаясь носом в плечо. Темп растет и находит свой предел, я это чувствую по ознобу тела, которое ебу. Его скручивает и наверное, не от прекрасного удовольствия, хотя он явно мог кончить, если бы постарался. Но я не хочу ему дрочить, он должен сделать это сам. Несколько резких, горячих толчков от которых у меня сносит крышу. Я вытаскиваю свой член и снимаю презерватив, переворачиваю Рому вновь на спину, хватаю за волосы одной рукой, другой начинаю быстро надрачивать предвкушая скорый финал. Мой рот жадно ловит воздух, глаза закрыты, придыхания такие сильные. Я кончаю Роме на лицо, уже отпускаю его шевелюру и занимаюсь только своим членом. Капли спермы стекают по лицу, я чувствую приятное облегчение, от которого саднит все тело. Истома удовольствия растекается постепенно, тело из полного окаменения превращается в желеобразное состояние и я падаю рядом. Неохотно тянусь, чтобы поцеловать Рому в губы, скорее от усталости, а не спермы на лице. — Блять. - говорю так довольно, улыбаясь при этом во все тридцать два зуба. Не могу вернуть сбивчивое дыхание в норму, но в этом весь кайф. Нереально рубит, но будет честно дождаться его из душа. Смотрю на презерватив, что валяется на полу, действительно, зачем кончать в него, когда кто-то так пьян и податлив?