Друг, который никогда не

Дружба — это личные бескорыстные взаимоотношения между людьми, основанные на общности интересов и увлечений, взаимном уважении, взаимопонимании и взаимопомощи; предполагает личную симпатию, привязанность и затрагивает наиболее интимные, душевные стороны человеческой жизни; одно из лучших нравственных чувств человека. Дружба, как явление, выработана в процессе многовекового социального общения людей. Людей, связанных между собой дружбой, называют друзьями. (Википедия) * * * - Ну чего ты ревёшь без конца? – девушка с рыжими волосами нервно постукивала пальцами по столу. - Да не реву я, - шмыгнув носом, я поскорее отвернулась от неё. Наверное, не самое приятное зрелище, когда в твоем доме день и ночь пускают сопли без причины. - Давай, расскажи мне, что небо зелёное, - недовольно фыркнула Уля. – Не пойму, почему ты просто уже не забьёшь на этого придурка, и не начнёшь жить нормально? - Причём он здесь вообще? – разговоры о НЁМ всегда вызывают в моей душе бурю гнева. Не могу слушать от людей, как они стараются унизить его. Ладно я, это мое заслуженное право, но кто-то ещё… - Думаешь, я не понимаю, какого хрена ты строишь из себя мученика? – взрывается девушка, резко поднявшись со стула. – Хватит, дорогая, ХВАТИТ! – кричит она на всю квартиру, а мне хочется сжаться в комок и спрятаться под стол. - Не понимаешь, - сквозь всхлипы пытаюсь выдавить я, но начинаю захлебываться слезами. - Когда мы с Владом расстались, я вообще дышать не могла, - как-то тихо добавляет Уля. – Помню, ревела сутки напролёт, из дома не выходила месяца два, да и не разговаривала тоже. Мама думала, что я голос потеряла, а мне просто не хотелось. Все силы уходили на страдания. - Ну вот, видишь, даже ты переживала такое, тогда чего орешь на меня? – не сдерживаю упрека в сторону подруги. - Дурочка, я ж тогда одна в чужом городе осталась, никого не было рядом, ни родителей, ни друзей, никто не мог мне помочь, - мягко улыбается, склонив голову набок. - И что с того? – непонимающе смотрю на её огненно-рыжие волосы. - И то с того, - идёт к плите, по пути выудив со шкафа две огромные кружки. – У тебя всегда есть я. Странно, но слова прошибают как молния, от самой макушки до кончиков пальцев, оставляя непонятное покалывание в каждой клеточке тела. - Кофе будешь? – резко поворачивается ко мне, улыбаясь. – Конечно будешь, чего я спрашиваю, - и уже варит ароматный напиток без сахара ровно на две порции. А я задумываюсь впервые над тем, какого это, когда у тебя есть не что-то, а КТО-ТО. * * * Могу с уверенностью сказать, что люблю её. Люблю какой-то странной, непонятной любовью, о которой сама не имею ни малейшего понятия. Вот как можно боготворить совершенно постороннего человека настолько сильно? Она же тебе не родственник, знакомы вы пару лет, да и то стали общаться совсем недавно. Она же иногда высокомерная, заносчивая, самоуверенная стерва, неприступная, холодная. А откроешь занавес – маленькая глупая девочка, ранимая, одинокая, которая пережила слишком много для своего возраста. Скорее всего, именно поэтому мы и сошлись с ней, как пазлы одной картинки. Идеальность была абсолютно во всем. Фильмы? Обе фанатики «Гарри Поттера». Книги? Всё, что только прочесть можно, да и фанфики в придачу. Музыка? Господа, могу рассказать, но тогда придётся перечислить тысячи наших любимых композиций. Актеры, актрисы, любование обнаженными девичьими телами, игра на пианино, рисование, учёба на любимом факультете – всё у нас с ней совпадало чуть ли не на сто процентов. Иногда я задумывалась над тем, что она действительно моя сестра, пусть и не кровная, но самая близкая и лучшая из всех. Уля помогала мне во всем. Пристроила на работу, забрала из общежития в квартиру, выгуливала по городу, да и просто заставляла жить. Отправляла в личные сообщения тонны слезливых песен на ночь (чтобы выплакаться), сопереживала («ты слушай, а я с тобой тоже поплачу»), всегда пыталась поддержать и, конечно же, обожала дарить подарки. Это, пожалуй, я ненавидела в ней больше всего. Она просто выходила в магазин, а оттуда уже плелась в чем-нибудь «новеньким» для меня – духи, помада, шоколад, маленькие игрушки. Девушка часто говорила, что я слишком расстроена жизнью, поэтому вычитала, что от депрессии помогают именно презенты, которым впоследствии щедро заваливала меня. Вначале я пыталась отбиваться от них, но спорить с рыжей было бесполезно, приходилось принимать, а в душе тайно радоваться тому, что ты не безразличен людям. Что ты не одинок. Мы часто гуляли с ней вечером в парке, который находился недалеко от дома. Уля тащила меня поближе к лавочкам, где ежедневно ребята с гитарами давали концерты, усаживала меня, доставала пакет семечек и пачку сигарет, и просила просто слушать. Слышать все, что меня окружает: шум машин, курлыканье голубей, скрежет вон той вывески на киоске, которая падает чуть ли не каждый день, и, конечно же, тексты песен, которые молодые парни напевали красивыми чистыми голосами. Уля всегда была ценителем красивых голосов, настоящих, в которых не было фальшивых ноток (обучение в музыкальной школе давало о себе знать). Так мы и сидели с ней до поздней ночь на лавочке, просто наслаждаясь настоящим. Тем, что Всевышний дал нам именно сейчас, а именно жизнью. Девушка знала обо мне всё. Иногда мне казалось, что даже я не знала о себе что-то, что видит она во мне. Это и раздражало, и злило, но и завораживало одновременно. Мы часто разговаривали с ней обо всем и ни о чем одновременно. Делились самым сокровенным – ощущениями и чувствами. Вот никому бы не смогла рассказать о том, что, увидев ЕГО, захотела просто оторвать ему голову, да так, чтобы слышать хруст шейных позвонков, чувствовать на ладонях вязкую кровь, слышать её запах. А ей смогла. И она же поняла это. Сказала, что это достаточно сильно и достойно уважения. Впервые за долгое время у меня от души отлегло. Как же важно человеку быть услышанным, но важнее всего – быть понятым, не осужденным за свои мысли. Помню, как товарищи не могли остановить меня в моменты, когда я начинала рассказывать о ней. О её чувстве юмора, предпочтениях, нашей странной семейной жизни. Все было настолько правильным и настолько естественным, что я поражалась - как же все вокруг может быть просто, когда у тебя есть твой человек. Твой друг, который никогда не предаст. А потом Уля ослепла. Странная вещь, эта ваша любовь. Вроде был человек здоров, а теперь смертельно болен. Не видит ничего, не слышит, не ест, не пьет, не спит, даже порой и не думает вовсе. А еще начинает страдать амнезией. Забывает всех, кому когда-то слово давал, что не забудет, что всегда будет рядом. К сожалению, смертельные болезни заканчиваются летальным исходом, и лекарств от них нет.       Девушка всё чаще начала рассказывать о каком-то Антоне, который «просто прелесть и лапочка». Постепенно она перестала слушать меня. Я могла повторять одно и тоже бесконечное количество раз, но она просто не реагировала на слова, окунувшись с головой в переписки с парнем. Она забывала о еде, о кофе, о прогулках и вообще о существовании мира вокруг. Потом Уля ушла в своеобразную депрессию, в которой было место лишь для двух человек. Естественно, к тому времени я была уже не в приоритете. Потом она и вовсе ослепла. Перестала замечать элементарные вещи – друзей, семью, кота, нашу жилплощадь, наш мир. Уля не видела ничего, кроме своей Любви, она не разговаривала почти ни с кем, кроме своей Любви, и на балконе с кружкой чая она сидела только со своей Любовью. Я же чувствовала себя пустой. Брошенной, как маленький котенок, никому не нужной, и опять не понятой этим миром. Отступившее недавно одиночество накатило с такой силой, что было трудно стоять, и все время тянуло лечь. Хотелось встряхнуть её хорошенько за плечи, чтобы огненные волосы взметнулись, как пламя огня, и чтобы она наконец-то пришла в себя.       Наступил период, когда элементарно мы перестали разговаривать с ней чаще, чем пару минут в день, и то только по особо важным делам. Больше не было простых сообщений от неё, не было расспросов об ощущениях и чувствах, не было в доме атмосферы семьи. Всё это забрала Любовь. С каждым днём, из месяца в месяц, Уля вязла в болоте ещё больше. Винить её я, конечно же, не могу, но и простить не смогу тоже. - Ты же моя подруга, ты понимаешь, что мы не можем жить всю жизни вместе? – нахмурившись, рыжая зло уставилась на меня. – Тем более, Антон предложил съехаться. Только я тебя прошу, не плачь и не накручивай себя. Я буду приходить к тебе в гости каждый день, да я вообще чуть ли не жить у тебя буду! – уже мягче добавила девушка, а я только сейчас поняла, почему она никогда не любила голоса с фальшивыми нотами. Потому что звучат они дёшево и противно, неуверенно и как-то чертовски гадко. …Спустя пару месяцев Уля умерла. Она уехала со своей Любовью в новый дом и как будто исчезла с планеты. Никогда не приходила в теперь уже мою квартиру, не звонила, не писала. В университете бросала краткое «Привет», отмалчивалась весь день, а после пулей бежала к выходу, где её поджидала Любовь. А я все продолжала ждать её на пороге, по привычке разливая кофе на две порции. Жаль только, что люди, которые умерли, кофе не пьют. Впоследствии многие заявляли мне, что они у меня ЕСТЬ. Я же бежала от таких слов сломя голову, потому что моя лучшая подруга научила меня одной простой вещи – насколько бы ты не был хорош, и насколько бы между вами не была прочная связь, тебя всегда заменят болезненной Любовью. Настолько примитивен сказ о смертельно больном друге, который никогда не (предаст).